6 марта исполнилось 110 лет со дня рождения легендарного советского аса Александра Ивановича Покрышкина.
Звания Героя Советского Союза он удостоился трижды. Позже такой же чести удостоится Иван Никитович Кожедуб, а маршал Георгий Константинович Жуков даже обойдет прославленных летчиков, став четырежды Героем. Но все-таки именно Покрышкин был первым.

Александр Иванович Покрышкин родился 19 марта 1913 года в Новониколаевске (Новосибирске). Отец его во времена НЭПа торговал галантереей, впоследствии как «чуждый элемент» был лишен за это избирательных прав и в 1934 году от безысходности повесился. Сам Саша с 10 лет работал кровельщиком на стройках и одновременно учился в семилетке.

В 17 лет он поступил в ФЗУ, которое закончил по специальности слесаря-инструментальщика. В стране в это время гремел лозунг «Комсомолец на самолет!», и вот по путевке ВЛКСМ Покрышкин отправился в Пермь в авиационное училище. Как на беду, выяснилось, что набор летчиков временно прекращен, и Александра, к его глубокому огорчению, зачислили в группу авиатехников.

Ирония судьбы заключалась в том, что, прибудь он месяцем позже или раньше, и стать летчиком молодому сибиряку удалось бы без особых сложностей. А так целых шесть лет Покрышкину пришлось служить авиатехником и одновременно добиваться перевода в пилоты. Бюрократическая машина упорно сопротивлялась, и тогда он совершил невозможное: всего за три недели прошел годичный курс летчика при одном из аэроклубов. Преподаватели были настолько потрясены, что уже без особого сопротивления рекомендовали его в знаменитую Качинскую авиашколу (под Севастополем).

Здесь Александр удивлял всех своими способностями, но в 1939 году бдительные товарищи выяснили, что он является сыном «лишенца». Покрышкина едва не исключили из школы и из ВЛКСМ, но тут вмешалась первичная комсомольская организация, ограничившаяся вынесением ему строгого выговора за «неоткровенность».

Так ли иначе, со скрипом и нервотрепкой бывший курсант стал лейтенантом 55-го истребительного авиационного полка. Война застала его на территории Молдавии, и уже 22 июня Покрышкин продемонстрировал свою меткость и мастерство пилотажа. Правда, в роли сбитого оказался свой же советский бомбардировщик, и только по счастливой случайности дело обошлось без потерь со стороны экипажа.

Свою первую настоящую победу Александр Иванович одержал на следующий день, сбив Ме-109. Спустя месяц на его счету было шесть немецких самолетов, однако свою первую серьезную награду – орден Ленина он получил вовсе не за уничтоженные неприятельские машины, а за обнаружение крупной перегруппировки немецких танков под Ростовом. Что же касается воздушных побед, то документы, в которых они фиксировались, были потеряны, причем Покрышкин отнесся к этому с философским спокойствием. В это время Александр Иванович уже разрабатывал новую тактику боя, которая позволила бы свести наши потери до минимума. И еще он старательно изучал опыт противника и однажды даже летал на трофейном Ме-109.

Авторитет Покрышкина у однополчан был огромным, а вот его отношения с командованием складывались, мягко говоря, весьма неровно. Он вполне мог рубануть правду в глаза начальству и при этом весьма резко критиковал тех командиров «которые сами не летают, а других учат».

Разумеется, успешной карьере это не способствовало. Покрышкина постоянно «прокатывали» с наградами и упорно не утверждали в должности командира эскадрильи. Здесь, впрочем, следует признать, что и сам он давал соперникам лишние козыри. Так, летом 1942 года, когда его гвардейский авиаполк находился в Махачкале на отдыхе, Покрышкин устроил драку из-за места в столовой. Гвардейцы схлестнулись с негвардейцами, «кто-то кого-то стукнул боксом», а когда к месту драки прибыл комендантский взвод, помирившиеся пилоты устроили «тыловикам» взбучку.

Самое забавное, что, выпив «на мировую», гвардейцы и «негвардейцы» успели забыть об этой истории, когда Покрышкина взяли на гауптвахту. Затем последовали снятие с должности командира эскадрильи и исключение из партии. К счастью, в дело вмешались офицеры, драка с которыми и привела ко всем этим неприятностям. Именно благодаря их хлопотам выяснилось, что отрицательные характеристики на Покрышкина были сфальсифицированы недоброжелателями, а сам он является храбрым и уважаемым боевым офицером.

На фронт Александр Иванович вернулся весной 1943 года в качестве командира эскадрильи 16-го гвардейского истребительного авиаполка 4-й воздушной армии. И именно тогда он получил новую машину – американскую «аэрокобру», которую в дальнейшем предпочитал любым советским моделям…

Широкую известность Покрышкину принесла Кубанская битва (март – июль 1943 года) – первое авиационное сражение, в котором русские и немцы выступили на равных. Командованию люфтваффе, правда, по-прежнему удавалось добиваться перевеса сил в нужное время и в нужном месте, однако в профессиональном отношении «сталинские соколы» довольно успешно тягались с германскими «экспертами». Другое дело, что уровень подготовки пилотов из разных соединений тоже был очень различным, причем Покрышкин и его товарищи рассматривались в качестве образцов для подражания.

