Древнерусское государство строилось практически без золота. Из-за неумения искать и разрабатывать собственные месторождения поначалу золото по примеру викингов попросту отбирали у византийцев и прочих менее воинственных соседей.

Позже, когда Русь приняла православие, желтый металл начали закупать, а при Ярославе Мудром даже пытались чеканить золотые монеты. Но материала было недостаточно, и проект оказался несостоятельным.

Так поневоле Россия создала собственную денежную систему, основанную на серебре, а не на золоте, как в других государствах. Правда, попытки перейти к биметаллизму предпринимались неоднократно. Однако требовалось сначала найти собственные достаточные месторождения золота.

О существовании на территории будущей Российской империи золотоносных россыпей еще в V в. до н. э. писал древнегреческий историк Геродот, ссылаясь, впрочем, не на собственный опыт, а на свидетельства путешественников, указывавших на Рифейские (Уральские) горы.

Поскольку московские правители Геродота тоже читали, в Кремле сделали нужные выводы. В марте 1491 года по указу Ивана III в Северное Приуралье отправилась экспедицию по розыску руд, содержащих драгоценные металлы. Известно, что в ее состав входили и иноземцы, присланные, видимо, по просьбе русского царя королем Венгрии Матьяшем I.

Результаты оказались вполне обнадеживающими, и уже через год появился прииск на реке Цильма (приток Печоры). А дальше произошло нечто непонятное. Осталось лишь предание, будто все дело загубил чужеземец, устроивший обвал в шахте.

История хотя и легендарная, но весьма показательная. Иностранные державы отнюдь не стремились, чтобы Россия чеканила золотую монету и тем самым упрочивала собственные позиции в международной торговле. Никто не был в этом заинтересован – ни шведы, ни поляки, ни ливонцы, ни турки, ни венгры.

Поиски золотой руды, впрочем, не закончились, а продолжались – и при Василии III, и особенно при Иване Грозном. Однако без каких-либо видимых результатов. В сокровищницах русских царей были золотые монеты и украшения, но все они по-прежнему закупались за границей либо захватывались в ходе военных действий. Россия же воевала много и довольно удачно. Но золота в российской казне было мало, и ее Иван IV мог возить с собой.

В 1617 году в Северное Приуралье отправилась новая экспедиция, обнаружившая залежи медной руды с вкраплениями золота. В 1636–1640 годах желтый металл искали на Ангаре, а в 1650-х снаряженные за государственный счет геологоразведывательные партии вовсю занялись Сибирью. Для координации поисков и обобщения собранных данных появилось специальное ведомство – Приказ каменных (позже – рудокопных) дел, руководители которого, впрочем, так и не сумели записать в свой актив сколько-нибудь значимых достижений.

Конечно, золото в России находили, но его количество было ничтожным, а организация добычи слишком дорогостоящей. Между тем бурно развивающаяся экономика требовала наличных денег. Уже тогда власти понимали, что деньги – кровь экономики. В середине XVII в. правительство царя Алексея Михайловича приступило к чеканке медной монеты. Разумеется, ни с серебром, ни тем более с золотом медь соперничать не могла, и население новым деньгам не верило.

Инфляция и рост цен на предметы первой необходимости вызвали народное недовольство, апофеозом которого стал Медный бунт 1662 года. Восстание было жестоко подавлено, а выпуск медных денег прекратился. Впрочем, ненадолго.

Северная война со Швецией (1700–1721) стала испытанием для новой экономики России. Медные деньги снова пустили в обиход, однако, учитывая прежний, не слишком удачный опыт, в сплав, из которого чеканились монеты, начали добавлять серебро и золото. В каких именно количествах – держалось в тайне, но люди, по крайней мере, верили, что имеют дело не с совершенно обесцененным металлом.

Инфляцию удалось загнать в приемлемые рамки, однако проблемы в целом это не решало. И поиски золота возобновились с удвоенной энергией. Начиная с 1700 года царь Петр издает целую серию указов, призванных стимулировать деятельность старателей и в то же время взять ее под монопольный контроль государства. С одной стороны, власти всячески поощряли добытчиков искать золото и прочие металлы, а с другой – сулили страшные кары тем, кто попытается сокрыть свои находки от государства.

В качестве главного направляющего, надзирающего и субсидирующего органа выступала созданная в 1717 году на основе приказа рудокопных дел Берг-коллегия. Открывая простор частной инициативе, царь призывал «рудознатцев» видеть в государстве союзника, делая акцент именно на возможной выгоде такого сотрудничества: «Кто в землях полезные металлы, яко золото, серебро и медь, сыщет, и объявит в Берг-коллегию, и похощет завод строить, тому дастся из коллегии, по доброте руд смотря, взаймы денег на строения».

Поиск золота предприимчивый император Всероссийский всемерно поощрял. В 1719 году появилась «Горная привилегия», согласно которой золотоискатели освобождались от рекрутской и ряда других обязательных для других подданных повинностей.

Вороватые чиновники понимали, что не все найденное золото сдавалось частными старателями. В бюрократической экономике лазейки для частной инициативы перекрывают созданием казенных предприятий. Наиболее известным из них стал Нерчинский завод, на котором в 1707–1708 годах было добыто 160 кг драгоценных металлов. Спустя десять лет количество ежегодной добычи достигло четверти тонны.

