Фильм «Битва при Чосинском водохранилище» (второе название «Битва на озере») вышел на экраны в сентябре 2021 года и на сегодня уверенно удерживает первое место по сборам за всю историю китайского кинематографа. В данном случае мы имеем дело с идеальным батальным блокбастером, восприятию которого западным зрителем мешает прежде всего слабое знакомство с лежащими в его основе событиями. А речь все-таки идет о самой масштабной военной победе китайцев над американцами.

«ВЫ ВЕДЕТЕ СВОЮ ВОЙНУ – МЫ БУДЕМ ВЕСТИ НАШУ»

С окончанием Второй мировой войны ранее бывшая японской колонией Корея оказалась разделена на две части по 38-й параллели. На севере, в Корейской Народно-Демократической Республике (КНДР), у власти находились коммунисты во главе с Ким Ир Сеном. На юге, в Республике Корея (РК), утвердилось проамериканское правительство Ли Сын Мана.

Коммунисты решили объединить страну силой оружия и 25 июня 1950 года начали полномасштабные боевые действия. Через два месяца им удалось взять столицу Южной Кореи Сеул и установить контроль над 90% вражеской территории. Войска Ли Сын Мана удерживали только Пусанский плацдарм около 100–120 километров в глубину и 120 километров по фронту.

Однако на дипломатическом поле события развертывались не в пользу коммунистов. Воспользовавшись отсутствием советских представителей, бойкотировавших заседания Совета безопасности ООН, американцы провели нужную им резолюцию. КНДР объявлялась агрессором, что позволило США ввести в зону конфликта собственные войска, действуя от имени мирового сообщества. Для соблюдения декорума и руководствуясь принципом «штык не бывает лишним», Вашингтон убедил прислать символические контингенты и некоторых своих союзников, включая Британское содружество, Францию, Бельгию, Нидерланды, Турцию и даже Колумбию с Эфиопией.

Осуществив успешную высадку в Инчхоне, американцы и компания развернули контрнаступление, отбили все утраченное, включая Сеул, и начали бодро маршировать на север. Теперь Ким Ир Сену оставалось надеяться только на старших товарищей – Сталина и Мао. И они не бросили.

Для начала советское руководство сосредоточило вблизи короткого, но стратегически важного участка советско-корейской границы ударную группировку в количестве пяти дивизий, которая, вместе в находившимся в Порт-Артуре Тихоокеанским флотом, находилась в оперативном подчинении маршала Родиона Малиновского. Но возможность непосредственно нанести удар по «зарвавшимся империалистам» была предоставлена главному союзнику Советского Союза.

Возможно, определяя позицию в корейском вопросе, Сталин вспоминал Балду из сказки Пушкина. Заявляя черту, что не будет участвовать с ним в состязании, тот выставил своего «меньшого брата» – зайца.

Мао Цзэдун зайцем, конечно, не был, но за Корею собирался сражаться по-серьезному. Во-первых, таким образом он рассчитывал поднять свой престиж на мировой арене, а во-вторых, речь все-таки шла о ближайшем соседе.

Серьезность своих намерений Мао демонстрировал с самого начала конфликта. 5 сентября 1950 года в своей речи перед правительством он, заочно обращаясь к американским империалистам, заявил: «Если вы настаиваете на войне – вы ее получите. Вы ведете свою войну – мы будем вести нашу. Вы используйте ваше атомное оружие, мы будем использовать ручные гранаты. Мы найдем ваши слабые места. Мы вас все-таки достанем, и в конце концов победа будет за нами».

КИТАЙЦЫ ИДУТ В БОЙ

3 октября через индийского посла в Пекине американцам было передано сообщение, что, в случае если их войска пересекут 38-ю параллель, китайцы вмешаются. Трумэн решил, что Мао блефует.

8 октября войска под командованием героя войны с японцами Дугласа Макартура пересекли «красную линию».

К концу октября северокорейцы оказались прижаты к границе с Китаем. И тогда, несмотря на возражения других членов китайского руководства, Мао настоял на вмешательстве.

Формально речь шла не о том, что Китай объявляет войну США или вообще противопоставляет себя ООН, а о том, что на помощь «подвергнувшейся наглой, не спровоцированной агрессии» КНДР приходят китайские «народные добровольцы». Фактически же речь шла о вводе полноценных армейских соединениях в составе пяти стрелковых корпусов и трех артиллерийских дивизий общим количеством около 270 тысяч военнослужащих.

