С каждым годом хоккейная суперсерия с участием сборной СССР и команды звезд НХЛ обрастает легендами и мифами. 1972 год памятен сенсационной победой «Красной машины» в монреальском «Форуме» и завершился голом Пола Хендерсона, заставившим умолкнуть Дворец спорта в Лужниках. Уже нет в живых многих участников хоккейных баталий по обе стороны океана, а новое поколение судит о событиях тех лет по художественному фильму «Легенда № 17». В нем есть яркие актерские работы, но с действительностью он имеет мало общего. Автору этих заметок в разные годы и в разных обстоятельствах довелось общаться с непосредственными участниками событий.

ТАРАСОВ НЕ РВАЛСЯ В БОЙ С НХЛ

Считается, что многолетний главный тренер ЦСКА и сборной России Анатолий Тарасов мечтал в битве на льду с профессионалами из НХЛ доказать, что советский хоккей лучший в мире. Он искренне так считал. Сборная СССР три раза подряд побеждала на олимпийских турнирах, а то обстоятельство, что американцы и канадцы были представлены любителями, Анатолия Владимировича нисколько не смущало. После очередного триумфа «Красной машины» на Олимпиаде-1972 в Саппоро Тарасов вместе с Аркадием Чернышевым был отправлен в отставку, и к суперсерии «Красную машину» готовил Всеволод Бобров. Осуществить свою мечту великий тренер так и не сумел.

На самом деле Тарасов отнюдь не рвался в бой против заокеанских профессионалов. Победная серия советской «Красной машины» на чемпионатах мира и Олимпийских играх выработала у тренера ЦСКА алгоритм общения со спортивным руководством. После каждого победного чемпионата он говорил о том, что работать тяжело и пора уступать дорогу молодым. Руководство уговаривало дуэт тренеров остаться поработать со сборной, а Тарасов с Чернышевым, пользуясь случаем, выбивали привилегии для себя и своих игроков. В советские времена таковыми считались квартиры, машины, а главное — зарубежные поездки.

После Олимпиады в Саппоро на прием к председателю Спорткомитета СССР Сергею Павлову дуэт хоккейных мэтров отправился с заготовленной песней. Только недавно переведенный с комсомольской работы на спортивную ниву функционер неожиданно подписал прошение об отставке и доверил сборную Боброву. Легендарный хоккеист и футболист вспоминал, что в качестве самого дорогого сувенира хранил подарок короля Швеции Густава VI. Уникальные часы, на которых маятник гоняли четыре хищника, монарх подарил советскому хоккеисту со словами: «Таких нападающих я не видел даже в НХЛ».

Боброву эти слова запали в душу. Он, в отличие от Тарасова с Чернышевым, совершенно не боялся проиграть звездам НХЛ, о которых в СССР было весьма приблизительное представление. «Гагарин шайбы на Руси», как назвал его Евгений Евтушенко, просто рвался в бой и не думал о партийных взысканиях в случае поражения.

МОЛЧАНИЕ ЛЕОНИДА ИЛЬИЧА

Сегодня сложно себе представить, чтобы вопрос о проведении хоккейных матчей решался на уровне правительства. В 1972-м без визы ЦК КПСС суперсерия просто не могла бы состояться. Вопрос и решался на таком уровне. Отдел, который курировал спорт, возглавлял будущий «архитектор перестройки» Александр Яковлев. Он был ярым сторонником проведения хоккейных матчей с участием заокеанских профессионалов и наших ребят, которые, по меткому выражению Владимира Высоцкого, играли «за ту же зарплату».

Конечно, выражение образное, и заработки звезд НХЛ уже тогда намного превосходили зарплаты «офицеров» из ЦСКА и «инструкторов по спорту» из профсоюзных команд. Хотя любителями наши хоккеисты уже в середине прошлого века, когда были добыты первые победы на чемпионате мира-1954 и Олимпиаде-1956, не были. Обсуждение возможных встреч на хоккейных площадках проходило на самом высоком уровне. Категорическим противником встреч был главный идеолог Советского Союза Михаил Суслов. Он заявлял, что поражение подмочит репутацию социализма.

Все упиралось в позицию генерального секретаря ЦК КПСС и большого хоккейного болельщика Леонида Брежнева. Если бы он сказал «нет», никакой суперсерии не было бы. Только Леонид Ильич на заседании ЦК, где должно было быть принято и одобрено решение, промолчал. Это молчание было воспринято как знак согласия. Между тем Яковлев попал в опалу и был отправлен послом в Канаду. Ему было поручено подготовить визит председателя Совета министров СССР Алексея Косыгина в эту страну. Он состоялся в том же 1972 году.

