Однажды шведский король Густав Третий оказался в труднейшей, почти неразрешимой ситуации. В 1778 году у него родился сын, но во всем Шведском королевстве, видимо, не нашлось ни одного человека, умевшего обращаться с крошечным наследником престола. 

К счастью, король Швеции состоял в дружеской переписке с русской императрицей Екатериной Второй, воспитывавшей своего первого внука Александра по собственной системе. Густав Третий получил куклу, которая демонстрировала, как надо пеленать младенца королевской крови, и письмо с подробнейшими инструкциями. Когда читаешь это послание, то от некоторых советов буквально мороз по коже продирает:

«Кровать Александра железная без занавески, лежит он на кожаном матрасе, на котором стелется одеяло; у него не более одной подушки и очень легкое английское покрывало. В его комнате всегда говорят очень громко, даже когда он спит. Особенное внимание обращается на то, чтобы температура в его покоях не превышала 14 или 15 градусов».

Кроме того, бабушка Екатерина прислала королю корзину, в которой малыш должен спать, чтобы «бабье не вздумало качать ребенка». Неизвестно, воспользовался ли шведский монарх этими советами или пожалел сына, но когда 27 апреля 1779 года на свет появился второй внук императрицы Константин, его ожидало такое же спартанское обращение. Екатерина мечтала, что ее внуки станут образцами человеческой породы. Она написала «Наставление» – специальный труд о воспитании мальчиков, в котором мы находим такие перлы педагогической мысли:

«Приучать их к беспрекословному подчинению бабушке.

Чего повелительным голосом будут требовать — того не давать.

Чтоб не кушали, когда сыты, и не пили, не имея жажды, а если захотят кушать между обедом и ужином, давать им кусок хлеба.

Не допускать, чтобы Их Высочества мучили или убивали невинных животных, как-то птиц, бабочек, мух, собак, кошек или подобное».

А вскоре она создала еще один нравоучительный опус под названием «Бабушкина азбука», начинающийся словами «Перед Богом все люди равны». Императрица даже придумывала фасоны одежды внуков. Соединив жилетку и панталоны, она разработала удобный комбинезон. Так же решительно, как детские штанишки, Екатерина хотела перекроить и карту Европы, чтобы Константин получил достойные владения. Коронованная бабушка мечтала о возведении своего второго внука на престол византийских императоров. Константином мальчик был назван в честь основателя Константинополя. Однако будущий правитель Византии приводил в ужас воспитателей своей ленью, грубостью и полнейшим нежеланием учиться. На уроки, которые должны были начинаться в 8 часов утра, он приходил в 9, а то и позднее. Во время занятий, не слушая своего наставника, он, не отрываясь, смотрел на часы, дожидаясь окончания отведенного на науку времени. Как только стрелки показывали половину одиннадцатого, он вскакивал и убегал из учебной комнаты. Попытка урезонить строптивого ученика закончилась тем, что он пребольно укусил своего учителя Фредерика Лагарпа.

«Так приятно нисколько не трудиться, что я желал бы даже, чтобы другие могли за меня ходить, есть, пить и говорить, — признавался Константин в одном из писем. — Я такой же невежа, каким был в начале, чего мне нисколько не стыдно. В 12 лет я ничего не знаю, не умею даже читать. Быть грубым, невежливым, дерзким — вот к чему я стремлюсь. Словом, из меня ничего не выйдет во всю мою жизнь». Трезво оценивая свой характер и результаты бабушкиной воспитательной программы, он подписал письмо «Осел Константин».

