Сказке «Конек-Горбунок», на которой выросли поколения наших соотечественников, через год исполнится сто восемьдесят лет. Эта сказка известна всем — от мала до велика. Помню, как в детстве, широко открыв глаза, завороженно слушал отца, читавшего удивительные стихотворные строки. Казалось, что им не будет конца, по крайней мере этого так хотелось. Прочитав книгу, отец еще долго рассказывал о своем детстве, о том, как его неграмотный дед, услышав сказку из уст барина, запомнил ее почти наизусть и частенько декламировал этот стихотворный шедевр в кругу односельчан. Правда, со временем к этой любви и завороженности чудесными строками стало примешиваться определенное смущение. Ведь как бывает в детстве? Понравилось тебе произведение какого-то автора, сразу же ищешь другие. Так было и в этом случае. Прочитав, что сказку написал Петр Павлович Ершов, ринулся в библиотеку и стал спрашивать его книги. К моему удивлению, библиотекари развели руками и сказали, что об этом писателе почти ничего не известно и написал он одно-единственное произведение, зато какое!

Но вот теперь, по прошествии многих лет, хочу поделиться сомнениями и соображениями о том, кто же является подлинным автором знаменитой сказки.

Как известно, первая часть «Конька-Горбунка» появилась на страницах журнала «Библиотека для чтения» в 1834 году. По официальной версии, автором сказки являлся восемнадцатилетний студент Петербургского университета Петр Павлович Ершов (1815–1869). Родился он в селе Безруково Ишимского уезда Тобольской губернии, в семье капитана-исправника (главы уездной полиции). С двенадцати до семнадцати лет Ершов учился в Тобольской гимназии, а затем отправился в Петербург, где поступил на философско-юридический факультет университета.

Весной 1834 года профессор Петр Александрович Плетнев, возглавлявший кафедру русской словесности в Санкт-Петербургском университете, вместо очередной лекции прочитал студентам сказку в стихах, начинавшуюся следующими словами:

За горами, за лесами,
За широкими морями,
Не на небе — на земле
Жил старик в одном селе.
У крестьянина три сына:
Старший умный был детина,
Средний сын и так и сяк,
Младший вовсе был дурак.
Братья сеяли пшеницу
Да возили в град-столицу:
Знать столица та была
Недалеко от села…

Закончив чтение, профессор объявил, что автором сказки является студент Петр Ершов. Так началась слава никому не известного юноши. Есть сведения, что «Коньком-Горбунком» восхитился Александр Сергеевич Пушкин и якобы при этом сказал: «Теперь этот род поэзии мне можно оставить». Но вот что интересно. Книгопродавец Александр Филиппович Смирдин, издававший и произведения великого поэта, утверждал, что первые четыре строки знаменитой сказки, процитированные здесь, написаны рукой Пушкина. Это утверждение вошло в биографию Ершова, которая опубликована в таком солидном издании, как энциклопедия Брокгауза и Эфрона. Следовательно, Пушкин держал в руках рукопись Ершова, и не только держал, а дополнял ее? А как же тогда произошло знакомство гения русской словесности с обыкновенным студентом, которым до появления «Конька-Горбунка» был Ершов?

Существует версия, изложенная в книгах пушкиниста Александра Лациса и доктора исторических наук Игоря Можейко, более известного под псевдонимом Кир Булычев. Согласно этой версии, знакомство Пушкина со студентом Ершовым произошло летом 1833 года. В это время у Петра скончался отец и его материальное положение стало совсем незавидным. Надо было что-то делать. С просьбой подыскать ему заработок, Ершов обратился к профессору Плетневу. Почему именно к нему? Да потому, что заведующий кафедрой русской словесности слыл человеком мягким и доброжелательным, а его близость ко двору (он преподавал ранее словесность великим княжнам и наследнику Александру Николаевичу) придавала ученому вес в обществе. Вот как характеризовал Плетнева Тургенев, бывший в конце тридцатых годов слушателем его курса лекций: «Как профессор русской литературы Плетнев не отличался большими сведениями; ученый багаж его был весьма легок; зато он искренне любил свой предмет, обладал… чистым и тонким вкусом, и говорил просто, ясно, не без теплоты». С начала 20-х годов Плетнев был дружен с Пушкиным. Поэт ценил его деловитость и исполнительность и поручил ему заведовать изданием своих произведений. «Я был для него всем, — писал впоследствии Плетнев, — и родственником, и другом, и издателем, и кассиром. Пушкин, находившись по большей части вне Петербурга, то в Новороссийском крае, то в своей деревне, беспрестанно должен был писать ко мне, потому что у него не было других доходов, кроме тех денег, которые собирал я от издания и продажи его сочинений. Привычка относиться во всем ко мне, опыты прямодушия моего и — может быть — несколько счастливых замечаний, которые мне удалось передать ему на его сочинения, до такой степени сблизили его со мной, что он предварительно советовался с моим приговором каждый раз, когда в новом сочинении своем о чем-нибудь думал надвое».

