При всей несхожести характеров и биографий этих двух генералов постигла одна судьба. Оба они, герои (и антигерои одновременно!) сражений Второй мировой войны, были казнены по приговорам судов своих стран. Понятно, что один из них — генерал-лейтенант Андрей Власов, повешенный 1 августа 1946 года. Второй же — Драголюб-Дража Михаилович — был расстрелян несколько раньше, 17 июля того же 1946 года. История генерала Власова известна нашим читателям довольно хорошо, поэтому, говоря о нем, остановимся лишь на некоторых моментах его неблаговидно завершившейся биографии. А вот жизнь и судьба генерала Михаиловича, которого его солдаты называли Дядюшкой, у нас в стране основательно подзабыта, а молодому поколению так и вовсе неизвестна.

Посмертные судьбы двух генералов оказались диаметрально противоположными.

В июле 2000 года с требованием рассмотреть возможность реабилитации Власова в Главную военную прокуратуру (ГВП) обратились представители общественно-политического движения «За веру и Отечество», а также несколько рядовых гражданских заявителей. Уголовное дело, в котором насчитывается 29 томов, рассматривалось в течение года. В итоге Управление реабилитации ГАП пришло к выводу, что Власов и его сподвижники были осуждены обоснованно и законно и реабилитации они не подлежат. Верховный суд РФ подтвердил решение ГВП об отказе в реабилитации.

Воислав Михаилович, внук генерала, потребовал реабилитации Дражи Михаиловича в 2006 году. Первое заседание по делу состоялось только в 2010-м. Верховный суд Сербии принял решение о реабилитации и о признании приговора ничтожным в мае 2015 года. Суд подтвердил, что приговор 1946 года был вынесен на незаконном процессе по политическим и идеологическим причинам.

Нам, живущим в первой четверти XXI века, следует принять во внимание два факта, касающихся мотивов действий двоих генералов. Власов нарушил присягу и изменил Родине. Михаилович сохранил верность присяге и никогда не признавал коммунистический режим Тито. Вдумайтесь, насколько различны мотивы поведения двух генералов во время мировой войны, и тогда вам станет понятно, что и одно, и другое решение Верховных судов России и Сербии — справедливы.

Дража Михаилович иногда шел на сотрудничество с оккупантами, но делал это исключительно из тактических соображений, будучи монархистом, готовым отдать жизнь за короля. Власов же, боевой генерал, отличившийся и в Китае, и в первый год Великой Отечественной (его представляли к ордену Красной Звезды, но Сталин настоял на его награждении орденом Ленина), снискавший репутацию талантливого военачальника, объявил себя «борцом с кровавым режимом» поздновато, стараясь спасти собственную шкуру.

Логика поступков генерала Михаиловича ясна и понятна: верность присяге, борьба за свою Родину, борьба честная, несмотря на отдельные ошибки и заблуждения. Логику действий генерала Власова тоже можно понять, особенно если обратиться к не столь давней истории нашей страны. Вспомним фигуру одного из «архитекторов перестройки», принесшей столько бед народу, — академика (!), члена политбюро ЦК КПСС (!) Александра Николаевича Яковлева. Вот что он сам говорил о себе: «Поскольку я жил и работал в высших «орбитах» режима, в том числе и на самой высшей — в политбюро ЦК КПСС при Горбачеве, — я хорошо представлял, что все эти теории и планы (перестройки. — В. С.) — бред, а главное, на чем держался режим, — это номенклатурный аппарат, кадры, люди, деятели. Деятели были разные: толковые, глупые, просто дураки. Но все были циники. Все до одного, и я — в том числе. Прилюдно молились лжекумирам, ритуал был святостью, истинные убеждения — держали при себе».

Что тут добавить? Все сказано открытым текстом: служу, пока служится, лижу (простите за грубость!), пока лижется… Вот вам и главная разница между двумя генералами.

Происхождение самое что ни на есть правильное: родился в 1901 году в бедной крестьянской семье в Нижегородской губернии. Мальчишка был способный, но в семье деньги не водились, и потому отправили его «овладевать науками» в духовное училище. После него последовала семинария, а после Октябрьской революции он переходит в «единую трудовую школу». Через два года поступает на агрономический факультет Нижегородского университета, но вскоре уходит в армию — Рабоче-крестьянскую Красную, РККА. Воевал в Гражданскую, после ее окончания остался в армии на невысоких, кстати, должностях. Биографы отмечают: «В конце 1930-х годов его продвижение по службе пошло особенно быстро». Догадайтесь с трех раз: что способствовало карьерному росту офицера невысокого звания возрастом за тридцать с гаком? Сначала он комдив, потом — советский военный атташе при Чан Кайши. Потом опять комдив, в 1940-м его дивизия становится Краснознаменной.

