Как бы ни менялся характер войны, пехота всегда оставалась «царицей полей», и кампания 1812 года тоже не представляла собой исключение.
И сколь бы ни была многонациональной Великая армия Наполеона, главной ее ударной силой являлись линейные полки Французской империи. В походе 1812 года, по официальным данным, приняли участие (в полном составе или отдельными подразделениями) шестьдесят пять линейных полков, которым и посвящен этот очерк.

92-й линейный полк

Среди некоторых французских историков бытует мнение, что после боя у местечка Какувячино, недалеко от Островно, 26 июля 1812 года около 10 часов вечера одним из часовых 92-го линейного полка на аванпостах был смертельно ранен командир 2-й бригады 13-й пехотной дивизии барон Жан Клод Руссель.

Отметим, что в русском походе участвовали 1–4-й боевые батальоны полка (порядка 80 офицеров и 2500 нижних чинов), которые под началом полковника Лорэна К. Ланье, находились как раз во 2-й бригаде несчастного Русселя 13-й пехотной дивизии дивизионного генерала барона Алексиса Жозефа Дельзона Четвертого армейского корпуса.

Так кто же убил Русселя? Неужели это были часовые его же бригады, и конкретно, кто-то из солдат 92-го полка?

Существует прекрасная работа Игоря Петровича Арцыбашева «Загадочная смерть генерала Русселя», где он доказывает непричастность французских солдат к гибели своего командира. Арцыбашев указывает, что через день после Витебского сражения 28 июля командующий русским арьергардом генерал Петр Коновницын писал своей жене следующее: «Петруше (сын Коновницына. – Прим. авт.) с одного генерала посылаю крест Лежион Дониора (Почетного легиона. – Прим авт.), а другой отдал главнокомандующему».

Как же награды убитого генерала попали к Коновницыну? Попасть они могли только в качестве трофея, захваченного в бою.

Вот воспоминания Эжена Лабома, инженера-капитана 4-го корпуса: «В одной из таких непредвиденных и нечастых стычек русский драгун, подскакал к генералу Русселю и выстрелом из пистолета повалил его на землю. Русские редко назначали драгунов стрелками; из-за этого распространился слух, что генерал Руссель был убит одним из наших; время обнаружило истину и убедило нас, что мы не должны упрекать себя в смерти этого храброго генерала, действительно достойного как по боевым, так и по личным своим качествам».

Вернемся к описанию действий полка в сражении у Какувячина.

На рассвете 26 июля генерал Руссель повел все четыре батальона 92-го линейного полка в атаку на левый фланг русских войск, которые занимали оборону на краю леса. Прицельный и кучный огонь русских батальонов заставил наступающие колонны остановиться.

Вот как это описывает очевидец боя граф де Сегюр: «92-й полк, сконфуженный огнем, направленным на него из этого леса и осыпаемый градом пуль, остановился неподвижно, не смея ни двинуться вперед, не отступить, и, удерживаемый чувством стыда и страха перед опасностью, не решался тронуться с места».

В этом бою получил смертельное ранение командир полка полковник Ланье, который возглавил решающую атаку на позиции русских войск на опушке леса и в самом лесу. После этой атаки русские войска вынуждены были оставить свою позицию и отступить.

В Бородинском сражении 92-й линейный был в деле практически с самого утра. Ведь именно его солдаты и офицеры буквально спасли остатки 106-го линейного полка, который, необдуманно перейдя Колочу у села Бородино, оказался перед намного превосходящими силами русских войск.

Вот как этот эпизод описывал Цезарь Ложье, су-лейтенант полка велитов итальянской Королевской гвардии: «Русские стрелки, подкрепленные двумя новыми полками, ставят себе задачей отразить 106-й полк. Последнему дорого пришлось бы заплатить за свой риск, но 92-й полк на звуки пушечных выстрелов устремился на помощь к нему беглым шагом, атакуя три неприятельских полка, освободил 106-й и с триумфом возвращается в Бородино согласно полученным приказаниям».

А вот как этот эпизод описывался с русской стороны в записках Федора Глинки: «106-й полк, увлекшись успехом, гонится за русскими, перебегает через мосты на Колоче и, сам не зная как, является под самыми батареями на высотах Горецких. С батареи при Горках осыпали смельчаков ядрами. Между тем русские гвардейские егеря, придя в порядок, воротились, кинулись на дерзких и, подкрепленные 19-м и 40-м егерскими полками, с полковниками Карпенковым и Вуичем, разбили в пух и отбросили за Колочу, принятые на руки 92-м полком, кинувшемся к нему на подмогу».

Потери полка при Бородине были несущественны; выбыло из строя 9 офицеров (среди них командиры 1-го и 4-го батальонов Сен-Фермон и Оврэ), а также 67 нижних чинов.

Полк получил из рук императора 17 крестов ордена Почетного легиона.

Затем были кровопролитные сражения за Малоярославец, под Вязьмой и вторая битва у Красного. В них все четыре батальона полка были полностью разгромлены и уничтожены. После Красного оставшиеся офицеры 92-го линейного приняли решение уничтожить знамя полка и орел-навершие, дабы предотвратить захват этих реликвий русскими войсками.

Пуговицы 92-го линейного очень интересны по исполнению и отличаются от пуговиц всех остальных линейных полков своей неординарностью, поскольку исполнены практически полностью в итальянском стиле.

93-й линейный полк

Этот полк на «особом счету» у тех, кто изучает Отечественную войну 1812 года. Ведь известно и научно доказано, что в русском походе участвовали солдаты всех шести батальонов полка.