Яковлев договорился о проведении суперсерии с самим премьер-министром Канады Пьером Трюдо. После этого осталось согласовать лишь технические детали. В апреле 1972 года член исполкома Международной федерации хоккея Андрей Старовойтов подписал от имени советской стороны соглашение о проведении восьми матчей между сборными СССР и Канады, составленной из профессионалов. К этому времени в заокеанском профессиональном хоккее произошел раскол. Была создана Всемирная хоккейная ассоциация, активно переманивавшая в свои ряды звезд НХЛ. Именно представитель ВХА Джозеф Кричка подписал договор о проведении матчей с канадской стороны.

«Когда я получил состав сборной Канады, то был просто в шоке, — вспоминал Старовойтов. — В нем оказались самые яркие звезды из клубов НХЛ, а не ВХА. Только делать было нечего, договор-то подписан!»

«ТАКОЙ ХОККЕЙ НАМ НЕ НУЖЕН»

Суперсерия стала звездным часом легендарного советского телекомментатора Николая Озерова. Он вспоминал об этом в беседе с автором этих заметок. Озеров к моменту нашей встречи уже покинул спортивную редакцию Центрального телевидения, которой отдал лучшие годы жизни, был прикован к инвалидному креслу, но как же загорелись его глаза, когда речь зашла о суперсерии-1972!

Сам Озеров был ярым сторонником проведения встреч между советской сборной и канадскими профессионалами. Ему доводилось видеть, как играют звезды НХЛ, в отличие от советских телезрителей. В эпоху развитого социализма телевидение было совсем не таким, как сейчас. Все было строго регламентировано, и ни один сотрудник не мог ослушаться всесильного босса ЦТ Сергея Лапина. По его указанию все матчи суперсерии, проходившие в Канаде, показывались в записи в семь вечера. Дикторы в выпусках новостей информировали: «Матч между сборными СССР и Канады состоялся. Смотрите его в 19.00».

Такого же принципа придерживались и в последующие годы. Лишь в 1981-м, когда в финале Кубка Канады наши хоккеисты разгромили хозяев со счетом 8:1, было сделано исключение. Да и то не потому, что была одержана выдающаяся победа. Просто в этот день вышло постановление ЦК КПСС и Совета министров СССР о повышении цен. Вот и дали указание с шести утра сообщать о разгроме канадцев, а лишь затем — о подорожании водки и колбасы.

Трансляции из Канады были организованы через телевизионный центр «Интервидения», располагавшийся в Праге. Сам Озеров работал в Канаде, а в Москве его страховали коллеги. Причем в специальной комнате, куда допускали только технических работников. Как с гордостью заметил Озеров, страховка практически не понадобилась. Трансляция была налажена идеально. Проблема возникала в другом. Слишком много людей в СССР хотели узнать счет матча, не дожидаясь 19.00.

Телефон в спортивных редакциях ЦТ и ТАСС разрывался от звонков. Счет никому не сообщали. Исключение делали только для членов Политбюро и лично Леонида Ильича Брежнева. За несколько дней до начала суперсерии одного из коллег Озерова вызвали в КГБ. Там ему сообщили номер телефона и взяли подписку о неразглашении. Даже посоветовали забыть этот номер сразу же после завершения канадской части суперсерии. Этому сотруднику, кандидатура которого была одобрена в КГБ, вменялось сразу же после окончания матча в Монреале, Торонто, Виннипеге или Ванкувере звонить и сообщать счет и самые интересные подробности референту Брежнева.

В Москве Озерову было, с одной стороны, проще, с другой — сложнее. После того как в Канаде советская сборная одержала две победы при поражении и ничьей, замаячил общий успех в серии. Даже товарищ Суслов получил бы возможность снова заговорить о преимуществах социалистической системы. Только канадцы, проиграв первую встречу в Лужниках, стали играть в канадский хоккей: жесткий и агрессивный. Профессионалы из НХЛ не считали зазорным затеять драку, после которой соперник мог быть выбит из колеи. Как уверял легендарный советский комментатор, его фраза «Такой хоккей нам не нужен» была чистым экспромтом. Хотя общую канву репортажа приходилось согласовывать не только с Лапиным, но и с кураторами из соответствующих ведомств.

Права на телетрансляцию суперсерии в Канаде были проданы за 750 тысяч долларов. Сколько досталось ведомству товарища Лапина, так и осталось коммерческой тайной времен развитого социализма. Известно только, что за рекламу на бортах и льду Лужников советская сторона получила 75 тысяч долларов.

КАНАДЦЫ ГОТОВИЛИСЬ К ПРОГУЛКЕ

Удивительно, но профессионалы из НХЛ в Москве сыграли лучше, чем в четырех канадских городах. Лучшее объяснение этому дал участник суперсерии Фил Эспозито. Уже в XXI веке он любил приезжать в Россию на матчи ветеранов хоккея. Особенно любил «четвертый период», когда можно было в неформальной обстановке пообщаться с теми, кто противостоял ему на льду в сентябре 1972 года. В уже несуществующем ресторане «Монреаль» на Фонтанке во время одного из таких «четвертых периодов» Эспозито поделился интересными воспоминаниями.

«К началу серии мы были откровенно не готовы, — поведал знаменитый форвард НХЛ. — Кто такие эти русские, вообще не имели представления. Нам вообще было на них плевать. Думали, что едем на игру в стиле «Матча звезд». Мол, выпьем до матча, после игры пойдем куда-нибудь все вместе и выпьем еще. На самом деле получилась война».

В начале 1970-х Фил Эспозито играл за «Бостон», а его брат Тони защищал ворота «Чикаго». В Америке никому не было дела до суперсерии, а в Канаде после сенсационной победы сборной СССР в Монреале народ просто сошел с ума. Дом отца братьев Эспозито закидали мусором, как будто глава семейства был виноват в пропущенных даже не его сыном, а Кеном Драйденом шайбах. В Ванкувере, где сборная СССР выиграла четвертый матч и повела в серии, болельщики проводили канадских профессионалов ругательствами. К такому звезды НХЛ не привыкли. Эспозито даже взял в руки микрофон и назвал фанатов неблагодарными. Правда, пообещал извиниться лично перед каждым, если русские болельщики освистают своих игроков в Москве.

Профессионалы из НХЛ за участие в суперсерии не получили никакого вознаграждения. Все доходы от матчей пошли в пенсионный фонд лиги. Организаторы встреч с канадской стороны лишь оплатили перелет и проживанием женам и подругам хоккеистов. В Москву канадцы летели с опаской. Опасались, естественно, всесильного КГБ.

Форвард Фрэнк Маховлич был убежден, что его номер прослушивается. Едва заселившись в отель, он тщательно осмотрел комнату и нашел-таки подозрительный металлический предмет под ковром. Решив оставить КГБ в дураках, канадец с помощью подручных средств стал откручивать «подслушивающее устройство». Маховлич продолжал это делать до тех пор, пока этажом ниже не раздался страшный шум: упала люстра, крепление которой он открутил. Советская сторона проявила благородство и не заставила оплачивать убытки.

Еще более подозрительным оказался другой форвард, Уэйн Кэшмен. Он заподозрил наличие подслушивающих устройств в своей комнате в зеркале, хотя тут уж следовало говорить о подсматривающих. Кэшмен, не раздумывая, сдернул зеркало со стены и выбросил в окно. В результате его жене во время пребывания в Москве приходилось приводить себя в порядок у зеркала в номере супруги Фила Эспозито.

Сам Фил во время серии жаловался знакомому корреспонденту торонтской газеты на то, что постоянно чувствовал присутствие КГБ. Всюду мерещились мужчины с каменными лицами в одинаковых серых костюмах и черных очках. Казалось, они все время подсматривают и подслушивают. Во время «четвертого периода» после матча ветеранов в Санкт-Петербурге Эспозито вообще разоткровенничался.

Он рассказал о том, что после тренировки канадские хоккеисты хотели подарить клюшку какому-то мальчишке, поджидавшему их у дворца спорта в Лужниках. Парня оттащили и усадили в милицейскую машину. Эспозито уверяет, что этот мальчишка в середине 90-х отыскал его во Флориде, куда перебрался на ПМЖ, и поведал, что провел ночь в кутузке. Канадский ветеран даже угостил его обедом.