Американцы и южнокорейцы уже приближались к столице КНДР Пхеньяну. Находившийся в городе сотрудник советского посольства Тарасов вспоминал: «Сумрачный холодный день 18 октября. Чувствовалось, что наступают решающие события. За городом готовилась последняя линия обороны, на выгодных позициях закапывались танки.

Мы подошли к реке Ялуцзян. Ее коричневатые воды неслись к океану. Неожиданно заметили странное движение: по мосту в нашу сторону потянулась вереница носильщиков. Китайские молодые ребята, одетые в защитного цвета армейскую одежду, несли на коромыслах, как у нас носят воду, продовольствие и снаряжение. Это были первые добровольцы».

Отстоять Пхеньян не удалось. Американцы высадили к северу от города 5-тысячный воздушный десант, и 23 октября столица КНДР пала.

Между тем китайские народные добровольцы приближались. Командовавший ими генерал Пэн Дэхуай вспоминал: «Утром 21 октября дивизия нашей 40-й армии прошла неподалеку от Пучжина и столкнулась с марионеточными войсками Ли Сын Мана. Первое сражение было неожиданным, и я сразу же изменил наш прежний боевой порядок. Наши войска, используя характерную для них гибкую маневренность, разгромили несколько частей марионеточных войск Ли Сын Мана в районе Унсан. 25 октября наши войска победоносно завершили сражение. Мы не стали преследовать противника по пятам, так как не уничтожили его главные силы, а разгромили всего 6–7 батальонов марионеточных войск, а также потрепали американские части. В связи с тем, что американские, английские и марионеточные войска были высоко механизированными, их соединения и части быстро отошли в район рек Чунчон и Кэчон, где сразу же приступили к созданию оборонительного рубежа».

С ходу смяв передовые части противника, Пэн Дэхуай не стал искать приключений и, отведя свои войска в горы, взял тайм-аут для их сосредоточения в сильные ударные группировки. Американцы, расценили эту разумную осторожность как свидетельство слабости. Восьмая армия закрепилась на реке Ханган и не стала контратаковать китайцев. Зато энергичный, но не слишком изощренный в военном искусстве Макартур решил развернуть наступление вдоль восточного побережья, где высадился Х корпус морской пехоты. Замысел заключался в том, чтобы выйти к пограничной реке Ялу и перерезать помощь из Китая.

Пэн Дэхуай с интересом наблюдал, как по ходу этого наступления враг растягивал свои коммуникации, словно провоцируя китайцев к нанесению флангового удара. На самом деле Макартур никого не провоцировал. Просто он плохо думал. И пообещав завершить войну к Рождеству, сам лез в ловушку.

ШАТКОЕ РАВНОВЕСИЕ

Отсчет изменившей ход войны Пхеньян-Хыннамской операции принято вести с 25 ноября. В реальности она началось на день раньше и по инициативе американцев, которые, пав жертвой дезинформации, решили, будто китайская оборона в горах рухнет от одного даже не очень сильного удара.

Продвинувшись на расстояние до 19 километров, силы ООН словно уперлись в стену, потеряв, по сильно преувеличенным китайским данным, свыше шести тысяч автомашин, более тысячи танков и артиллерийских орудий.

Ответный ход Пэн Дэхуая был хорошо спланированным и по-азиатски изощренным. Основной удар он наносил на западном участке, замыслив гигантский охват противника с перспективой выхода к восточному побережью и попутным освобождением Пхеньяна. При этом наступление планировалось таким образом, чтобы на первом этапе под его вал попали именно менее сильные южнокорейские части.

К этому времени численность «народных добровольцев» была доведена до 470 тысяч, что обеспечивало китайско-северокорейскому воинству не подавляющий, но ощутимый (до 20%) перевес над противником.

Конечно, превосходство войск ООН в технике было весомым, поэтому, планируя операцию, Пэн Дэхуай выстраивал маршрут наступления, предпочитая лесисто-гористую местность, где вражеские механизированные соединения не имели простора для деятельности. Не оценили американцы и тот факт, что их превосходство в воздухе уже стало фикцией. Без лишнего шума советское командование сосредоточило в прилегающих к Корее районах Китая три авиационные дивизии, которые 27 ноября были объединены в 64-й истребительный авиакорпус. Сражались летчики этого соединение на реактивных истребителях Миг-15 и, как положено засекреченным интернационалистам, при радиообмене по мере сил маскировались под корейцев.

Маскировка, впрочем, была довольно условной. Под именем Ли Си Цын весьма откровенно проглядывал Лисицын, а в пылу боя обойтись без использования табуированной лексики было невозможно. «Трудно нам воевать, – жаловались летчики, – одной рукой самолет ведешь, а другой – глаза в щелку растягиваешь».

