Однажды я брала интервью у юных абитуриенток, мечтавших поступить в Академию русского балета имени Вагановой.
— Почему ты хочешь стать балериной? — спросила я у девочки лет восьми.
— Я смотрела кино про Анну Павлову. Она прекрасно танцевала, а потом умерла. Если Павлова умерла, то я должна танцевать вместо нее, — ответила она.
Наивно, но по сути верно. Учащиеся балетной академии знают, что только преемственность и сохранение традиций позволят русскому балету оставаться на недосягаемой высоте. К несчастью, у балета, как и у любого явления на нашей грешной земле, есть оборотная, темная сторона…

СЕЛЕДКА И БРИЛЛИАНТЫ

Первый набор в «Танцовальную Ее Императорского Величества школу» состоялся в царствование императрицы Анны Иоанновны 4 мая 1738 года. Были приняты 12 учеников из семей дворцовых служащих. С годами крошечная школа превратилась в Императорское театральное училище, но одно оставалось неизменным — большинство воспитанников были из бедных семей. Воспитанников брали на полный пансион, обучение было бесплатным, но после окончания училища нужно было прослужить в театре не менее десяти лет.

В 1836 году Императорское театральное училище разместилось в здании на Театральной улице, ныне улица Зодчего Росси. Учащимся предоставлялись бесплатные казенные квартиры. Стены неуютных комнатенок никогда не ремонтировались и напоминали хижины разбойников из популярного тогда балета «Теолинда». Питание было тоже казенным и весьма скудным. На завтрак полагалась булочка и кусок черного хлеба. Кипятка же можно было брать сколько угодно. Обед состоял из трех блюд. Крошечные порции уплетались мгновенно. Ужин был ухудшенным повторением обеда. «Наше питание не было очень сытным, — вспоминала балерина Вазем, окончившая училище в 1867 году. — Воспитанницы старались (конечно, втайне от классных дам) восполнить этот недостаток кто чем мог. Дорогих яств покупать было не на что. Довольствовались печеной брюквой, сушеным в печной трубе хлебом, покупали на уличных лотках пряники, толокно с квасом и так далее. Особенным успехом у нас пользовались селедки».

Вход в училище мужчинам был строго запрещен. Но запретный плод всегда сладок, и училище притягивало любителей женских прелестей, как магнит. «Чтобы увидеть вблизи сильфид, нимф и маленьких лебедей, мужчины шли на безумства: два гвардейских офицера переоделись полотерами, чтобы проникнуть в балетное училище Они были пойманы». Однако из самых строгих правил бывали приятные исключения. Иногда для девиц выпускных классов устраивалась ужины с вином и хорошей закуской. Состоятельные мужчины могли не только приятно провести время, но и приглядеть себе «ягодку» в балетном «малиннике». Администрация закрывала глаза на такие вольности. Степан Александрович Гедеонов, который был директором училища с 1867 до 1875 года, искренне считал, что ученицы должны сами обеспечивать свое материальное благополучие. Однажды воспитанницы Вазем и Канцырева сильно простудились, поскольку у них не было теплой зимней одежды. Подруги обратились к директору с просьбой выдать им старые шубы из запасов училища. Гедеонов сказал, пожав плечами:

— Они обе хорошенькие и сами виноваты, если не умеют себя обеспечить.

Благоразумные девушки откровенно мечтали о будущем:

— Вот когда я выйду из училища и буду на содержании…

Наконец девочки, мечтавшие полакомиться селедкой, появлялись на сцене Императорского театра. В бенуаре, который называли «бриллиантовым рядом», располагалась живая выставка самых дорогих нарядов и ценных украшений: там восседали роскошные петербургские дамы. Из зала на юных танцовщиц смотрели мужчины, обладавшие властью и деньгами. Карьера начинающей балерины полностью зависела не от таланта, а от поклонников. Без помощи покровителей многие балетные красавицы проскучали бы всю жизнь в последних рядах кордебалета. Например, никто и никогда не вспомнил бы о танцовщице Ленушке, если бы она не была любовницей князя Безбородко. Ближайший соратник императрицы Екатерины II был безмерно богат. Он сделал танцовщице самый дорогой в российской истории подарок: преподнес Ленушке город Рожествен, который давал 80 тысяч дохода ежегодно, каменный дом в Петербурге и выдал замуж за действительного тайного советника. Это вам не букет цветов и не коробка конфет... Кстати, не пытайтесь найти Рожествен на карте, со временем он стал частью города Гатчина.

