Незабываемый след в жизни и творчестве великого Гоголя оставила Гимназия высших наук в Нежине. Это учебное заведение было основано братьями Александром и Ильей Андреевичами Безбородками — видными государственными деятелями Российской империи. Чтобы построить «Белую лебедь» (так позже называли свою Alma mater гимназисты), высокопоставленные меценаты потратили более одного миллиона рублей (1 275 681 руб. 27 коп.). Проект здания гимназии разработал известный итальянский архитектор Луис Руск, по заказу министра внутренних дел Российской империи графа Виктора Павловича Кочубея.

«МАМИНЬКА, МНЕ СРОЧНО НУЖНО…»

Первых гимназистов учебное заведение закрытого типа (для привилегированных сословий — дворян, духовенства и выходцев из офицерских семей) приняло 17 сентября 1820 года. Попечителем гимназии по праву стал внук ее основателя Александр Григорьевич Кушелев-Безбородко. Директоров же назначал сам император.

Учащиеся Нежинской гимназии обитали в отдельном пансионе. В одной из его комнат с 1 мая 1821 по 27 июня 1828 года жил будущий великий русский и украинский писатель Николай Гоголь.

Ему было всего 7 лет, когда родители привезли мальчика в провинциальный Нежин из родового поместья Гоголей-Яновских - Васильевки. Будучи болезненным и довольно тощим ребенком, он выглядел среди сверстников явным младенцем. Ему очень трудно давались первые месяцы учебы и жизнь вдали от дома и родителей.

Юный Гоголь постигал азы наук без особого рвения. Если предметы гуманитарного цикла он усваивал легко — успехи были на уровне современного «хорошиста», то точные «науки» ему не давались. По четырехбалльной системе, например, за дифференциальные и интегральные уравнения он получил годичную оценку — кол, за конические сечения (раздел геометрии) - двойку.

Каждую неделю Николай отправлял в родную Васильевку письма, многие из которых носили стандартный характер: «Маминька, мне срочно нужно…», и далее следовал список на два-три листа с детальным перечислением всего того, что просил автор у своих родителей, еле сводивших концы с концами. Правда, со временем, он все чаще просил присылать информацию о народных песнях, легендах, поговорках, обычаях и поверьях, ставших для него источником новых литературных образов.

Дебюты на литературной ниве

Именно в письмах Гоголя к родным проявились его литературные способности. В них встречались очень выразительные характеристики знакомых, пейзажные зарисовки: «Ожидаю со дня на день сего времени (отъезда. - Авт.). Уже вижу милое сердцу, вижу вас, вижу милую родину, вижу тихий Псел, мерцающий сквозь легкое покрывало, которое я скоро сброшу, насладясь истинным счастьем, забыв протекшие быстро горечи. Одна счастливая минута может вознаградить за годы скорбей» (13 июня 1824 г.).

Гоголь, как и другие гимназисты, проявлял особый интерес к истории. Некоторые его ранние поэтические наброски отображали страницы далекого прошлого. Стихотворение «Битва при Калке» — это отрывок из его поэмы «Россия под игом татар». Свое творение Николай аккуратно переписал в отдельную тетрадь, украсил рисунками и переслал маме в Васильевку. Однако когда он после окончания гимназии уезжал в Петербург, то забрал и поэму. Дальнейшая ее судьба остается до сих пор неизвестной.

К одному из выпусков альманаха «Метеор литературы» Гоголь подготовил романтическую повесть «Братья Твердиславичи» из древнеславянской истории. Друзья, впрочем, ее не восприняли из-за «высокого штиля» и абстрактности. «Первое сочинение в прозе, — вспоминал один из товарищей Гоголя по гимназии, — было написано в стенах гимназии и прочитано прилюдно на вечере у Редькина. Называлось оно «Братья Твердиславичи, славянская повесть». Наш кружок разнес его беспощадно и решил срочно уничтожить. Гоголь не упорствовал и не отрицал. Он совсем спокойно разорвал свою рукопись на маленькие кусочки и бросил в камин, в котором горел огонь. «В стихотворениях упражняйся, — дружески посоветовал ему Базили (учитель словесности), — а прозой не пиши: очень уж бессмысленно получается у тебя. Беллетрист из тебя не вытанцуется, это уже видно теперь». Вот, оказывается, когда проявилась тяга Гоголя к сожжению собственных сочинений!