С началом войны он становится командармом, выводит из окружения под Киевом значительную часть живой силы и техники. Потом бьется под Волоколамском, а в 1942 году становится генерал-лейтенантом, да и просто любимчиком Сталина, его имя все чаще появляется рядом с именем Жукова. Говорят, что его лихое продвижение по службе и несомненные полководческие достоинства становятся предметом ревности других военачальников, они строят всяческие козни. В это верится с большим трудом: СССР на грани ужасного поражения, а генералы занимаются кадровыми интригами… Но даже если и так, то это нисколько не оправдывает совершенного им предательства.

Получив летом 1942 года задание вывести из окружения Вторую ударную армию, Власов не справился с ним (хотя его вины в этом фактически не было) и отдал приказ типа «спасайся кто может» — каждый солдат и командир должен был действовать самостоятельно, по обстановке. Сам же Власов решил прорываться из окружения с адъютантом, начальником штаба и поварихой, однако, оголодав, довольно быстро и без всякого сопротивления сдался немцам. По одной из версий, это произошло у деревни Велебицы Новгородской области. Там же автор этих строк в середине 1960-х видел и церковь, в которой, по утверждению местных старожилов, Власов принял присягу на верность гитлеровской Германии. Так ли это было — не берусь утверждать, но факт предательства свершился. Добровольно и вовсе не под пытками. Говорят, на допросах Власов иной раз даже извинялся, что не может точно ответить на некоторые заданные ему вопросы…

Драголюб-Дража Михаилович родился в семье сельского писаря в апреле 1893 года. Жил как все нормальные дети мелкого служащего — окончил обычную школу, а в четырнадцать лет поступил в Низшую школу Военной академии — нечто вроде кадетского училища. Год спустя, в 1913 году вместе со своим классом принял участие в Первой, а затем и во Второй балканской войне, приняв боевое крещение в пятнадцать лет. Войну он закончил с серебряной медалью «За храбрость», получив звание подпоручика.

Завершить учебу ему так и не удалось, ибо началась Первая мировая. В 1915 году молодой офицер получает еще одну медаль «За храбрость», на этот раз золотую, а войну заканчивает в звании поручика. В 1930 году проходит воинскую стажировку во Франции. Говорят, что там он познакомился с Шарлем де Голлем, однако документальных свидетельств тому не имеется. С 1935 по 1937 год служит военным атташе в Болгарии и Чехословакии, службу на родине продолжает в должности командира полка.

Когда Германия развязала Вторую мировую войну, Михаилович, осознавая, что Югославия не сможет остаться в стороне от нее, подверг резкой критике армейские порядки, за что был подвергнут аресту и приговорен к месячному заключению в тюрьме. Характерно, что решение об аресте подписал военный министр генерал Милан Недич, после поражения Югославии возглавивший марионеточное правительство, сформированное немецкими оккупантами.

После отбытия наказания Михаилович преподает в Военной академии, занимает должность начальника Общего отдела Верховного главнокомандования (Генерального штаба), после нападения Германии на Югославию 1 апреля 1941 года возглавляет оперативный отдел Третьей армии, сражается с усташами (хорватскими националистами) и частями вермахта. 17 апреля Югославия капитулировала, однако Михаилович, находившийся в тот момент в Восточной Боснии, категорически отказывается подчиниться и с небольшой группой единомышленников — солдат и офицеров — уходит в Сербию, в местность под названием Равна Гора, где и организует первое, еще до возникновения партизанских отрядов Тито, на территории оккупированной Югославии движение Сопротивления, названное позже Равногорским. Так и пролегла черта, разделившая жизнь генерала на две неравные половины.

Рассказав обо всем, что знал (включая характеристики военачальников и самого Сталина), Власов охотно согласился сотрудничать с немцами и в дальнейшем. Утверждают, что именно он стал организатором так называемой Русской освободительной армии (РОА). Однако известно, что «батальоны РОА», сформированные из части военнопленных и предателей, уже в 1942 году воевали с РККА и партизанами. Правда, особого доверия к ним не было, и за их спинами стояли вооруженные пулеметами немецкие заградотряды… Власов же сумел сформировать только две дивизии, причем вторую — только в апреле 1945 года!

Особо следует отметить отношение немцев к генералу-предателю. Гитлер не удостоил его аудиенцией, хотя Власов стремился к этому, а Гиммлер называл его «перебежавшей свиньей и дураком». Впрочем, о «жизни и деятельности» Власова на службе у гитлеровцев в нашей прессе, в документальной и художественной литературе и кино рассказано достаточно много.