ВОССТАНИЕ В СЕРАЛЕ

Императорская фамилия была главным законодателем моды в области театрального искусства, ведь все большие петербургские театры были императорскими. От мнения членов царской семьи во многом зависела сценическая судьба постановок и артистов. Достаточно было, чтобы царь о ком-нибудь из артистов обмолвился добрым словом, и дальнейшая карьера могла считаться обеспеченной.

Самые радикальные изменения в области балета предпринял Павел I. Императора разгневали бессмысленные прыжки и ужимки танцовщиков на сцене, и он скомандовал:

— Всех балетных танцоров отправить в армию, в солдаты, а их роли пусть исполняют девицы.

С императором не поспоришь, к тому же женщины, переодетые мужчинами, принесли в балетные постановки особую пикантность. Лучшими исполнительницами мужских партий в балете были танцовщицы Колосова и Берилова. Дворцовые сплетники утверждали, что Настенька Берилова дослужилась до звания императорской любовницы. Впрочем, это могли быть только сплетни, а вот похождения Николая I были общеизвестны. Император боготворил единственную женщину на свете, свою жену Александру Федоровну. Однако поговаривали, что он изменял ей направо и налево и среди императорских любовниц было несколько молоденьких танцовщиц.

Николай Павлович обожал балет и вникал в мельчайшие подробности театральной жизни. Однажды он даже выступил в роли строгого хореографа. В 1835 году шли репетиции балета «Восстание в серале». В одном из дивертисментов танцовщицы должны были выполнять ружейные приемы. Николай I направил гвардейских унтер-офицеров, чтобы они муштровали балерин. «Сначала это занимало танцовщиц, а потом надоело, и они стали лениться. Узнав об этом, государь приехал на репетицию и строго объявил театральным амазонкам:

— Если вы не будете заниматься как следует, я прикажу поставить вас на два часа на мороз с ружьями и в танцевальных башмачках.

Надобно было видеть, с каким жаром перепуганные рекруты в юбках принялись за дело. Успех превзошел ожидания, и балет произвел фурор».

Небольшую партию в балете «Восстание в серале» исполняла ученица выпускного класса Софья Кох. Она была невероятно красива и удостоилась внимания императора. Всем было известно, как дальше будут развиваться события: «Если император отличает женщину на прогулке, в театре, в свете, он говорит одно слово дежурному адъютанту. Особа, привлекшая внимание божества, попадает под надзор. Предупреждают супруга, если она замужем, родителей, если она девушка, о чести, которая им выпала. Нет примеров, чтобы это отличие было принято иначе как с изъявлением почтительнейшей признательности».

Однако Софья Кох не захотела изъявлять признательность, взбунтовалась. Она была влюблена в корнета князя Александра Егоровича Вяземского и не желала становиться одалиской в императорском серале. Корнет тоже был безумно влюблен, и слово «безумно» не является преувеличением. Софья жила в доме при театральном училище, навещать воспитанниц могли только ближайшие родственники. Корнет нанял квартиру, имевшую общую стену с училищем, и начал разбирать кладку, чтобы через образовавшееся отверстие видеться с любимой. Разве это не безумство? Если кирпичная кладка не стала препятствием для корнета, то мог ли император помешать безумной любви? Конечно нет! Влюбленные решили бежать из Петербурга. Мать Софьи, Феодора Ивановна, участвовала в заговоре, и небескорыстно. Убедительным аргументом стали девять тысяч рублей, которые Вяземский передал Феодоре Ивановне.

26 июня 1835 года мамаша отправилась навещать дочь, надев на себя два платья и захватив вуаль. Ученицы носили форменную одежду. Софья надела принесенное платье, закуталась вуалью и стала неузнаваемой. Швейцар не обратил внимания, что в училище вошла одна дама и вышли две, и Софья благополучно упорхнула из клетки. В карете позади училища ее ждал еще один участник заговора, офицер Преображенского полка Васильев. Он сопроводил беглянку до Царского Села.

Утром обнаружилась пропажа воспитанницы. Доложили императору. Николай приказал «истребовать от князя Вяземского девицу Кох, отправить ее под караулом к директору императорских театров. Если же князь Вяземский будет запираться в сокрытии Кох, то арестуйте его и прикажите содержать под арестом впредь до повеления». По тревоге была поднята полиция. Вскоре уже весь Петербург знал, что Кох сбежала с корнетом, и шепотом добавляли: «…сбежала от царя». Известный куплетист Федоров сложил стишки, которые мальчишки распевали под окнами театрального училища:

Мне рассказывал квартальный,
Как из школы театральной
Убежала Кох.
В это время без Кохицы
Все за ужином девицы
Кушали горох.

