В 1990 году я приобрел в поселке Войсковицы Гатчинского района дом и познакомился с соседом Иваном Лукачевым. В начале Великой Отечественной войны ему было девять лет. Он рассказал мне поразительную историю о том, как экипаж нашего танка КВ-1 под командованием Зиновия Григорьевича Колобанова в августе 1941 года уничтожил 22 немецких танка. Ни во время моего обучения в училище, ни в академии о таком феноменальном боевом успехе не говорили. А ведь, по логике, Зиновий Колобанов должен входить в пантеон наших великих национальных героев. Но до сих пор его имя остается почти неизвестным. Лишь за околицей Войсковиц скромно стоит танк на постаменте с памятной доской, рассказывающей об этом подвиге.

После собственных изысканий я узнал о Колобанове гораздо больше. Он родился 25 декабря 1910 года в селе Арефино Владимирской губернии. Отец его погиб на Гражданской войне, и ему, 10-летнему мальчику, пришлось заниматься крестьянским трудом, чтобы выжить. Он сумел окончить восьмилетку, поступил в техникум, но вскоре был призван в армию, в танкисты.

В 1936 году окончил бронетанковую школу с отличием, получил звание лейтенанта. Боевое крещение принял на Советско-финской войне, которую начал уже командиром танковой роты. Трижды горел в танке. Ему довелось участвовать в прорыве знаменитой линии Маннергейма в составе 20-й танковой бригады, за что он был представлен к награждению Золотой Звездой Героя Советского Союза. Однако не получил ее, так как в ночь с 12 на 13 марта 1940 года был подписан мирный договор между СССР и Финляндией, который на фронте советские и финские бойцы стали отмечать братанием. Зиновий Колобанов за это самое братание был понижен в звании с капитана до старшего лейтенанта, а за свой подвиг получил лишь орден Красного Знамени.

Сразу после войны он продолжил службу в Киевском военном округе, а в июле 1941 года был переведен на Северный фронт, командиром роты тяжелых танков КВ-1. Этот танк имел толщину брони от 85 до 100 миллиметров и вооружен был 76-миллиметровым орудием, которое на тот момент могло пробить броню любого немецкого танка.

Командиром орудия танка Колобанова был старший сержант Андрей Михайлович Усов, механиком-водителем — старшина Николай Иванович Никифоров, радистом — старший сержант Павел Иванович Кисельков, заряжающим — красноармеец Николай Феоктистович Родников.

8 августа 1941 года немцы прорвали Лужский рубеж и вышли в тыл нашим войскам. Навстречу врагу бросили последний крупный резерв — 1-ю Краснознаменную танковую дивизию, которой командовал Герой Советского Союза генерал-майор Виктор Ильич Баранов.

Наступающего врага во чтобы то ни стало нужно было остановить в Красногвардейском укрепрайоне, так как немецкие дивизии уже шли по Киевскому шоссе прямо на Ленинград. Рядом с Красногвардейском, как тогда называлась Гатчина, были подготовлены к бою всего пять тяжелых танков роты, которой командовал старший лейтенант Зиновий Колобанов. Командир его батальона, капитан Иосиф Борисович Шпиллер, приказал роте Колобанова перекрыть немецким танкам дороги, ведущие к Красногвардейскому (Гатчине) и стоять насмерть.

Позиция танковой роты Колобанова напоминала треугольник. На острие его, ближе к немцам, находились танки Ласточкина и Сергеева, в левом углу — танки Евдокименко и Дегтярева, а на правом, на высотке под Войсковицами, — танк самого Колобанова. Отсюда хорошо просматривалась дорога, проходившая по гати через болотину. Оборудовали позицию для засады, а ведь вырыть капонир для такого танка — тяжелый труд.

19 августа 1941 года во втором часу дня на дальнем конце дороги появились клубы пыли: шли три немецких мотоцикла с колясками. Их пропустили. И тут показалась колонна немецких танков Т-III и Т-IV. У немцев это были на тот период лучшие машины.

— Приготовиться к бою! — скомандовал Колобанов.

Танкисты заняли свои боевые места, люки танка зарыли. На дороге стоял рев немецких моторов, часть немцев сидела на броне, люки танков были открыты. Колобанов посчитал танки противника; в колонне их оказалось двадцать два.

Головная машина вражеской колонны подошла к березке у дороги, которую танкисты выбрали как ориентир № 1. Когда до головной немецкой машины осталось 150–200 метров, Колобанов дал команду:

— Ориентир первый, по головному прямой выстрел под крест бронебойным огонь!

Головной танк содрогнулся, замер на месте, изнутри его взметнулось пламя, немцев словно ветром сдуло с брони остальных танков. Пока они ориентировались в происходящем, Колобанов поджег второй танк и перенес огонь на хвост колонны.

