КРАСНЫЕ И БЕЛЫЕ
«Секретные материалы 20 века» №9(525), 2019
Революционная мифология
Антон Кизим
историк
Москва
11502
Революционная мифология
Отречение от власти Николая II и его брата Михаила стали главными документами Февральской революции

 «Секретные материалы» продолжают публиковать статьи, осмысляющие революционный феномен. Сегодня мы предлагаем вниманию читателей рассуждения московского историка Антона Кизима, написанные к очередной годовщине Февральской революции, покончившей с трехсотлетней династией Романовых. Но что же тогда случилось? Вообще, что такое революция? Что нужно, чтобы такие события произошли? И хорошо это или плохо? Отвечая на эти вопросы, люди часто плодят стереотипы и мифы, о некоторых из которых мы и расскажем.

Для начала надо разобраться, что же такое революция, что в результате ее происходит. Например, Франция с ее абсолютной монархией в результате революции стала монархией конституционной. Затем она стала республикой, а затем – империей. А Россия после Октябрьской революции стала страной под названием Советский Союз Социалистических Республик. В общем, пока понятно одно – в результате революции меняется форма правления. 

Впрочем, в определении революции говорится о коренном преобразовании общества. При этом форма правления теоретически может остаться прежней, хотя что-то сильно меняется в структуре власти (в основном это происходит при так называемых «революциях сверху», о которых речь позже). Однако все-таки изменение формы правления характеризует революцию наиболее ярко.

Революция – народное восстание?

Определение революции часто связано и с другими стереотипами. Например, обычно она ассоциируются с успешными народными восстаниями. Однако едва ли народное восстание может быть успешным без участия представителей элиты и хотя бы столичных силовиков. Так, например, Соляной бунт при царе Алексее Михайловиче, вызванный недовольством налоговой политикой, едва ли мог быть успешным без пассивной поддержки стрельцов, недовольных своим жалованьем. А вот в Февральскую революцию основную роль сыграла позиция солдат столичного гарнизона, которые вместо подавления восстания присоединились к нему, став основной его силой. Эти же солдаты сыграют основную роль во время октябрьского переворота. 

Впрочем, какие-то представители простого народа в революции тоже могут участвовать. Их можно заметить среди участников всех вышеперечисленных успешных антиправительственных восстаний. Так же как представителей народа можно заметить среди тех, кто свергал Лжедмитрия и помогал прийти к власти Василию Шуйскому. Но эти люди не являются решающей силой переворота. Главное – это позиция профессионалов с оружием. Так, в XVIII веке во время борьбы за власть в Санкт-Петербурге очень много зависело от гвардейских полков, и именно их поддержкой заручались те, кто организовывал дворцовые перевороты (Елизавета I и Екатерина II). 

Перевороты и революции

Но не всякий переворот – это революция. Как мы помним, под революцией понимается смена формы правления или какие-то важные изменения в социальной структуре. Но после упомянутых переворотов Россия оставалась империей. И свергнувший Лжедмитрия Василий IV Шуйский стал царем, а не, скажем, президентом. А вот парижский бунт 1789 года привел не только к захвату Бастилии, но и к Декларации прав человека и гражданина, а также к первой Конституции Франции. 

То есть для революции необходимо, чтобы был документ, который бы ее оформил. Или ряд документов. В начале Французской революции, как мы уже сказали, это была Декларация прав человека и гражданина. Ранее в Америке таким по сути революционным документом стала Декларация независимости. Дело в том, что американцы боролись не просто за независимость от английской короны, а еще и за свою форму правления, то есть – за демократию. И если ранее на территории колоний была королевская власть, то после Войны за независимость там была установлена демократическая власть. По той же причине, кстати, революцией называют борьбу Нидерландов за независимость от Испании. 

Первую русскую революцию (1900–1907 годы) называют так, потому что она привела к «конституционной монархии без конституции». Символичным документом называют знаменитый Манифест 17 октября 1905 года, в котором Николай II обещал даровать гражданские свободы (свободу совести, свободу слова и так далее). Фактически революционные изменения оформили новые основные законы Российской империи, изданные весной 1906 года, согласно которым в России появился парламент, состоящий из Государственного совета и Государственной думы. 

В Октябрьскую революцию революционными документами стали знаменитые декреты советской власти – о мире, о земле и другие.

А что насчет революции Февральской? В Февральскую такими документами можно считать два манифеста, подписанные Николаем II и его братом Михаилом Александровичем. Николай II отрекался в пользу Михаила, а великий князь Михаил говорил, что судьбу России должно решить Учредительное собрание, до созыва которого должно править Временное правительство. Тут можно заметить, что действительно революционным был только второй манифест, подписанный Михаилом Александровичем. Само название Учредительного собрания напоминало про Французскую революцию. Без этого отречение Николая II оформило бы очередной переворот, каких в нашей истории было немало, а форма власти осталась бы прежней. Просто один монарх сменил бы другого. 

Борьба против власти равна революции?

В связи с этим надо обратить внимание на следующий миф. Почему-то, говоря о 1917 годе, революционерами называют всех, кто хотел отстранить Николая II от власти. Но было много монархистов, которые хотели лишь поменять императора, но не хотели отменять империю. В качестве примера можно привести черносотенца Владимира Пуришкевича, принявшего участие в убийстве Распутина. И те генералы, которые советовали Николаю Александровичу отречься, – Михаил Алексеев, Николай Рузский, Алексей Брусилов, Владимир Сахаров, Алексей Эверт, великий князь Николай Николаевич – не говорили о необходимости Учредительного собрания. А Николай Николаевич, возможно, и сам был не прочь стать императором. 

И между прочим, пример Людовика XVI показывает, что желание поменять форму правления еще не означает желание сменить правителя. Ведь какое-то время после революции Людовик оставался королем, но при этом форма правления уже была конституционной монархией. 

Также не был свергнут испанский король Фердинанд VII во время революции 1820 года. Его просто заставили подписать конституцию, сделав Испанию конституционной монархией. 

Так что борьба за смену власти и революционная борьба – разные действия. Они могут совпадать, но это вовсе не обязательно. 

Революции всегда идут сверху

И здесь нужно отметить другое частое заблуждение. Почему-то думают, что революция — это, как правило, дело народное и совершается по воле народа. Причем, говоря о народе, исключают элиту, которая, по этой логике, должна быть противником революции. Если же коренные изменения проходят без народных волнений, то это считается исключением из правил, для которого даже придумали термин «революция сверху». Добавление «сверху» показывает, что обычно революция происходит иначе. 

Однако по большому счету революции всегда происходят «сверху». Потому что для того, чтобы изменить жизнь общества, нужно прийти к власти. А придя к власти, издать законы. Для того чтобы революция совершилась, должен быть издан акт, утверждающий новое положение вещей. Причем издать его должны люди, обладающие реальной властью и возможностями заставить всех исполнять новый закон, по крайней мере формально (с реальным исполнением законов всегда существуют проблемы, а не только в революционное время). Другое дело, что приход к власти может сопровождаться волнениями низов, которые бы поддерживали новую власть. В новой власти даже могут быть люди, вышедшие из низов. Но сути это не меняет. Люди, оказавшиеся у власти, это уже люди «наверху», и оттуда они вершат судьбу страны. 

Ну и кроме того, как мы уже заметили выше, необходимы революционные документы, которые должны оформить социальные изменения. И здесь можно отметить, что революционеры должны быть достаточно грамотны, чтобы данные документы составить. Если мы посмотрим историю, то увидим, что такие документы составляли далеко не «простые рабочие или крестьяне». Например, деятели Континентальных конгрессов в тринадцати американских колониях, деятели Национального собрания во Франции (где были выходцы из дворян, духовенства, богатых деятелей буржуазии), деятели Государственной думы в России и так далее. Ну или хотя бы юристы вроде Робеспьера и Дантона или Ленина и Керенского. 

Революции же, которые принято называть «революциями сверху», совершались без всяких переворотов и вооруженных восстаний. Например, реформы прусского короля Фридриха Вильгельма III, когда, после поражения от Наполеона и Тильзитского мира 1807 года, он готовился к реваншу. Тогда, в частности, в Пруссии было отменено крепостное право. Позже Александр II проводил примерно такие же реформы, которые мы называем Великими. В обоих случаях произошли серьезные изменения, причем им не предшествовал вооруженный приход к власти какой-то «новой силы». Просто руководители решили, что новая система будет более адекватной создавшей ситуации. 

И здесь мы приходим к выводу, что вооруженные восстания и перевороты вообще не обязательны для революций. Революционные изменения могут происходить путем реформ. Главное, чтобы были документы, оформляющие новое положение вещей, вроде Манифеста об отмене крепостного права. Так что, получается, основополагающие документы необходимы и достаточны для революций, а восстания и перевороты вовсе не обязательны. 

Подготовка к революции

Итак, мы заметили, что для революции необходимо и достаточно наличие подписанных революционных документов, и чтобы у революционеров хватило сил для убеждения всех сограждан следовать данным документам. А что нужно, чтобы для этого созрели условия? 

По сути, когда создают новый порядок вещей, реализуется социальный проект. Революционная борьба – это борьба за реализацию проекта. Революционеры говорят, что если их проект будет реализован, то «жить станет лучше». Таким образом, их цель – убедить как можно больше людей, что им действительно станет лучше. 

Соответственно, революционерам необходимо, во-первых, сформулировать проект будущего, а во-вторых, его всячески пиарить, увеличивая количество своих сторонников. Когда таковых станет достаточно много, революционеры оказываются у власти и революционный проект реализуется. Это может сопровождаться гражданской войной или массовыми репрессиями. Но это не обязательно, так как сторонников у революции может оказаться так много, что желания сопротивляться ни у кого не будет. 

Так, накануне Великой французской революции появилось много проектов в салонах и клубах. Их называли идеями Просвещения. Распространялись труды Монтескье, Дидро, Вольтера, Руссо, Поля Гольбаха. До этого идеи Просвещения были популярны в английских колониях в Америке, и некоторые из них были взяты на вооружение американскими борцами за независимость. К моменту отмены в России крепостного права в 1861 году тоже было сформулировано немало проектов, как эту отмену осуществить. Ну и Октябрьской революции предшествовало широкое распространение социалистических идей. 

Революционных проектов может быть много. Их сторонники могут объединиться для борьбы со старым порядком, а борьбу друг с другом начать позже. Так было в Великую французскую революцию, когда за созыв Учредительного собрания выступали и будущие феляны (сторонники конституционной монархии), и будущие жирондисты (республиканцы), и будущие якобинцы (радикальные республиканцы). Что-то похожее было во время Февральской революции, когда на будущее Учредительное собрание возлагали надежды представители самых разных идеологий. И там, и там разные люди рассчитывали, что именно их проект будет принят «учредилкой». 

Революция и религия

Между прочим, схожие явления происходят при смене религии. Так в Римской империи в первые три века нашей эры постепенно увеличивалось число христиан. В IV веке количество перешло в качество, и христианство стало государственной религией. Причем как таковой гражданской войны при этом не было.  

Позже схожим образом христианство постепенно побеждало в европейских языческих государствах, в том числе и на Руси.  

Примерно так же в VII веке произошла религиозная революция на Аравийском полуострове, где восторжествовало учение Мухаммеда. 

В связи с этим интересно, что многие революционные проекты подразумевали не только социальные изменения, но и религиозные. Деятели Просвещения были против не только монархии, но и против католической церкви. И в результате французской революции репрессиям подвергались не только дворяне, но и духовенство – католическая церковь из государственной стала гонимой. Аналогичная ситуация возникла с православием в России после Октябрьской революции. Ведь согласно коммунистическому проекту, в будущем места для религиозных людей нет. 

Так что религиозные и социальные революции не просто похожи, но иногда даже совпадают. 

Революции – это прогресс?

Существует версия, что революция – явление всегда прогрессивное. Скажем, смена власти с монархической на демократическую такое же прогрессивное явление, как смена холодного оружия на огнестрельное. Но, в отличие от сферы технической, в социальной очень сложно определить критерий прогрессивности. 

Вот в результате Французской революции Франция стала республикой. Революционеры радовались, что вернулись античные времена, когда существовали республики в Афинах или в Риме. Но позвольте, это же получается возвращение к древним способам правления. То есть, получается, произошел регресс?.. А революционеров в таком случае можно назвать суперконсерваторами, которые решили «вернуться к истокам». Так и вспоминается поговорка «все новое – хорошо забытое старое»... 

В течение истории постоянно меняются формы правления. Так почему одну форму можно называть прогрессивной, а другую регрессивной?.. Ведь науку и технику любят развивать при любой форме правления.

Однако по той же причине необоснованно выглядят утверждения «революция это – регресс». Просто не существует критериев оценки. 

В связи с этим не ясно, стоит ли использовать термин «контрреволюция». Ведь он используется исходя из определения прогрессивности. Если демократия более прогрессивна, чем монархия, то смена монархии на демократию – это революция, а смена демократии на монархию – контрреволюция. А по сути, революция (смена формы правления) происходит в обоих случаях. 

Скажем, в СССР контрреволюционерами называли всех, кто пытался изменить существующий социалистический строй. Но ведь, по сути, это были революционеры. 

Революционный эксперимент

Революция – это всегда эксперимент, когда люди пробуют жить при новой системе. Это может оказаться лучше, а может оказаться хуже. Новая система может оказаться более удобной, а может – менее. Новый порядок может оказаться нежизнеспособным, а может оказаться долговечным. 

Так, Людовик XVI рассчитывал, что война покажет нежизнеспособность конституции и ее отменят. В целом он оказался прав – эксперимент оказался неудачным. Но король ошибался, когда думал, что неудача эксперимента приведет к возвращению старого порядка. Вместо этого была создана республика, придумана новая конституция, а сам король был казнен. 

Неудачными были и эксперименты после Февральской революции. Например, эксперимент под названием «демократизация армии». В результате его армейская иерархия была фактически уничтожена – и армия стала нежизнеспособна. Это закономерно привело к падению Временного правительства, а затем и к Брестскому миру. После чего новая власть эксперимент прикрыла. 

А вот американская демократия в целом показала свою жизнеспособность. Также эпохальной была религиозная революция в Римской империи IV века. Несколько ранее была явно эффективная революция Октавиана Августа, после которой началась эпоха Принципата и демократическая власть Сената сменилась единоличной властью принцепса – императора. 

Революции – это хорошо или плохо?

Вместе со спорами о «прогрессивности» и «регрессивности» идут споры об оценках. Одни говорят: «Революция – это всегда хорошо», другие: «Революция – это всегда плохо». 

Это особенно странно, если учесть, что авторы суждений, как правило, являются сторонниками конкретных моделей и проектов. Кто-то монархист, кто-то коммунист, кто-то республиканец. Соответственно, отношение к конкретным революциям должно зависеть от того, какая модель какую заменила. Если человек ратует за демократию, естественно, он будет радоваться, когда в результате революции установилась республика, и будет огорчаться, если республика прекратила свое существование. 

И если кому-то монархия нравится больше, чем республика, то он будет огорчаться, если в результате революции монархию сменила республика, и будет радоваться, если случится наоборот.  

Опять же очевидно, что православных людей вряд ли будет радовать приход к власти людей, считающих, что в светлом будущем нет места для православия. Но ведь кто-то считает иначе. 

Итак, 102 года назад в России произошла революция. Ее нельзя списать на нелюбовь народа и элиты лично к Николаю II. Если бы дело было только в этом, то все закончилось бы его отречением, а империей правил бы другой монарх. Но последовал второй манифест, согласно которому судьба России должна была решиться на Учредительном собрании. По задумке именно это собрание должно было решить, какой эксперимент предстояло пережить России. Впрочем, какой-то эксперимент уже начался сразу после Февральской революции. И если про компетенцию Николая II спорят, то про работу правящих структур периода двоевластия споров почти нет. Мало кто сомневается в низкой компетенции тех, кто управлял Россией в короткий период от февраля до октября.   

Как мы выше заметили, революция – это эксперимент. А история – это способ подведения итогов экспериментов. Мы можем наблюдать, как действовали разные модели, сравнивать их. Понимать, какие модели могут функционировать долго, а какие недолговечны. И главное, запомнить, какие эксперименты лучше не повторять.

Подробнее о событиях, приведших к Октябрьской революции см. книгу «1917 год. Очерки. Фотографии. Документы»


Дата публикации: 15 апреля 2019

Постоянный адрес публикации: https://xfile.ru/~Ia23o


Последние публикации

Выбор читателей

Владислав Фирсов
12119930
Александр Егоров
1564754
Татьяна Алексеева
965543
Татьяна Минасян
480373
Яна Титова
279479
Светлана Белоусова
231760
Татьяна Алексеева
224865
Сергей Леонов
222834
Наталья Матвеева
209124
Валерий Колодяжный
207351
Борис Ходоровский
199321
Павел Ганипровский
178131
Наталья Дементьева
129292
Павел Виноградов
125469
Сергей Леонов
114170
Редакция
101759
Виктор Фишман
97690
Сергей Петров
94377
Станислав Бернев
89733