Последний поход гусар-ингерманландцев
КРАСНЫЕ И БЕЛЫЕ
«Секретные материалы 20 века» №7(393), 2014
Последний поход гусар-ингерманландцев
Дмитрий Митюрин
журналист, историк
Санкт-Петербург
1859
Последний поход гусар-ингерманландцев
Празднование дня полка, ноябрь 1912 г.

Февральская и Октябрьская революции привели к гибели старой армии. В хаосе «русской смуты» исчезли многие легендарные части, ведущие родословную еще со времен Петра I. Однако 10-й гусарский Ингерманландский полк не только не распался в роковом 1917 году, но и успел достойно отметиться на полях Гражданской войны.

ВЕРНЫЕ ПРИСЯГЕ

К 1917 году 10-й гусарский Ингерманландский полк состоял из четырех эскадронов и входил в состав 10-й кавалерийской дивизии, командиром которой был один из будущих участников «корниловского мятежа» генерал-лейтенант Александр Михайлович Крымов.

Разложение полка началось после того, как «Приказ № 1» Петросовета отменил чинопочитание и провозгласил создание в воинских частях выборных солдатских комитетов. В числе многих других привилегий офицеры лишились права иметь при себе денщиков и теперь, наравне с нижними чинами, вынуждены были лично ухаживать за лошадьми и водить их на водопой.

Следует отметить, что, поскольку отбор в конницу шел по более строгим критериям, чем в пехоту, кавалерийские части гораздо медленнее подвергались разлагающему революционному влиянию. Один из офицеров-ингерманландцев Юрий Слезкин 1-й с теплотой вспоминал своего денщика грузина Лазаря Нинуа, который тайком пробирался к нему, чтобы «почистить сапоги и чем мочь помочь». Подобные случаи не были исключениями, но со временем они встречались все реже.

Выборные солдатские комитеты постоянно вмешивались в процесс назначений на командные должности. Вскоре после Февральской революции командир 10-го Ингерманландского полка Чеславский стал начальником бригады, передав свою должность полковнику Барбовичу. Однако солдатский комитет выразил Барбовичу «недоверие», после чего обязанности командира временно исполнял подполковник Пальшау. Наконец в августе 1917 года командиром ингерманландцев стал полковник Синегуб, при котором нижние чины, как считается, «окончательно распустились».

Впрочем, не «распуститься» в то время было действительно мудрено. На всех фронтах солдаты толпами расходились домой, прихватывая с собой казенное оружие и снаряжение. Банды дезертиров «гуляли» в тыловой полосе, грабя военные склады и мирное население. В этой ситуации Ингерманландский полк «как один из наиболее сохранившихся» был отведен в Киевскую губернию и отправлен на борьбу с разгулявшейся «вольницей».

В январе 1918 года ингерманландцы собрались в местечке Кашланы Киевской губернии. Здесь солдатский комитет вынес постановление «самоопределиться по национальностям и разойтись».

Более менее «определились» лишь поляки и украинцы, перешедшие в союзные немцам части Войска Польского и Украинской державы. Представители других национальностей, «приватизировав» казенное имущество, начали самостоятельно разбредаться по домам.

В сложном положении оказались офицеры полка: полковник Синегуб, подполковники Пальшау и Селиванов, командиры эскадронов – штабс-ротмистр Влесков, штабс-ротмистр Васецкий, ротмистр Луговой, штабс-ротмистр Слезкин 1-й, а также молодые офицеры: поручики Эсипов, Слезкин 2-й, Яновский и Миклухо-Маклай, корнеты Кравцов, Лопырев, Линицкий 1-й и Линицкий 2-й, Дунин-Жуховский 2-й, Спришевский, Борщев, Науменко и Субанов 2-й.

Представители «пылкой молодежи» (Влесков, Слезкин 1-й и Слезкин 2-й, Лопырев, Кравцов, Линиицкий 1-й и Линицкий 2-й, Дунин-Жуховский 2-й, Спришевский, Борщев, Науменко и трое вестовых из нижних чинов) решили пробираться сначала в Елизаветград, а затем на Дон к генералу Корнилову, выступавшему под флагом «единой и неделимой России». Чтобы не отличаться от других дезертиров, ехали они верхом, в серых солдатских шинелях без погон. И все же офицерскую выправку скрыть не удалось. На четвертый день пути (4 февраля 1918 года) отряд попросился на ночевку в деревню Роги Уманьского уезда. Местный сельсовет ответил отказом и вдобавок потребовал сдать оружие. Проигнорировав это требование, ингерманландцы расположились на заброшенном хуторе в двух-трех верстах от села.