Действительно, творения Гоголя многими не воспринимались серьезно. И это неслучайно. Николай в то время отходил от принципов романтизма, его увлекали темы, связанные с жизнью простого народа. Быт Нежина и его жителей, с которыми он был хорошо знаком, давал ему возможность красочно, в сатирических оттенках изображать обитателей города. Уже в это время проявился дар Гоголя-сатирика. Товарищ по учебе Шапошников в своих воспоминаниях подчеркивал: «Его веселые и смешные повести, его шутки, всегда остроумные и острые, без которых он не мог жить, настолько были комические, что и теперь не могу вспоминать о них без смеха и удовольствия».

Об этом своеобразном таланте Гоголя говорили и многие другие гимназисты, которым повезло с ним общаться. В стенах гимназии из ранних его сатирических произведений были созданы акростихи про гимназиста Бороздина, эпиграммы «Насмешнику некстати», «Гицель — морда поросячья…» и другие. Особой популярностью пользовалась сатирическая повесть «Нечто о Нежине, или Дуракам закон не писан».

Гоголь очень хорошо знал быт, обычаи и порядки в тамошней греческой колонии. Представителей этой национальности насчитывалось в Нежине более 1,5 тыс. человек; они имели свой магистрат, суд, школы. С некоторыми греками Николай поддерживал дружеские отношения, особенно с Константином Базили.

Молодой сатирик отмечал социальное неравенство среди греческих колонистов, слышал о постоянных ссорах богатых купцов во время выборов в магистрат. Все это и нашло отображение в повести, которая, к сожалению, не сохранилась. Однако ее содержание можно узнать из воспоминаний сокурсников Г.И. Высоцкого и М.Я. Прокоповича. Так, в одной из глав Гоголь описывал освящение церкви на греческом кладбище. Те греки, которые были беднее, пришли на место торжества раньше, чем богатые купцы. Последние не соглашались с тем, что оказались сзади, и стали протискиваться вперед. Начались пререкания, ссоры, дошло и до драки. Торжественная церемония оказалась скомканной.

Описанные Гоголем сцены и образы выглядели настолько колоритными и выразительными, что вызывали смех у читателей. Юный писатель сумел точно передать характеры нежинских греков, и прочитавшие повесть жители города сразу же указывали на реальных прототипов. Это очень обижало купцов-греков, которые, как свидетельствует легенда, пришли с подарками к директору гимназии И.С. Орлаю и просили, чтобы тот выдал им автора столь унизительного для них сочинения. Подношения директор не взял, но обещал во всем разобраться. Вызванный «на ковер» Гоголь не мог ослушаться Орлая и вынужден был уничтожить сатиру.

Копия этого произведения хранилась у бывшего гимназиста Григория Высоцкого, который уже жил в Петербурге. Гоголь выписал ее под предлогом того, что потерял оригинал, и не возвратил обратно. Так погибло первое значительное сатирическое произведение писателя.

Обучаясь в Нежине, Гоголь отдал дань и романтизму. В марте 1829 года в журнале «Сын Отечества» (№12) он напечатал без подписи стихотворение «Италия», а через два месяца подал в цензуру свою поэму «Ганц Кюхельгартен» и получил разрешение на ее публикацию. Произведение появилось отдельной книгой под псевдонимом В. Алов. На титульной странице стояла дата — 1827-й, это был не только год написания поэмы, но и последний учебный год Гоголя в гимназии, пора «восемнадцатилетней юности». Николай возлагал огромные надежды на своего «Ганца…», но и тут его постигла неудача. Обходив все книжные лавки Петербурга, где продавалась поэма, молодой человек горько разочаровался, увидев, что его творение ни пользовалось у читателей абсолютно никаким спросом. Это был страшный удар по начинающему автору. Проблему он решил очень просто и уже традиционным для себя образом — скупив весь тираж (не такой уж и большой) и бросив его в печку.

Николай Гоголь проявил себя и в издательском деле — вместе с Базили он выпускал альманах «Северная звезда» (возможно, по примеру «Полярной звезды» Рылеева и Бестужева), принимал участие в выпуске журналов «Метеор литературы» и «Литературный промежуток, составленный в один день Николаем Прокоповичем».

Несостоявшийся художник

«Я всегда чувствовал небольшое пристрастие к живописи», — говорил позже Гоголь. Любовь к рисованию ему и другим гимназистам привил известный украинский художник выпускник столичной Академии художеств Капитон Павлов. Именно он дал первые уроки живописи и графики будущим художникам-академикам Аполлону Мокрицкому и Андрею Гороновичу, усовершенствовал рисование Якова де Бальмена. Школу Павлова прошел также Гоголь и братья Гребинки.