Не удивительно, что Плетнев привел Петра Ершова к Пушкину, с просьбой дать хотя бы работу переписчика. Поэт, расспросив студента о его происхождении, заметил: «Вам и нельзя не любить Сибири. Во-первых, это ваша родина. Во-вторых, это страна умных людей». «Мне показалось, — вспоминал позднее Ершов, — что он смеется. Потом уж понял, что он о декабристах напоминает».

А теперь давайте посмотрим на жизнь Пушкина того периода. Не вдаваясь в детали и подробности, напомню, что это было время обзаведения домашним «гнездом», время камер-юнкерства, с его обязательным посещением балов и раутов вместе с красавицей женой. Время, когда император заявил, что будет сам цензором поэта. Одновременно напомню, что от своих холостяцких привычек и затей поэт не отказался и порой сам испытывал острую нужду из-за карточных проигрышей. Нужно было зарабатывать деньги, писать и писать…

Именно в этот промежуток времени Пушкин создает свои великолепные сказочные шедевры: «Сказку о царе Салтане», «Сказку о рыбаке и рыбке», «Сказку о мертвой царевне и семи богатырях». Причем сказки о царе Салтане и о мертвой царевне написаны четырехстопным хореем. Этим же размером написан «Конек-Горбунок». Вот теперь пришло время высказать крамольную мысль о том, что эта сказка также создана великим поэтом.

Понимая, что издание «Конька-Горбунка» за своей подписью является делом рискованным (чего стоит одно изображение царя и его окружения), Пушкин договаривается об авторстве с юношей, не лишенным литературных амбиций. Кстати говоря, подобный опыт у него уже был. Известно, что в 1828 году поэту грозили крупные неприятности в связи с делом о причастности к написанию скандально известной поэмы «Гавриилиада». Тогда Пушкин через своих друзей распространил версию о том, что ее автором является Дмитрий Петрович Горчаков, скончавшийся еще в 1824 году. Поверил или не поверил поэту император, пушкинисты спорят до сегодняшнего дня. Для подозреваемого важно было другое: 16 октября 1828 года Николай I приказал не преследовать больше Пушкина, так как «…мне это дело подробно известно и совершенно кончено».

Здесь же речь шла о молодом человеке, который ничем не рисковал, а наоборот, в одночасье становился знаменитым. Зачем эта мистификация нужна была Пушкину? Во-первых, любое произведение поэта рассматривалось лично императором через пристальное «увеличительное стекло». Следовательно, «Конек-Горбунок», в силу указанных ранее причин, не мог принести Александру Сергеевичу столь необходимые деньги, а мог принести, выражаясь словами сказки, «очень много неспокоя». Когда же первая часть произведения, подписанная Ершовым, была отдана «менеджером» Плетневым в журнал «Библиотека для чтения», редактором которого был близкий знакомый Пушкина, то скорой реакции цензуры не последовало. Кстати сказать, Ершову за эту первую часть сказки был заплачен рекордный гонорар в шестьсот рублей. Так что его материальные проблемы на тот период были успешно разрешены. Что же касается других частей сказки, как и отдельного ее издания, то больше речь о гонораре Ершову не шла. Вроде бы он и не возражал.

Оказавшись на вершине славы, Петр Ершов завел массу литературных знакомств. Своим другом его называли поэты Гребенка и Бенедиктов, драматург Батурин и водевилист Булгаков. Он был полон искрометных замыслов: писал стихи, пьесу «Суворов и станционный смотритель», либретто для оперы «Страшный меч», какие-то песни… Заявлял, что возьмется за грандиозную сказку «Иван-царевич» в десяти книгах. Но, увы, все вышедшее из-под его пера оказалось настолько серым, убогим и недотягивало до уровня «Конька-Горбунка», что от этих начинаний и заявлений ничего не осталось.

Летом 1836 года Ершов уехал в Тобольск, где стал учителем гимназии, а затем ее директором. Что же касается «Конька-Горбунка», то цензура в скором времени спохватилась, и после третьего издания сказка была запрещена на целых тринадцать лет. О причинах запрета в указе говорилось: «Книга не соответствует современным понятиям и образованности». Так что Пушкин все рассчитал верно.

И еще один маленький штрих, проливающий свет на эту историю. Как свидетельствовал известный библиофил и библиограф Соболевский, принадлежавший к числу ближайших друзей Пушкина, в 1834 году он помогал поэту приводить в порядок библиотеку. Они расставляли книги не по алфавиту, а по темам. В описи библиотеки «Конек-Горбунок» числился под номером 741. Этот номер относился к разряду книг, написанных под псевдонимами. Всего сюда входило десять изданий, с номера 739 по номер 748. С чего бы поэту ставить на «псевдонимную» полку книгу, автором которой был заявлен Ершов? Соболевский об этом Пушкина не спросил, но до потомков условный знак своего друга донес. Будем надеяться, что со временем появятся и другие тайные и явные знаки авторства нашего великого поэта. Ведь, как свидетельствует вековая мудрость, нет ничего тайного, что не стало бы явным.