Впрочем, звездный час «ли си цынов» пришел позже. А пока дело решала китайская пехота…

МАТ ПЭН ДЭХУАЯ

Вечером 25 ноября «народные добровольцы» перешли в наступление и вклинились в позиции 1-й южнокорейской дивизии в районе Тэчхоня. В ходе ночного боя одному из полков удалось пробиться в стык между войсками ООН и, атаковав позиции 7-й и 8-й южнокорейских дивизий, обрушить оборону всего корпуса. Макартур перебросил на находящийся под угрозой участок 1-ю американскую кавалерийскую (фактически легкопехотную) дивизию и турецкую бригаду, но, прежде чем те смогли совершить что-то героическое, Пэн Дэхуай уже приступил к расширению прорыва, так что устремленной на север 8-й американской армии пришлось срочно перестраиваться, встречая угрозу с запада.

Американский историк следующим образом толкует тактику «народных добровольцев»: «У китайцев не было авиации, только винтовки, пулеметы, ручные гранаты и минометы. Против гораздо более хорошо укомплектованной американской армии они использовали ту же тактику, которую применяли против националистов во время Гражданской войны 1946–1949 годов. Китайцы нападали преимущественно ночью, причем выбирали военные формирования поменьше – роту или взвод, после чего атаковали, используя численное превосходство. Обычно нападавшие разделялись на несколько частей численностью 50–200 человек: пока одна часть нападавших отрезала пути отступления, другие согласованными усилиями атаковали с фронта и флангов. Атаки продолжались до тех пор, пока защищавшиеся не были разбиты или пленены. Затем китайцы перемещались на открытый фланг ближе к следующему взводу и повторяли свою тактику».

В ночь на 27 ноября восемь дивизий «народных добровольцев» окружили у Чосинского водохранилища группировку в составе 1-й дивизии американской морской пехоты, 32-го полка из 7-й пехотной дивизии и батальона британских коммандос; 32-й полк оказался разбит почти полностью потеряв около 2 тысяч человек убитыми. Однако благодаря поддержке авиации большая часть окруженцев смогла из «котла» вырваться.

Мороз в эти дни достигал 40 градусов ниже нуля, солдаты барахтались в снежных сугробах, и позже стараниями американской пропаганды эта битва превратилась в очередной героический эпос. Командиру 1-й дивизии Оливеру Смиту была приписана фраза, которую он якобы бросил, услышав панический крик «Отступаем!»: «Отступление? Черт, мы просто наступаем в другом направлении!»

На самом деле отступление началось по всему фронту. 5 декабря Пхеньян был освобожден китайско-северокорейскими войсками. Главные силы южнокорейцев и американской 8-й армии оказались прижатыми к восточному побережью, примерно так, как и планировалось Пэн Дэхуаем. Однако благодаря превосходству в технике и поддержке самолетов с толкавшихся возле Хыннама и Вонсана авианосцев контингенту ООН удалось выстроить сравнительно прочную оборону и приступить к морской эвакуации окруженцев.

Сначала вывезли элитную 1-ю дивизию морпехов, потом истерзанную 7-ю американскую дивизию и в последнюю очередь 1-й южнокорейский корпус. Эвакуировали также 86 тысяч беженцев, что стало самым крупным перемещением гражданских лиц в ходе этого конфликта.

Как только последние корабли отошли от причала, все портовые сооружения взлетели на воздух. 24 декабря в Хыннам и Вонсан вступили северокорейские части.

В этот же день на центральном участке «народные добровольцы» и войска КНДР вышли к 38-й параллели.

Шок в Белом доме от неудачи в Корее был настолько силен, что президент Трумэн заявил о готовности применить ядерное оружие. Соответствующие планы прорабатывались в самый разгар Пхеньян-Хыннамского сражения. Сбросив шесть бомб, планировалось уничтожить 100-тысячную коммунистическую группировку. Потери среди мирных жителей, разумеется, не учитывались.

Отказались от этих планов из опасения, что Советский Союз тоже применит аналогичное оружие, и тогда либо Корея обратиться в пустыню под красным знаменем, либо ядерная война станет всемирной.

Пхеньян-Хыннамская операция поставила крест на карьере Дугласа Макартура, очевидные просчеты которого слишком явно перечеркнули его мнимые заслуги. В январе 1951 года коммунисты вторично овладели Сеулом, но затем маятник снова откачнулся в другую сторону. После еще одного контрнаступления сил ООН война снова превратилась в позиционную, чтобы завершиться там же, где и началась, – на 38-й параллели.