Немцы были застигнуты врасплох. Первые выстрелы они произвели по копнам сена, решив, что по ним стреляют оттуда. Но вскоре они определили, кто по ним бьет, и началась дуэль на дистанции прямого выстрела. Одна наша пушка била по двадцати немецким танкам, а двадцать их пушек стреляли по нашему танку. Земля вокруг кипела, взлетала фонтанами, но немецкие снаряды не могли пробить броню нашего танка. Однако от разрывов вражеских снарядов танкисты внутри глохли, задыхались от пороховых газов, но Усов по команде Колобанова отправлял по вражеской колонне снаряд за снарядом. Разрывом срезало командирский перископ, но Кисельков вылез на броню и установил запасной. Затем ударом снаряда заклинило башню, но тут свое мастерство показал Никифоров — он разворачивал танк в нужном направлении.

Развернуться в боевой порядок немцам мешала заболоченная местность. Они пытались помешать безнаказанному расстрелу своей колонны — выкатили противотанковые пушки. Колобанов тут же дал команду на их уничтожение, что и сделал Усов. Танкисты сменили свою позицию — перешли на запасную. Сразу подбив танки в голове, середине и конце колонны, Колобанов не только заблокировал ее, но и лишил немцев возможности съехать на другую дорогу. Один их танк пытался скрыться от огня, но тут же вяз в болоте и был сожжен, другие пытались развернуться, но, натыкаясь друг на друга, образовали заторы и тут же были уничтожены. Перепуганные немецкие танкисты, выскакивая из танков, тут же попадали под пулеметный огонь.

В течение часа с немецкой танковой колонной было покончено. За это время экипаж Колобанова уничтожил 22 немецких танка. После боя на броне своего КВ Колобанов насчитал 156 вмятин от вражеских снарядов, но ни один из них не смог пробить броню.

А всего пять танков его роты в этот день уничтожили 43 танка противника.

Колобанов доложил комбату Шпиллеру, что бронебойные снаряды кончились, и получил приказ отойти для пополнения боезапаса.

Бывший командир 1-го танкового полка дивизии Павел Пинчук потом вспоминал: «Я был в это время на наблюдательном пункте и слышал канонаду. Когда все стихло, выехал на место боя и увидел своими глазами пылающую груду немецких танков».

Эту же канонаду слышал тогда и мальчик Ваня Лукачев. Особенно ему врезалось в память то, как немцы ворвались в поселок и ходили по домам в поисках танкистов.

Благодаря именно этому героическому бою, пожалуй беспрецедентному в истории войны, было надолго задержано наступление немцев на этом важнейшем направлении. А это позволило нашему командованию создать новые рубежи обороны Ленинграда, и уже дальше Пулковских высот немцы не прошли.

15 сентября 1941 года в районе Пушкина Колобанов был тяжело ранен и только в 1945 году снова продолжил службу в танковых войсках. Был уволен в запас в 1958 году в звании подполковника, работал потом на минском автозаводе. Умер 8 августа 1994 года в Минске.

За этот бой все его участники были награждены правительственными наградами, но не теми, что были записаны в наградных листах. Так, командир батальона капитан Иосиф Шпиллер, вместо представленного ордена Ленина, получил орден Красного Знамени. Командир танковой роты старший лейтенант Зиновий Колобанов и его экипаж были представлены к званию Героя Советского Союза. Однако Колобанов был награжден орденом Красного Знамени, его подчиненный наводчик Андрей Усов получил орден Ленина, механик-водитель Николай Никифоров — орден Красного Знамени, а Павел Кисельков и Николай Родников были награждены орденами Красной Звезды. Остальные экипажи танков его роты тоже были награждены различными наградами.

Но почему же экипаж танка Колобанова не получил высших правительственных наград? Ведь известно, что в том же 1941 году Звезду Героя получил лейтенант Александр Мартынов — за подбитые 8 ноября под городом Волхов пять немецких танков. Естественно, сопоставить это с Колобановским подвигом трудно. Наверное, причина тут кроется в том, что подвиг его танкистов был настолько необыкновенным, что высшее командование просто отказалось этому верить. И даже после войны, когда на встречах с молодежью он сам об этом рассказывал, в зале порой звучал иронический смех: мол, врет ветеран и не знает меры. Только в 1983 году был впервые опубликован рассказ о бое под Войсковицами в очерке Игоря Лисичкина «Мир смотрит на равнину». Тогда и началось целое движение за присвоение танкистам звания Героев Советского Союза.

Однако на просьбу от Законодательного собрания Санкт-Петербурга о присвоении им этого звания был получен в 2011 году ответ от начальника Главного управления Минобороны генерал-полковника Виктора Горемыкина: «В настоящее время подвергать сомнению и пересматривать решения о награждении З. Г. Колобанова, а также определить мотивы, которыми руководствовалось высшее командование при изменении вида награды офицеру, не представляется возможным».

Зиновий Колобанов лично просил министра обороны СССР Дмитрия Устинова выделить танк для установки на месте, где был бой. И танк был выделен, но не КВ-1, а более поздний ИС-2. Это значит, что о подвиге было давно известно в Минобороны, но он так и не был оценен по достоинству. И награда героям — народная память!