Екатерина не могла смириться с крахом своих педагогических усилий. Как и многие бабушки, она посчитала, что женитьба — верный способ обуздать невыносимый нрав шестнадцатилетнего сорванца. Германия тогда занимала первое место в мире по экспорту в Россию принцесс, невест для русских женихов императорской фамилии. Своенравному Константину бабушка предложила на выбор трех сестер — дочерей Саксен-Кобургского принца. Принцессы приехали в столицу в сопровождении матери и прямо от заставы направились к Зимнему дворцу. Когда карета остановилась, старшая сестра София выскочила из нее торопливо и неграциозно, средняя — Антуанетта, выходя из экипажа, споткнулась и упала, а младшая принцесса Юлиана ступила на русскую землю спокойно, и, высоко подняв голову, стала медленно подниматься по лестнице. Екатерина Вторая, наблюдавшая из окна за высадкой десанта невест, усмотрела в том, что Юлиана «приземлилась» лучше сестер, перст судьбы. В любой русской сказке «меньшая дочь» всегда оказывает умницей и красавицей, достойной стать женой королевича. Когда Константин начал оказывать знаки внимания младшей из принцесс, показалось, что сказка сбывается наяву. Императрица подарила невесте головной бриллиантовый убор, в котором Юлиана была неотразимо хороша. Жених не уступал ей в привлекательности. Герцогиня Саксен-Кобургская так описала внешность своего будущего зятя:

«У Константина широкое, круглое лицо, и, если бы он не был курнос, то был бы очень красив; у него большие голубые глаза, в которых много ума и огня. У него такая прямая душа, столько простоты, столько сочувствия ко всему великому и в то же время столько скромности!»

Видимо, герцогиня была плохим психологом, а Юлиана не сообщала матери о необычных выходках своего жениха, которому нравилось выворачивать невесте руки и кусать ее. Константин являлся завтракать к будущей жене в шесть часов утра. С собой он приносил барабан и трубу и заставлял Юлиану играть на клавесине военные марши, аккомпанируя ей на этих инструментах. Вероятно, юная девушка была напугана «кусачим» женихом, выдувающим из огромной медной трубы бравурные мелодии, но обратного пути у нее не было.

2 февраля 1796 года Юлиана приняла православную веру. Она получила новое имя — Анна Федоровна. 15 февраля перед венчанием невесту по традиции причесали перед золотым туалетным прибором императрицы Елизаветы, облачили в платье из серебряной парчи с длинным шлейфом и украсили невероятным количеством бриллиантовых побрякушек. Константин и Анна, два подростка, соединенные волей царственной бабушки, стали мужем и женой. После венчания началась череда пышных торжеств. На площади перед Зимним дворцом устраивались праздники для народа: туши быков, зажаренные целиком, были сложены в две высокие пирамиды, а из фонтанов било вино, из одного — красное, а из другого — белое. Никаких других радостей этот брак не принес. Молодые поселись в Мраморном дворце. Жена некоторое время интересовала Константина как новая игрушка, как кукла, у которой капризный ребенок отрывает ножки и ручки, чтобы полюбопытствовать, что у нее внутри. Но скоро общение с молодой супругой стало навевать на него скуку или вызывать раздражение, и он уходил в манеж, где развлекался стрельбой из пушки, заряженной живыми крысами. Потом Константину вздумалось притащить маленькую пушечку в Мраморный дворец и стрелять в длинном дворцовом коридоре. Вдоль стены стояли огромные каменные вазы, в одну из них великий князь запихал свою молоденькую женушку, так что была видна только ее миленькая головка. Из этого укрытия несчастная женщина, дрожа от страха, наблюдала за артиллерийскими забавами мужа. После этой выходки императрица высекла внука.

6 ноября 1796 года императрица Екатерина Великая скончалась, началось леденящее душу царствование ее сына Павла Первого. Великий князь Константин побаивался своего полубезумного папашу, однако это не мешало ему заводить сомнительные любовные интрижки и устраивать шумные застолья для актеров и актрис. А его жене приходилось беспрекословно терпеть грубость, неверность и даже рукоприкладство мужа.

…К вечеру 12 марта 1801 года в Петербурге не осталось ни одной бутылки шампанского, но горожане были пьяны и без вина. Офицер гусарского полка скакал галопом по тротуару набережной Фонтанки и кричал: «Теперь можно делать все, что хочешь!» Причиной всеобщей радости была смерть императора Павла. Когда великий князь Константин узнал об убийстве отца, он сказал одному из придворных:

«Как тебе понравилась эта каша? После того, что случилось, брат мой Александр может царствовать, если хочет, но если престол достанется мне когда-нибудь, то я, конечно, его никогда не приму».

Брат Александр взошел на престол, залитый отцовской кровью, а Константин получил желанную свободу. Прежде всего, он решил избавиться от надоевшей нелюбимой жены. Он подговорил штаб-ротмистра кавалергардского полка Ивана Линева объявить себя любовником великой княгини.

