Монумент Победы Красной армии над нацистской Германией — мемориальный комплекс, возведенный в израильском городе Нетания в память о бойцах Красной армии, сыгравших главную роль в разгроме фашизма в годы Второй мировой войны. Он создан по решению правительства Израиля, согласованному с российским руководством. Владимир Путин, специально приезжавший на торжественную церемонию открытия, сказал в своем выступлении: «На фоне демонтажа памятников солдатам-освободителям в ряде бывших советских республик россиянам очень приятно видеть, что есть страны, в которых помнят подвиг советских солдат».

Мемориал состоит из двух частей, символизирующих переход от тьмы к свету и связывающих Победу Красной армии над нацизмом с прекращением холокоста и воссозданием еврейского государства.

Вторая мировая война художественно представлена в виде черного бункера. С правой стороны полутемного коридора скорбный свет выделяет скульптурные изображения катастрофы европейского еврейства, а слева — основные сражения Великой Отечественной войны начиная с 22 июня 1941-го и до 9 мая 1945-го.

Выйдя из бункера, вы оказываетесь перед двумя ослепительно-белыми изящными, высокими, наполненными огромной внутренней силой и энергией крыльями — символом победы, надежды, памяти и гордости…

…Она приходит сюда так же, как когда-то в родном Питере приходила на Пискаревское кладбище. Масштабы, конечно, несопоставимые. Но суть одна — святая память о погибших в той, теперь уже далекой страшной бойне, что унесла сотни миллионов человеческих жизней.

В таких местах царит особенная, ни с какой другой не сравнимая тишина. И разные люди воспринимают ее по-разному. Молодежь, оказавшись тут, почтительно замолкает, глядя на все, что вокруг, как бы со стороны. Для тех же, кто пережил войну, это атмосфера воспоминаний о прожитых годах, о молодости, изуродованной страхом, голодом, лишениями, о потерянных родных и друзьях, о несбывшихся надеждах и о сумасшедшем чувстве счастья, испытанном победной весной 1945-го.

Полина Пескина родилась на Украине. Но когда ей было четыре года, семья, гонимая голодом, переехала в Россию и обосновалась в Ленинграде, где жил старший брат отца. Из восьми детей у родителей она была седьмым ребенком и до своих тринадцати лет жила жизнью обычной советской девчонки: школа, подружки, детские секреты, пионерские линейки, песни у костра…

Только в июне 1941-го безоблачные и беззвездно-мирные ленинградские белые ночи разом почернели и взвились в небо не искрами ребячьих костров, а черным дымом и огненными языками пожарищ после вражеских бомбардировок.

Безмятежное детство кончилось.

Полина к тому времени перешла из школы в ремесленное училище. Она и сейчас помнит, как с друзьями буквально до изнеможения работала на сооружении оборонительных укреплений на подступах к городу. Так продолжалось до сентября.

А потом началась блокада…

Главное, ни на минуту не покидающее чувство того времени — голод. Ежедневной пайки хлеба весом 125 граммов не хватало. В доме хранился мешок отрубей (родители перед войной думали завести подсобное хозяйство — козу), а еще у отца был на всякий случай припасен столярный клей. Из таких вот ингредиентов варили кашу и ели. Потом не стало и этого.

Призрак смерти для ленинградцев с каждым днем превращался во вполне реальное, обыденное явление, становился жуткой нормой бытия. Полина рассказывает о том, как однажды она упала в голодный обморок. Это случилось, когда стояла в очереди за хлебным пайком. Бывшие рядом люди решили, что она умерла, и вынесли ее на улицу. Соседка позвала к магазину старших сестер — Веру и Розу. Те прибежали и первым делом стали искать у «покойной» продовольственные карточки — не украдены ли?! К счастью, бумажки эти были крепко зажаты в кулаке Полины. На санках они отвезли ее домой.

Надо было заниматься похоронами. И прежде чем везти «усопшую» на кладбище, домашние решили снять с нее теплую одежду, которой все попеременно пользовались. Именно в этот момент кто-то из родных увидел, что Паша подает признаки жизни. А через некоторое время она очнулась от обморока.

Скажете, случай помог вернуться с того света. И можно было бы согласиться — да, конечно, повезло. Но если бы случай этот был один.

Второй раз Пашу едва не похоронили, когда от истощения и холода она тяжело заболела. Родные потеряли всякую надежду на выздоровление и ее, лежавшую в беспамятстве, сочли умершей. Но отвезти на кладбище никто не мог. Не было сил. Смогли лишь доставить до здания госпиталя, чтобы санитары похоронили ее вместе с умершими от ран военнослужащими. Врачи обнаружили, что девочка еще жива. Ее выходили, и, к полному изумлению родных, она через несколько дней пришла домой…

Снова некая добрая сила вернула ее к жизни, отшвырнув казавшуюся неминуемой смерть.

Все 900 дней блокады Полина Пескина провела в Ленинграде. Все ужасы того времени, выпавшие на долю горожан, испытала на себе в полной мере. Война заставила ее пережить и потерю близких. На фронте погибли два брата Полины, еще двое остались в живых, но стали инвалидами — один после немецкого концлагеря, другой был тяжело ранен…

Уже почти четверть века Полина Пескина живет в Израиле. Пока позволяли силы и здоровье, активно работала в Нетанийском городском обществе блокадников Ленинграда, рассказывала молодежи о мерзости фашизма, о том страшном времени, о том, что даже в такую лихую пору люди оставались людьми, сохраняли собственное достоинство и, сколько могли, сопротивлялись смерти.

О чем думает эта женщина, приходя к памятнику павшим в Великой Отечественной войне, стоящему в небольшом городе на берегу Средиземного моря? О прожитых годах?

О судьбе, через которую несмываемой черной полосой прошла война? О том, как уцелела в ту пору? Два взметнувшихся к небу крыла местные репортеры аллегорически соотнесли со знаменитыми «Журавлями», о которых пел в свое время Марк Бернес. Что ж, может быть, они по-своему правы. Действительно похоже.

Только, по-моему, для пожилой женщины из блокадного Ленинграда это еще и символ ангела-хранителя. Ее ангела. Он всегда был рядом. И всегда приходил на помощь. Рядом он и теперь. Это его крылья, надежные и милосердные.