Наутро, когда офицеры седлали коней, в сарай внезапно ворвалась толпа примерно из 80–90 крестьян и солдат-дезертиров. Оружие, на беду, лежало в углу сарая, так что ингерманландцев застали, что называется, «тепленькими». Лишь корнет Науменко успел сделать выстрел из маузера, но тут же был убит одним из дезертиров (неким Белоусовым). Корнет Спришевский вскочил на коня и ускакал, но все остальные попали в плен, причем пятеро из офицеров получили различные ранения.

Толпа притащила ингерманландцев в село, где местный фельдшер, несмотря на угрозы, оказал им первую помощь. Судить пленников должен был сход, однако предводитель толпы однорукий матрос Ананий Бондарь твердо обещал, что «своей единственной рукой всех перестреляет». Пять дней судьба ингерманландцев висела на волоске. За это время Спришевский добрался до соседнего села Тальянка и обратился за помощью к большевику, возглавлявшему местный ревком. Тот проявил редкое благородство и отрядил в Роги специальную «следственную комиссию». В результате пленников отправили в Умань «вплоть до выяснения» подлинных целей их путешествия».

Вскоре город был занят немцами и в нем установилась власть гетмана Скоропадского. Слезкин 1-й сообщил о случившемся германскому оккупационному командованию, которое тут же отправило в Роги карательную экспедицию. Мужиков выпороли, Бондаря и Белоусова повесили, а всем офицерам-ингерманландцам по возможности вернули отобранное у них имущество и оружие.

СПАСЕННЫЙ ШТАНДАРТ

В отличие от молодых офицеров их старшие товарищи отнюдь не сразу примкнули к белому движению. Еще в феврале 1918 года те, кто не поехал на Дон, взяв с собой полковой петровский штандарт, по железной дороге отправились к месту довоенного квартирования полка – в город Чугуев. Именно там находились семьи многих офицеров, а также полковая церковь, здание полкового офицерского собрания и другое движимое и недвижимое имущество части. Своеобразным «ответственным» за эту тыловую базу был ротмистр Михаил Иванович Тихонравов.

По условиям Брестского мира Чугуев вошел в состав независимой Украины. Офицерам-ингерманландцам предложили перейти на службу в армию гетмана Скоропадского (бывшего генерал-лейтенанта царской армии).

Почти все они были зачислены в «12-й кинный Пилтавский» полк, а ротмистр Луговой стал помощником коменданта железнодорожного участка станции Полтава (вскоре был убит красными партизанами). Однако летом 1918 года в Чугуев пришли вести о том, что Добровольческая армия не только не погибла в «Ледяном походе», но и готовилась к новым схваткам с большевиками. И тогда офицеры-ингерманландцы решили примкнуть к Деникину.

Проблема заключалась в том, что, в отличие от Скоропадского, Деникин ориентировался вовсе не на немцев, а на союзников. Правда, в Харькове существовало нелегальное Бюро Добровольческой армии, которое снабжало офицеров всем необходимым для проезда на Дон. В августе 1918 года Тихонравов, Слезкин 1-й, Васецкий, Яновский и Лопырев получили от начальника этого бюро полковника Штейфона документы и прогонные деньги. Затем Яновский при помощи полкового священника отца Василия Копецкого ночью проник в запертый полковой храм и, втайне от украинцев, вынес у себя под шинелью снятый с древка полковой штандарт.

Через пару недель пятеро офицеров прибыли в Екатеринодар в штаб Добровольческой армии, где встретились со своим бывшим однополчанином полковником Ряснинским, а тот, в свою очередь, представил их начальнику 1-й конной (Кубанской) дивизии генерал-лейтенанту барону Петру Врангелю.

История любит парадоксы. В первой половине XVIII века предки барона сражались за интересы шведской короны и не раз сталкивались на поле битвы с русскими «ингерманландскими» полками. Прошло чуть менее двух веков, и потомок «шведских Врангелей» принял самое деятельное участие в возрождении одного из этих полков.