ВОСЕМЬ МАТЧЕЙ, ИЗМЕНИВШИХ ХОККЕЙ

Сборная СССР, в отличие от профессионалов из НХЛ, к суперсерии готовилась основательно. Благо система сборов во времена Тарасова и Чернышева была отлажена до автоматизма. Только отправляясь в Канаду, наши хоккеисты не представляли, что их ждет. Конечно, во время заокеанских турне и встреч с любительскими командами они видели по телевизору игры НХЛ. Но как это будет выглядеть в очном противостоянии на льду, можно было лишь догадываться.

Перед началом суперсерии канадские газеты сходились во мнении, что самое слабое звено в сборной СССР — вратарь Владислав Третьяк. На чем было основано такое суждение? Наблюдатели из НХЛ в августе приезжали в Москву и присутствовали на товарищеском матче сборной СССР против ЦСКА. Третьяк в тот день сыграл едва ли не худший матч в карьере. Объяснение этому было: на следующий день Владислав женился и мыслями был уже в загсе.

Специалисты из Канады записали, что Третьяк еще очень молод и в трудных ситуациях проявляет нерешительность. В СССР подобные суждения могли появиться в печати только в эпоху перестройки и гласности. В помешанной на хоккее Канаде мнение экспертов тотчас было растиражировано в ведущих изданиях страны.

Перед началом первого матча в Монреале в раздевалку сборной СССР пришел знаменитый Жак Плант. Его считали лучшим голкипером НХЛ всех времен. Во всяком случае, в 70-е годы прошлого века это звание у него никто не оспаривал. Плант пришел вместе с переводчиком, чтобы рассказать Третьяку, как ему следует играть против звезд НХЛ. Легендарный укротитель шайб и изобретатель вратарской маски проявил профессиональную солидарность. Он не хотел, чтобы голкипер сборной СССР выглядел мальчиком для битья.

Третьяк поразил канадцев своей маской. В таких в ту пору в НХЛ никто не играл. Когда уже на 37-й секунде в воротах сборной СССР побывала первая шайба, многие вспомнили утверждение экспертов. Только затем в монреальском «Форуме» увидели не «предсвадебного», а настоящего Третьяка. Помогли ли ему советы Планта? Скорее всего, нет. Даже в 20 лет Третьяк уже был Третьяком.

Советский хоккей, конечно, отличался от того, в который играли звезды НХЛ. Первый гол в ворота канадцев в Монреале Евгений Зимин забил с передачи Евгения Паладьева. Между тем его участие в матче было под вопросом. И знаете, по какой причине? Во время раскатки с корнем вылетели люберсы на коньках. Пришлось просить о помощи приставленного к сборной СССР переводчика Агги Кукуловича. Минут через двадцать тот принес ювелирно отремонтированный конек и поинтересовался: «Как же вы собираетесь обыгрывать наших профи, имея такое гнилое снаряжение?» Немногословный Паладьев ответил: «Молча».

Перед отлетом из Канады Кукулович преподнес Паладьеву небольшую коробку. В ней советский хоккеист обнаружил сувенирные коньки, несколько пар шнурков для коньков и штук 20 люберсов. А вот пакеты с джинсами и сникерсами, которые вручили всем советским хоккеистам после матча в Ванкувере, довезти до Москвы не удалось. Их отобрали.

Три победы в заключительных матчах в Москве принесли победу в серии канадцам. Хотя, как заметил Эспозито, главный итог суперсерии для канадцев заключался в изменении отношения к выступлениям под флагом своей страны. «По ходу серии мы стали единой командой, — вспоминал много лет спустя участник легендарных матчей. — У русских (по-другому Фил игроков сборной СССР, по-моему, ни разу не назвал. — Б. Х.) изначально было единство в сборной, а у нас собрались ребята из разных клубов НХЛ. В матчах за Кубок Стэнли мы бодались друг с другом до крови. Я терпеть не мог Бобби Кларка и Пита Маховлича. В Москве всем пришлось пожертвовать личными амбициями».

Правда, после суперсерии-72 канадский хоккей еще не приобрел европейские черты, а наш (будем говорить — советский) не стал копировать заокеанские образцы. Это произойдет много позже.

…Канадцы играли в суперсерии бесплатно. Игроки сборной СССР получили, несмотря на поражение, по две тысячи рублей. Громадные деньги по тем временам! Пожалуй, самые большие дивиденды сняли с этого противостояния политики. Визит Косыгина в Канаду вывел на новый уровень взаимоотношения между нашими странами. Во многом на имидж Советского Союза сработал хоккей.