РОССIЯ
«О прекращении заразы в Отечестве»
Наталья Дементьева
журналист
Санкт-Петербург
26189
Среди творений современного иконописца Зинона есть удивительная икона, изображающая двух современников, каждый из которых первенствовал в своей области: митрополит Филарет возглавлял духовную жизнь православной России, а Пушкин был гением русской словесности. Каждый из них по-своему пережил тяжелые времена холерной эпидемии 1830 года. Пушкин выехал в село Болдино, но карантинный барьер преградил ему обратный путь. Митрополит Филарет остался в охваченной заразой Москве… В ЧЕМ ПРИЧИНА БЕДСТВИЯ? Сегодня эпидемия распространяется со скоростью самолета, а в то время она двигалась со скоростью лошади. В июне 1830 года холера свирепствовала на юго-востоке России, а до Москвы добралась 11 сентября. В древней столице проживало тогда триста тысяч человек. Без телевизора и Интернета слух о том, что в городе появилась холера, распространился мгновенно. Многие москвичи быстренько собрали вещички и уехали из города. Другие без приказа начальства «запирались в домах своих, запасшись наперед съестными припасами и предохранительными медицинскими средствами: дегтярною водой, хлористою известью». Несмотря на страх перед болезнью, 18 сентября на Тверской-Ямской улице около церкви Василия Великого яблоку негде было упасть. Ждали митрополита Филарета на освящение нового храма. В своей проповеди митрополит вспомнил библейского царя Давида, которому пришлось выбирать Божье наказание за свое прегрешение: три года голода по всей стране, три месяца войны или три дня моровой язвы. Царь Давид выбрал болезнь. Господь послал на царство моровую язву, от которой умерло 70 тысяч человек. Встревоженные прихожане искали в словах святителя потаенный смысл, а бдительные граждане обнаружили крамолу. В Петербург полетел донос, что Филарет намекает, что «грехи царей навлекают гнев небесный на подвластные им народы». Молясь о прекращении заразы в Отечестве, митрополит не раз напоминал, что алчность и жадность разъедают человеческие души так же, как холера убивает тело. В проповеди Филарета прозвучал призыв: «Прекратим роскошь. Исторгнем из сердец наших корень зол — сребролюбие». 21 сентября Филарет распорядился насчет «предосторожностей» в монастырях и церквях, повелел приостановить занятия в Московской духовной академии, «разместить студентов свободнее», желающим вернуться к родителям в другой город выдавать три рубля на дорогу. 23 сентября митрополит установил усиленное молебствие о предотвращении зла в Отечестве с всеобщим крестным ходом. Среди просвещенных горожан начались усиленные споры об уместности народных собраний во время эпидемии. Одни говорили, что еще никогда не было такого подъема религиозного чувства, что «это трогательная минута в жизни русского народа». Другие возражали, что «священники с толпами народа носят образа, хоругви, фонари, поют молитвы с коленопреклонениями на мостовой, что очень действует на воображение. Все возвращаются оттуда бледные, как мертвецы, считая себя при последнем часе». Николаю I донесли, что стояние на коленях с непокрытыми головами в осеннее время может привести к простудам и распространению холеры. Император повелел Филарету срочно прибыть в Северную столицу, но митрополит отказался: «Я отложил путь в Петербург, чтобы умирать со своими». 27 сентября 1830 года Николай отправился в путешествие из Петербурга в Москву. Явление главы государства народу во время бедствий и демонстрация презрения к опасности имеет давнюю историю. Несомненно, что для Николая I примером была его бабушка. Екатерина Великая способствовала прекращению эпидемии оспы. В 1768 году императрице и ее сыну Павлу впервые в России были сделаны противооспенные прививки. 