В письме к отцу от 22 января 1824 года Николай писал про свои увлечения живописью: «Если бы Вы увидели, как я теперь рисую (я говорю о себе без всякого самолюбия)». А в другом письме хвастался: «Хотел бы Вам прислать несколько картинок, нарисованных на картонах и сухими колерами, но некоторые из них еще не окончены, а другие боюсь не потерять дорогой, потому что рисование их очень нежное». К сожалению, рисунков Гоголя сохранилось очень мало. Это ситуативное черчение, архитектурные эскизы собора и церковной башни, две акварели переднего и заднего фасада дома родителей в Васильевке, «Сельский пейзаж».

В гимназии Гоголь часто готовил декорации к спектаклям. И здесь не обошлось без советов Павлова. Художник часто приглашал Николая к себе домой или в «малинник», где учил его рисовать с натуры.

Интерес Гоголя к живописи не угас и после окончания гимназии. В Петербурге он посещал классы живописи Академии художеств, бывал на выставках картин, создавал образы художников в своих повестях «Невский проспект» и «Портрет».

Театр, который чуть не стал делом всей жизни

Значительное место в жизни гимназистов занимал любительский (самодеятельный) театр. А театралом Гоголь был великим! С первыми представлениями пьесы В.А. Озерова «Эдип в Афинах» гимназисты выступили перед нежинцами в конце 1823 — начале 1824 годов. В музее истории Нежинского государственного университета (выпускником которого является и автор статьи) хранится книга «Сочинения В.А. Озерова», по которой Николай Гоголь и другие гимназисты готовили роли в трагедиях «Эдип в Афинах», а потом «Фингал».

Письма Гоголя к родным, а также к товарищу по гимназии Григорию Высоцкому свидетельствуют о масштабной работе гимназистов, связанной с постановкой спектаклей. Успех представлений способствовал поискам новых пьес для репертуара. В письме к родителям от 22 января 1824 года Николай Васильевич просил прислать ему в Нежин комедию «Бедность и благородство души» и «Ненависть к людям и раскаяние» немецкого драматурга Августа Коцебу, пьесы которого были переведены на русский язык и пользовались широкой популярностью у зрителей. Гоголь также просил родных прислать ему пьесу Михаила Загоскина «Богатонов, или Провинциал в столице» и «еще ежели каких можно прислать других, за что я Вам очень буду благодарен и возвращу в целости».

Действительно, рвение Гоголя-младшего к театру не было случайным. Как известно, отец Николая, Василий Панасович, и мать, Мария Ивановна, участвовали в постановках домашнего театра вельможи Дмитрия Трощинского в Кибинцах. На этих представлениях неоднократно бывал и юный Гоголь, а в некоторых и сам исполнял роли.

В одном из писем к отцу в конце 1824 года Николай обращался с просьбой: «Сделайте милость, объявите мне, поеду ли я домой на Рождество; то, по Вашему обещанию, прошу мне прислать роль. Будьте уверены, что я ее хорошо сыграю, чем я Вам буду много благодарен». Василий Панасович Гоголь сам писал пьесы, такие как «Простак, или Хитрости женщины, перехитренной солдатом», «Собака — овца» и другие, которые с успехом ставились на сценах барских домашних театров. Одну из них Гоголь-младший поставил в Нежинской гимназии — об этом свидетельствует исследователь театра на Черниговщине Кость Копержинский. Он считает, что гимназисты, кроме русских и зарубежных, ставили и украинские пьесы Василия Гоголя «Собака — овца», «Простак…», а также И. Котляревского «Наталка Полтавка», «Москаль-Чародей».

Известно, что официальное разрешение на создание в гимназии театра было получено 28 декабря 1826 года. Можно считать, что этот документ положил начало существованию постоянного театра в Нежине.

В памяти гимназистов надолго остался 1827 год, когда было поставлено несколько спектаклей, в которых Николай Гоголь был и режиссером, и артистом, и декоратором, и бутафором. В письмах к родным он часто просил что-нибудь для театра: «Ежели можно прислать и сделать несколько костюмов, сколько можно, даже хоть и один, но лучше бы побольше, также хоть немного денег… Каждый из нас уже пожертвовал, что мог, а я еще только. Как же я сыграю свою роль, о том я Вас извещу».

В письме от 26 февраля 1827 года Гоголь писал матери, что на Масленицу четыре дня подряд ставили пьесы «и к чести нашей, признали единогласно, что из провинциальных театров ни один не годится против нашего. Правда, играли все прекрасно. Две французские пьесы соч. Мольера и Флориана, одну немецкую соч. Коцебу. Русские: «Недоросль», соч. Фонвизина, «Неудачный примиритель» Я. Княжнина, «Лукавин» Писарева и «Береговое право» соч. Коцебу. Декорации были отличные, освещение великолепное, посетителей много, и все приезжие, и все с отличным вкусом… Музыка тоже состояла из наших: восемнадцать увертюр Россини, Вебера и других были разыграны превосходно. Короче сказать, я не помню для себя никогда такого праздника, какой я провел теперь».

