Соратник Петра Великого князь Александр Бекович-Черкасский относился к тем деятелям, которые стояли у истоков растянувшегося на полтора столетия процесса присоединения Кавказа. Важной вехой на долгом пути был Кубанский поход 1711 года и подписанный вскоре царским правительством договор с Кабардой.

Ключевые положения договора касались автономии Кабарды в составе России при сохранении традиционных общественных институтов. Кабардинские народы полностью освобождались от налогов и податей. Их представители, состоявшие на государственной службе, находились на полном государственном обеспечении, предусматривавшем выплату регламентированного законом жалованья и выдачу казенного обмундирования. Со своей стороны кабардинцы были обязаны охранять от врагов границы Российской империи, хранить верность русскому царю и участвовать в боевых действиях на стороне России против Османской империи, Крымского ханства и их союзников.

Документ был передовым для того времени, поскольку не содержал кабальных условий и оговорок.

Не останавливаясь на достигнутом, весной 1714 года Бекович-Черкасский выступил перед государем с новой инициативой, предусматривавшей завершение процесса присоединения Северного Кавказа к России. В проекте, помимо геополитических выгод для России, подробно раскрывался взаимовыгодный экономический аспект. Так, в случае установления протектората Российской империи над народами Кавказа государство получало бы дополнительную защиту своих южных границ от вражеских посягательств. Присоединив к своим владениям кавказские территории, Россия могла значительно ослабить экспансию со стороны Турции и фактически ставила преграду османскому продвижению на Северном Кавказе. Кроме того, регион был богат полезными ископаемыми. В своем докладе царю Бекович-Черкасский указывал на земли, расположенные вдоль западного берега Каспийского моря, где в недрах таятся огромные залежи различных руд. При должном подходе их широкомасштабная добыча сулила бы «прибыток немалой государству Российскому».

В своем донесении государю, датированном 1714 годом, Бекович-Черкасский писал: «…ежели оное турецкое намерение исполнится, то, когда война случится, могут немалую силу показать, понеже оный народ лучший в войне, кроме регулярного войска. Ежели ваше величество соизволите, чтобы оный народ не допустить под руку турецкую, но паче привесть под область свою, то надлежит, не пропуская времени, о том стараться; а когда уже турки их под себя утвердят, тогда уже будет поздно и весьма невозможно того чинить».

Проект был одобрен царем и передан на рассмотрение в Сенат. Однако и этому плану не суждено было осуществиться из-за продолжающейся войны со Швецией.

В начале XVIII века Российское государство находилось в стадии экономического подъема. Бурный рост производства и международной торговли, обусловленный реформами Петра I, с одной стороны, с другой, огромные финансовые издержки на Северную войну требовали от государства дополнительных финансовых вложений. В наибольшей степени страна испытывала потребность в драгоценных металлах. Однако немногочисленные участки государственных приисков ограничивались мало исследованными территориями Урала и Сибири.

В данном контексте неожиданный доклад царю сибирского губернатора Матвея Гагарина о золотом песке, найденном в большом количестве в районе Малой Бухарии калмыцких владений близ города Эркети, пришелся как нельзя кстати. Дабы не быть голословным, губернатор предъявил Петру I небольшой мешочек с золотой пылью. Подробный химический анализ содержимого показал наличие в породе мелких частиц металла, а именно золота, только непривычного белесого оттенка. Этой новостью российский государь поспешил поделиться с хивинским посланником, пребывавшим тогда в Санкт-Петербурге с дипломатической миссией. Неожиданное известие нисколько не удивило посла. Кроме того, в ответ он поделился своей информацией, сообщив Петру, что аналогичный по качеству золотоносный песок неоднократно находили старатели в Большой Бухарии у берегов Амударьи. Масла в огонь подлил некий туркмен Ходжа-Нефес, прибывший из дальних странствий в Астрахань в 1713 году. Поведал он местным обывателям о своих долгих скитаниях, рассказал о диковинах заграничных, как там люди живут, чем дышат. Не преминул рассказать о сокровищах несметных, коих не счесть в далеких землях обетованных. Среди прочих небылиц, походивших на правду, упомянул и про залежи золотого песка в русле реки Амударьи. Но хитрые подданные хивинского султана по приказу своего повелителя, дабы скрыть богатые залежи золота от чужеземцев, построили запруду и пустили реку Дарью по новому руслу в Аральское море. По мнению того же рассказчика, не составило бы больших трудов разобрать плотину и пустить реку по старому руслу. Тогда несметные копи золотого песка вновь открылись бы страждущим богатства великого.