29 сентября 1830 года «государь приехал в Москву взбешенный, послал министра двора князя Волконского намылить Филарету голову и грозился его отправить митрополитом в Грузию», писал Герцен. Отношения Николая I и митрополита Филарета уже давно не были безоблачными. Царь поставил церковь под жесткий контроль государства, превращая ее в один из инструментов бюрократии. Филарет открыто не мог возражать, и 5 октября 1830 года митрополит в Успенском соборе Кремля разъяснил прихожанам, что император «не причина нашего бедствия, как некогда был первою причиною бедствия Иерусалима и Израиля Давид». После службы прошел крестный ход, но без коленопреклонения. «НЕ СМОТРИТЕ БОЛЬШИМИ ГЛАЗАМИ СТРАХА» «А что за странность, что духовенство особенно не пострадало? — удивлялся митрополит. — В тридцать холерных больниц ходили у меня, по чреде, ежедневно, всего до ста священников, и шесть недель холера не трогала ни одного из них. У меня один священник умер только от назначения ходить в холерную больницу, еще не приходя в больницу». Филарет наставлял духовенство, что следует поддерживать спасительный страх, но «каковы бы ни были обстоятельства, унывать не надобно; от уныния делам не лучше, а нам самим хуже». Опасны умствования о наступлении антихристового времени. Митрополит напоминал, что Россия пережила в 1771 году страшнейшую эпидемию чумы: «…время бедствия, но благости Божией прошло, и никакого Антихриста не явилось: подобным образом всякий рассудить может и о настоящем времени». Священники обязаны вразумлять народ неукоснительно соблюдать указы городских властей и предписания докторов. Филарет отверг только один врачебный совет. Профессор медицины Ефим Осипович Мухин разработал меню для постных дней. Утром полезно выпить чашечку кофе из желудей, в обед — рыбный суп с рисом и кореньями. Рекомендовались овсянка, ячневая и гречневая каша-размазня. Филарет посчитал, что подобная пища «приспособлена к роскошным постникам и потому едва ли полезна будет для монахов и церковников потому, что учит роскоши и лакомству». НИЩЕПИТАТЕЛЬНИЦА Митрополит Филарет участвовал в работе временного комитета по борьбе с эпидемией. Задачи возникали одна сложнее другой. В комитет обратились купцы, снабжавшие Москву всевозможными товарами. На карантинных станциях все вещи окуривались и, естественно, портились. Комитет выразил мнение, что опаснее болезни «потеря больших капиталов, продолжительность нынешней остановки действия и совершенное падение многих фабрик, впадение многих тысяч людей, имевших пропитание от фабрик, в бездействие, в беспомощность, в опасность голода и отчаяния». Никто не знал, как переносится заболевание, но по здравом рассуждении выходило, что если вещи заразны, то надо окуривать всю Москву, и Петербург, и Нижегородскую ярмарку, откуда товары распространяются по всей России. Комитет решил, что окурить всю страну невозможно, и разрешил купечеству торговать свободно. Резолюцию составил и написал митрополит Филарет. Конечно, «столовая для бедных» звучит не так благозвучно, как «нищепитательница», но смысл один и тот же — накормить в сложный час всех нуждающихся. Митрополит Филарет встал во главе московских благотворителей. Самое крупное денежное пожертвование сделал император Николай I. Москвичи помогали, кто чем может. Каждый вклад записывался в общий реестр, где значились и 60 кренделей, и дом, отданный под холерную больницу. Филарет пожертвовал тысячу рублей. На эти средства рядом с Троицким подворьем, резиденцией митрополита, была открыта нищепитательница. С 19 октября 1830 года по 1 января 1831 года там ежедневно обедали 45 человек; 88 семейств обеспечивались мукой, крупой, говядиной для щей, дровами и одеждой. По распоряжению Филарета деньгами помощь никому не оказывалась. Только 14 марта 1831 года, через полгода после начала эпидемии, Москва полностью освободилась от холеры. Филарет отслужил благодарственный молебен. Пушкин посвятил святителю такие строки:
Когда твой голос величавый Дата публикации: 14 апреля 2020
Постоянный адрес публикации: https://xfile.ru/~ds1gM
|
Последние публикации
Выбор читателей
|