Узнав, что ингерманландцы привезли с собой знаменитый петровский штандарт, «черный барон» разрешил им сформировать отдельный разведывательный эскадрон, командиром которого стал ротмистр Тихонравов. Это подразделение отличилось при штурме станицы Константиновской, а также в боях у Армавира. При взятии Ставрополя ингерманландцы наступали со стороны женского монастыря, очистив от упорно сопротивлявшихся большевистских частей предместья города. Постепенно к ним присоединялись все новые группы добровольцев, благодаря чему эскадрон разросся до 200 человек (при 16 кадровых офицерах).

По ходатайству офицеров и согласно приказу Деникина от 30 октября 1918 года разведывательный эскадрон был развернут в Ингерманландский гусарский дивизион, состоявший из двух эскадронов (1-м командовал – Слезкин 1-й, 2-м – Васецкий, общее же командование дивизионом осталось за Тихонравовым). Факт восстановления старого названия полка вызвал среди офицеров прилив энтузиазма. Ветераны-ингерманландцы тут же надели форму своей части (голубые фуражки и погоны), а 10 декабря 1918 года отметили полковой праздник.

В ДВУХ ШАГАХ ОТ ПОБЕДЫ

Зимой 1918–1919 годов, окончательно порвав с «самостийниками», из Чугуева на Кубань прорвались остальные офицеры-ингерманландцы. Лишь один бывший командир полка Синегуб отправился на север к Юденичу. Другой бывший командир полка Иван Гаврилович Барбович возглавил 2-й конный Дроздовский полк и впоследствии стал одним из наиболее известных кавалерийских военачальников Добровольческой армии (Михаил Булгаков вывел его в пьесе «Бег» под именем генерала Чарноты). Что касается Пальшау, Лихолета, Булацеля, Волохина, Двигубского, Ващенко, Козлова, Кравцова, Спришевского, Селиванова, Эсипова, Слезкина 2-го, Трегубова 2-го, то все они в разное время и разными путями, но все-таки воссоединились со своими товарищами (правда, многие из них впоследствии были переведены в другие соединения). Подполковник Гурский влился в дивизион вместе с собственным эскадроном, который он сколотил из офицеров разных частей и родов войск.

Всю первую половину 1919 года Ингерманландский дивизион вместе с Самурским пехотным полком действовал в Каменноугольном бассейне против отрядов махновцев. Прославленный «батька» оказался очень опасным и энергичным противником. Бои у сел Пологи и Михайловка (январь – февраль) окончились фактически с ничейным результатом. У станции Моспино (апрель) махновцы едва не разгромили Самурский полк. В решающий момент в дело вступили кубанские пластуны, а эскадрон Слезкина 1-го атаковал противника из засады. Количество убитых махновцев неизвестно, но в плен попало около 50 человек. Менее удачными для белых оказались бои под Харьковом и Белгородом (июнь).

Во время отдыха на станции Томаровка ингерманландцы устроили пирушку с экипажем бронепоезда «Офицер». Под влиянием винных паров несколько гусар во главе со Слезкиным 1-м решили прямо на бронепоезде атаковать занятую большевиками станцию Готня. Однако красные также располагали бронепоездом и сумели дать достойный отпор. Дуэль двух бронированных составов закончилась тем, что у «Офицера» был разбит паровоз и один из вагонов. Как писал Слезкин 1-й: «После этого случая я закаялся совершать такие увеселительные прогулки – в чистом поле, на коне чувствуешь себя уверенней».

1 июля 1919 года после прибытия очередного пополнения дивизион был развернут в полк пятиэскадронного состава под командованием Михаила Тихонравова. Кроме того, «под крылом» ингерманландцев начали формироваться эскадроны новгородских драгун и одесских улан, которые впоследствии также предполагалось развернуть в самостоятельные полки.

Лето и осень 1919 года считаются своеобразным пиком белого движения. Армия Деникина, прорвав линию фронта, заняла Киев – матерь городов русских. На очереди была первопрестольная – Москва.

Ингерманландский полк включили в состав 1-й дивизии 5-го конного корпуса генерала Юзефовича. 20 августа один из эскадронов ингерманландцев в конном строю атаковал и взял батарею красных. Затем в сентябре полк штурмовал Конотоп, сражался на Сейме, брал Глухов, Ямполь, участвовал в освобождении Севска, отметился у станции Бровары и города Сумы.

Однако в боях на Орловско-Курском направлении военное счастье склонилось на сторону большевиков. Гусары понесли большие потери, а часть полка (примерно полтора эскадрона) при отступлении через Дон оказалась отрезана от своих и была вынуждена самостоятельно пробиваться в Крым на соединение с генералом Слащевым.

