Золото Унгерна
КРАСНЫЕ И БЕЛЫЕ
«СМ-Украина»
Золото Унгерна
Ирина Хроль
журналист
Киев
7548
Золото Унгерна
Монгольские чекисты так и не смогли найти сокровища барона Унгерна

15 сентября 1921 года в Новониколаевске был расстрелян один из самых известных белых военачальников барон Роман Федорович фон Унгерн-Штернберг. А по Монголии и приграничным городам Китая, где осели бывшие бойцы Азиатской дивизии, пошли слухи о несметных сокровищах. Мол, незадолго до мятежа и своего пленения барон припрятал награбленные в походах богатства. Но где то заветное место, знал только барон, презиравший людское доверие... В легенды переросли слухи о зарытых в окрестностях Урги четырех ящиках с золотом, в каждом — более трех пудов золотых монет и драгоценностей… К концу 1920-х годов количество ящиков «подросло» до 24.

Круг охотников до унгерновского золота ширится, оно интересует уже и ненавистных барону китайцев, и даже советское ОГПУ, а со временем — и… контрразведку рейха. «Кладоискатели» этого уровня с тщательностью собирают любую информацию о возможном местонахождении золота. И небезосновательно «держат в уме» источники, «напитавшие» в свое время золотой запас Унгерна: в 1919 году барон, будучи еще в подчинении атамана Семенова, исполнял обязанности главы золотых приисков Нерчинского округа; а в ходе боевых действий на территории Даурии захватил и оставил «под своим контролем» часть золотого запаса России, который переправлялся Колчаком на восток; и при взятии Урги именно под водительством Унгерна были разграблены хранилища Китайского и Пограничного банков. Так что искать было что…

ГПУ И ЗОЛОТО УНГЕРНА

Так, в январе 1927 года и в советской России стартовал поход за кладами барона Унгерна.

Как-то встретились два приятеля — некто Б. Закстельский и М. Прейс. Первый — бывший скотопромышленник, сотоварищ его — работник Красноярского отделения Госбанка СССР… Казалось бы, ну что общего между этими двумя? Разве что у первого — опыт работы в Монголии, он-то и поведал другу-банкиру о семи пудах золота, поджидающего именно их в окрестностях далекой Урги. Банкир Прейс понадобился Закстельскому как посредник при получении от ОГПУ разрешения на организацию поисковой экспедиции.

Краевое управление чекистов такое предложение заинтересовало, а там и окружной отдел ОГПУ нацелил нюх по «золотоносному» ветру. На таком-то высоком уровне да с соблюдением строжайшей конспирации разрабатывается ни много ни мало операция по изъятию клада на территории… чужого, суверенного государства Монголия. Очень кстати резиденцией ОГПУ в этой стране и на тот момент руководил «свой» человек, известный террорист Я. Блюмкин.

В успехе никто не сомневался, заручившись уверениями товарища Прейса. Другое дело — стоимость экспедиции, но и эту сторону инициаторы взяли на себя. А тут и Москва свое добро выдала и даже операцию «рекомендовала начать незамедлительно».

Да вдруг очень не кстати «инициаторы» заупрямились: вопреки «высокой разработке» не желают трогаться в путь тут же, посреди января, — им подавай конец апреля!.. В чем недремлющее око Иркутского окружного отдела ОГПУ (а отдел — и сам непосредственный участник операции!) тут же усмотрело подвох и даже взялось несколько «пошерстить» строптивцев. Из архива ОГПУ выуживаются материалы по предыдущим поискам унгерновского золота (последняя на тот момент экспедиция — в 1924–1925 годах в округе Верхнеудинска) — тут-то и всплыло: а товарищ-то Б. Закостельский уже интересовался золотишком барона!.. Да еще и в непосредственной близости к некоему М. Супарыкину, интересному для ОГПУ своей верной службой у самого барона в качестве его личного вестового. Тогда же, в 1925 году, именно Закостельскому поручалось повыведывать у Супарыкина (для того же ОГПУ) места захоронения унгерновских сокровищ на территории Монголии. Вестовой барона в скором времени был арестован, но передал ли он и кому ценную информацию, даже сам вопрос этот как-то «незаметно» выпал из ОГПУшного поля зрения. Вместе с «поверенным» чекистов т. Закостельским.

