В Зале истории Управления ФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области на Литейном проспекте, 4, с момента его открытия (в декабре 2002 года) хранится уникальный экспонат – внутренняя сторона сиденья табурета с предсмертными надписями заключенных, расстрелянных немецкими оккупантами в поселке Волосово в марте 1943 года.

Табурет был обнаружен совершенно случайно в июне 1944 года, после освобождения от немецких оккупантов Ленинградской области, в Красном Селе, куда его привезли вместе с другим имуществом 111-й зенитной артиллерийской бригады, ранее расквартированной в пос. Волосово Ленинградской области.

Красноармеец одной из зенитных частей Патока находился в дежурном помещении своего подразделения и случайно увидел на перевернувшемся табурете несколько надписей.

Первая из них гласила: «Здесь сидел осужденный немцами 15/3-43 г. Решетников Иван Васильевич из Ленинграда, Загородный пр., 12, кв.20, расстрелян в Волосове. Сообщите по указанному адресу Решетниковой Клавдии Петровне. Прощайте!!!»

Вторая надпись: «Здесь сидел осужденный 15/3-43 г. Ковалев Владимир Устинович, 1915 г. р., из Новосибирской области, с. Колывань, Пролетарская улица, 2. После скончания прошу сообщить по указанному адресу Ковалевой Надежде Борисовне».

И третья надпись: «Сидел Власенко Петр, не зная даже за что, и, наверное, его тоже 15.3.43 г. постигла такая же участь, как и остальных».

Красноармеец Патока доложил о своей находке оперативному дежурному дивизиона 111-й зенитной артиллерийской бригады гвардии лейтенанту Евгению Федоровичу Доильницыну.

Евгений Федорович встретил войну 22 июня 1941 года рядовым и прошел с боями Западную Украину, Сталинград, освобождал Киев, дважды был ранен. Последнее полученное им ранение в декабре 1943 года оказалось достаточно серьезным. После лечения в Тамбовском госпитале Евгений Федорович продолжил службу, но уже на Ленинградском фронте. Перед прибытием в часть он побывал в Ленинграде, и увиденное поразило молодого офицера: «Когда я прибыл, уже успели улицы подмести, но люди не ходили, а шатались. Сидели две женщины на солнышке грелись, говорят, что от солнца привыкли питаться. Нам девчонки с первых рук понарассказывали, как в блокаду жили. Например, лошадь везет хлеб в фургончике, а рядом охрана, чтоб никто не украл. Начинают бомбить, лошадь убили, ее тут же на ходу разрезали и растащили. Воду в Неве брали – дойдет до реки кто-нибудь и падает замертво… Страшно было…»

К находке красноармейца Патоки гвардии лейтенант Доильницын отнесся с пониманием. 16 декабря 1944 года вдова Решетникова Клавдия Петровна, работавшая во 2-м отделе Управления НКГБ по Ленинградской области, получила по почте открытку от Евгения Федоровича, в которой он воспроизводил надпись на табуретке и добавлял от себя: «Считаю своим долгом сообщить Вам. Данная надпись была обнаружена на внутренней стороне сиденья табурета. Остаюсь с уважением, Е. Доильницын».

Клавдия Петровна знала, что ее муж, числящейся с 1 сентября 1941 года в резерве отдела кадров УНКВД Ленинградской области, младший лейтенант госбезопасности Решетников Иван Васильевич, приказом начальника Управления за № 122 от 1 февраля 1942 года был исключен из списков личного состава как «пропавший без вести на фронте». О полученной открытке с информацией о гибели мужа она доложила руководству Управления НКГБ по Ленинградской области, после чего из Красного Села в Ленинград было доставлено сиденье от табурета для проведения графической экспертизы. В своем заключении эксперты установили, что почерк первых двух надписей соответствует почерку Ивана Васильевича Решетникова. Невыясненными остались обстоятельства его пленения.

Установить родственников Ковалева тогда не удалось.

Решетников был занесен в Памятную книгу сотрудников управления, погибших в тылу противника при исполнении своего служебного долга. Расскажем вкратце о его жизненном пути.

Иван Васильевич родился 27 января 1909 года в семье крестьянина-бедняка деревни Липино Нолинского района Кировской области. Его отец в Первую мировую войну сражался на фронте, а мать занималась сельским хозяйством. В 1917–1922 годах учился в начальной школе села Зыково Нолинского района и до 1925 года жил с родителями. В 1925–1926 годах работал переписчиком в Зыковском Волисполкоме Нолинского района, в 1926–1927 годах – делопроизводителем в Татоуровском народном суде, Татоуровского района, в 1927–1928 годах – секретарь Зыковского сельсовета Нолинского района.

В июне 1928 года устроился на станцию Кушавера Кировской железной дороги в паровозное депо кочегаром паровоза, а в 1930 году перешел в автогараж службы тяги мотористом. В 1930 году вступил в комсомол и вскоре был избран секретарем комсомольской ячейки станции Кушавера.