Так, многие годы спустя описывал всю эту историю некий ротмистр Василий Могутов в своем докладе «Редкое и достопамятное известие, о бывшей из России в Великую Татарию экспедиции», адресованном императрице Екатерине II: «Был тот иноземец знатнаго Трухменскаго роду, именуемаго Садыр, Трухменец Ходжа-Нефес, приехав к Туккараганской пристани на Каспийском море имеющейся, куда российские купцы из города Астрахани езживали на судах торговать с Трухменцами разными товарами, объявил о себе, случившимся тут Российским людям, что он имеет некоторое знатное дело к пользе Российскаго государства и требовал, чтоб его отвезли в Астрахань, куда он, прибыв, спознался с живущим тут крещеным из Гилянцов, которой именовался Князем Замановым, и рассказал ему о реке имеющейся в Бухарии, где песчаное золото достают, и о других тамошних обстоятельствах. Что он, Заманов, приняв во уважение, с тем Трухменцом нарочно в Москву ездил, и представя его Государю Императору Петру Великому, донес о всем показуемом от Трухменца, за что оный Князь Заманов, тогда же, пожалован был Стольником и отпущен в Астрахань по-прежнему, а Трухменец удержан в Москве».

Неожиданная информация подтолкнула Петра I незамедлительно отдать приказ о подготовке поисковой экспедиции, целью которой было подробное изучение прикаспийских территорий и изыскание водного пути в Индию. Проблема развития торговых отношений с государствами Индостана давно волновала российского самодержца. 2 июня 1714 года вышел официальный царский указ «О посылке Преображенского полка капитан поручика кн. Александра Бековича-Черкасского для отыскания устьев реки Дарьи…».

Из донесения капитана А. Бековича-Черкасского президенту Адмиралтейств-коллегий адмиралу Ф. М. Апраксину о сведениях, собранных им о старом русле Аму-Дарьи: «О себе Вам, моему государю, доношу: в приезд свой в Астрахань осведомился чрез жителей астраханских о реке Дарья, откуды течет, где падает устьем. Сыскал таких людей, которые знают оную реку, называют Аму-Дарья, сказывают, что не малая река, берется вершиною от Индеи (Индии), течет бухарскою землею и хивинскою, падает в озеро, названием Аранское (Аральское) море, которое имеет расстояния от Каспийского моря 14 дней ходу; иные сказывают, будто малый проток есть из озера в море Каспийское, только такого человека нет, который видел; сказывают, что слышали. Для лутчаго уверения поеду сам и буду свидетельствовать морем. И от моря, сказывают, ни один человек не бывал николи в тех местах, где мне повелено ехать, однако, буде воля Творца всех, принужден [туда] ехать. Доведывался от здешних жителей о материи, о чем имеем старании, подлинного известия не получил; сказывают, что в бухарской земле есть близ река Аму, только подлинного свидетеля нет, кто б сам видел оное место, того ради послал тайно верх по реке Аму, которая названием Дарьею-рекою, велел подлинно осведомиться. Також-де послал по озеру, где пала Аму-река, велел осмотреть, каким местом пала в озеро, есть ли из озера проток в Каспийское море. Доколе возвратятся оные посланные, сам буду ездить по морю проведывать пристани и реки, какие пали в море, как мне указ повелевает».

Дополнение: «Во известие вам доношу: хана хивинского, от которого ныне был посол у царского величества, оного хана хивинцы, взбунтовав, убили и на ево место другова ханом учинили. 1 сентября 1714 г., г. Астрахань».

Петр I щедро финансировал предстоящую экспедицию, снабжая Черкасского всем необходимым. По прибытии Александра в Казань местному воеводе Петру Самойловичу Салтыкову было указано выдать царскому посланцу «тысячи полторы воинских людей, пять тысяч рублей денег на все расходы и сверх того исполнять без замедления все другие требования князя Черкасского».

В Астрахани ускоренными темпами, чтобы успеть до начала зимы, началась подготовка к предстоящему походу. К концу октября 1714 года 30 кораблей различного тоннажа с 33 пушками на борту были готовы к отплытию. Корабельная команда состояла из 1900 человек под командованием 10 опытных морских офицеров во главе с капитаном флота Жаном-Кристофом Рентелем, который лично подчинялся князю Бековичу-Черкасскому.