Командовавший этим отрядом ротмистр Яновский пополнил его окруженцами и уже в Крыму развернул в самостоятельный Ингерманландский дивизион (январь 1920 года). Противника удалось остановить и даже нанести ему серию поражений. Так, 1 марта дивизион потрепал красных у Армянска и бравой атакой выбил их с Перекопского вала. За этот бой все участвовавшие в нем офицеры были произведены в следующие чины. Еще через пару недель ингерманландцы совершили набег в тыл неприятеля, взяли Чаплинку и провели бой у села Преображенского.

Однако в начале 1920 года решающие события разыгрывались вовсе не на подступах к Крыму, а восточнее – на Дону и Кубани. Здесь действовала другая часть полка (примерно три с половиной эскадрона), которую в начале января вновь переименовали в дивизион и вместе с остатками других частей включили в 1-й кавалерийский полк под командованием Тихонравова.

6 января 1920 года корпус Барбовича вместе с Терско-Кубанским корпусом генерала Агоева атаковали переправившуюся через Дон у станицы Ольгинской Первую конную армию Буденного. Красные потерпели поражение, причем сам Буденный еле спасся, умчавшись на тачанке.

Самое же крупное за всю Гражданскую войну кавалерийское сражение произошло в конце февраля у станицы Егорлыкской. Участвовало в нем более 20 тысяч человек, причем и с той и с другой стороны бились профессионалы, прошедшие школу царской армии. Очевидцы вспоминали, что противники выстраивали свои боевые порядки в полном соответствии со «старорежимными» уставами. То красные, то белые попеременно брали верх, но затем попадали под артиллерийский и пулеметный огонь неприятеля и вновь откатывались обратно. Каждый остался при своем, но в конце дня на поле битвы подошла красная дивизия Майстраха и потихоньку заняла оспариваемые пункты. Ингерманландцы в этом сражении потеряли двух офицеров – поручика Лесевицкого и корнета Баринова-Широкова.

Отступление Добровольческой армии продолжалось до тех пор, пока белые не были прижаты к берегу моря у Новороссийска (март 1920 года). Кроме остатков деникинских войск, здесь скопились многочисленные тыловые учреждения и толпы гражданских беженцев. Все эти массы людей переправлялись в Крым, причем прикрывать эвакуацию пришлось корпусу Барбовича. Ингерманландцы сдерживали красных у Тоннельной. Под огнем противника, бросив лошадей прямо на пристани, гусары все-таки успели погрузиться на задержанный подполковником Гурским пароход «Аю-Даг». Многие из них до конца дней не могли забыть «тех несчастных, которые, опоздав на погрузку, скопились на молах и, глядя вслед отходящим пароходам, потрясали кулаками им вслед».

С «ЧЕРНЫМ БАРОНОМ»

Новороссийская катастрофа подкосила белое движение. В войсках падала дисциплина, наметились признаки деморализации. Многие погружались в пучину пьянства, другие кончали жизнь самоубийством, третьи искали смерти другими способами. Зачастую даже боевые товарищи бросались друг на друга. Так, в апреле 1920 года из-за какого-то нелепого повода произошла дуэль между двумя ветеранами-ингерманландцами – Яновским и Слезкиным 1-м. К счастью, обошлось без жертв: Слезкин 1-й выстрелил в воздух, а Яновский намеренно промахнулся.

Тем временем место Деникина занял Врангель. Новый командующий переименовал Вооруженные силы Юга России в Русскую армию. При этом были переформированы многие части и соединения. Трехэскадронный Ингерманландский гусарский дивизион вошел в состав 5-го кавалерийского полка, командиром которого стал полковник Тихонравов.

Полк, в свою очередь, вошел в состав 1-й кавалерийской дивизии Конного корпуса. Двумя другими полками этой дивизии командовали ингерманландцы – полковник Ряснянский (Сводно-гвардейский полк Генштаба) и полковник Пальшау (пеший полк).

25 мая 1920 года Русская армия вышла из Крыма и попыталась овладеть Северной Таврией. После того как пехота заняла позиции красных у Перекопа, в прорыв устремилась кавалерия. У деревни Чаплинки ингерманландцы в конном строю атаковали и наголову разбили латышскую бригаду.

