РОССIЯ
«СМ-Украина»
Нестор и его повесть
Сергей Петров
историк
Киев
93388
Согласно школьному учебнику истории Украины учителя вещают, что автором государственной летописи Киевской Руси был только один человек — монах Киево-Печерского монастыря Нестор. Хотя еще в конце XIX века знаток древнерусских летописей Алексей Шахматов (1864-1920 гг.) доказал, что «Повесть временных лет» («ПВЛ») только с 1115 года «претерпела двукратную переработку, и оба раза переработка велась враждебной Нестору рукой». Причем под руководством «власть предержащих». «Повесть временных лет» даже называют аналогом летописи «партии власти» — «Истории КПСС», которую в СССР за 70 лет переделывали 5 раз, с легкой руки генеральных секретарей, и с правками в «духе времени». Однако первые существенные правки в Летопись вносил сам Нестор! Он жил во время политического соперничества новгородского и киевского боярства и не случайно поставил в заголовок «Повести временных лет» вопрос «Откуда есть пошла Русcкая земля?», намекая на исторический приоритет Киевщины. Эта, по Нестору, «земля мудрых и смысленых Полян» (а «Поляне, яже ныне зовомая Русь») обрела свой топоним по бассейну реки Рось и по имени первого Полянского князя Кия. Сан этого князя «удостоверил» византийский император в своем Константинопольском дворце, и с того времени Кий и братья его «держати почаша род их княженье в Полях». Византийскую «легитимизацию» киевских князей Нестор утвердил в «Повести временных лет», составив ее в духе византийского Хронографа (сводного обзора истории), с включением текстов договоров киевских князей с Византией, исторических «преданий старины глубокой» и своих «сказок». КАК СТАНОВЯТСЯ ЛЕТОПИСЦАМИ «ПАРТИИ ВЛАСТИ»
Летописные откровения Нестора начались с… некоего «социального заказа». Но киевское боярство, недовольное Владимиром, на «великокняжеский стол» после смерти Всеволода пригласило его племянника Святополка Изяславича, сына старшего Ярославича. Его придворным летописцем и стал Нестор. Правя в угоду «патрону» свою же Летопись, Нестор своеобразно переработал имевшиеся в Киево-Печерском монастыре рукописи киевского летописного свода 1093-1095 годов — он всячески старался возвысить киевское боярство и принизить новгородское... Позже такая трактовка событий послужила скрытым смыслом банальной фразы «Тоже мне, Нестор-летописец!». К ВОПРОСУ ОБ АВТОРЕ Сначала Нестор называет себя «черноризцем Федосьева монастыря Печерского», основанного в 1051 году. В тексте «Повести временных лет» то и дело встречаются сведения об этом монастыре. Но на 1112 году «печерские известия» обрываются… И летописец называет себя уже не печерским монахом, а игуменом Сильвестром другого киевского монастыря — Выдубецкого, построенного в 1088 году при князе Всеволоде. А под 1114 годом в «ПВЛ» появляется запись третьего автора, «путешествовавшего в Ладогу (базу варягов севернее Новгорода), после чего текст государственной летописи «норманизуется». Однако через 100 лет «поправляется» и «несторизуется». Откуда же такие «разночтения»? Связаны они, прежде всего, с апрельскими событиями 1113 года в Киеве. Тогда, 16 апреля, умер великий князь киевский Святополк, не проявивший себя «великим» ни в управлении державой, ни в ратном деле. Киевлянам он запомнился своим «сребролюбием» и умением изыскивать новые налоги в свою пользу, даже в условиях дефицита продовольствия... Когда 17 апреля киевляне узнали о смерти Святополка, то пошли «по дворам» спекулянтов: воеводы Путяты («правой руки» князя), перекупщиков и ростовщиков (в т.ч. еврейских). Их дворы были разграблены, и бояре Киева, боясь за своё имущество, «призвали» в обход династического старшинства на «великокняжеский стол»... Владимира Мономаха. 