«На третий день гнуснейшей клеветы прекрасная, кроткая, любезная великая княгиня Анна Федоровна оставила навсегда Россию! — писал свидетель этих событий действительный статский советник Александр Михайлович Тургенев. — В России все были уверены, что Линев — любовник великой княгини Анны Федоровны, но ничего нет несправедливее в мире этой клеветы». Трагедия жены, чья жизнь была сломана, а доброе имя опорочено, стала для Константина Павловича поводом сочинить веселую песенку, которую он очень любил распевать. Она начиналась словами: «Избави меня, Боже, от пожара, наводнения и немецкой принцессы».

После смерти отца и отъезда жены Константин окружил себя людьми, «из которых наиболее честный заслуживает быть колесованным без суда». Так отозвался об окружении великого князя Александр Михайлович Тургенев, а поводом для этого стала чудовищная трагедия, случившаяся весной 1802 года. Константину Павловичу приглянулась молодая вдова прусского банкира госпожа Арауж. Скромная и богобоязненная женщина, мать двоих малолетних детей, отвергла любовные домогательства великого князя. «Царственный осел», не привыкший к отказу, решил отомстить. Госпожу Арауж хитростью заманили в Зимний дворец. Далее предоставим слово Александру Михайловичу Тургеневу, который служил в Министерстве юстиции и был хорошо осведомлен о происшедшем:

«Благопристойность не дозволяет то пересказать, что изверги, начиная с великого князя, с ней делали! До того даже, что когда Арауж от насилия, ей сделанного двадцатью или более (человек), лишилась жизни, изверги, а именно Шульгин и Чичерин, еще продолжали действие! Бездыханное тело Арауж с переломанными суставами в руках и ногах, было привезено в дом к матери ее и брошено в прихожей комнате. Разнесшийся слух о сем злодеянии произвел во всех негодование. Была учреждена чрезвычайная комиссия. Прегрозный был написан Указ, набраны прекрупные, длинные слова и более всего замечательно в Указе выражение, «что если бы кому известно было, что кто-либо из членов императорской фамилии нашей был причастен сему злодеянию, повелеваем всем и каждому безбоязненно явиться в учрежденную комиссию и объявить, что про то знает».

Естественно, желающих пересказывать слухи и толки о брате императора не нашлось, возмущенные разговоры о смерти госпожи Арауж мгновенно стихли. Самые заядлые правдолюбцы прикусили языки, и никто «безбоязненно» не явился в ЧК, то бишь в Чрезвычайную комиссию, которая, как мы видим, является давнишним изобретением властей. Чрезвычайка времен императора Александра Первого пришла к неожиданному выводу: никакого злодеяния не было вовсе, а госпожа Арауж сама переломала себе руки и ноги во время эпилептического припадка. Только одному Богу ведомо, были ли больна эпилепсией несчастная женщина, но это не помешало благополучно закрыть «Дело госпожи Арауж».

Не будем описывать многочисленные амурные авантюры великого князя Константина Павловича, потому что они не имеют никого отношения к любви. И перенесемся в 1805 год. На одном из костюмированных балов наш «царственный осел» отыскивал свежий корм для своего сладострастия. Маскарад — самое подходящее место для мимолетных знакомств, ведь под маской может скрываться и светская львица, и невинная голубица, и гулящая девица, и жена, ненадолго покинувшая семейное гнездышко, чтобы немного повеселиться. Среди пестрой маскарадной неразберихи великий князь опытным взглядом отметил незнакомку с миленьким вздернутым носиком и задорными кудряшками на лбу. Из-под черной бархатной полумаски сияли большие карие глаза с длинными ресницами. Великий князь пригласил таинственную даму на танец. А пока Константина Павловича вальсирует, расскажем романтическую и грустную историю его очередной избранницы.

