Слово «свобода» произносится по-чешски с ударением на первом слоге, но обозначает, как и по-русски, свободу. Очень подходящая фамилия для главы государства. О своем отце — крестьянине по рождению, солдату по призванию и президенту по должности рассказывает дочь лидера не существующей сегодня Чехословакии Зоя Клусакова Свободова.

Даже для ХХ века с его резкими виражами биография Людвика Свободы (1895–1979) выглядит необычно. Выходец из крестьянской семьи, он был призван в австро-венгерскую армию, в 1915 году перешел на сторону русских и оказался в Чехословацком легионе, в рядах которого сражался против большевиков. Затем были служба в вооруженных силах Чехословацкой Республики и эмиграция, вызванная нежеланием принимать немецкую оккупацию.

В Советском Союзе Свобода формировал, а затем командовал чехословацкими соединениями, пройдя путь от командира батальона до командира корпуса. Затем были должности министра обороны, опала и приход в большую политику, причем ни больше ни меньше как на пост президента Чехословакии. Главой государства он стал в роковом для страны 1968 году, память о котором и сегодня мрачной тенью лежит на российско-чешских отношениях. Но странное дело, в отличие от других лидеров социалистических стран Восточной Европы для соотечественников он по-прежнему является национальным героем.

Ваш отец родился в крестьянской семье и после Второй мировой войны, будучи уволен со всех должностей, занимался созданием кооператива. Как на его личность повлияли крестьянские корни?

Семья моего отца владела большим земельным наделом, на котором хозяйствовала более 100 лет. Отец получил образование агронома в сельскохозяйственном тexническом училище и, если бы не Первая мировая война, выбрал бы стезю земледельца. Есть такое понятие «здравый крестьянский ум». Именно такое здравое отношение к жизни помогло ему выдержать многие испытания, выпавшие на его долю.

Все-таки работа на земле накладывает сильный отпечаток на личность: воспитывает в человеке не только любовь к природе, но и формирует такие качества, как терпение, внутренняя дисциплина, внимание к потребностям человека, умение сотрудничать с людьми и завоевывать их доверие. Думаю, именно этот жизненный опыт научил его преодолевать тот «град», что обрушила на него судьба.

В начале 1950-х годов отец оказался в непростой жизненной ситуации. Пятую годовщину Победы над фашизмом и освобождения Чехословакии он встречал уже не в качестве министра обороны, а в конце 1952 года даже находился под арестом по обвинению в саботаже правительственной программы реорганизации вооруженных сил. Еще через год, в начале 1953-го, его отправили на пенсию в 57-летнем возрасте. Из-под ареста его освободили благодаря заступничеству советских военачальников, в том числе прославленных полководцев маршалов Жукова и Конева, а по некоторым свидетельствам, и самого Сталина.

Отец лишился всего, кроме депутатского мандата, который, кстати, помогал ему делать очень многое, причем не только для избирателей своего округа. Главное, что благодаря этому никто не мог запретить ему общаться с людьми.

В то время в сельском хозяйстве Чехословакии начали создаваться сельскохозяйственные кооперативы, что стало большой травмой для крестьян-частников, привыкших самостоятельно вести хозяйство и распоряжаться плодами своих трудов. Чтобы преодолеть недоверие к кооперативам, отец предложил своим землякам проект современного крупного хозяйства, в котором помимо традиционных отраслей было много новых: например садоводство, пчеловодство, мясное скотоводство, разведение овец, уток, птицеферма. Он взялся за дело, как настоящий военный стратег, и сделал все, чтобы создать современную рентабельную агроферму, где члены кооператива получали бы очень достойную зарплату. Его супруга Ирена, моя мать, организовала в рамках кооператива столовую, прачечную, детский сад, что изменило повседневный быт деревенских хозяек. И при этом мой отец даже не занимал в кооперативе никакой должности, люди просто прислушивались к его мнению, его советам, доверяли ему и не считали даже самые смелые его проекты ветряными мельницами.

Впрочем, все было отнюдь не безоблачно. Некоторые из местных партийных функционеров завидовали успехам кооператива, называли его «генеральским» и даже «кулацким».

Как ваш отец попал в плен в 1915 году? Это было пленение или переход на сторону русских?

Война за интересы Австро-Венгрии и Германии не была войной чехов. О том, как отец попал в плен, он писал в своих мемуарах «Дорогами жизни». Я процитирую этот фрагмент. «В сентябре 1915 года началось очередное массовое дезертирство чешских военнослужащих. 4 сентября сдался в плен Пражский полк ополчения, затем 91-й пехотный полк и сразу же за ними большая часть 18-го и 98-го пехотных полков. 6 сентября русские начали наступление на юге и к юго-западу от Тернополя и Трембовли, взломали, обойдя бригады Больцана, австро-венгерскую оборону, которая фактически распалась». Тогда отец попытался перейти на сторону русских, но эта попытка не удалась. Дальше он пишет: «На следующий день рано утром нас атаковали казаки, которые как ножом распороли линию фронта и атаковали пехоту с тыла. А в австрийских траншеях началась паника. Наш капитан делал все, что мог, пытаясь успокоить солдат, он прямо охрип от крика, стрелял из пистолета во все стороны, а потом бросился к брошенному пулемету и начал наводить его на надвигающихся русских пехотинцев. Прежде чем он нажал на спусковой крючок, я прыгнул на него и силой оттащил от пулемета. Через несколько секунд подбежали русские, мы подняли руки вверх. Позже, уже в плену, когда на смену эмоциям включился разум, капитан сказал мне спасибо».

Через несколько месяцев мой отец вступил в ряды чешских легионеров, чтобы воевать с немцами, и отправился на фронт.

Насколько часто советские партнеры вспоминали Свободе его легионерское прошлое? Осложняло ли это его отношения с представителями СССР?

В отношениях с советскими военными и политическими лидерами, с которыми он общался во время войны и после ее окончания, это прошлое не имело никакого значения, притом что все они знали, что отец не коммунист. Они ценили, как написал, например, маршал Жуков, что Людвик Свобода был страстным патриотом своей Родины и верным другом советского народа. Уважали его не только как человека, но и как военачальника.

В своем военном дневнике отец отмечал, что лишь однажды сотрудник советских спецслужб спросил его об участии в легионерском движении. Отец никогда не скрывал, что во время Первой мировой войны был в Чехословацком легионе. Он гордился своим участием в легионерском движении, которое сыграло огромную роль в возрождении чешской государственности после трехвековой неволи. И легионеры в этой борьбе очень хорошо себя проявили, свидетельством чему — битвы при Зборове, при Бахмаче. Отец за участие в боях на стороне русских против немцев был награжден двумя Георгиевскими крестами.

Да, позже Людвик Свобода принимал участие в сражениях против большевистских частей вдоль Транссибирской железной дороги. Командовал ротой, потом батальоном, поскольку Троцкий, выполняя данное немцам в Брест-Литовске обещание, приказал разоружить легионеров и выдать их немцам. Именно против этого, а также за то, чтобы попасть наконец во Владивосток и оттуда получить возможность вернуться домой, выступали чехословацкие легионеры. Но Свобода никогда не относился к числу тех легионеров, которые начали борьбу против советской власти по политическим мотивам, как, например, генерал Радола Гайда, перешедший на службу в колчаковскую армию, или же те, кто воевал против Красной армии в подчинении генерала царской армии Дитерикса.

Отец очень переживал, что в советской историографии, так же как и в коммунистической Чехословакии, легионерское движение оценивалось негативно. Поэтому он посвятил этой теме довольно значительное место в своих мемуарах «Дорогами жизни». Чехословацкие легионеры принесли с собой домой дружеское отношение к русскому народу. Ведь многие их них даже приняли православие.

Леонид Шинкарев в первом русском издании своей книги о вводе советских войск в Чехословакию «Я о том почти забыл» рассуждал почему Людвик Свобода в 1968 году во время вторжения войск Варшавского договора повел себя так, как повел, а не призвал солдат чехословацкой армии сражаться с «оккупантами». И он приводит следующий аргумент: «Камбулов был одним из немногих, кто в конце 1930-х годов в НКВД был ознакомлен с секретным досье на Свободу и мог знать уязвимый момент в его военном прошлом: Свобода был три месяца личным порученцем царского генерала Дитерикса, злейшего врага Советов, что могло бы вызвать интерес большевиков и их контрразведки». Из этого тезиса Шинкарев делает смелое заключение: благодаря полковнику НКВД Камбулову, который на протяжении всей войны был связующим звеном для всех чехословацких воинских соединений в СССР и который своим присутствием в 1968 году в Праге словно напоминал о «грехах» легионерских времен, Людвик Свобода и подписал Московский протокол.

Это один из домыслов, возникших по незнанию. В Чехословацком легионе было 627 человек по фамилии Свобода, причем у восьми из них имя начиналось на букву «Л», а трое были полными тезками отца — Людвиками Свободами. Но адъютантом Дитерикса был некто Виктор Свобода, что мне и удалось установить во время архивных поисков. Кроме того, в военной книжке моего отца, Людвика Свободы, расписаны буквально по дням все поручения и задания, которые он получал. К тому же если вы посмотрите на фотографию того Свободы, о котором написано в книге, то увидите, что это совсем другой человек, достаточно сравнить его изображение со снимками моего отца времен Гражданской войны в России. Все это я рассказываю для примера, чтобы стало понятно, как возникают по воле авторов идей различные домыслы с далекоидущими выводами.

Очень многие в Чехословакии считали, да и продолжают считать сейчас (когда существует уже две самостоятельные страны — Чехия и Словакия): очень хорошо, что президентом в 1968 году был именно Людвик Свобода. Он сделал все, чтобы избежать гражданской войны и бессмысленного конфликта с почти полумиллионной армией, вошедшей на нашу территорию. При этом он считал решение о вторжении войск Варшавского договора трагической ошибкой и откровенно высказывал свое мнение советским политикам, как писал об этом тогдашний советский премьер Алексей Косыгин. К сожалению, отец оказался прав, считая, что это событие на десятилетия отравит отношения между нашими народами.

В марте 1943 года Чехословацкий батальон, который сформировал и которым командовал Людвик Свобода, героически сражался при Соколово. После этого боя ваш отец стал почти легендой. Затем батальон был развернут в бригаду, потом в корпус. Но первым командиром Чехословацкого корпуса назначили не Свободу, а генерала Кратохвила. Почему это произошло? Как на карьеру вашего отца в годы войны влияли отношения между правительством Бенеша и Советским Союзом?

Среди верхушки нашей военной эмиграции большинство тоже составляли бывшие легионеры. Но главным прибежищем для них стала Англия, где действовали Бенеш, президент в изгнании, а также чехословацкое Министерство обороны. По соглашению между Чехословацкой Республикой и Советским Союзом о формировании чехословацких военных соединений, командующего и офицерский состав назначало чехословацкое Министерство обороны. Но те, кто в нем работал, имели мало информации о жизни сражавшихся в Советском Союзе воинских соединений, уровне их подготовки, тонкостях внутренних взаимоотношений, да и вообще слабо представляли себе жесткие реалии борьбы на Восточном фронте.

При назначении командующего корпусом чехословацкое Министерство обороны в Лондоне принимало во внимание то, что обычно ценится в мирное время, — возраст и послужной список, а потому выбор и пал на генерала Кратохвила. Практический боевой опыт и мастерство военачальника в расчет не принимались. Точнее, определенный боевой опыт, полученный в условиях Второй мировой войны, у генерала Кратохвила имелся, но он ограничивался событиями 1940 года, когда вверенные ему подразделения отступали во Франции под натиском частей вермахта.

Как следствие, уже после первого боя Карпатско-Дуклинской операции руководство Красной армии вынуждено было пойти на замену командующего корпусом. Так на место Кратохвила назначили генерала Людвика Свободу, имевшего за плечами опыт боев у Соколова, Киева и на Западной Украине, где и Чехословацкий батальон, и Чехословацкая бригада успешно выполняли поставленные перед ними боевые задачи.

Большое значение имело и отношение подчиненных к человеку, который «стоял у колыбели и выпестовал корпус, словно ребенка», как написал один из солдат. Свободу бойцы корпуса воспринимали иначе, нежели назначенного сверху генерала, которого они совсем не знали и в которого не верили. Начальник штаба в Лондоне генерал Бедржих Нойман подобную замену в последствии однозначно поддержал. Вот что он написал, давая оценку провальным действиям генерала Кратохвила в первом бою, и эти его слова доказывают, что замена назначение Свободы не имело под собой политической подоплеки и не объяснялось давлением советского командования, как это пытались изобразить некоторые чешские историки. Цитирую:

«1. Первые же приказы по передвижению корпуса на место первой дислокации были отданы без учета и понимания ситуации действий русских и неприятеля. Коммандующий не предпринял ничего, чтобы войти в контакт с русскими войсками в той части фронта, откуда корпус должен был идти в наступление. Получилось, что корпус шел вслепую.

2. Линия наступления была значительно растянута, но не была укреплена достаточными силами, не были использованы силы поддержки, а с командирами соединений, которые должны были эту поддержку оказывать, связь не была налажена, наступление не было как следует подготовлено, было просто преждевременным. Силы были рассредоточены.

3. Командующий явно не контролировал ведение атаки, не оказывал на ее ход влияния. Это действительно вина командующего, что наступление и руководство боем велись без сил поддержки и по-командирски беспомощно. Следовательно, необходимо сделать выводы касательно генерала Кратохвила. 20.02.1945 г.».

Какие страницы своей биографии ваш отец вспоминал чаще всего?

Не знаю, какие страницы биографии были ему особенно дороги, но каждый год он совершал поездки на Дуклинский перевал, где в 1944–
1945 годах шли особенно ожесточенные бои и где погибло так много его боевых товарищей.

В это ежегодное «паломничество» позже он брал и своих внуков. Во второй половине 1950-х — начале 1960-х годов отец совершил много поездок по стране, выступая в основном перед молодежью с рассказами о борьбе против фашистов, об освобождении страны и мужестве наших и советских солдат.

Рассказы эти обычно записывались, и позже на их основе он издал свою первую книгу воспоминаний «От Бузулука до Праги», которая была переведена на несколько языков, в том числе на русский. Предназначалась она прежде всего молодежи. Девизом поколения, к которому принадлежал мой отец, было: «Никогда не забудем!»

После войны он был министром обороны Чехословакии. Какое место в его деятельности на этом посту занимала борьба с украинскими националистами? Это была серьезная проблема для Чехословакии?

Группы бандеровцев начали проникать на территорию Словакии из Юго-Восточной Польши летом 1945 года, рассчитывая пробиться через нашу территорию в американскую зону в Австрии. Сначала они вели себя мирно, не трогали местное население, хотя добывали продукты, обчищая поля и сады жителей. Численность этих групп постепенно увеличивалась за счет отрядов, прибывающих из Польши. Для борьбы с ними пришлось задействовать армейские и полицейские подразделения, а также партизанские отряды.

Постепенно борьба с бандеровцами переместилась из Словакии в Моравию. Боевые действия продолжались до ноября 1947 года, что, конечно, стало для нашей страны серьезной проблемой после стольких лет войны.

В операциях против бандеровцев приняли участие около 6 тысяч военнослужащих, примерно 5,5 тысячи сотрудников Министерства внутренних дел и около 3,7 тысячи бойцов, ранее участвовавших в партизанском движении и в Словацком национальном восстании. С нашей стороны погибло 25 человек. Были убитые, раненые и захваченные в плен со стороны бандеровцев.

В составе Чехословацкого армейского корпуса, сражавшегося в годы войны вместе с Красной армией, было более 10 тысяч соотечественников — чехов с Волыни. У них имелся очень богатый опыт относительно того, что представляло собой бандеровское движение и как оно проявило себя в годы немецкой оккупации Западной Украины. То, что они рассказывали, было ужасно. Бандеровцы наводили страх своими ночными «визитами», отбирали продукты и все, что считали нужным. Если они узнавали, что жители деревни снабжают Красную армию или подразделения Чехословацкого корпуса, то жестоко расправлялись со старостами и всеми мужчинами, занимавшими хоть какие-нибудь посты.

Среди бывших партизан, которые сражались с отрядом украинских националистов под командованием небезызвестного сотенного УПА Бурлаки, был и мой бывший одноклассник Владимир Выкидал, который, так и не окончив школу, в 1944 году примкнул к движению Сопротивления в Словакии. На встрече нашего класса он показывал снимок, где был сфотографирован с бандеровцами Бурлаки. Владимир оказался среди тех, кто взял его в плен, и этот партизанский опыт, кстати, настроил моего одноклассника на продолжение военной карьеры.