20 апреля этот князь «вшед Киев утоли мятеж». А затем, как «великий князь киевский», занялся «исправлением» государственной летописи Нестора — свидетеля 20-летней борьбы двоюродных братьев за Киев. «Повесть временных лет» была изъята из Киево-Печерского монастыря и передана в придворный монастырь Владимира Мономаха — Выдубецкий. Игумен последнего, Сильвестр, её и отредактировал, о чём оставил запись в «ПВЛ» под 1116 годом. Нестор же за год до этого умер… «Великий» цензор Мономах специально написал для Сильвестра в качестве конспекта летописи «Поучение», в котором перечислил 63 своих похода. Но сделанная игуменом «переделка» государственной летописи не удовлетворила Мономаха. Посему окончательную «отделку истории Руси» он поручил своему старшему сыну Мстиславу, чьим доверенным лицом и был третий автор «ПВЛ», закончивший её «редакцию» в 1118 году. МОЖНО ЛИ ДОВЕРЯТЬ «ПОВЕСТИ ВРЕМЕННЫХ ЛЕТ»? Нестор был киевлянином, и потому в основу «Повести временных лет» положил события, происходившие в Киеве и в поляно-русском Поднепровье. Мстислав же был зятем шведского короля и воспитанником новгородского боярства — для него Новгород и варяжский Север были своими по сравнению с киевским боярством, 20 лет не признававшим прав его отца на Киев. Поэтому в «ПВЛ» Мстислав постарался «восстановить справедливость», и события 1113 года о «призвании» своего отца в Киев «из другой земли» сопоставил с новгородской «Остромировой летописью» (посадника Остромира) 1050 года о «призвании варягов». Да и самому Владимиру Мономаху импонировала в данной летописи идея «призвания» князя со стороны (каким в Киеве был он) для наведения «порядка» в Новгороде. Памятуя заголовок несторовской Летописи, Мстислав, как житель города, соперничавшего с Киевом, поместил предание Нестора о Кие и «граде его» под 854 годом — сообразно «возвышению» Новгорода. СЕВЕР И ЮГ: ДВА ИСТОРИЧЕСКИХ СОПЕРНИКА РУСИ Если взглянуть на карту Среднего Поднепровья, то видно, что крупные притоки Днепра — Березина, Сож, Припять, Десна, Тетерев — впадают выше Киева. Плывущие мимо Киева на судах вниз по Днепру купцы были вынуждены платить киевскому князю «мыто» (пошлину). Это привело к процветанию большого транзитного города. Благодаря аналогичному выгодному географическому расположению, Новгород тоже быстро приобрёл статус богатого города. Но его политическое значение было не равным: всё-таки он был «новым городом», жители коего смотрели на Киев как на «сборщика дани». Новгородцы не без умысла согласились в 1015 году помочь «своему» князю Ярославу, сыну киевского князя Владимира, в его борьбе за «великокняжеский стол». Три тысячи «новобранцев» из числа горожан и более тысячи варягов пошли с Ярославом на Киев. Город был взят… На радостях Ярослав предоставил новгородцам «Устав» по самоуправлению. Данная победа не только поставила Новгород в глазах его жителей «как бы вровень» с Киевом, но и очень скоро отразилась в названии водного пути по Днепру. Так, Нестор описал путь вверх по Днепру, «из Грек в Варяги», подразумевая экономическую связь Южной Руси с Византией. А обратный путь, «из Варяг в Греки», появился в «Повести временных лет» уже с подачи новгородцев (того же Мстислава) и отражал маршрут варягов-наёмников. КТО «ПРИЗЫВАЛ» ВАРЯГОВ НА РУСЬ В пушкинской «Песне о вещем Олеге» слышен отголосок этого «призыва»… В третьей редакции «ПВЛ» от Мстислава описана известная всем история о варяге Олеге, который «принял смерть от коня своего» в Киеве и был похоронен с почестями на горе Щекавица. Но археологи могилы не нашли! Зато в Новгородском летописном своде 1050 года записано, что, отправляясь в поход на Константинополь в 907 году, Олег оставил в Киеве княжить Игоря, а сам вернулся в 911 году не в город над Днепром, а в Новгород «и оттуда в Ладогу. И есть могила его в Ладозе». Там он и умер в 912 году своей смертью, а спустя 200 лет эту «могилу Олегову» показывали. Никакого потомства этот мнимый «основатель державы Русской» не оставил, так как был всего лишь главой наемников. Да и в «Остромировой летописи» сказано, что варяги Олега стали называться «русью», когда «утвердилися внутри Руси». То есть уже в существовавшей