В новейшей истории укоренилось понятие «черный сентябрь». Так называют нападение гитлеровской Германии на Польшу и кровавые события 1970 года в Иордании. Это и самоназвание ближневосточной террористической организации. Наша же страна отметилась тем, что добавила к «черному сентябрю» выражение «черный октябрь». Вы, конечно, догадываетесь, что речь пойдет о событиях октября 1993 года…

Накануне нового, 1993 года съезд Советов принял постановление «О стабилизации конституционного строя», но уже в марте отменил его. В ответ на это Ельцин публично объявил о приостановке действия Конституции и введении «особого порядка управления страной». На практике этот указ, текст которого не был обнародован, означал государственный переворот. Конституционный суд поспешил назвать поступок президента незаконным, но тут «хитрый дедушка» вынул из рукава припрятанную козырную карту – полный текст своего указа, в котором явных нарушений Конституции не было…

Вот тогда парламент и объявил о проведении знаменитого референдума «да-да-нет-да». 1 мая состоялся очередной разгон демонстрации ОМОНом, на этот раз с пролитием крови – погиб один милиционер, почти тысяча участников получила ранения. После этого Ельцин созывает так называемое «конституционное совещание», скрытая цель которого – упразднить парламент, неуправляемый съезд народных депутатов РФ. Но пока что у него ничего не получается.

1 сентября Ельцин, отчаявшись, отстраняет от должности вице-президента Руцкого «в связи с проводимым расследованием» по поводу коррупции. Позже оказалось, что обвинения Руцкого в коррупции сфальсифицированы. Но осадок, как в анекдоте, остался, несмотря на то что сам Руцкой пообещал предъявить знаменитые «чемоданы компромата» на сподвижников президента.

К концу месяца Ельцин созревает окончательно и 21 сентября подписывает печально знаменитый указ № 1400 «О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации». На него моментально реагирует Конституционный суд: «Указ… № 1400 и его (президента) Обращение к гражданам России 21 сентября 1993 года не соответствуют части второй статьи 1, части второй статьи 2, статье 3, части второй статьи 4, частям первой и третьей статьи 104, части третьей пункта 11 статьи 121, статье 121, части второй статьи 121, статьям 165, 177 Конституции Российской Федерации и служат основанием для отрешения Президента Российской Федерации Б. Н. Ельцина от должности или приведения в действие иных специальных механизмов его ответственности в порядке статьи 121-6 Конституции Российской Федерации».

Это – полный раздрай. Все. Петля раздоров затянута на шее парламентариев. Осталось только выбить из-под их ног табуретку…

КРОВЬ И ПОЗОР

Указ 1400 требовал немедленно распустить Съезд народных депутатов и прекратить полномочия самих народных избранников, то есть упразднить этот орган законодательной власти. Фактически это означало окончательную ликвидацию остатков советского наследия путем далеко не демократическим и потому вполне естественно вызвало волнения населения. И тут в дело опять были брошены ОМОН, милиция и внутренние войска. Надо сказать, что перед этим Ельцин провел с военными большую работу – не столько, чтобы вовлечь их в участие в перевороте (а это был, по крайней мере, по форме – государственный переворот!), но дабы прикрыть свои тылы.

Видимо, со школьных лет юному Боре запомнились некрасовские строки: «…дело прочно, когда под ним струится кровь». И Ельцин идет на открытое столкновение. Позже комиссия Государственной думы констатирует: «Значительную роль в дальнейшем обострении обстановки и возникновении первых массовых столкновений сторонников Верховного Совета с милицией стали действия сотрудников милиции по разгону митингов и манифестаций в поддержку Верховного Совета и задержанию их активных участников в период с 27 сентября по 2 октября 1993 года, что в некоторых случаях приобретало характер массовых избиений манифестантов с применением спецсредств. От противоправных действий сотрудников милиции пострадали гражданские лица, в том числе случайные прохожие и лица, наблюдавшие за событиями. Избиение протестующих против указа пока что вызывает противоположную реакцию». Добро бы только избиения – многие свидетели рассказали о таинственных снайперах, стрелявших с московских крыш по милиционерам и гражданским лицам. Чьи это были стрелки – история умалчивает…

События пошли по нарастающей: оба главных фигуранта – Ельцин и Хасбулатов, возглавлявший Верховный Совет, упорно лелеяли собственные амбиции, отказываясь не то что от компромиссов, а не желая вообще вступать в какие-либо переговоры. Попытка начать переговоры под патронатом Русской православной церкви состоялась 1 октября, но очень быстро, 3 октября, была сорвана по причине штурма сторонниками парламентариев здания московской мэрии и последовавшей попыткой захвата телецентра в Останкино.

Надо сказать, что действия обеих сторон были малоадекватными. Так, Ельцин пошел на откровенный подкуп депутатов, пообещав крупное денежное вознаграждение и другие материальные льготы тем, кто покинет уже осажденный Белый дом. Комендант Кремля открыто пригрозил Конституционному суду принятием силовых мер. Это было особенно опасно, поскольку к тому моменту охрану суда сняли. Вечером 23 сентября неизвестные лица (впоследствии выяснилось, что во главе их был руководитель Союза офицеров Станислав Терехов) попытались захватить здание Объединенного командования вооруженных сил СНГ. В ходе этой неудачной «операции» погибли два человека – милиционер и случайная прохожая.