28 октября 1714 года корабли поисковой экспедиции вышли из гавани. На этот раз изыскания Бековича носили в большей степени ознакомительный характер и ограничились сбором сведений, поиском очевидцев и материальных доказательств, которые оказались весьма скудными и поверхностными. Тому виной были сложные погодные условия. Ранняя зима сковала льдами прибрежные зоны Каспия, ледяные торосы преграждали путь к берегу, ввиду чего российские корабли не смогли дойти до намеченного пункта назначения – Гурьева. В сложившейся обстановке было принято решение о возвращении назад в Астрахань. Новый поход был отложен до следующего года. В ожидании наиболее благоприятных условий до середины весны велись подготовительные работы. Анализируя ошибки и недочеты минувшей экспедиции, Александр Черкасский занимался планированием предстоящего путешествия.

Очередная экспедиция в составе 1500 солдат во главе с князем Бековичем-Черкасским покинула берега Астрахани в апреле 1715 года. На сей раз мореплавателям сопутствовала удача. В дошедших до наших дней судовых журналах сохранились подробные описания маршрута, пройденного экспедицией Бековича-Черкасского. От Астрахани флотилия пошла курсом на полуостров Мангышлак. Следуя вдоль восточного побережья Каспийского моря, флотилия достигла мыса Песчаного, обогнув который Бекович обнаружил залив, не указанный на старых картах. Впоследствии он получил название в честь его первооткрывателя – Александр-бай.

За мысом Ракушечным, южнее открытого им залива, Бекович нанес на свою карту Казахский залив, снабдив его подробным описанием. Дополнив очевидную картину свидетельскими показаниями (расспросными данными), он также описал Кара-Богаз-Гол. Так, миля за милей, были подробно исследованы северное и восточное побережья Каспия. Достигнув района Красных вод (здесь в XIX веке вырос крупный город Красноводск. Есть мнение, что данное название этим местам дал сам Черкасский), князь приступил к поискам старого русла Амударьи. В ходе изучения прибрежных зон он убедился, что река не впадает в Каспийское море. Бекович-Черкасский первым из европейских путешественников доказал данный факт, вопреки устоявшемуся мнению. Однако и он не был застрахован от ошибок. Опираясь на информацию из непроверенных источников, князь сделал ошибочные выводы, приняв легенду за истину. Подробно расспросив туркменов, живших на данной территории не один десяток лет, он уверовал в предание о том, что Амударья искусственным способом поменяла свое первоначальное русло. В личных записях Черкасского остались сведения, что он смог лично убедиться в наличии высохшего устья реки, а разведчики из его команды якобы собственными глазами видели запруду, выстроенную коварными хивинцами. В силу нелепой ошибки либо злого умысла, заставивших образованного человека поверить сомнительным сведениям, князь, искренне убежденный в своей правоте, поспешил с докладом к государю.

Результатом поисков стала подробная научная карта восточных районов Каспийского моря, начерченная собственноручно Бековичем-Черкасским со свойственной ему скрупулезностью. Впоследствии он лично преподнес ее самодержцу российскому в феврале 1716 году при встрече в Либаве (Лиепая), а Петр I представил ее на суд коллегии Парижской академии наук. Соответствующая всем канонам топографии, карта была оценена по достоинству, а Петр Алексеевич был избран почетным членом Парижской академии наук.

Подробный доклад Черкасского о результатах экспедиции, впрочем весьма ошибочный в части касающейся русла Амударьи, убедил Петра I не останавливаться на достигнутом, а продолжать дальнейшие исследования. Химера о возможности возврата Амударьи в «прежнее русло» сулила России колоссальные перспективы, в частности открывала водный путь к богатейшим странам Средней Азии, в том числе вожделенной Индии. Но главной целью был поиск золотоносных районов, так вдохновенно описанных пресловутым Ходжой-Нефесом. Посему было принято решение о подготовке новой экспедиции.

Предписание президента Адмиралтейств-коллегий от 27 октября 1715 года Бековичу-Черкасскому собрать сведения о плотине на старом русле Аму-Дарьи: «Приятное ваше письмо, августа от 4-го дня писанное, получил сие с радостию от известия о благополучном начале вашего дела, и царское величество трудами вашими зело доволен. Извольте с Божиею помощью прилагать свой труд и чрез тамошние народы как возможно домогатца подлинного известия, далеко ль от устья той реки заплота, и ежели о том можете известитца наипаче, то будет ево величеству во угодность, и когда возвратитесь, извольте иметь в том обстоятельную записку и чертеж и нас в приятных своих писаниях и во уведомлениях оставлять не извольте, чего слышать охотно желаю и остаюсь непременным».