Итак, в парижском модном магазине трудилась милая четырнадцатилетняя девочка Жозефина. Приключения маленькой продавщицы начались с самого банального события: однажды в магазин зашел богатый англичанин. Одного взгляда на юную прелестницу ему хватило, чтобы воспылать к ней безумной страстью и поклясться, что она станет его женой. Англичанин пообещал родителям девочки золотые горы, убедил их, что она будет учиться в лучшем пансионе, а когда достигнет совершеннолетия, они поженятся. Как залог серьезности своих намерений, он вручил родителям Жозефины значительную сумму денег и немедленно получил родительское благословение. Самое удивительное, что британец сдержал свое слово, он действительно поместил юную француженку в лучший английский пансион, который она успешно закончила. Богатый англичанин и юная француженка стали готовиться к свадьбе, как вдруг жених скоропостижно скончался, не оставив завещания. Родственники покойного выгнали несостоявшуюся невесту на улицу. Жозефина хотела вернуться во Францию, но в ее судьбе произошел новый невероятный поворот: она случайно познакомилась с приехавшим в Лондон флигель-адъютантом русского императора Александра Первого бароном Фридрихсом, который сделал ей предложение руки и сердца. Только несколько дней молодожены провели вместе: барон был вынужден срочно вернуться в Россию. К несчастью, у него не оказалось достаточной суммы денег, чтобы уехать в Петербург вместе с Жозефиной. Конечно, он пообещал молодой жене, что уладит это досадное недоразумение. Прошли два месяца напрасного ожидания, но ни денег, ни писем от уехавшего мужа не было. Жозефина продала свои драгоценности, этих денег едва хватило, чтобы добраться до Петербурга. Здесь ее ожидал страшный удар: оказалось, что Фридрихс бессовестно обманул доверчивую девушку, назвавшись бароном, на самом деле он был фельдъегерем, то есть курьером, и жил в казарме на солдатской койке. Перед француженкой встал извечный русский вопрос: «Что делать?» Вернуться во Францию, чтобы вновь оказаться за прилавком магазина? Вести нищенскую семейную жизнь с мужем — грубияном и вероломным обманщиком? Жозефина поступила согласно мудрому совету поэта Овидия, который утверждал, что «женщина должна почаще показываться в свете, потому что, кто знает, может быть, в толпе уже находится кандидат в ее обожатели». Так и случилось! В маскарадной толпе она встретила русского принца, причем настоящего, и стала его возлюбленной. В 1808 году у великого князя Константина Павловича и госпожи Жозефины Фридрихс родился сын Павел. Мальчику была дана фамилия Александров в честь императора Александра Первого, который был его крестным отцом.

Константин и Жозефина прожили вместе десять лет. За это время многое изменилось: Константин Павлович был назначен главнокомандующим польской армией, а фактически стал полноправным властителем Царства Польского. Казалось, что Жозефина останется царицей его сердца навсегда, но в 1815 году великий князь увидел на балу необычайно красивую, высокую, голубоглазую блондинку и буквально остолбенел от изумления. Прелестная девушка казалась каким-то волшебным видением. Она танцевала так легко, словно парила, летела и кружилась, вовсе не касаясь ножками пола. Не только красота и грация пленили Константина Павловича. Молодая польская графиня Иоанна Грудзинская была поистине светлым ангелом, посланным, чтобы спасти душу наследника российской короны. Глубоко религиозная, прекрасно образованная девушка считала, что высшие женские добродетели — это кротость, тихий нрав и мягкость. Чудом сохранились несколько разорванных страничек из ее дневника. Текст написан по-французски мелким неразборчивым почерком. Читая эти строчки, понимаешь, почему цесаревич Константин полюбил первый раз в жизни.

«Кротостью можно расположить людей в свою пользу, умом можно покорить их, добротою можно привлечь и сохранить их расположение, — писала прелестная Иоанна. — Надо быть кроткой с людьми, не увлекаться удовольствиями и переносить неизбежные страдания с покорностью. Кротость — это уступчивость и снисходительность к мнению других. Но уступчивость эта должна быть добровольная, должна быть плодом собственного побуждения. Иначе человек станет не кротким, а слабым».

Константин Павлович добивался руки своей кроткой возлюбленной пять лет! Понадобилось поистине невероятное «ослиное» упорство, чтобы преодолеть все препятствия на пути к алтарю. Цесаревич расстался со своей любовницей Жозефиной Фридрихс. Он развелся с женой — великой княгиней Анной Федоровной. Это был первый и единственный официально оформленный развод в царствующем доме Романовых. И, наконец, великий князь Константин, наследник российского престола, променял блеск императорской короны на тихую семейную жизнь с любимой женщиной!