К вечеру 24 сентября Белый дом оказался в плотном кольце блокады. Тем не менее к нему продолжали стягиваться потенциальные защитники. Напряжение достигло крайнего предела. Все ждали штурма.

Слухи о нем возникали по несколько раз в день, называлось даже конкретное время и подразделения, которым предстояло принять в этом участие. Однако элитные подразделения Министерства безопасности отказались пойти на него. А правительственная пропаганда продолжала нагнетать обстановку. Так, начальник московского ГУВД объявил, что в Белом доме находится 1600 автоматов, более 2000 пистолетов, 18 пулеметов, 10 снайперских винтовок и 12 гранатометов, плюс незаконно было пронесено около 300 автоматов, 20 пулеметов, несколько гранатометов и даже американский зенитно-ракетный комплекс «Стингер». Естественно, эти цифры многократно завысили с тем, чтобы посильнее напугать обывателей.

К 3 октября противостояние перешло в критическую фазу. Многие современники помнят истошный призыв Руцкого: «Если слышат меня летчики, поднимайте боевые машины! Эта банда засела в Кремле и в Министерстве внутренних дел и оттуда ведет управление». Не уступала ему в кровожадности и противоборствующая сторона. На всю страну звучали призывы «раздавить гадину», а у здания Моссовета по призыву Егора Гайдара принялись было раздавать гражданам оружие для «защиты от депутатов-узурпаторов». В итоге в четыре часа дня Ельцин подписал указ о введении в Москве чрезвычайного положения.

Руцкой позже говорил, что он «не хотел крови. Но нервы-то в комке». Но крови хотела другая сторона. Командир спецназа МВД «Витязь» по прошествии нескольких лет утверждал, что он имел возможность остановить колонну, направлявшуюся в Останкино, но получил команду вернуться к месту постоянной дислокации, в случае же нападения на спецназ открывать огонь на поражение.

А пока противники Ельцина под командой генерала Макашова начали штурм Останкинского телецентра. Оборона студии – общим числом в 1415 бойцов – открывает беспорядочный огонь, стреляя по всему, что только движется, и штурм заканчивается бесславной победой милиции и спецназа.

В ночь на 4 октября в город вошли «правительственные» войска. Подготовка к штурму проходила в настолько нервозной обстановке, что привела к боестолкновению между бойцами Таманской дивизии, вооруженными людьми из Союза ветеранов Афганистана, выступившими на стороне Ельцина, и солдатами дивизии имени Дзержинского. Итог – убитые и раненые, в том числе случайные прохожие.

В 9 утра по телевидению выступил Ельцин: «Происходящие события в Москве – это запланированный переворот. Вооруженный мятеж обречен. В Москву входят войска, я прошу москвичей морально поддержать их. Генеральная прокуратура получила указание возбудить уголовные дела против преступников. Вооруженный мятеж будет подавлен в кратчайшие сроки». Двадцать минут спустя шесть танков открыли огонь по Белому дому с Калининского моста. Позже утверждалось, что стреляли они «для устрашения» болванками, но от стальных чушек здание не загорается… Всего было сделано 12 выстрелов, свидетельства о количестве жертв обстрела сильно расходятся.

Белый дом штурмовали 1 700 человек, 10 танков Т-80 и 20 БМП. «Штурмовиков» набирали с бору по сосенке из пяти дивизий. Половина из них – офицеры и сержанты, в основном сверхсрочники, а танковые экипажи состояли сплошь из офицеров. Всем им было обещано солидное денежное вознаграждение.

Количество погибших в ходе октябрьских событий объявили официально: 123 убитых и 389 раненых. По данным Генпрокуратуры, в Белом доме и вокруг него погибло 249 человек. Кочует также цифра в 157 убитых и 384 раненых. По свидетельствам очевидцев и участников событий, количество жертв, или, как принято говорить в армии, безвозвратных потерь, близится к 30 тысячам. Вот в эту цифру верится больше всего.

Чем глубже вникаешь в события осени 1993 года, тем больше хочется закричать: «Чума на оба ваших дома!» Разыгравшиеся амбиции советских депутатов и партийных работников, срочно преобразившихся в демократов и либералов, принесли в жертву десятки тысяч, если не миллионы людей – в жертву не только физическую, но и моральную. Россия погрузилась в «лихие девяностые», а после выхода из них впала в моральный и экономический застой, из которого придется выбираться долго и, возможно, опять с кровью. У противостоящих сторон не было даже намека на конструктивные программы реформ, и руководствовались они одной только целью – захватить власть. Удалось это сделать, условно говоря, ельцинистам, и страна опять стала утопать в сладостных снах о великом прошлом, бессмысленно растрачивая настоящее и, что самое страшное – будущее.