Начнем по порядку.

Основные 1–4-й боевые батальоны полка (87 офицеров и 2748 нижних чинов) под командованием полковника барона Пьера Франсуа Бодюэна находились в 3-й бригаде 11-й пехотной дивизии дивизионного генерала барона Жана Николя Разу Третьего армейского корпуса.

Две роты 5-го запасного батальона (примерно 5 офицеров и 270 нижних чинов) находились в 3-й маршевой полубригаде 2-й бригады Маршевой дивизии Лагранжа Одиннадцатого армейского корпуса. А 6-й батальон находился в 4-й бригаде той же Маршевой дивизии.

Прежде чем перейти к описанию сражений, в которых участвовал полк, стоит отметить один факт.

Всем известно, какие небоевые потери несли полки Великой армии от бесконечных переходов по территории Российской империи; 93-й линейный «отличился» и здесь с большим знаком «минус», поскольку на участке от Немана до Смоленска, ни разу не участвуя в боях, полк сократился с 2748 человек до 1447. Притом что в нем было не так уж много и новобранцев.

В дальнейшем полк и отдельные его подразделения участвовали в сражениях при Валутиной горе, Бородине, Княжьем (офицеры и солдаты 5-го батальона), Красном, Борисове (офицеры и солдаты 6-го батальона), на Березине.

При Бородине практически с самого начала сражения полк доблестно сражался в составе своей 2-й бригады, у Багратионовых флешей. Потери 93-го линейного оказались весьма ощутимыми: 25 офицеров и около 500 нижних чинов, в том числе был тяжело ранен командир полка барон Бодюэн.

По данным боевого журнала дивизии, на 1 октября в строю полка находилось 64 офицера и 755 нижних чинов.

Император Наполеон за Бородинское сражение пожаловал 93-му линейному 36 орденов креста Почетного легиона.

Более подробно остановимся на действиях полка в составе Маршевой дивизии.

Начнем с двух рот 5-го батальона.

Есть великолепная работа кандидата исторических наук А. И. Попова «Заблудившийся отряд», где он описывает действия отряда полковника Обержу, в который входили роты 93-го полка. Этот отряд шел в Смоленск на соединение с основными силами Великой армии, но, будучи сильно тесним казаками, сбился с пути и заблудился. И, как говорится, если не везет, так не везет. Надо же им было выскочить к Лобкову – месту, где располагалась Главная квартира Михаила Кутузова!

В результате силами трех батальонов Финляндского полка отряд Обержу был блокирован у села Княжее, где и принял неравный бой.

Вот свидетельство с французской стороны Р. Вьейо: «Мы заняли позицию в березовом лесу, на холме, куда быстро взобрались, чтобы удобнее было обороняться...

Уныние стало всеобщим, нам не доставало боеприпасов, мы все реже отвечали на огонь, который вели русские. Каждый раз, когда противник выдвигался вперед, чтобы добраться до нас, мы отражали его штыками. Часто, чтобы достать патроны для своей роты, я должен был меж двух огней срывать с мертвых и умиравших русских патронные сумы, наполненные драгоценными боеприпасами».

И затем: «Полковнику говорили, что бой длится 8 часов, приближается ночь и русские уже много раз подавали нам знаки примирения, они отпустили к нам одного плененного ими польского офицера (7-го пехотного польского полка. – Прим. авт.) предупредить нас, что мы находимся в середине их армии и все наши надежды вырваться лишены оснований, наконец, чтобы прекратить кровопролитие с той и другой стороны, нам лучше сдаться, а если мы будем упорствовать в своем ожесточении, то нам пощады не будет».

Но Обержу принял решение сражаться, и вскоре насупила развязка.

Воспоминание офицера Финляндского полка Козина: «Три роты наши (2-го батальона – Прим. авт.), немедля выстроившись и перекрестясь, с криком «ура» бросились в лес; я же, как батальонный адъютант, для поддержания мужества шел с своими барабанщиками на правом фланге и бил из всех сил в барабаны. Тревогу эту услышали финляндцы и 1-й батальон в штыки с другой стороны, а 3-й, едва вышедши из лесу, подоспел уже к концу этой кровавой драмы. В этом виде сражение продолжалось недолго».

Большая часть отряда была уничтожена, остальные взяты в плен.

Среди пленных офицеров мы находим и офицеров 93-го линейного полка: капитан Пьер Марте (умер в плену), су-лейтенант Илер Шарьер, су-лейтенант Шарль Вильнев.

Не менее драматично сложилась и судьба солдат 6-го батальона 93-го линейного полка.

Депо батальона располагалось в Минске и насчитывало 59 человек, а основные силы батальона (примерно 300 человек) находились в отряде Брониковского, который привел их в Борисов 20 ноября и разместил в редутах для обороны моста.

Уже на рассвете редуты были атакованы14-м и 38-м егерскими полками.

Я. О. Отрощенко пишет: «Мы видели неприятельские пикеты, расположенные в поле. Они сидели возле огоньков, не зная того, что мы их окружаем».

Эти пикеты комплектовались как раз солдатами и офицерами 93-го полка, и, когда русские воины пошли в штыки, французы были опрокинуты, а оставшиеся укрылись в редутах, вокруг которых разгорелся упорный бой. Редуты несколько раз переходили из рук в руки. Французы дрались отчаянно, поскольку понимали, что если они не продержатся до подхода основных сил маршала Удино, то погибнут. Однако около пяти часов вечера все было кончено. Русский дух был сильнее!

После сражения у Борисова в 6-м батальоне оставалось менее 100 человек.