державе! И третий автор «Повести временных лет», рассказывая о «призвании» варягов в Новгород, написал, что «призванный» Рюрик (Рюрик Ютландский) прибыл сначала в Ладогу и лишь «чрез два лета» оказался в Новгороде. Доверенное лицо Мстислава приняло традиционное окружение «князя Рюрика» — «сине усе» (в переводе — «свои родичи») и «тру вари» («верная дружина») — за имена его братьев Синеуса и Трувора. Так родился исторический миф о трёх братьях — «культуртрегерах» Северной Руси. Достоверно известно, что князь Игорь в 942 году «посылал по Варяги за море», приглашая их «идти войной на Греки». Нанимали варягов князь Святослав и его сын Владимир (последний, когда в 980 году наёмники предъявили ему «наглые требования», отослал их «за пределы Руси»). НОРМАНИЗИРОВАННАЯ ЛЕТОПИСЬ Мстислав исказил в тексте Нестора генеалогию князей Киевской династии Аскольда и Дира, назвав их под 662 годом «боярами Рюрика», отпросившимися в поход на Константинополь и «походя» овладевшими Киевом. И якобы за такое «самоуправство» их «покарал» Олег. Эта редакция «Повести временных лет» по заказу Мстислава была опровергнута Шахматовым. Проанализировав искаженные «редактированием» 1116 и 1118 годы указанной Летописи, он пришел к выводу, что убитые варягами Аскольд и Дир были последними князьями местной династии Киевичей «до варяга Олега». Удалось найти о том и независимое подтверждение. Польский хронист Ян Длугош (умер в 1480 г.) писал, что «после смерти Кия, Щека и Хорива, наследуя по прямой линии, их сыновья и племянники много лет господствовали у русских, пока наследование не перешло к двум родным братьям Аскольду (первому князю-христианину) и Диру». О том же повествует и киевский «Синопсис» (в переводе с греческого — «историческое обозрение») 1647 года. «Армянская история» VIII века Зеноба Глака опровергает «омоложение» Мстиславом возраста Киева. В своей хронике Глак оставил запись о трёх братьях Куар (Кий), Мелтей (Щек) и Хореван (Хорив), построивших «город в стране Палуни (Полян)». В «Повести временных лет» Нестора и «Армянской истории» совпадают подробности охотничьих угодий «города на горе» и его языческого святилища. О ЧЕМ СВИДЕТЕЛЬСТВУЕТ НИКОНОВСКАЯ ЛЕТОПИСЬ? Никоновская летопись XVI века не только упоминает о «Полянском князе Кие». Ее записи восполняют сведения или проливают истинный свет на события 866-879 гг. в «Повести временных лет». Так, под руководством Мстислава третий автор «ПВЛ» под 859 годом записал о «призвании» Рюрика в Новгород, а под 866-м — о походе двух «бояр» рюриковых Аскольда и Дира в Константинополь. Никоновская летопись упоминает о «призвании» Рюрика в Новгород под 867 годом и о прибытии его в этот северный город в 870 году. По летописи, уже в 872 году новгородцы сожалели об этом «призвании», говоря: «таково нам рабами быти и много зла пострадати от Рюрика и рода его». Летопись сообщает, что новгородцы под предводительством Вадима Храброго вели в своём городе активную борьбу с Рюриком. Но «того же лета уби Рюрик Вадима Храброго и многих новгородцев его», а в 873 году роздал мужам своим» в управление города Полоцк, Белоозеро, Ростов. Читаем далее: «того же лета воеваша Аскольд и Дир полочан», а в 874 году «пошли Аскольд и Дир на Греки», возвратившись в 875 году от «Царяграда» лишь с «малой дружиной» и «того же лета избиша Аскольд и Дир множество печенегов. Того же лета избежаша от Рюрика из Новагорода в Киев много мужей новгородских». И Киев их принял! Такое противостояние между Рюриком и мнимыми его «боярами» Аскольдом и Диром нельзя понять, если не учесть, что в данной редакции «ПВЛ» события излагаются с точки зрения их проваряжских авторов (или автора). Они искусственно объединили события разных лет под 862 годом, а в Никоновской летописи они даны по годам — причём, с точки зрения киевлянина. Последний воздает должное князю Аскольду, которого византийский император Василий (867-886 гг.) даже назвал «прегордым Каганом