В эпоху Великих географических открытий, когда европейские путешественники проникали в самые отдаленные уголки планеты и обещались с самыми разными, порой очень далекими от них по культуре народами, их многое удивляло, поражало и приводило в ужас. Однако даже благовоспитанные французские гугеноты сумели найти общий язык с бразильскими каннибалами. Что лишний раз свидетельствует о том, что все люди – братья. 

Записки Большой Устрицы

В 1556 году гугенот Жан де Лери вместе с еще пятнадцатью кальвинистами отправился в Бразилию, как он полагал, с целью основать там протестантскую миссию. Но общего языка с колониальными властями проповедники так и не нашли. Более того, в конце концов они окончательно разругались с пригласившим их шевалье де Виллеганьоном, который никак и не мог решить, с кем ему по пути – с католиками или с протестантами. В результате Жан де Лери со товарищи покинул французский форт и около года прожил среди индейцев, о чем впоследствии и написал в своих путевых заметках. 

В них приводятся подробные сведения о культуре, обычаях, религии и языке индейцев-тупинамба. Большое внимание Жан де Лери уделял каннибализму – поскольку он был союзником племени, индейцы однажды попытались угостить его жареной человеческой ступней и очень обиделись, когда он отказался. 

Хотя он вовсю критикует каннибализм, но и европейцам, особенно католикам, от него достается не меньше, учитывая, что мемуары были написаны уже после Варфоломеевской ночи. Более того, среди индейцев Жану де Лери было уютнее, чем среди соотечественников. Он даже взял себе индейское имя Большая Устрица, поскольку «лери» означает «устрица» на местном наречии.

Настольная книга Ганнибала Лектера

Обычаи тупинамба Лери описывает очень красочно, но особенно его интересует еда, поэтому он не просто перечисляет местных птиц или рыб, но сообщает об их вкусовых качествах, а также об оптимальных способах их приготовления. Даже каннибализм он сумел описать так, что хочется включить гриль и кого-нибудь срочно поджарить, – не удивлюсь, если его мемуары были настолько книгой Ганнибала Лектера. Причем из мемуаров Жана де Лери можно узнать не только о кулинарии народов Бразилии, но и о европейских блюдах – например, что во Франции в качестве «постного бекона» продавали китовый жир или жир морской свиньи. 

Кулинарные навыки индейцев пригодились Жану де Лери во время восьмимесячной обороны крепости Сансерр, осажденной католиками в 1573 году. Нет, де Лери не призывал защитников крепости питаться друг другом – лишь помогал им отыскать новые источники пищи. Поэтому солдаты варили подметки сапог, а спали не на гнилой соломе, а в гамаках, изготовлению которых де Лери научился у индейцев.

Про вампиров

«Есть в здешних краях и летучие мыши размером не меньше галок, – пишет де Лери. – Обычно они залетают в дома по ночам и, если кто-то спит с неприкрытыми ногами, впиваются в большой палец и высасывают из него кровь. Иногда они могут выпить более чашки крови, прежде чем вы что-нибудь почувствуете. А проснувшись поутру, вы с ужасом увидите, что и гамак, и все вокруг пропитано кровью. Тем не менее, когда такое случается на глазах у дикарей – или с ними сами, или с кем-то еще, – они лишь смеются. Посмеялись они и надо мной, когда однажды утром я заметил такую неприятность. Но вдобавок к насмешкам мой большой палец разболелся, и, хотя боль была терпимой, несколько дней подряд я не мог надевать башмаки».

Далее он приводит историю о слуге одного монаха, страдавшем от плеврита: «Поскольку вену для кровопусканий так и не смогли обнаружить, слугу оставили умирать. Однако ночью в дом влетела летучая мышь и укусила его возле пятки, которую он позабыл прикрыть. Она выпила столько крови, что не просто утолила свою жажду, но оставила вену открытой. Когда из вены вытекло достаточно крови, больной выздоровел».

Хотя Жан де Лери и не питает особой приязни к летучим мышам, он добавляет, что они все же не так ужасны, как древнегреческие птицы стриги, которые высасывали кровь у младенцев в колыбели (впоследствии так стали называть ведьм). Я не знаю в точности, но, возможно, это первый случай, когда летучих мышей связывают с фольклорными ведьмами и вампирами.

Физиологическое чудо

Продолжая тему крови – не менее интересны и заметки де Лери о менструации. «В течение почти что года, который я провел в этих краях в обществе дикарей, я не замечал среди их женщин следов месячных истечений, – пишет он. – Я придерживаюсь мнения, что каким-то образом они избавляются от месячных и их тела очищаются иначе, чем тела наших женщин. Я наблюдал, как матери и родственницы ставили девочек в возрасте от 12 до 14 лет на камень и острым звериным зубом делали глубокий надрез на их теле от подмышек и бедер до колен. Некоторое время девочки, стиснув зубы от боли, истекали кровью. Как я уже сказал, я полагаю, что с ранних лет они подобным образом избавляются от месячных. Доктора и ученые мужи, возможно, возразят мне: «Но как же такие сведения соотносятся со сказанным ранее – что после замужества их женщины очень плодовиты? Ведь известно, что с прекращением месячных женщина не может зачать». Но если кто-то и укажет мне на это противоречие, я лишь отвечу, что в мои цели не входило разрешать этот вопрос, и больше по этому поводу я ничего сказать не могу».

Все индейцы ходили голыми, именно поэтому де Лери так удивлен – месячные были бы очень заметными при таких обстоятельствах. Однако мне кажется, что индианки пользовались какими-нибудь тампонами, благо травы в джунглях предостаточно, а тампоны благовоспитанный мсье де Лери никак бы не смог разглядеть. Задавать же дамам столь интимный вопрос он постеснялся. Как вариант – они уходили куда-нибудь подальше во время месячных. 

А то, что он описывает, – это, вероятно, какой-то обряд или просто наказание. Кстати, другой путешественник того времени, испанский конкистадор Кабеса де Вака, в XVI веке пешком и в одиночку пересекший Северную Америку, упоминал, что индейцы иногда царапали детей острыми рыбьими зубами в качестве телесного наказания.

Посол от каннибалов к Людовику ХIII

Однако не только французы посещали индейцев в Бразилии, но и сами они ездили во Францию. В отчете дворянина Ивана Гавриловича Кондырева и подъячего Михаила Неверова, посланных в 1615–1616 годах с дипломатической миссией к французскому королю Людовику ХIII, есть загадочная фраза: «У французского ж короля ныне посол из Западной Индеи, а просит помочи на шпанского короля. А што ему король сказал, того не ведомо, а при нас не был отпущон». 

Кем же был этот загадочный посол? Им оказался бразильский индеец из Мараньяна, области на границе португальских и испанских владений в Южной Америке. Делегация индейцев Мараньяна была привезена в Париж в 1613 году одним из основателей второй французской колонии Франсуа де Разийи. Индейцы должны были подтвердить, что их соплеменники по собственной воле передают себя и свою землю под власть французской короны. 

Упоминаемый Кондыревым и Неверовым персонаж, скорее всего, индейский мальчик двенадцати лет по имени Пирауава (в крещении Луи Франсуа), который сопровождал делегацию, однако в строгом понимании послом не являлся. Тем не менее именно он оставался во Франции после отъезда «послов Мараньяна» и, по сообщениям французских источников, удостаивался внимания и короля, и королевы-матери. 

Кондыреву и Неверову было естественно перенести на него посольский статус его бразильских соотечественников, которых действительно привезли во Францию с важной миссией: побудить монарха и дальше поддерживать французский плацдарм в Южной Америке в противовес Испании.