Радист Н. И. Уманский рассказывал в качестве примера об эпизоде, когда несколько советских генералов наблюдали с КП за разыгрывавшейся в небе схваткой: «Восемь наших истребителей Як-1 вели воздушный бой против двенадцати месершмиттов. Бой они вели плохо, нервничал их командир, и немцы буквально издевались над Яками. Генералы очень переживали, кричали, ругались между собой, как и бывает в таких случаях, говорили, что летчиков надо послать в пехоту… На их счастье, Александр Иванович с группой из четырех самолетов возвращался из боя, который они провели над Керчью и Темрюком. Они имели преимущество в высоте и, как ястребы, смело набросились на немцев. За каких-нибудь пять-семь минут четыре Ме-109 уже горели, как костры на земле, два летчика спаслись на парашютах, а два погибли, остальные ретировались немедленно… А мои генералы, переругавшись между собой, на радостях начали целоваться, чуть не в пляс пустились… Это настоящие асы – так говорили они».

Противниками наших гвардейцев в этих боях были «эксперты» (так в люфтваффе называли асов) из наиболее прославленных германских соединений, в том числе и из знаменитой 52-й эскадры, в которой сражались самые результативные летчики-истребители Второй мировой войны – Хартманн, Баркгорн, Ралль. Все они в известной степени были индивидуалистами, гоняясь в первую очередь за собственными победами.

Большинство «экспертов» не любили втягиваться в долгие поединки, предпочитая подойти незамеченными, и, нанеся удар, стразу же ретироваться. А вот «сталинских соколов» наше командование удерживало от «свободной охоты» и заставляло в первую очередь выполнять поставленную задачу.

Именно в кубанском небе Покрышкин разработал новый боевой порядок – «этажерку». Три пары истребителей рассредоточивались по фронту и по высоте на расстоянии нескольких сотен метров друг от друга. Каждой паре и каждому летчику выделялись специальные секторы поиска, а общее командование осуществлялось при помощи радиосвязи.

Для патрулирования применялся так называемый «маятник». Группа истребителей снижалась с высоты четыре-пять до двух-трех километров, затем резко уходила наверх, разворачивалась на 180 градусов и опять устремлялась вниз. Пространство над районом прикрытия буквально «прочесывалось», и при этом высота и скорость давали маневр для внезапной атаки. Ну а во время боевой «карусели» Покрышкин был просто великолепен и, по общему мнению, мог дать фору любому «эксперту». Стрелять же он предпочитал чуть ли не в упор и сразу со всех трех пулеметов.

После Кубани фамилия Покрышкина загремела по всему фронту, а командующий воздушной армией генерал-полковник (будущий главный маршал авиации) Константин Вершинин все чаще прислушивался к его мнению. Именно тогда Александр Иванович был дважды награжден Звездой Героя Советского Союза, а список его побед, только согласно официальным (сильно заниженным) данным, дошел до цифры 30.

Заняв должность командира полка, Покрышкин добился очень хорошего соотношения потерь и побед – восемь-десять сбитых немцев на одного нашего. Конечно, на бумаге, зачастую, происходили вещи еще более удивительные, но оспаривать правильность подобной статистики пока не брались даже немецкие исследователи.

Сам Александр Иванович по-прежнему летал и, демонстрируя «мастер-класс», периодически заваливал то одного, то двух немцев. Как рассказывал один из механиков его полка: «У нас в звене управления стоял хороший американский радиоприемник. Когда наши уходили в бой, мы настраивали его и слушали, что происходит в воздухе. Доносилось до нас и немецкое «Ахтунг! Ахтунг! Покрышкин!»… Истеричные выкрики надорванным голосом…»

Следует отметить, что начиная с 1943 года в техническом и организационном отношении советские ВВС все более превосходили люфтваффе. Соответственно, это отразилось и на уровне подготовки пилотов. Если в начале войны наиболее опытные наши истребители имели по 200–400 часов налета, то у германских «экспертов» было не менее 600–800. А вот в конце войны, когда ряды немецких асов уже сильно поредели, рейхсмаршал Геринг все чаще бросал в бой зеленую молодежь, имевшую 100–150 часов налета. Конечно, тягаться со «сталинскими соколами» таким «птенцам» было не под силу.

Последнюю попытку вернуть себе инициативу люфтваффе предприняли в мае-июне 1944 года в боях под Яссами. В конце этого сражения Покрышкин уже был командиром дивизии, а 24 августа получил третью по счету Звезду Героя Советского Союза. Спустя год аналогичной награды удостоится Иван Никитович Кожедуб, официально признанный самым результативным асом союзников. Кроме них, третью звезду не получит никто, и лишь маршал Жуков будет осыпан еще большими почестями, став четырежды Героем Советского Союза…

Любопытно, что, хотя официально засчитанных побед у Кожедуба на две больше, чем у Покрышкина, Александр Иванович пользовался большей популярностью и в Советском Союзе, и на Западе. Кожедуб, впрочем, относился к этому довольно спокойно и никогда не отрицал первенство Покрышкина в области новых тактических разработок.

Сегодня историки авиации пришли к выводу, что количество побед Покрышкина сильно занижено. Так, во время отступления пропали многие документы полка, в котором Александр Иванович сражался в 1941–1942 годах, а уже в конце войны некоторые уничтоженные машины он записывал на ведомых по той простой причине, что командование запретило ему участвовать в боевых вылетах. Так или иначе, но из сопоставления различных источников появились другие данные, согласно которым в воздухе он сбил девяносто четыре, а на земле уничтожил еще три самолета. Для сравнения поясню, что никто из англо-американских асов не смог подобраться даже к пятидесяти победам…

Отечественную войну Покрышкин закончил в звании полковника, а на Параде Победы именно ему доверили нести штандарт 1-го Украинского фронта. В дальнейшем он продолжил военную карьеру и в 1972 году достиг звания маршала авиации. Впрочем, учитывая его вклад в развитие советских ВВС, нельзя не признать, что он был достоин стать и главным маршалом, и маршалом Советского Союза. Однако даже на старости лет Александр Иванович не разучился рубить правду…

Скончался Покрышкин 13 ноября 1985 года и был похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище.