Маленький бельгийский городок Бастонь преграждал немцам путь к населенному пункту Динант, откуда рукой было подать до Брюсселя. Именно в Бастони в декабре проявила себя знаменитая 101-я воздушно-десантная дивизия США, которая сыграла такую исключительную роль при высадке союзников в Нормандии 6-го июня того же года. Но в тот момент, в середине декабря, командир дивизии, прославленный генерал Максвел Тэйлор уехал в отпуск в США, его заместитель находился в Англии, а «на хозяйстве» оставался командующий дивизионной артиллерией, бригадный генерал Энтони Мак-Олифф. Спустя десять дней имя этого артиллериста станет известно всем военнослужащим армии США, включая самого последнего обозного солдата.

НАЧАЛО ОБОРОНЫ БАСТОНИ

Анализ, который провел Эйзенхауэр со своими штабистами в течение дня 16 декабря, привел их к правильным выводам. Несмотря на всю сумятицу и неразбериху первого дня сражений, стало ясно, что это не изолированная вылазка врага, а начало серьезного контрнаступления гитлеровцев. Уже первые синие стрелки, нарисованные на их картах, показывали на те цели, что ставили перед собой фашисты.

Генерал Алан Джонс, который во главе немногочисленного гарнизона оборонял городок Сент-Вит, получил приказ: «Не отступать! Держаться до последнего!» Сент-Вит продержался ровно пять дней.

Командующий 5-й танковой армией, уже упомянутой генерал Мантейфель отдал свой приказ: «Взять город во что бы то ни стало!». Каждый уходящий день только осложнял снабжение передовых германских частей, ушедших вперед, и увеличивал дорожные пробки на восток от Сент-Вита. Наконец, 21 декабря город был оставлен, но американцы не ушли далеко, а еще два дня вплоть до 23-го держали город под обстрелом. Оборона Сент-Вита стоила американским союзникам достаточно дорого, но зато они выиграли столь нужное им время, а когда Мантейфель наконец-то двинулся вперед, то ему уже противостоял непрерывный 40-мильный американский фронт от местечка Моншау вплоть до реки Сальм, дальше которой он уже не прошел.

Приблизительно при таких же обстоятельствах, только раньше, 19-го был взят подобный узел дорог под названием Уффализе. Но в Бастони все получилось по-другому. 16 декабря единственными защитниками города были штабисты из 8-го корпуса генерала по имени Трой Мидлтон. Но он был поистине «генерал без армии», так как его войска находились в других местах, а уже 17 декабря им всем пришлось заняться приемом раненых и деморализованных солдат разгромленной 28-й пехотной дивизии, кое-как сумевших ускользнуть от наступавших немцев. Конечно, это был совсем не тот контингент, с которым можно было защищать город.

Только в ночь на 18-е Мидлтон получил по радио сообщение, что ему на помощь идет 101-я воздушно-десантная дивизия. Одновременно на другой стороне генерал танковых войск Хайнрих фон Лейтвиц получил приказ срочно занять Бастонь. День 18 декабря был критическим: два крупных соединения противников с противоположных сторон устремились к одной и той же цели. Но американцы оказались проворнее и удачливее. Первые солдаты 101-й десантной спрыгнули через борта «Студебеккеров» в ночь с 18 на 19-е и оказались в центре Бастони. К 9 часам утра 19 декабря все четыре полка были на месте.

Теперь, вместо того, чтобы идти на Динант, Намюр, Льеж и Антверпен, немцам предстояло отвоевывать этот город. С полудня 19 декабря американцы взялись срочно укреплять оборону вокруг Бастони.

В распоряжении Мак-Олиффа помимо полков 101-й авиадесантной дивизии было несколько разрозненных подразделений 10-й танковой дивизии, также различные саперные, артиллерийские части, включая несколько батарей ПТО.

В тот же день 19-го генерал Паттон, действовавший южнее, получил приказ Эйзенхауэра прекратить все операции в районе Саара и бросить силы на север для разблокирования сложившейся ситуации. Паттон ответил утвердительно, правда, указал, что перегруппировка и поворот на 90 градусов его весьма значительных сил потребует определенного времени и реально наступательные действия удастся начать не ранее 22 или 23 декабря.

Так как непрерывный фронт американской обороны был уже разорван по линии Бастонь – Уффализе – Вилсалм – Сент-Вит, было решено отдать отрезанный северный участок фронта под командование и ответственность британцев, а именно амбициозного фельдмаршала Монтгомери. Последний был в полном восторге. Себя лично он считал величайшим полководцем западного мира со времен Лорда Веллингтона, победителя Наполеона при Ватерлоо.

Бои вокруг города разгорелись во второй половине дня 19 декабря и набирали силу 20-го. Как правильно оценивал ситуацию все тот же генерал Мантейфель, «захват Бастони был очень важен для нас. Находясь в руках противника, этот населенный пункт мешал нашему продвижению на запад, срывал функционирование нашей системы снабжения и сковывал значительные немецкие силы.

По этой причине было крайне важно захватить его без промедления». И если 20-го у немцев еще были успехи на других участках – в частности, захвачены были города Новиль и Фой, затем Сибре, также неповрежденный мост через реку Урт, но сама Бастонь держалась твердо.

Следующий день, 21 декабря, принес перемены: с утра захолодало и слякоть, туман, низкая облачность предшествующих дней стали быстро уходить. Небо заметно прояснилось, и в нем появились первые американские истребители-бомбардировщики, правда, еще не в столь больших количествах, но они уже начали первые воздушные атаки против германской группировки.

Одновременно передовые посты тех подразделений, что осаждали Бастонь, сообщили, что они наблюдают, как транспортные «Дакоты» сбрасывают на парашютах какие-то грузы американцам, засевшим в этом городе. Надо полагать, это только ободряло защитников городка. На следующий день 22-го, американцы предприняли ряд сильных контратак из Бастони. Их немецкий противник оказался в замешательстве – означает ли это, что американцы пытаются покинуть город, или наоборот, только хотят соединиться с помощью, которая шла к ним с юга? Ухудшилась обстановка и на других участках – так, устрашающая 6-я танковая армия СС застряла в лесах и снегу и никак не могла сдвинуться с места. Одновременно, с удручающей для германского командования регулярностью, стала поступать весьма достоверная информация, что союзники все активнее снимают подкрепления с других участков Западного фронта и направляют их в район «Арденнского выступа».

СИТУАЦИЯ РЕЗКО МЕНЯЕТСЯ

24 декабря одной германской дивизии удалось добраться до пункта, расположенного всего лишь в 5 километрах к востоку от Динанта, впереди уже просматривалась критически важная для них река Маас, за которой стояли Льеж и Антверпен. Но как откровенно пишет Мантейфель, «вечером того же дня стало ясно, что наше наступление достигло кульминационной точки. Мы понимали, что обстановка на флангах уже не позволит нам выполнить наши задачи». Действительно, то давление, что стали испытывать передовые немецкие части с севера и севера-запада, юга и юго-запада, уже не оставляло им надежд на благоприятное завершение операций. 23 и 24 декабря американская штурмовая авиация уже была задействована во всю свою немалую силу. Все переброски германских подкреплений, также колонны интендантских грузовиков подвергались интенсивным бомбардировкам. Вдобавок температура упала еще ниже, горные дороги обледенели, и подвоз боеприпасов практически прекратился. Таким образом, река Маас так и осталась недостижимой для германских «фольксгренадеров», и это был эпилог «наступательной части Арденнской операции». Сами того не желая, немцы втянулись в ожесточенные затяжные бои, которые, по сути, уже ничего для них не решали. Как позднее писал с чувством весьма объяснимой горечи тот же Мантейфель, «Бастонь стала своего рода водоворотом, который засасывал немецкие силы, в том числе и предназначенные для выхода к реке Маас. Был такой момент, что Бастонь связывала девять немецких дивизий. Сражение за Бастонь потребовало переброски соединений 6-й танковой армии СС на поддержку 5-й танковой армии и тем сорвало все наступательные планы верховного (немецкого) командования».

25 декабря вступила в действие «Люфтваффе», и Бастонь подверглась бомбардировкам с воздуха. В тот же день свежая германская танковая дивизия атаковала ее с северо-запада. Передняя линия обороны была прорвана, но 18 прорвавшихся «панцеров» завязли в оборонительных порядках американцев и затем были сожжены один за другим. Танковые атаки возобновились на следующий день, но пока немцы атаковали с севера, к вечеру 26-го с юга на помощь защитникам прорвались две роты американской 4-й танковой дивизии.

Бои за Бастонь продолжались весь остаток декабря 1944 года. И хотя пробитый капитаном Двайтом коридор моментами сокращался до 300 метров в ширину (и, естественно, простреливался со всех сторон), город устоял.

К концу декабря 1944 года полевым командирам прорвавшейся в Арденны германской группировки стало ясно, что их операция потерпела провал и дальнейшее пребывание на этих выдвинутых на запад позициях означает одно – окончательный разгром и неизбежное пленение. Выход был очевиден – уносить ноги, пока целы! Этого не понимал только фюрер Великого Рейха, категорически запретивший своим подчиненным даже помышлять об отходе. Напротив, он в очередной раз приказал Рундштедту штурмом взять Бастонь, а также атаковать союзников южнее, в Сааре.

Более того, по его же приказу впервые в значительных количествах проявила себя немецкая боевая авиация. Как обычно, фюрер был коварен, и этот удар случился в новогоднюю ночь. По вполне понятным причинам, и летный, и наземный союзный персонал несколько «расслабился» в этот момент и – в основом на земле – было сожжено 156 самолетов (по другим данным – до 200), среди них личный самолет самого Монтгомери.

3 января фашисты нанесли очередной удар по Бастони, который, как они надеялись, станет «последним штурмом». Но гарнизон Мак-Олиффа устоял, а спустя два дня над немцами нависла серьезная опасность окружения. Но только 8 января Гитлер приказал Моделю отступать и уводить войска за Рейн.

ФИНАЛ СРАЖЕНИЯ

А 12 января грянуло решающее наступление Красной Армии в Польше с Сандомирского плацдарма (кстати, перенесенное по настойчивым просьбам наших союзников вперед где-то на неделю или две). После этого, как пишут немецкие публицисты, «Гитлер окончательно потерял весь интерес к Арденнам и приказал срочно начать переброску сил на восток».

Бронетехнику наиболее боеспособной 6-й танковой армии СС генерала Зеппа Дитриха стали срочно грузить на железнодорожные платформы и отправлять на «Остфронт». В первой половине марта 45-го она еще успела принять участие в сражении за венгерскую столицу Будапешт. Там значительное число «Тигров» и «Пантер», недострелянных американскими противотанкистами в декабре 44-го, полегло под смертоносными залпами наших ЗИФ-6 и «зверобоев» СУ-152. Правда, далось это ценой сотен, если не тысяч жизней красноармейцев, то есть наших отцов и дедов. Помнят ли венгры, уже вступившие в «объединенную Европу», за что отдавали жизни американцы из Техаса и Небраски и наши уроженцы Рязанской да Саратовской областей?

И перед тем, как перейти к цифровой статистике итогов сражения, дадим все-таки мнение и оценки проигравшей стороны. Итак, по мнению германских военных аналитиков, исследователей и публицистов, для судеб Германии Арденнское сражение имеет много «плюсов» и «минусов». К числу несомненных плюсов они относят достигнутую тактическую внезапность своего контрнаступления и даже перехват стратегической инициативы – ведь по вполне понятным причинам англо-американские союзники на период 4–5 недель прекратили все наступательные действия на других участках фронта. Значительно сократились или даже прекратились налеты союзнической авиации на центры военной индустрии Германии, по тем очевидным причинам, что запасы авиационного керосина, а также бомб и снарядов были переданы для исполнения более приоритетных задач в небесах лесистых Арденн. Силам англо-американской коалиции был нанесен серьезный урон.

Правда, все это далось за счет тяжелых потерь, которые превысили те, что понес противник и, как позднее выяснилось, оказались для немцев невосполнимыми. К 28 января германские войска оказались на тех же позициях, что они занимали вечером 15 декабря, за шесть недель до этого. Правда, при этом их состав уменьшился почти наполовину, то есть на 120 тысяч солдат. Потери в танках составили 600 машин из 1100. Союзники потеряли 82 тысячи человек. Англо-американская коалиция также лишилась 730 танков и бронемашин. Потери в артиллерийских орудиях и самолетах исчислялись сотнями у той и другой стороны.