С тех самых пор, когда в мире появилось понятие «творчество», появились и коллекционеры, готовые за любые деньги приобрести предметы искусства. А следом за ними — и желающие поживиться на этой страсти, фабрикуя подделки. Некоторые изготовители поддельных «шедевров» по праву считаются гениальными фальсификаторами — их творения не вызывали ни у кого ни малейшего подозрения, пока они сами не признавались в том, что это подделки. Именно таким гением своего дела был итальянский скульптор-фальсификатор Альчео Доссена, с именем которого связан наиболее громкий скандал в мире творчества первой половины ХХ века.

САМАЯ ТЯЖЕЛАЯ НОЧЬ

В один из майских дней 1927 года в маленькой убогой комнатушке сидел убитый горем пожилой человек, а рядом с ним на кровати лежала только что умершая женщина. Это были Альчео Доссена и его горячо любимая жена Мария. Он тщетно боролся за ее хрупкую жизнь — несчастная долго болела, и в конце концов смерть оказалась сильнее. А теперь у безутешного мужа не было даже денег на то, чтобы похоронить ее. Те, к кому он обратился за помощью, безжалостно отказали ему.

Наступил вечер, потом ночь. Альчео продолжал сидеть в темноте рядом с телом любимой. В комнате стало совсем темно, и он уже не видел ее, но по-прежнему оставался рядом, даже не думая о том, чтобы лечь спать. Можно только догадываться о том, что он переживал в эти долгие часы в полной темноте, какой переворот совершался в его душе. Но наутро, когда небо за окном снова начало светлеть, в комнатушке сидел уже не тот человек, который пришел в нее накануне. Безропотный и покорный исполнитель чужой воли умер вместе со своей женой, и на свет появился мужчина, исполненный твердой решимости действовать, готовый мстить. Эту ночь он не забудет до конца своей жизни.

Доссена залез в долги, но все-таки сумел похоронить жену. А вскоре после этого в Европе вспыхнул самый громкий скандал того времени.

НЕУДАЧИ ВО ВСЕМ

Судьба никогда не баловала Альчео Доссену. Он родился в 1876 году в Кремоне — городе прославленных скрипичных мастеров Николо Амати и Антонио Страдивари. Имея таких знаменитых соотечественников, юный Альчео загорелся идеей продолжить их дело и стал учиться изготавливать скрипки. Но оказалось, что к этому ремеслу у него нет никаких способностей. Расстроенный этим молодой человек пошел в ученики к каменотесу и долгое время занимался обработкой надгробий и каминов. Пробовал он и создавать из камня более сложные скульптуры и рельефы и в конце концов уже в немолодом возрасте, решил посвятить себя этому искусству. С таким честолюбивыми надеждами Альчео отправился в Рим.

Но через год началась Первая мировая война, и его призвали в армию. Он служил на военном аэродроме, и порой ему удавалось выкроить время для того, чтобы мастерить небольшие поделки. Одна из них показалась ему особенно удачной — это был керамический рельеф, изображающий Мадонну с младенцем Христом в стиле эпохи Возрождения, который Альчео обжег в солдатской печке. Позже, получив отпуск на Рождество 1916 года, он увез этот рельеф с собой в Рим. В эти предпраздничные дни скульптор случайно познакомился в одном кафе с антикваром Альфредо Фазоли и, узнав, кто он, предложил ему купить рельеф за сто лир. Альчео постеснялся признаться, что это его работа, и сказал, что ее создал один его приятель, но антиквар хорошо разбирался не только в искусстве, но и в людях и сразу смекнул, что перед ним сидит автор этой вещи. А главное — что у этого автора превосходно получается создавать скульптуры в старинном стиле. Это означало, что произведения Доссены можно будет выдать за подлинные скульптуры прошлого — возрожденческие, средневековые или, может быть, даже античные.

Долго ли Фазоли убеждал нового знакомого попробовать себя в качестве фальсификатора, неизвестно. Возможно, скульптор поначалу и отказывался обманывать людей, но в конце концов антиквару удалось его уговорить. После окончания войны, в январе 1919 года, Альчео демобилизовали, и он снова встретился с Альфредо Фазоли, после чего они начали сотрудничать: скульптор изготавливал поддельные античные статуи, а антиквар продавал их коллекционерам под видом настоящих. Однако Фазоли специализировался в основном на ювелирных изделиях, поэтому у него было мало клиентов, интересующихся скульптурами, так что он взял в долю еще одного антиквара, торговавшего предметами искусства, включая и скульптуры, — некоего Палези. Заказы этих двоих торговцев стали для Доссены единственным источником существования.