Но вот минуло два года и товарищ Закостельский объявился собственной персоной и даже привнес-оживил подзабытую идею… А с чего бы это? Вот вам и повод уличить самого же «подателя» в сокрытии кладоносной информации от пролетарского ОГПУ! Да еще и… в попытке заручиться гарантиями Госбанка СССР на эти самые раскопки! А не придется ли потом искать самого товарища кладоискателя, после того как он выроет сокровища и растворится с ним в бескрайних степях Монголии? Оставив с носом главный банк Страны Советов?..

Ну, нет! У ОГПУ на этот клин заготовлено собственное «вышибало»! За Закстельским устанавливается наблюдение. Чтобы — в случае чего — с носом оставить товарищей искателей-копателей, а заодно и арестовать их, и «предъявить обвинение в мошенничестве», гениально состряпанное наперед. Одним словом, достойная перспектива с обеих сторон.

А пока оба организатора экспедиции поступают в распоряжение Бурят-Монгольского облотдела ОГПУ и даже обеспечиваются необходимыми путевыми документами и удостоверениями. Но с условием: раскопы они будут вести только в присутствии наблюдателя от ОГПУ БМАССР, а изъятые ценности передадут Красноярскому отделению Госбанка СССР.

Такие предосторожности оказались небезосновательными. Пока «запускали» экспедицию и «чистили ее ряды», из Монголии подоспело шокирующее сообщение: клад, информацию о котором якобы хранил вестовой Унгерна, еще в 1924 году вырыли!

Чекисты всерьез насторожились: не потому ли Закстельский умолчал об этом, что знал, куда и зачем нацелиться, да еще и …под прикрытием самого ОГПУ! И не вместе ли с опальным Супарыкиным и его подручными зарывал он в свое время сокровища барона, а теперь таким вот способом собрался за своей долей? (Что касается Супарыкина, уже после изъятия клада в Монголии он привлекался к ответственности за участие в карательных операциях барона Унгерна, но легко отделался, и дело против него в том же 1925 году было прекращено, и он благополучно исчез за монгольским кордоном, подальше с глаз ГПУшных. Все подручные Супарыкина в скором времени также исчезли бесследно.)

Но аппетит к чекистам уже пришел — не отменять же экспедицию! И «в свете вновь открывшихся обстоятельств» ОГПУ командирует в экспедицию своего сотрудника, некоего Я. Косиненко, которому поручается присмотр за копателями и их возможными связями...

АБСУРД АБСУРДОМ ДОГОНЯЛИ

Впрочем, некоторая попытка по совести договориться с монгольской стороной о вывозе с ее территории «нерожденного теленка» предпринималась. В монгольскую резиденцию ОГПУ на имя товарища Блюмкина приходит предписание чекистского облотдела БМАССР, которым настоятельно рекомендуется присмотреть за копателями и особенно за товарищем Закстельским, ибо он «понимает монгольский язык и имеет в Монголии большие личные связи». А главное — провести переговоры «с Монголбанком и другими заинтересованными организациями» в том ключе, что «для нас желательно возможно больший вывоз золота к нам».

А в Иркутское ОГПУ поступает секретное сообщение: мол, пропавший бесследно Супарыкин проживает преспокойно где-то в Новосибирском округе под чужим именем. И именно к нему засобирался выехать Закстельский — якобы «за выяснением обстоятельств изъятия клада».

Наконец, в конце мая экспедиция тронулась. Искатели, Закстельский и Прейс, под видом мелких коммерсантов и в сопровождении чекистского представителя Косиненко держат путь на Усть-Кяхту (село в Кятинском р-н, Бурятия). Когда они добрались до Алтан-Булака и затем Урги, приставленный к искателям Косиненко забеспокоился: слишком много знакомых встречается здесь у его подопечных. И главное — все интересуются целью их приезда в Монголию!

ГЛАВНОЕ НЕ НАЙТИ, А ПОДЕЛИТЬ

В первой декаде июня встретились экспедиционный представитель ОГПУ Косиненко с резидентом БМАССР ОГПУ — «своим» человеком Я. Блюмкиным. Пока думали, с чего начать, от Монголбанка объявился председатель правления и не на шутку разочаровал компанию: оказывается, Монголия не собирается и не позволит вывезти золото со своей территории! Монголы сами начинают считать свои «копейки» и на тот момент приступили к укреплению собственной валюты. Хотя... банкир не прочь помочь хорошим людям — за «достойное спасибо», естественно…

Срочно вырабатывается план: подать заявление в Монголбанк, но уже с просьбой «разрешить раскопки», а уж потом, если клад будет найден, — «продать золото за твердую валюту»… самой же Монголии. Даже полномочный представитель СССР в Монголии план одобрил. И уже на следующий день по прибытии экспедиции в Ургу (6 июня 1927 года) заявление было подано.