Перед предстоящей экспедицией были поставлены глобальные задачи. Согласно указаниям государя, в процессе грядущего похода Александру Бековичу-Черкасскому надлежало выстроить крепость в районе, где, как полагали, было старое устье Амударьи, оставить в цитадели усиленный гарнизон, а оставшаяся часть войска должна была пройти вдоль «старого русла» реки до плотины, препятствующей ее «прежнему» течению. На месте провести анализ текущей обстановки на предмет возможности перекрытия рукавов реки, ведущих в Аральское море, дабы пустить воды Амударьи по старому руслу в Каспий. Кроме этого, перед Бековичем-Черкасским стояли серьезные задачи политического характера. Ему предстояли трудные переговоры с двумя азиатскими правителями. Князь, как опытный дипломат, должен был приложить все силы, чтобы навязать бухарскому хану дружбу с Россией, а главе Хивинского ханства «объяснить» все преимущества российского подданства. И наконец, Александру надлежало развернуть «настоящее дело, дабы до Индии путь водяной сыскать».

Подготовка к экспедиции шла полным ходом, численность войска и экипировка поражали своими масштабами. Под командование Бековича-Черкасского поступали Крутоярский и Пензенский полки. В Астрахани к ним присоединился Риддеровский полк. Из Казани прибыл эскадрон шведских военнопленных под командованием шлезвигца майора Франкенберга. Дополнительно в состав экспедиции вошли 500 татар, 500 гребенских и 1500 яицких казаков. Общая численность военнослужащих и лиц иных профессий, занятых в предстоящем походе, составляла более 6 тыс. человек. Для транспортировки столь большого количества людей было выстроено около 100 судов различного тоннажа. Командование флотилией было поручено морским офицерам Кожину, Лебедеву, Давыдову, Рентелю и штурману Бранту.

Для предания официальной окраски и важности предстоящим переговорам и дабы лично разъяснить их смысл, царем собственноручно была писана грамота хивинскому султану.

Грамота Петра I хивинскому хану Ширгази об установлении торговых и дипломатических взаимоотношений между Россией и Хивой и о миссии А. Бековича-Черкасского от 31 апреля 1716 года: «Уведомились мы, великий государь, наше царское величество, что ты, хан, от хивинских жителей выбран на хивинское ханство на место прежде бывшего Адгер Магмета Багадуря-хана, который к нам, великому государю, к нашему царскому величеству в прошлом 1714 г. прислал посла своего Аршибека (Аширбека) с прошением, что ежели когда случится подданным нашим царского величества чрез хивинскую землю ехать или в оной пребывать тако ж тогда хивинцы в нашем государстве будут или чрез оное проезжать имеют, чтоб свободно в том дано было им позволение и в обиду их не давать, и пожитков у оных не отнимать, и со обеих сторон свободно торговать. И мы, великий государь, наше царское величество повелели того посла к себе допустить и пожаловать нашим, царского величества, жалованьем. И по прошению Адгер Магмет Багадур-хана соизволили хивинцам, ежели когда им случится быть в нашем государстве или чрез оное проезжать и в государстве нашем торговать, свободность дать и обид и налог им не чинить, обнадеживая при том во всем, и его, хана, содержать в нашей приязни так, как предков его; и того ради изобрели мы, великий государь, за благо послать к тебе посла нашего князя Александра Бековича-Черкасского для нужнейших дел к общей пользе как нашего Российского государства, так и Хивинской земли. И тебя юргенские и хивинские земли начальнику хану, ево, посла нашего, принять по ево чину и достоинству и тому, иже он тебе имянем нашим, царского величества, предлагать будет, полную веру дати и на предлагаемые по нашему, великого государя, указу желаемые и ко общему благу принадлежащие решения дать, и с таким удовольствомево, посла нашего, к нашему, царскому величеству, отпустить, какова мы, великий государь, наше царское величество, от тебя уповаем и Аширбеи (Аршиви) посол прежде бывшего Адгерея хана отпущен ныне к тебе с нашим послом князем Черкасским. А иже он, посол, в Астрахани возвратясь, от нас, великого государя, по своему произволу и по челобитиево к нам, великому государю, присланному, и через все то время давано ему наше, царского величества жалованье, поденный корм. Писан в нашем царственном граде Спб.».

15 сентября 1716 года экспедиция во главе с Александром Бековичем-Черкасским вышла из устья Волги.