Говоря об этом человеке, нельзя не вспомнить его поколение, от которого, увы, сегодня осталось совсем немного. 65 лет назад Игорь Кваша покинул МХАТ имени Горького, прослужив там менее двух лет, и направил все силы на создание «Современника», призванного возродить психологический театр и вернуть на сцену живого человека с его ежедневными переживаниями.

В 1981-м не стало Олега Даля, который, хоть и пришел в театр не со дня основания, стал заметным актером на его сцене и отдал «Современнику» 12 лет жизни. В 1992-м скончался Евгений Евстигнеев, стоявший у истоков новой труппы и сыгравший в «Современнике» 25 ролей. 12 лет назад не стало Олега Ефремова, первого художественного руководителя молодого театра. Все эти люди когда-то были «лицами с обложки» советской культуры. С их уходом медленно, но верно начала закрываться дверь за целым поколением мастеров театра. А недавно их ряды пополнил Игорь Кваша. И страшно то, что той самой пресловутой двери, таким образом, осталось совсем немного до последнего щелчка…

Рука об руку с «Современником»

Незадолго до смерти в интервью одной из газет Игорь Кваша признался, что создание театра с нуля было для него огромной радостью. «Современник», построенный на голом энтузиазме силами молодого талантливого поколения, возник именно в эту эпоху, в конце 50-х, не случайно. Само время требовало его появления: хрущевская «оттепель» позволила творческой мысли развиваться свободно, без прежних рамок жесткой идеологии сталинского режима. А зритель, в свою очередь, оказался готов дышать этим воздухом вместе с новым театром – театром, который говорил на его языке.

Будущие выпускники школы-студии МХАТ 1955 года рано почувствовали, откуда ветер дует. Еще во время учебы они мечтали о создании нового театра – честного и чуткого к своему зрителю, стоящего на одной ступени с самой жизнью и неизмеримо выше художественных штампов прочих эпох.

После окончания школы-студии молодые актеры распределились по разным театрам, но не забыли студенческую мечту. Их пример наглядно демонстрирует нынешнему ленивому поколению, как сильное желание творить и добиваться может свернуть горы. Вымотанные спектаклями и репетициями, бывшие студенты собирались и репетировали «свои» постановки по ночам. 

В качестве дебютной работы «современники» неслучайно выбрали пьесу «Вечно живые» Виктора Розова. Молодежь послевоенных 50-х по-прежнему пыталась осмыслить итоги войны, сориентироваться в мире, который стремительно переходил на мирные рельсы после памятных лет милитаристского кошмара. Эта трагическая история сразу стала визитной карточкой молодого театра, обозначив тем самым планку мастерства и откровенности со зрителем, опускаться ниже которой «Современник» считал себя не в праве. Фильм «Летят журавли», снятый через год на основе пьесы, получил Золотую пальмовую ветвь Каннского фестиваля. 

Спектакль показали в 1956 году на крохотных учебных подмостках на площади Маяковского в полночь. Первые зрители, студенты московских ВУЗов, затаив дыхание, следили за ходом пьесы до 4 часов утра, после чего просто не дали актерам отправиться по домам. Когда «современники» ушли в гримерку, из зала прибежал человек: «Срочно все идите в зал! Там люди отказываются расходиться! Они хотят говорить с вами, обсуждать спектакль!» 

Впрочем, разрешение на легальную деятельность труппа получила только в 1958-м; до этого «Современник» скромно именовался «студией молодых актеров» и рисковал никогда не превратиться в полноценный театр. Дело в том, что сразу после премьерного показа «Вечно живых» на актеров обрушился не только поток восхищения, но и шквал критики. Сторонников искренности на сцене обвиняли в инакомыслии и искаженной оценке событий. Однако билеты на их постановки брали чуть ли не штурмом, и здравый смысл в конце концов восторжествовал: театр развивался и представлял все новые спектакли.

Помимо особого подхода к качеству постановок, «Современник» славился еще и своими внутренними демократическими традициями. Товарищество актеров должно было коллективно решать, какие пьесы стоит включать в репертуар; открыто обсуждалась деятельность Ефремова в качестве художественного руководителя. Для того, чтобы понять, какой дух царил в «Современнике» прошлых лет, достаточно вспомнить одну историю, главными действующими лицами которой стали Игорь Кваша и Валентин Гафт. Когда театр впервые выпустили на гастроли в капстраны – труппа должна была играть в Швеции и Норвегии – обязательным условием поездки стало найти замену двум ведущим актерам. «На Гафта накатала письмо бывшая жена, с которой они давным-давно расстались. Валя снимался в советско-шведском фильме, и она написала: мол, Гафт хочет поехать в Швецию и там остаться, - рассказывал позднее Игорь Владимирович. - Я же оказался невыездным после того, как общался в Париже с Викой Некрасовым. Виктором Платоновичем, который написал первую и самую честную книгу о войне – «В окопах Сталинграда». Мы дружили». Труппе «Современника», которую до этого выпускали только в страны народной демократии, конечно, очень хотелось «сменить обстановку» и посмотреть мир, но цена этой поездки оказалась слишком высокой. Галина Волчек, ставшая к тому времени художественным руководителем театра, собрала актеров и сказала: «Двух наших товарищей не пускают. Давайте вместе решим, что будем делать». «И весь театр проголосовал за то, чтоб никуда не ехать! Все без исключения! – вспоминал Кваша. - Такой был коллектив. Скажу больше. Если б кто-то колебался - вот тогда я бы удивился».

От «Морозко» до Сталина

Будущий народный артист родился 4 февраля 1933 года в Москве. Его отец, Владимир Ильич Кваша, доктор химических наук и заведующий кафедрой МХТИ имени Д. И. Менделеева, с началом войны оказался на фронте и через год пропал без вести. Позже выяснилось, что он погиб в декабре 1942 года под Ленинградом. Восьмилетний Игорь Кваша вместе с матерью Дорой Захаровной был эвакуирован в Сибирь, в город Ленинск-Кузнецкий. Именно там ему довелось исполнить свою первую роль: сказку «Морозко» играли в городском театре и в госпитале перед ранеными. После возвращения в Москву Кваша и не думал бросать театр. Театральная студия в Доме пионеров на улице Стопани вскоре начала занимать его куда больше, чем общеобразовательная школа, а Кваша уже твердо знал, что это его путь. И действительно, в 1951 году в том самом Доме пионеров юного актера приметил преподаватель Школы-студии МХАТ. Кваша к тому моменту подал документы в несколько учебных заведений и даже прошел в Щукинское училище, но окончательный выбор сделал в пользу Школы-студии, которую окончил спустя 4 года. Затем были два года работы в МХАТ имени Горького, а потом в его жизни появился «Современник»…

Игорь Кваша проработал в «Современнике» до самой смерти и все это время был востребованным актером – без «глухих десятилетий» забвения и безработицы. На его счету – более 40 ролей, среди которых Первый министр из «Голого короля» с его знаменитой репликой: «Простите мне мою разнузданность, но вы - великан! Светило!», Лука из пьесы Горького «На дне», по праву считающийся одним из его лучших образов, Гаев из «Вишневого сада» и многие другие. В отличие от многих коллег, Игорь Кваша не покинул «Современник» с уходом Ефремова и продолжил сотрудничать с Галиной Волчек, новым художественным руководителем театра. На сцене «Современника» Кваша смог реализоваться и в качестве режиссера, поставив «Кабалу святош» и «Дни Турбиных» по Булгакову.

Еще одним знаковым спектаклем для Кваши и «Современника» в целом стал «Крутой маршрут» по автобиографической книге Евгении Гинзбург. После показа спектакля в США театр наградили общенациональной премией в области драматического искусства Drama desk award. Впервые за 40 лет существования премии ею был отмечен театр из-за рубежа. По словам самого Кваши, американцы очень эмоционально восприняли спектакль о событиях в сталинских лагерях: «Когда мы играли в Сиэтле, некоторые зрители прилетали из Нью-Йорка. Даже Джейн Фонда приехала и, говорят, прорыдала все второе отделение». Игорь Кваша очень гордился гастролями «Современника» на Бродвее, ведь русский театр – не частый гость на этих знаменитых подмостках. «Ведь это место как государство в государстве, там нельзя арендовать здание – тебя должны принять, - объяснял Игорь Владимирович. - Нас приняли – ведь у американцев существует большая тяга к системе Станиславского».

Кстати, Кваша не только представлял американским зрителям спектакль о сталинских временах, но и сам несколько раз воплощал на экране и сцене образ вождя. «Я с молодых лет интересовался Сталиным – даже собирал рассказы очевидцев о нем, - рассказывал в интервью Игорь Владимирович. - В какой-то момент мне стало казаться, что я его хорошо знаю и понимаю, но полностью понять эту неохватываемую дьявольскую личность, думаю, очень сложно». Несмотря на это, Кваша оказался в роли тирана весьма убедителен, чем в очередной раз доказал свой высокий профессионализм. Ведь сам Игорь Владимирович, по воспоминаниям близких, был человеком абсолютно других личных качеств…

«Я не знаю, как можно отстраняться от чужого горя»

В 2008 году Игорю Кваше присудили сразу две премии: «Хрустальную Турандот» в номинации «За честь и достоинство» и Царскосельскую Художественную премию «За легендарный путь в искусстве и искренность творческого почерка». Конечно, в сравнении со званием народного артиста, которое Кваша получил в 1978 году, или Орденом «За заслуги перед Отечеством» III степени от 2006 года эти награды, может, выглядят не такими солидными, зато красноречиво говорят о самой сути их обладателя. Честь, достоинство, искренность – не пустые слова и не мишура театральных фестивалей, а столпы, на которых стояла личность этого человека. «Совесть театра» - такой псевдоним придумали Кваше многочисленные поклонники и коллеги.

Наверное, нет ничего удивительного в том, что человек, наделенный такими личными качествами, в конце концов нашел себя в качестве ведущего всем известной программы «Жди меня» и делал эту работу от сердца, делясь состраданием со всеми, кто этого ждал.

«Человек, научивший нас сочувствию», как окрестила Игоря Владимировича пресса, признавался: «Собственно, вести передачу несложно, самое сложное – это нервное напряжение. Невозможно отделить себя от переживаний людей, которые приходят в студию… Есть у меня друг, очень хороший хирург, который всегда мучается вопросом: как не переживать сильно за больных во время операции? Он расстраивался и страдал так, что дело могло кончиться инсультом или инфарктом. Но и я не знаю, как можно отстраняться от чужого горя».

Кажется, потребность помогать людям была у него в крови. Неслучайно одной из последних режиссерских работ Кваши стал спектакль «А вам не хотиться ль под ручку пройтиться?» по мотивам лирики Гумилева, Есенина, Маяковского, поставленный специально для молодых артистов.

Помимо работы в театре, на телевидении и в кино этот неутомимый человек не обделял своим вниманием и радио: с 1970 по 1986 год он записывал цикл поэтических передач, затем участвовал в радиозаписи романов «Белая гвардия» и «Доктор Живаго».

Увлеченная натура

А еще Игорь Владимирович был страстным футбольным болельщиком, занимался конным спортом, увлекался живописью, прекрасно плавал и даже спасал людей. Одного «пловца» он вытащил из подмосковного пруда, другого - из моря. «Я был в Батуми на съемках, - вспоминал Игорь Владимирович. - Но их отменили из-за непогоды. Пришли с киногруппой на пляж, никто не купается. Вдруг вижу - далеко в море кто-то зовет на помощь, рукой машет. И я поплыл. Пока добрался, парень уже ушел под воду. А она во время шторма мутная. Ныряю, ныряю - в конце концов, вытащил за волосы». Помогала откачивать парня жена Игоря Владимировича, Татьяна Семеновна, медик по образованию.

С этой женщиной Игорь Кваша провел вместе больше полувека. Будто знал, встретившись с очаровательной Таней, что это именно «его» женщина. Их познакомила Галина Волчек – почему-то была уверена, что они понравятся друг другу, и потому уговаривала Игоря Владимировича не уезжать из Коктебеля раньше времени. Но Таня отдыхала не одна, а с родителями, к тому же, в Москве ее ждал молодой человек. В этом она честно призналась Кваше и уже приготовилась потерять его навсегда, обидев отказом, но… Когда Татьяна села в поезд и отправилась домой, в столицу, ей на каждой станции приносили телеграмму от Кваши. Сам он встречал ее на вокзале. Курортный роман, начавшийся летом в Коктебеле, закончился тем, что через месяц Кваша сделал возлюбленной предложение, а она ответила: «Давай!»

Несмотря на красивую историю их романа и даже рождение сына Владимира, Татьяна так и не взяла фамилию мужа. Когда-то Игорь Владимирович уговаривал жену «переименоваться», она же поставила условие: «Только если бросишь курить!» Но курить Кваша так и не бросил. Официальной причиной смерти стало легочное сердце, вызванное гнойным бронхитом на фоне хронической обструктивной болезни легких…

Гнев и беспомощность

Однажды у Игоря Кваши спросили в интервью, согласился бы он войти в Комитет по этике. Народный артист ответил однозначным: «Да!», но тут же пояснил: «Только меня бы оттуда быстро выгнали. Потому что я бы не молчал - а скандалы устраивал. Бил в набат. Меня как-то хотели в депутаты затащить. Ответил: «Во-первых, я и в коммунистическую партию не вступал - неужели думаете, что пойду в вашу? А во-вторых, я же буду в Думе орать и скандалить». Агитаторы сразу отстали...»

Обостренное чувство справедливости вообще было постоянным спутником Игоря Владимировича в течение всей жизни, но в последние годы на фоне событий общественной жизни оно раскалилось, как железо в огне. «Я когда-то сказал, что самое ужасное – это гнев и беспомощность. Так вот, именно это я и испытываю сейчас, все время. Гнев и беспомощность», - можно считать, что этими словами Кваша расписался в своем отношении к текущему положению дел в стране. И это были далеко не последние стрелы в адрес властьимущих. Игорь Владимирович постоянно сравнивал современную Россию со сталинской державой. Говорил о том, что вновь видит, как в стране насаждается страх…

Даже будучи уже тяжелобольным человеком, Кваша очень живо отреагировал на события декабря 2011 года и с помощью видеозаписи, размещенной в интернете, обратился ко всем, кто мог и хотел его услышать, с призывом выходить на митинги против фальсификации итогов выборов. 

Игорь Владимирович, столь деликатный в кресле ведущего «Жди меня», на сей раз не ставил перед собой цели «смягчить приговор» и говорил прямо: «Нас принимают за быдло, за стадо, которое можно вести куда угодно и делать с ним что угодно, и власть не очень-то и скрывает свое отношение к нам… Нам надо вспомнить, что мы действительно не бандерлоги, а люди!» Говоря об этом искреннем и верном своим убеждениям человеке, не хочется вновь ворошить подробности той бурной зимы и в сотый раз решать, кто прав, кто виноват. И все же… разве многие из тех, кого мы регулярно видели на экранах центральных телеканалов, осмеливались озвучивать подобную точку зрения?