Три дня напряженных ожиданий… И новая проблема отгородила искателей от вожделенного сокровища. Монгольское правительство в ответ на заявление «пришельцев с севера» поручает надзор за поиском и изъятием клада своему Министерству народного хозяйства. Бессильны оказались перед «волей» хозяев и могущественное ОГПУ, и советский полпред.

Тут-то и пригодились Закстельскому знание Монголии, его друзья и связи. Именно он, как лицо частное, вступает в переговоры с монгольской стороной и предлагает свои услуги по поиску клада. За эту «услугу» министерство запрашивает с кладоискателя 25% стоимости сокровища, а остальную часть клада (который еще не скоро будет найден) соглашается выкупить у него же, но только… за свою валюту, тугрики. А это еще 10% потерь. И никакие иные компромиссные предложения монголов уже не интересовали: будет так или никак!

Еще неделя уходит на уговоры и составление предварительного договора, согласование его с советским полпредом. Согласно этому вымученному документу, Закстельскому предоставляется право «вести раскопки в присутствии комиссии из четырех человек (по два с каждой стороны). Министерство народного хозяйства Монголии соглашается покупать каждый золотник золота по 5 тугриков 75 мунгу (по курсу: 9 тугриков 50 мунгу за 10 рублей). Слитки с лабораторным оттиском принимаются без переливки. При расчете с Закстельским министерство будет удерживать из причитающейся ему суммы 10% в доход Монголии на оплату пошлин. Золотые изделия, имеющие художественную ценность, разрешается вывезти на общих основаниях согласно таможенным установкам».

Документ наконец был подписан обеими сторонами, и на следующий день — с трех часов утра — приступили к работам… во дворе текстильной мастерской Министерства народного хозяйства. Прокопали траншею вдоль всего здания, затем от ворот мастерской соседнего здания и вдоль него. Лопаты изрыли нетронутую целину, но клада «на гора» так и не выдали.

Работы пришлось свернуть... С чем монголы были не согласны категорически и стояли на своем: их обманули — клад чужаки нашли, но скрыли... Членам экспедиции еще дня три не давали разрешения на выезд из страны, за ними установили наблюдение и даже пытались споить, чтобы выведать хоть что-то.

По возвращении из Монголии в докладной записке руководству чекист Косиненко оправдывался тем, что искали клад его подопечные не там, «где надо», а где его выкопали еще в 1924 году. В свою очередь, товарищ Закстельский, искренне удрученный неслыханным фиаско, рыдал и порывался отыскать обманщика Косиненко.

В эмиграции мифические клады Унгерна дали плодотворную тему литераторам и журналистам. Да и сам барон стал одним из любимейших героев… нацистской Германии: в годы разгула немецкого фашизма пьеса об Унгерне годами не сходила со сцены театров наци. Для монголов-сподвижников был он «возродивший государство великий батор», хан и цин-ван, обладатель трехочкового павлиньего пера и желтых поводьев на лошади, спаситель «живого Будды», вернувший ему престол, изгнавший ненавистных «гаминов»…

Подробнее о событиях, приведших к Октябрьской революции см. книгу «1917 год. Очерки. Фотографии. Документы»


26 сентября 2020


Последние публикации

Выбор читателей

Владислав Фирсов
8370545
Александр Егоров
940827
Татьяна Алексеева
775904
Татьяна Минасян
319186
Яна Титова
243109
Сергей Леонов
215717
Татьяна Алексеева
179142
Наталья Матвеева
176557
Валерий Колодяжный
171204
Светлана Белоусова
157271
Борис Ходоровский
155356
Павел Ганипровский
131006
Сергей Леонов
112002
Виктор Фишман
95617
Павел Виноградов
92450
Наталья Дементьева
91736
Редакция
85313
Борис Ходоровский
83213
Станислав Бернев
76847