12 мая 1820 года состоялась очень скромная церемония бракосочетания. В официальном манифесте по поводу этого события говорилось, что великому князю Константину Павловичу даруется имение Лович, а его супруге — титул княгини Лович. Супруги поселились в Варшаве во дворце Бельведер. Княгиня Лович не писала педагогических трудов, но благодаря ее влиянию характер Константина Павловича преобразился чудесным образом. Единственным оружием Иоанны была искренняя и бескорыстная любовь. Да, прекрасная полька полюбила этого странного, грубого, необузданного, преступного человека. Иоанна была на шестнадцать лет моложе мужа, но, когда он гневался, она тихим голосом, словно расшалившемуся ребенку, говорила: «Константин! Надобно прежде подумать, а потом делать, а ты поступаешь совершенно наоборот!» И он утихал, просил прощения, целовал ей ручки. Поздней осенью 1825 года, когда, после смерти императора Александра Первого, встал вопрос о престолонаследии, княгиня, наверное, тоже сказала мужу: «Константин, прежде чем стать императором, сначала подумай!» Он подумал — и решительно отказался. Будь у княгини Лович хоть капля тщеславия, она бы уговорила мужа принять корону, но Иоанна хотела только любви, а Константин Павлович не просто любил, он боготворил жену. Когда княгине Лович нужно было ненадолго уехать, он прощался с ней так, словно она отправлялась в кругосветное путешествие: обнимал, целовал, крестил, строго наказывал кучеру, чтобы тот не ехал слишком быстро. Его письма проникнуты постоянной заботой о здоровье жены: то он с тревогой сообщает, что она чувствует себя не совсем хорошо, то радостно отмечает перемены к лучшему. Судьба даровала Константину и Иоанне десять безоблачных лет совместной жизни, а затем все неожиданно и безвозвратно рухнуло.

…17 ноября 1830 года Константин Павлович спал после обеда сладчайшим сном. Неожиданно раздался страшный шум и крики: «Смерть тирану!». Великий князь проснулся, вскочил с дивана, открыл дверь в комнату камердинера и оказался лицом к лицу с двадцатью вооруженными людьми. Камердинер Фризе втащил его в кабинет, захлопнул дверь и умудрился запереть ее на задвижку перед носом опешивших убийц. Камердинер спрятал Константина Павловича в чуланчик под крышей. Восставшие стали обыскивать дом. Великого князя спасло лишь то, что убийцы закололи штыком генерала Жандра, приняв его за Константина Павловича, и после этого скрылись. Вскоре подоспела помощь. Великий князь был потрясен. Нет, не тем, что его пытались убить, а вероломством поляков. Он управлял этим краем 16 лет и наивно полагал, что Польша благоденствует под его мудрым руководством, забыв свои мечты о независимости от России. Константин Павлович создал польскую армию, ставшую одной из лучших в Европе, и, как он думал, верную России, царю и ему, ее главнокомандующему.

— Признаюсь, что никогда не воображал, чтобы могли постичь меня все те несчастья, которые уже были и продолжают преследовать в награду трудов и усердия, — горько сетовал Константин Павлович. Под охраной немногочисленного русского военного отряда великий князь с женой смогли выбраться из Варшавы, где бушевало восстание. Началось долгое и утомительное возвращение домой. Княгиня Лович чувствовала себя очень плохо, врачи даже опасались, что у нее началась скоротечная чахотка. 3 июня 1831 года, отступая по белорусскому тракту, прибыли в Витебск. День 15 июня выдался сырым и прохладным. Иоанна несколько раз просила мужа зайти в дом, но он в задумчивости курил на террасе. После обеда у Константина Павловича обнаружились признаки простудной лихорадки, но скоро стало ясно, что это холера. Болезнь протекала в очень острой форме. Больной невыносимо страдал, но муки его были недолгими. В семь часов вечера великого князя не стало. Ему было всего 53 года. Когда тело покойного было положено в гроб, Иоанна отрезала свои роскошные светло-русые волосы и подложила их под голову Константина Павловича. Княгиня Лович пережила своего супруга только на пять месяцев. Без любимого мужа она просто угасла, как свеча.