В октябре 1931 года призван в Красную армию. Службу проходил до 1932 года в 19-м погранотряде в городе Олевске Украинской ССР, затем был направлен в радиошколу погранвойск в Хабаровске, где и остался на сверхсрочную помощником командира взвода.

По окончании службы подал заявление о приеме на работу в оперпункт транспортного отдела Управления НКГБ Ленинградской области на станции Хвойная. В июне 1936 года зачислен помощником оперуполномоченного. С декабря 1937 года перешел на работу в Управление НКВД Ленинградской области оперуполномоченным, с августа 1938-го по февраль 1939-го – помощник начальника отделения.

В феврале 1939 года сержант госбезопасности Решетников был назначен на должность старшего следователя следственной части УНКВД ЛО.

Ранним утром 22 июня 1941 года все чекисты Ленинграда по сигналу тревоги были вызваны на службу для ознакомления с только что полученной из Москвы телеграммой-директивой НКГБ СССР «О мероприятиях органов госбезопасности в связи с начавшимися военными действиями с Германией 22 июня 1941 года». С этого момента личный состав органов государственной безопасности был переведен на казарменное положение.

В короткий срок в действующую армию из Ленинграда было отправлено 300 тысяч человек в составе 10 дивизий народного ополчения. Уже 4 июля 1941 года в формировавшиеся первые три дивизии было откомандировано 52 сотрудника Управления госбезопасности. Всего в состав дивизий народного ополчения чекисты направили 200 добровольцев. Оперативные работники составили ядро особых отделов и командного состава дивизий народного ополчения, а часть их в дальнейшем была направлена в особые отделы действующей армии.

Одним из таких добровольцев и был младший лейтенант госбезопасности Решетников. В составе 2-й дивизии народного ополчения он принял участие в боевых действиях против немцев на Кингисеппском направлении.

В Зале истории Управления ФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области сохранились два письма Решетникова к жене, отправленных им в конце июля – начале августа 1941 года. 30 июля он писал супруге: «Моя милая и горячо любимая мной Клавочка, шлю я тебе от всей души сердечный привет. Большущий привет мамаше, она, вероятно, все так же глубоко переживает создавшиеся события и мое отсутствие, а ты уже, наверное, вся измучилась от переживаний…

27/7-41 г. часов в 8 вечера небольшим осколком снаряда я был ранен в левую ногу в области коленки, ранение легкое, и я ни минуты не покидал своих, сейчас почти никакой боли не ощущаю.

Клавочка, когда я иду в бой, ты у меня всегда на уме, а если же и придется умереть, то и это будет тоже с твоим именем на уме…

Жду твоего письма с нетерпением, я очень и очень соскучился, пришли и твою фотокарточку, т. к. которая у меня есть – размокла и испортилась… Клавочка, пиши мне письма чаще, через день-два, даже не дожидаясь моих. Они будут меня воодушевлять».

Вроде бы обычное письмо с фронта жене, но показательно то, что Решетников, получивший легкое ранение небольшим осколком снаряда в левую ногу, ни на минуту не покидал своих боевых товарищей.

Во 2-й дивизии велась борьба с командирами-трусами, причем не всегда успешная. Так, например, командир 5-й роты 559-го стрелкового полка лейтенант Блинцов в бою 17 июля оставил роту и укрылся в тылу, в результате чего большинство красноармейцев также покинули боевые позиции. Но такие случаи все-таки были исключениями.

В последующем до 16 декабря 1944 года о судьбе Решетникова не было никаких известий.

15 апреля 2019 года автору этих строк предстояла поездка Волосово, где в городской центральной библиотеке состоялся круглый стол по итогам IV Международной научно-исторической конференции «Шла война народная…», посвященной роли партизан и подпольщиков в обороне Ленинграда и Ленинградской битве, а также 75-летию окончания партизанской войны и освобождения Северо-Запада РСФСР от немецко-фашистских оккупантов.

Перед выступлением я решил на всякий случай проверить по интернету, нет ли новых материалов по Ковалеву. И вот какое сообщение появилось после запроса в поисковике.

«История солдата. Ковалев Владимир Устинович

О своем дедушке рассказывает Антонова Елена Николаевна: «Мой дедушка 1915 г. р., к сожалению, мама его не видела и не помнит, сама она родилась в январе 1941-го, а дед пропал без вести в декабре 1941-го. Родился он в р. п. Колывань, Колыванского района, оттуда же и был призван на войну. Мама его единственная дочь, Ильина (Ковалева) Людмила Владимировна».

Отправитель: Антонова Елена Николаевна, с. Соколово Колыванского р-на Новосибирской обл.».

В тот же день, найдя телефон внучки Е. Н. Ковалева Антоновой и созвонившись с ней, я сообщил ей про историю табурета из Волосово. Сомнений не было, все установочные данные совпадали. А своего деда она искала с 15 мая 2015 года, разместив информацию на нескольких сайтах.

Осталась третья надпись: «Сидел Власенко Петр, не зная даже за что, и, наверное, его тоже 15.3.43 г. постигла такая же участь, как и остальных». По Власенко информации найти пока не удалось. Поиски продолжаются.