После каждого куплета повторялся припев «Ох, убежала Кох!». Чудовищный скандал напугал корнета Вяземского, его безумная страсть мгновенно испарилась. Корнет отвез возлюбленную в Кронштадт и с первым отходившим пароходом отправил в Данию. Вяземскому пришлось отдать все имевшиеся при нем деньги, чтобы на борт взяли нелегальную пассажирку. Софья отправилась в эмиграцию без гроша.

Корнет Вяземский был переведен в действующую армию на Кавказ без права на повышение в чине. Участник заговора офицер Васильев тоже отправился на Кавказ, где был убит в бою с горцами. Софья Кох прожила в изгнании пять лет, служила в театре танцовщицей. В 1840 году в связи с обручением наследника престола Александра Николаевича с принцессой Баварской была объявлена амнистия «многим не столь тяжким преступникам». Софья Кох вернулась в Петербург и была принята в труппу Императорского театра, но карьера ее не сложилась...

ЖЕНА КАЗЕННАЯ И ЖЕНА ЗАКОННАЯ

В 1855 году, после смерти Николая I, на престол взошел его старший сын Александр. Император Александр II и его братья Константин и Николай унаследовали отцовскую любовь к прекрасному полу. У каждого из них была «жена законная и жена казенная», причем законными они называли любовниц.

При выборе невест для членов императорской фамилии любовь и взаимная симпатия стояли на последнем месте. Великому князю Константину Николаевичу повезло: он женился по любви. Его избранницей стала принцесса Саксен-Альтенбургская. Неудивительно, что немецкая принцесса вскружила голову русскому князю: она считалась одной из самых красивых девушек Европы. Константин Николаевич написал родителям: «Или она, или никто» — и получил согласие на брак. После принятия православия принцессу стали называть Александрой Иосифовной.

Константин Николаевич не мог нарадоваться своему счастью. Он писал: «Это чувство, иметь собственную семью, свой собственный уголок, в котором забываешь весь остальной свет, в котором живешь только для Нее, это чувство необъяснимо». Счастливые супруги воспитывали шестерых детей. Однако после двадцати лет брака все рухнуло в одночасье. В 1871 году великий князь Константин Николаевич увидел на сцене Мариинского театра балерину Анну Кузнецову. Великому князю было 42 года, приглянувшаяся ему танцовщица была младше на 18 лет. Сначала их роман напоминал обычную недолговечную интрижку, но время шло, а отношения становились только крепче. Константин Николаевич подарил Кузнецовой роскошный особняк на Английском проспекте. Князь дневал и ночевал в «милом гнездышке» и после пяти лет жизни на две семьи окончательно ушел от «казенной» жены. Великий князь и балерина зажили открыто, но были условности, которые невозможно было преодолеть. Дети, рожденные Анной Кузнецовой, были незаконнорожденными. В письме своему поверенному Константин Николаевич писал: «Тебе известно, что я имею на своем попечении двоих малолетних детей, подкинутых ко мне и принятых мною. 16 марта 1878 года мне подкинули младенца Анну». Всего балерина «подкинула» князю пятерых прелестных малюток.

Безмятежное существование оборвалось 1 марта 1881 года. В этот день террористами был убит Александр II. Вступивший на престол император Александр III был примерным семьянином и не одобрял альковные похождения своего дяди.

— Я не могу его видеть. Пусть он уедет, куда хочет, — приказал Александр III.

12 мая 1881 года великий князь Константин Николаевич, Анна Кузнецова и «подкидыши» отправились в Крым. Константин Николаевич написал прошение об отставке с должностей председателя Государственного совета и главы множества комиссий в звании генерал-адмирала. Наверное, он надеялся на прощение, на возвращение в Петербург, но, кроме поздравительных телеграмм по праздникам, ничего не получал.

В 1889 году Константин Николаевич тяжело заболел, у него парализовало левую сторону тела, пропала речь. Его перевезли в Петербург к его «казенной» жене. «Когда великий князь поселился в настоящей семье, император Александр III приехал к нему и отнесся чрезвычайно благосклонно и почтительно, как к дяде». Перед смертью великий князь поцеловал руку Александра III «в знак своего преклонения перед главой царской семьи».

Между прочим, Анна Кузнецова продала «милое гнездышко», подаренное Константином Николаевичем, и уехала за границу. А в 1891 году наследник престола Николай Александрович приобрел дом № 18 на Английском проспекте для балерины Матильды Кшесинской...