С 31 мая по 7 июня гусары преследовали отступающего неприятеля. Затем сопротивление красных стало нарастать, и бои шли уже с переменным успехом. С 7 по 18 июня ингерманландцы обороняли участок Чокрак – Эристовка – Хохгейм, а затем вновь сражались у Токмака. 20 июля участвовали в разгроме конной группы Жлобы. 24 июля были переброшены под Каховку и весь следующий месяц воевали с уральской дивизией Блюхера. В конце июля, действуя вместе с другими частями Конного корпуса, полк овладел городом Ореховым и отметился при разгроме Александровской группы красных.

В августе корпус переправился черед Днепр в районе Никополя и, перейдя через плавни, оказался в тылу противника. Здесь коннице Русской армии вновь пришлось схлеснуться с конноармейцами Буденного. В бою 30 сентября у села Шолохова погиб командир Конного корпуса генерал Бабиев, а его место занял бывший командир Ингерманландского полка генерал Барбович.

К началу октября 1920 года стало очевидно, что Врангелю не удастся закрепиться в Северной Таврии. Русская армия начала отход в Крым. Преследовавшие ее красные войска, в свою очередь, перешли через Сиваш и хлынули в глубь полуострова. 28 октября в бою у Карповой балки погиб бывший командир ингерманландцев полковник Пальшау.

Правда, в отличие от новороссийской катастрофы, эвакуация из Крыма прошла более благополучно. Все, кто хотел, сумели выехать из советской России, так что не было ни вздыбленных кулаков, ни проклятий, летящих вслед уходящим пароходам. Запасная часть Ингерманландского дивизиона под командованием полковника Гурского сравнительно спокойно села на корабли в Феодосии. Большинство же ингерманландцев 1 ноября 1920 года погрузилось в Ялте на пароход «Крым». На палубе судна музыканты одного из кавалерийских полков заиграли «Боже, царя храни». Как писал Юрий Слезкин 1-й: «Головы всех благоговейно обнажились, и мысли обратились к Ней – навсегда покидаемой Родине. Среди этих изгнанников была маленькая группа ингерманландских гусар. Это было все, что оставалось от полка».

«ТОБОЮ ГОРДЫЕ В ПОТОМКАХ»

В Гражданской войне на стороне белых принимали участие почти все офицеры полка, числившиеся в нем к моменту революции, – 41 человек. Из них погиб 21 (в мировую войну – всего 14).

Уже находясь в Галлиполи (Турция), ингерманландцы продолжали жить по законам регулярной армии. По-прежнему собирались офицерские собрания и даже время от времени проходили строевые занятия.

В 1921 года дивизион в полном составе вошел в пограничные войска Югославии и принял участие в боях с македонскими националистами.

Однако в мае 1924 года по политическим соображениям всех русских сняли с пограничной службы. До апреля 1927 года ингерманландцы строили шоссе Велес – Штип – Кочане, после чего дивизион прекратил свое существование. Каждому пришлось самостоятельно искать себе профессию и средства к существованию.

Судьбы эмигрантов сложились относительно благополучно. Руководивший полковым объединением генерал Барбович умер в Мюнхене в 1947 году, а его преемник и последний командир Ингерманландского полка (дивизиона) Тихонравов скончался в 1970 году в Глен-Кове (США).

Находясь на покое, Ряснянский написал историю 10-го гусарского Ингерманландского полка и скончался в 1976 году в Нью-Йорке. Труды по истории полка писал и умерший в 1977 году в Буэнос-Айресе (Аргентина) Юрий Слезкин 1-й.

Так от Югославии до Аргентины и Канады разбросала судьба бывших ингерманландцев. Однако все они помнили о своей Родине и, в соответствии с собственным пониманием долга и присяги, делали все, чтобы не опозорить славное имя родной части. Ибо девиз полка был обращен не столько к предшественникам, сколько к последующим поколениям: «Тобою гордые в потомках».


1 апреля 2014


Последние публикации

Выбор читателей

Владислав Фирсов
8370545
Александр Егоров
940827
Татьяна Алексеева
775904
Татьяна Минасян
319186
Яна Титова
243109
Сергей Леонов
215717
Татьяна Алексеева
179142
Наталья Матвеева
176557
Валерий Колодяжный
171204
Светлана Белоусова
157271
Борис Ходоровский
155356
Павел Ганипровский
131006
Сергей Леонов
112002
Виктор Фишман
95617
Павел Виноградов
92450
Наталья Дементьева
91736
Редакция
85313
Борис Ходоровский
83213
Станислав Бернев
76847