Поощряемая сверху активность предпринимателей привела к развитию горного дела и созданию в России современной металлургии. Как не вспомнить фигуры Никиты и Акинфия Демидовых, которые, проявив чудеса предприимчивости, создали новый промышленный регион на Урале.

Об их деятельности на ниве золотоискательства известно немного, хотя царские чиновники ею особенно интересовались. Достоянием фольклора стали легенды о якобы найденных Демидовыми месторождениях золота и о том, как, утаивая свое золото, они устраняли всех возможных свидетелей.

Уральские промышленники даже позволили себе вольность чеканить золотые червонцы, совершая тем самым преступление, караемое царским судом гораздо суровее государственной измены. И попадись тогда Демидовы, славная их династия сразу бы и закончилась.

Однако, когда разоблачение казалось неминуемым, Акинфий Никитич сделал ход на опережение, презентовав императрице Анне Иоанновне корзинку с «грибами». Бросив взгляд в корзинку, государыня ахнула – там сверкали золотые монеты, визитер же пояснил: «Прости, матушка государыня, что отчеканили их с гербом двуглавым. Тебя хотели порадовать. А золото это, что нашли мы недавно, передаем в казну государства Российского».

Почти все добываемое золото шло на укрепление имперского величия. Российские монеты по-прежнему чеканились в основном из слегка «разбавленной» серебром меди.

Главным поставщиком золота вплоть до начала XIX столетия считался Змеиногорский медеплавильный завод на Алтае.

В период с 1745 по 1800 год здесь получили 17 т желтого металла, а на втором по значению предприятии, медных рудниках близ Петрозаводска, – только 72 кг, хотя и за вдвое меньший период (1741–1768).

Функционировавший с 1747 года Березняковский рудник (в нынешней Челябинской области) стал первым в России специализированным золотодобывающим предприятием. Начиналась его золотодобыча со скромных 2–3 кг в год. Спустя 10 лет добыча возросла до 5–7 кг, а к 1800 году – до 90–100 кг. Впечатляющие показатели! Всего же за полстолетия с небольшим на руднике было добыто 3,8 т драгоценного металла: примерно 15% всего золота, полученного в XVII–XVIII вв. в России.

В XVIII в. частные предприятия выдали золота в два раза больше, чем казенные. И сей факт ставил власти перед дилеммой: с одной стороны, элементарный расчет вкупе со здравым смыслом показывал, что прииски лучше передать частникам, а с другой – чиновники боялись утратить свою монополию. Однако тогдашним министрам хватило ума не брать предпринимателей за горло, а обложить их относительно умеренным 14%-ным налогом. Сегодня уровень налогов в золотодобывающей отрасли приближается к отметке в 60%.

Наполеоновские войны в начале XIX в. обострили вечные проблемы. И снова для их решения царскому правительству пришлось обращаться к частным предпринимателям.

Война требует много золота. Процедура выдачи разрешений на поиски золота была упрощена в России до предела. Старатели оживились. К 1823 году на уральских приисках работали около 12 тысяч человек, а золота было намыто 1,6 т.

Менялась сама структура золотодобывающей отрасли. До того основная масса желтого металла добывалась как попутный продукт при разработке медных и серебряных руд, хотя еще Петр I и Ломоносов указывали на необходимость поисков золотых россыпей. Знаковое событие произошло только в 1814 году – русский горняк Леонид Брусницын обнаружил богатые россыпи золота в бассейне реки Пышма на Урале.

Началось нечто вроде золотой лихорадки. Рудники начали постепенно вытесняться приисками, а толпы старателей выступали в роли первопроходцев. Добыча золота резко поползла вверх, а текущий в казну желтый ручеек постепенно превращался в полноводную реку. Если в 1814 году в России было добыто 260 кг золота, то в 1855 году – – в сто с лишним раз больше – 26,4 т. Фактически это была половина всей мировой добычи золота. И только открытие калифорнийских золотоносных месторождений сократило долю России до 40%.

Естественно, курс рубля рос, чему не смогла воспрепятствовать даже примитивная финансовая политика таких министров, как Канкрин и Вронченко. Вместо того чтобы вкладывать деньги в российскую экономику, они либо просто делали накопления, либо тратили без удержу на нужды дворянства и той части бюрократии, которая, по признанию самого Николая I, «воровала все и утащила бы у царя даже его золотые зубы, если бы знала, что государь действительно умер».

Вороватые руки и пустые головы чиновников видели в золоте источник для осуществления своих многочисленных прожектов – господрядов по возведению крепостей, перевооружению армии и введению нового обмундирования. «Откаты» и откровенное взяточничество в период николаевского царствования расцвели махровым цветом. Но золота было так много, что даже они не смогли остановить укрепление экономики. Русская кубышка, куда постоянно складывалось золото, все равно пополнялась. Россия получила возможность проводить более активную политику на мировом рынке.

И чтобы остановить рост этой мощи пришлось организовать против России настоящую мировую войну, известную у нас как Крымская, а на западе как Восточная.

Одним из печальных ее итогов стало опустошение золотой государственной кубышки, заново наполнять которую пришлось уже в других исторических условиях.