северных скифов» (титул, равный императорскому). Имя этого «кагана» третий автор «Повести временных лет» передает как «Асколд», Никоновская летопись — как «Осколд», упоминая под 872 годом, что «уби бысть от болгар сын Осколдов», который вместе с отцом «ходил на черных болгар» (то есть тюрко-болгар, кочевавших вдоль южной границы Киевской Руси). ПОЧЕМУ ПРИКАЗАЛИ УБИТЬ КНЯЗЯ КИЕВСКОГО? Под руководством князя Аскольда Киевская Русь в 875 году как раз дала отпор варягам в Полоцке, куда Рюрик послал «своего мужа» и с кем «воеваша Асколд и победи». Стратегическая задача Аскольда состояла в том, чтобы водный путь «из Грек в Варяги» не превратился «из Варяг в Греки», то есть со своей дружиной он воспрепятствовал продвижению варягов по Днепру, хозяином которого был князь киевский. Учитывая экспансию варягов в те времена по всей Европе, в «войне за Днепр» Аскольд придавал большое значение военным заставам городов на пути варяжских ватаг с севера на юг — к Киеву. Первой такой заставой до прихода Рюрика был Новгород у стока Волхова в Ильмень на северном берегу озера. Второй — Полоцк, перекрывавший доступ варягам к Днепру по Западной Двине, третьей — Руса (Старая Русса) у устья Ловати на южном берегу Ильмень-озера, четвёртой — Смоленск, запиравший «волок» из Ловати в Днепр. Сам Киев был надежно защищен от захвата варягами. Ярлу Олегу пришлось выдать свой отряд за купеческий караван, дабы заманить Аскольда к себе на прием. Убив его и истребив в Киеве представителей династии Киевичей, варяг Олег стал «хозяином» Днепра. Воспользовавшись случаем, он организовал по Днепру «экспедицию в Византию» в 907 и 911 годах, обогатив своих наёмников «трофеями Царьграда». ПРОВАРЯЖСКАЯ МИФОЛОГЕМА «ПВЛ» Третий автор «ПВЛ» подробно описал времена бесправного восседания Олега на киевском престоле: «и бысть всех лет княжения его тридцать и три» и его богатую добычу в цареградском походе. Желая придать Олегу титул «киевского державника», автор, побывавший в 1114 году в Ладоге и видевший там «могилу Олегову», ввёл в «ПВЛ» свой «сказ» о «великом плаче людья» и погребении Олега в Киеве на горе Щекавица. В итоге такой редакции летописная история Руси обрела сразу двух «отцов-основателей»: варяга Рюрика, установившего «новый порядок» в Новгороде и Северной Руси, и варяга Олега, овладевшего Киевом и Южной Русью и перенесшего сюда «столицу из Новгорода». Тем не менее, в «память» о нем, «великие князья киевские» направляли в Новгород «на стажировку» своих старших сыновей княжить. Рюрик стал родоначальником князей, Игорь — его сыном, а Олег — родичем. Третий автор «Повести временных лет» не постеснялся даже приписать варягам строительство Киева, Чернигова, Переяславля, Любеча, Смоленска, Полоцка, Изборска, Пскова, Новгорода, Белоозера, Ростова... Хотя эти города существовали задолго до «призвания» варягов и имели славянские названия. ПУШКИН НЕ РИСКНУЛ НАПИСАТЬ «ПЕСНЬ О ВАДИМЕ НОВГОРОДСКОМ» А все потому, что потомки варяжской знати были в составе российского дворянства начала XIX века. А в начале X века («время Олега») число варягов в киевском войске настолько увеличилось, что проявляемая ими жестокость среди населения «заморских стран» отождествлялась с «русами». Подтекст этого террора был и в «Песне о Вадиме» Пушкина, которую он задумал под впечатлением трагедии Якова Княжина «Вадим Новгородский» (написана в 1789 г.). Но по решению Российского сената данная трагедия была признана «наполненной дерзкими и зловредными против законной самодержавной власти выражениями» и приговорена к «публичному сожжению» ее текста! Дабы никто не смел вспоминать всуе о времени «вольности старинной»… Так Вадима Новгородского «убили» второй раз. А вот «Песню о вещем Олеге» Пушкина «власть предержащие» приняли на ура! Ведь она отвечала проваряжской мифологеме. Хотя в этой «Песне» старик-волхв, помнивший еще Аскольда и Дира (действие «Песни» происходит» близ Киева), с вызовом отвечает новому