ИЗБИТЫЙ ФЕЛЬДМАРШАЛ

Великий князь Николай Николаевич, третий сын императора Николая I, женился без малейшей симпатии к будущей супруге. У него и его жены были абсолютно разные интересы. Николай Николаевич любил лошадей и балет. Его жена, великая княгиня Александра Петровна, все свои силы и средства отдавала на благотворительность. Она основала в Петербурге Покровскую общину сестер милосердия, лечебницу для девочек младшего возраста, 23 детских приюта, где воспитывались пять тысяч сирот. После рождения двух сыновей с великой княгиней случилась обычная женская неприятность, она сильно располнела. Николай Николаевич стал за глаза называть Александру Петровну коровой. Преданного любителя балета и балерин раздражала толстая, неповоротливая жена, отдающая их общие денежные средства на нужды бедных сироток.

Великий князь знал более приятный способ потратить деньги. По его приказу в Красном Селе под Петербургом был построен театр «для развлечения офицеров». По окончании дневных маневров господа военные во главе с великим князем наслаждались балетными дивертисментами. Среди порхающих по сцене сильфид Николаю Николаевичу приглянулась балерина Екатерина Числова. Назвать Катеньку хорошенькой язык не повернется — лицо у нее было грубоватое, курносое, но этот небольшой недостаток не помешал ей безраздельно царствовать в сердце великого князя и в Красносельском театре.

Николай Николаевич с семьей обитал в роскошном Николаевском дворце, который вместе с конюшнями, манежем и пятиэтажным корпусом для прислуги занимает два гектара земли в центре Петербурга. Чтобы любимая балерина всегда была рядом, великий князь подарил Катеньке Числовой дом на Галерной улице. Из окон ее квартиры был прекрасно виден Николаевский дворец. Когда Катенька хотела встретиться с любовником, она ставила на подоконник две горящие свечи. Увидев условный знак из окна своего кабинета, великий князь говорил жене, что едет на пожар, и мчался к Числовой. Со временем союз балерины и царского сына укрепился рождением пятерых незаконнорожденных, но горячо любимых детей.

Греховное счастье продолжалось десять лет. В 1875 году Александра Петровна обратилась к императору Александру II c просьбой разрешить ей развод с мужем. Оглядев Александру Петровну с головы до ног, Александр II сказал:

— Мадам, неудивительно, что вы не можете удержать мужа, вы не уделяете внимания туалетам, а руки у вас всегда в земле.

Александра Петровна, большая любительница садоводства, ничего не смогла возразить. Однако Александр II все же предпринял строгие меры. 9 ноября 1875 года без суда и следствия Числову отправили в ссылку в провинциальный городишко Венден в ста километрах от Риги. Николай Николаевич был в бешенстве и излил свой гнев на жену. Он выгнал Александру Петровну из дворца, не разрешил взять ни копейки денег, ни одного платья из ее гардероба, не отдал фамильные драгоценности.

Екатерина Числова проскучала в провинциальной глуши почти год. В 1876 году Николай Николаевич был назначен командующим Дунайской армией, штаб которой располагался в Кишиневе. Великий князь упросил брата-императора разрешить Екатерине Гавриловне отбывать ссылку рядом с ним. В 1877 году началась русско-турецкая война. Николай Николаевич был назначен главнокомандующим армией. Среди офицеров стал популярен анекдот: «Князь Олег взял Константинополь и прибил щит к его вратам, а Николай Николаевич хотел прибить к вратам Стамбула панталоны Числовой, да турки не дали».

Александра Петровна поселилась в Киеве в Покровском монастыре. Монашеский образ жизни, который она вела, развязал руки ее мужу. В 1883 году Екатерине Гавриловне Числовой, которая была дочерью кухарки, было пожаловано дворянство и дарована фамилия Николаева. Госпожа Николаева переехала в княжеский дворец. Бывшая балерина вошла в новую для нее роль полуофициальной жены и стала по малейшему поводу устраивать грандиозные скандалы. Екатерина Гавриловна обыскивала вещи великого князя и, если находила игривые записочки, била генерал-фельдмаршала по щекам и нещадно колошматила туфлями. За малейшее опоздание она швыряла в него все, что попадалось под руку. Великий князь Николай Николаевич частенько появлялся в обществе с синяками на лице, но, как ни странно, он продолжал любить Катеньку, превратившуюся в семейного тирана, и все ей прощал.

Истории балерин, сделавших блестящую карьеру благодаря удачному замужеству или незаконному сожительству, можно продолжать бесконечно. Хотим мы этого или нет, но это тоже часть истории.