Общее число власовцев, к которым присоединилась часть белоэмигрантов, не превышало тридцати тысяч, и главной задачей уцелевших воинов РОА было страстное желание поскорее сдаться американцам. С этой целью они вступили в сражение с бывшими «союзниками», выбив в мае 1945 года из Праги части эсэсовского генерала Шёрнера — для того, чтобы поскорее выдвинуться навстречу американцам. Не вышло…

На процессе 1946 года генерал Драголюб Михаилович сказал: «Я ничего не хотел для себя лично; Французская революция дала народу права человека, русская революция принесла ему нечто новое; я не хотел начинать в Югославии там, где они начали в 1917-м. Я никогда не стремился вернуть бывшую Югославию, но наследство получил тяжелое. Я — солдат, который старался организовать сопротивление странам Оси в интересах моей страны и ради восстания на всем Балканском полуострове. Против меня выступила мощная соперничающая организация — Коммунистическая партия Югославии, которая стремилась к достижению своих целей, не соглашаясь ни на какие компромиссы… Я верил, что нахожусь на правильном пути, и потому приглашал любых иностранных корреспондентов и даже миссию Красной армии посетить мой Главный штаб. Но судьба была немилосердна и бросила меня в хаос. Я многого хотел и многое начал, но всемирный ураган унес и мое дело, и меня. Я был соломинкой в вихре…»

На Равной Горе началось военное и политическое движение Сопротивления. Этот факт не мог остаться без внимания: король Петр II Карагеоргиевич, эмигрировавший в Лондон, 7 ноября 1941 года присваивает Михаиловичу звание бригадного генерала, а генерал Душан Симович неделю спустя от имени югославского и британского правительств назначает его «командующим всеми югославскими вооруженными силами в стране». С этого момента «Равногорское движение» получает официальное название — «Югославская армия в Отечестве» (ЮАвО).

В январе 1942 года вновь сформированное югославское правительство в изгнании назначило Михаиловича на пост министра армии, авиации и флота — уже в звании дивизионного генерала. Его деятельность на этом посту, как и во главе ЮАвО, была весьма противоречивой. По свидетельству бывших соратников, он выбрал странную тактику: сохранить боевое ядро армии, не вступая в ожесточенные бои с немецкими оккупантами, дождаться начала освобождения Югославии союзниками, чтобы вместе с ними нанести решительное и окончательное поражение вермахту. Тем не менее боевых столкновений избежать не удалось. Приходилось вступать в бои с хорватскими и боснийскими националистами, в сговор с немцами и «недичевцами» — марионеточными солдатами прогитлеровского режима. Однако Михаиловичу удалось совершить в 1944 году нечто весьма неординарное — спасти от гибели или от немецкого плена более пятисот американских летчиков, сбитых над Балканами во время бомбардировок по плану «Воздушный мост», и перебросить их на территории, подконтрольные союзникам. За это президент США Гарри Трумэн наградил его в 1948 году посмертно орденом «Легион почета». Хотя вполне вероятно, что это было сделано в пику маршалу Тито…

Если вспомнить недобрым словом «деятельность» предателя Власова, то станет ясно, что весь его антисоветизм и антисталинизм был не то что наигранным — просто это был инструмент спасения собственной шкуры. Страстное желание выжить — и ничего более не было за душой у этого бывшего генерала, любимчика Сталина, кавалера ордена Ленина, двух орденов боевого Красного Знамени и китайского ордена Золотого Дракона. Только ради спасения жизни он принял громкий титул председателя Президиума Комитета освобождения народов России.

Что касается генерала Михаиловича, то он старался сохранить армию королевской Югославии (точнее, ее остатки) в целости до того момента, когда на родину вернется король, которому он присягал на верность. Поэтому он старательно избегал крупных стычек с оккупантами (напомним, что Югославию в 1941 году оккупировали не только немцы, но и итальянцы, венгры, а даже «братушки»-болгары. Против «Югославской армии в Отечестве» выступили и местные националисты, небеспричинно сочтя ее «великосербским», то есть националистическим, образованием).

В первый год оккупации отряды Михаиловича пользовались довольно сильной моральной и материальной поддержкой Великобритании. Неплохо отзывалось о генерале и командование Красной армии, в частности маршал Тимошенко. А генерал де Голль 2 февраля 1943 году наградил его Военным крестом, отметив в приказе: «Генерал Армии Драголюб Д. Михаилович, легендарный герой, символ чистейшего патриотизма и высочайшей югославской воинской доблести, не прекратил борьбу на оккупированной родине. При поддержке патриотов он не дает покоя оккупантам, подготавливая тем самым окончательную атаку, которая приведет к освобождению его отечества и всего мира, плечом к плечу с теми, кто никогда не верил, что великая страна может покориться жестокому завоевателю». Знал бы великий де Голль, чем обернется такая романтическая похвала в адрес Михаиловича!