киевскому князю-чужеземцу: «Волхвы не боятся могучих владык, и княжеский дар им не нужен!» Здесь явно читается намек на Олега как на узурпатора власти в Руси. КТО ТРЕТИЙ АВТОР? Рассказывая о событиях сразу четырех лет (1097-1110 гг.) под 1097 годом, сей автор называет себя Василием, попавшим во Владимир-Волынский. Там он беседует с князем Васильком Ростиславичем, которого ослепили с ведома и согласия «великого князя киевского» Святополка Изяславича. Причем сделал это «овчар Святополков». Но в «ПВЛ» Нестора о злодеянии этом не сказано ни слова! Василько Ростиславич был правнуком Ярослава Мудрого, а его отец был сыном новгородского князя Владимира Ярославича. В Тверской летописи ХV века упоминается о княжении самого Ростислава в Новгороде, а тот же Василий под 1064 годом описывает бегство Ростислава с новгородцем Вышатой аж в Тьмутаракань. «Забывчивость» Нестора объясняется тем, что Святополк подозревал Василько в сговоре с Владимиром Мономахом против него (по приезде в Киев князь Василько направился не куда-нибудь, а в Выдубецкий монастырь, где «ужина ту»). Владимир же, услышав о злодеянии Святополка, «ужасеся, и всплакав и рече: «Сего не бывало есть в Русьской земли ни при дедех наших, ни при отцих наших, сякого зла». И «пошёл на Cвятополка. Святополк же хоте побегнути ис Киева, и не даша ему кыяне побегнути». Такое поведение Владимира Мономаха третий автор «ПВЛ» связывает с «благородным» воспитанием князя — он был сыном дочери византийского императора Константина IX Мономаха. Соответственно Василий «отредактировал» текст Нестора в духе византийского канона хроники Амартола, исключив рассказ Нестора о переселении славян с Дуная. Поскольку Василий, «работал» над своей летописью в Андреевском монастыре Киева, то сведения о нем «вдруг» появляются в «ПВЛ». Но главное, что вот уже 690 лет с легкой руки Василия в умах православных бытует версия о христианском первоучителе славян апостоле Андрее, хотя у Нестора таковым назван апостол Павел. Желая сделать приятное и Мстиславу, княжившему в Новгороде 20 лет, Василий вставил в «Повесть временных лет» свой «сказ» о посещении апостолом Андреем места «идеже ныне Новгород», откуда апостол «иде в Варяги». ЕДИНОЙ КНИГИ «ПОВЕСТЬ ВРЕМЕННЫХ ЛЕТ» НЕ СУЩЕСТВУЕТ! До нашего времени она дошла лишь в составе десятков списков более поздних летописей ХП-ХIV веков. Многовековая их «редакция» привела к тому, что в некоторых списках «ПВЛ» есть тексты, отсутствующие в других. Так, в своей первоначальной книге Нестор под 1091 годом указал, что уже ведет «се летописание». Эта фраза «выпала» из очень многих списков «Повести временных лет» и уцелела только в Воскресенской летописи ХVI века — по ней и можно определить, что Нестор начал писать свою «Повесть» около 1090 года. В заголовках одних списков автор летописи упомянут как «печерский летописец», в других — «по имени Нестор», а в третьих отсутствует какое-либо упоминание не только об имени, но и вообще о человеке, написавшем сей исторический труд! «Запись Сильвестра» есть лишь в Лаврентьевской летописи конца ХIV века и Никоновской ХVI века, а в Ипатьевской XV века ее нет! Зато в Ипатьевской летописи есть полный текст сообщений «ПВЛ» после 1110 года, а в Лаврентьевской — только сокращенный, идущий за «записью Сильвестра» под 1110 годом… Такие «разночтения» заставляют текстологов «Повести временных лет» изучать особенности каждого из дошедших списков летописи, чтобы установить их авторство. В 1225-1226 гг. новгородский архиепископ Антоний (в миру Добрыня Ядрейкович), побывав в Киеве, решил «поправить» Василия в пользу Нестора. И ныне в Новгородской Первой летописи «младшего извода» (с указанием литературных источников) читаем наиболее полный текст «Повести временных лет» Нестора, в Лаврентьевской — Сильвестра, в Ипатьевской — Василия. Дата публикации: 6 апреля 2020
Постоянный адрес публикации: https://xfile.ru/~k3d3a
|
Последние публикации
Выбор читателей
|