Николай Гоголь отдавал театру, в отличие от точных наук, много времени, сил и собственного таланта. Он был душой гимназической труппы, предпочитая пьесы русских авторов. Однако администрация гимназии предъявляла условие: обязательно играть одну французскую или немецкую пьесу на соответствующем языке. Один из товарищей Гоголя, будущий драматург Нестор Кукольник воспоминал, что Николай должен был принимать участие в одной из иностранных пьес. Гоголь выбрал немецкую. Кукольник предложил ему роль в двадцать стихов, которые начинались словами: O mein Vater!, потом следовало изложение какого-то события. Рассказ оканчивался словами: nach Prag!. Гоголь упорно штудировал роль, декламировал текст на трех репетициях подряд, во время представления бодро вышел на сцену, сказал O mein Vater!, запнулся… покраснел… но тут же собрался с силами, повысил голос и с особенным пафосом молвив nach Prag! — махнул рукой и ушел… А зрители, большая часть которых не знала ни пьесы, ни немецкого языка, остались выполнением его монолога очень довольны.

Зато в русских пьесах Гоголь был несравненным актером, особенно блеснув в комедии Фонвизина «Недоросль» (в роли госпожи Простаковой). Участник этого спектакля Базили позже воспоминал: «С самым большим успехом шла у нас комедия Фонвизина «Недоросль». Видел я эту пьесу и в Москве, и в Петербурге, но всегда считал, что ни одной актрисе не удалась роль Простаковой так хорошо, как ее сыграл шестнадцатилетний Гоголь».

Близкий товарищ будущего писателя Т. Пащенко вспоминал: «На небольшой сцене второго лицейского музея лицеисты любили иногда играть на праздники комические и драматические пьесы. Гоголь и Прокопович, душевные между собой приятели, особенно заботились об этом и устраивали представления. Играли пьесы как готовые, так и писали сами лицеисты». Гоголь и Прокопович были главными актерами и исполнителями пьес. Если первый из них любил преимущественно комические пьесы и брал роли дедов, то второй — трагические. Однажды Гоголь-младший загорелся сыграть роль дядьки-старика, жуткого скряги. Для того чтобы добиться успеха, он практиковался в этой роли больше месяца, и главной задачей для него было, чтобы нос сходился с подбородком. Целыми часами сидел он перед зеркалом и нагибал нос к подбородку, пока наконец-то не добился желаемого результата. Сатирическую роль дядьки-старика Гоголь сыграл прекрасно, морил смехом зрителей и доставил им огромнейшее удовольствие. Все товарищи и сокурсники Николая Гоголя думали, что он поступит на сцену, потому как имел огромный сценический талант и все данные для игры на сцене: мимику, грим, переменный голос и полное перерождение роли, которую играл. Все лицеисты, видевшие игру Гоголя-комика, думали, что он затмил бы и знаменитых комиков-артистов. Его товарищ А. Данилевский отмечал: «Если бы он поступил на сцену, он был бы Щепкиным».

Мастерство Гоголя-артиста проявлялось в том, что он мог сделать самую маленькую роль в спектакле заметной. На сцене гимназического театра он сыграл немало персонажей: Репейкина в «Хлопотунье», Досажаева в «Лукавине». Обе роли были характерно комического плана. Хвалили Николая и за роль Креона в трагедии В. Озерова «Эдип в Афинах».

Театр в гимназии забирал много времени, но Гоголь так и не стал артистом, его куда больше тянуло к прозе.

28 июня 1828 года в числе первых выпускников Николай Гоголь распрощался с Нежином и гимназией. Семь лет пребывания в небольшом северском городке насытили воображение будущего писателя сотнями образов и житейскими ситуациями, которые стали основой многих его произведений.

Однако в праздном Нежине наряду с бурной жизнью гимназиста чуткую душу молодого Гоголя часто одолевала тоска. Такой переменчивый характер, сформированный в стенах гимназии, наложил сильный отпечаток на все его дальнейшее творчество. Благодарные выпускники уважают и помнят свою Alma mater, но Гоголь не очень любил вспоминать о годах учебы и больше в Нежин не возвращался. Видно, были на то свои причины, но нам они неизвестны...