Пассивность генерала, а потом и поиски компромисса с оккупантами заставили высоких покровителей в Лондоне, а также гипотетических советских специалистов и советников отказаться от сотрудничества с ним. Первыми на сговор с оккупантами пошли командиры отрядов ЮАвО, действовавшие в зоне итальянской оккупации. А за этим последовало и негласное сотрудничество с немцами. История сохранила для нас очень важный документ — дневник боевых действий Верховного командования вермахта. В шестом томе этого документа есть запись: «Как свидетельствует достоверный источник (то есть прослушка радиопереговоров), Михаилович приказал своим командирам сотрудничать с немцами; сам он не может сделать такое открытое заявление, так как это может отразиться на отношении к нему населения».

Все-таки исторический шанс у генерала оставался. Фактически он был первым, кто организовал воинские отряды, предназначавшиеся для сопротивления оккупантам. Знаменитое партизанское движение, возглавляемое коммунистами и их руководителем Тито, формально началось только 7 июля, когда отряд Жикицы Йовановича вступил в бой с жандармами («прва пушка у Србиjи — первая винтовка в Сербии), и полностью развернулось в августесентябре 1941 года. Как видим, «приоритет» был у Михаиловича, и потому страны антифашистской коалиции поначалу более серьезно отнеслись именно к нему. Однако партизаны Тито доказали, что они борются с фашистскими захватчиками всерьез, и всеобщее внимание переключилось на них. Михаилович делал попытки договориться с коммунистами. В конце августа 1941 года четники Михаиловича провели несколько успешных операций вместе с партизанами Тито, а 19 сентября генерал встретился с Тито в селе Струганик. Однако цели двух вождей были слишком разными: Тито предлагал развернуть широкое наступление, а Михаилович опасался ответных репрессий. Кроме того, он установил связи с коллаборационистами генерала Недича и даже, по некоторым сведениям, получал от них финансовую поддержку.

В итоге часть (правда, не очень большая) четников генерала примкнула к партизанам, прочие же части Михаиловича стали их преследовать: генерал стремился сохранить королевскую Югославию во главе с «Великой Сербией», а будущий маршал Тито хотел построить многонациональное социалистическое государство. Оба вождя встретились еще раз 20 ноября в селе Браичи, но к согласию опять не пришли. 28 ноября они в последний раз разговаривали по телефону. Тито призывал оказать сопротивление немецкому контрнаступлению, Михаилович предпочел скрыться в горах.

Как уже отмечалось выше, в мае 1945 года власовцы рванулись на запад, чтобы сдаться американцам. 12–13 мая у западно-чешской деревни Сливин советские войска настигли корпус генерала Шёрнера, вместе с которыми к американцам рвались остатки частей Русской освободительной армии (РОА). По окончании сражения именно там были арестованы Власов и его приближенные. Во время процесса над ними сам Власов заявил: «Я признаю себя виновным в том, что, находясь в трудных условиях, смалодушничал». Приговор изменникам был неотвратим: смертная казнь через повешение.

Драголюб Михаилович, не дожидаясь окончательного освобождения Югославии Красной армией и партизанами Тито, которые в боях переросли в Народно-освободительную армию Югославии, ушел с частью своих сподвижников в горы, надеясь дождаться, как он сам говорил, «неизбежной третьей мировой войны с коммунизмом». Однако югославская ОЗНА (спецслужба, полное название — «Отдел по защите народа») провела серьезную операцию, в результате которой генерал был арестован 13 марта 1946 года. Суд над генералом шел с 10 июня по 15 июля 1946 года. Приговор — расстрел.

Примечательно, что в 1971 году в Югославии сняли фильм «Западня для генерала» о поимке Дражи Михаиловича, в котором роли сыграли выдающиеся югославские актеры. Самого генерала сыграл Раде Маркович, а роль его сподвижника Николу Калабича, завербованного спецслужбами, доверили Любомиру-Любе Тадичу, сыгравшего Тито во многих «партизанских» фильмах.

Так трагически закончилась жизнь двух несомненно выдающихся генералов. Один стал изменником, другой оставался верным присяге, но оба они были, как верно отметил Михаилович, «соломинками в вихре» истории. Хотя как сказать…

Выбери они иной путь — оба стали бы героями Великой войны.