МИЛЛИОНЫ ЛИР ЗА ПОДДЕЛКИ

Судя по всему, Альчео Доссена не обладал настоящим талантом художника, тем даром, который позволяет человеку создавать новые произведения искусства, не похожие на другие, несущие в себе частичку его души. У него были кое-какие собственные работы, но они не имели успеха — всем им как будто бы чего-то не хватало. Зато в области подделок Доссена оказался самым настоящим гением, виртуозом, не имеющим себе равных. Он обладал каким-то тонким врожденным чутьем, помогающим ему понять, как мыслили древние скульпторы, и повторить их манеру создания статуй. Кроме того, он был достаточно изобретательным, чтобы делать в этой манере оригинальные скульптуры, не копирующие известные произведения искусства, а только похожие на них. При этом и техника создания скульптур из камня у него была безупречной, а после того, как он начал изготавливать фальшивые произведения, оказалось, что ему идеально удается придать им древний вид.

Мастерская Альчео, в которую он никогда никого не пускал, была больше похожа не на творческую студию, а на лабораторию средневекового алхимика. В ней все было заставлено колбами, ретортами, спиртовками всех размеров и форм, в которых булькали разные химикаты, позволяющие искусственно состарить мрамор, керамику, дерево и другие материалы, придать им ту патину древности, которая отличает старинные вещи от современных. Закончив очередную статую, Доссена отбивал у нее какую-нибудь часть, а потом обрабатывал всю ее поверхность разными химикатами, делая ее не отличимой от скульптур, созданных сотни лет назад. В этом деле он достиг таких высот, что даже у опытнейших антикваров и знатоков искусства не возникало никаких сомнений в подлинности его скульптур. И чем больше этот фальсификатор высочайшего класса работал над «древними» скульптурами, тем сильнее развивался этот его специфический талант.

Из-под его резца выходили статуи Афины, якобы принадлежащие к архаической эпохе, великолепные скульптуры, авторство которых он приписывал итальянским мастерам XV века, готические статуи в духе Джованни Пизано, мраморные саркофаги, близкие по манере исполнения к творениям Мино да Фьезоле или Дезидерио да Сеттиньяно, и даже рельефы и статуэтки, выглядевшие так, словно они пролежали в земле тысячи лет, со времен древних этрусков. Одним словом, для Фазоли и Палези, не страдавших особой щепетильностью, Альчео стал настоящей находкой. Они снабжали его произведения фальшивыми сертификатами и заключениями авторитетных экспертов и бойко торговали ими с огромной выгодой для себя.

Вскоре работы Доссены, прошедшие через руки двух его «работодателей», можно было встретить по всей Европе и Америке в музеях и частных собраниях антиквариата. Например, в нью-йоркском Метрополитен-музее находилась статуя Коры, которую считали произведением неизвестного греческого мастера VI века до нашей эры, в Сент-Луисском художественном музее в штате Миссури — «этрусская» Диана, в Кливленде — «архаическая» Афина, а в Вене — фронтонная группа из Велии, «реконструированная» известным специалистом по античному искусству Францем Студницка. В частных же коллекциях по всему миру хранились десятки статуй и скульптурных портретов, владельцы которых были уверены, что это работы Донателло, Андреа дель Верроккьо, Мино да Фьезоле, Бернардо Росселино и других мастеров ренессансной пластики. Мало того — Альчео Доссена «превратил» в скульптора итальянского живописца XIV века Симоне Мартини! Взяв за основу картину этого живописца «Благовещение», Доссена сделал таких же, как изображенные на ней, деревянных Мадонну и ангела, а Фазоли продал эту скульптурную группу под видом произведения Мартини. Искусствоведы после этого еще долго писали статьи о «новом факте в биографии великого художника».

Все эти работы Альчео приносили алчным Фазоли и Палези огромные деньги. Например, за мраморный саркофаг Екатерины Сабелло, сделанный Доссеной в стиле флорентийского скульптора XV века Мино да Фьезоле и проданного в Америку, они получили по сто тысяч долларов. А всего за несколько лет сотрудничества с гениальным фальсификатором эти двое выручили за его подделки не меньше 70 миллионов лир. При этом сам автор фальшивок получал от них только жалкие подачки, которых хватало лишь на поддержание самого скромного существования. За самую первую статую, сделанную по их заказу, антиквары заплатили ему 200 лир, хотя продали ее за сумму в пятнадцать раз больше. А за другие заказы Альчео получал еще меньше. Такова была философия его так называемых «работодателей» — поддерживать мастера «в рабочей форме», чтобы он мог делать свою работу, но при этом ни в коем случае не «баловать» его. Весьма частый вид взаимоотношений между творческими людьми и их заказчиками…

До поры до времени такой расчет жадных антикваров оправдывал себя. Доссена постоянно нуждался и был вынужден работать не покладая рук, а потребовать платить ему больше или вообще порвать с антикварами он, по всей видимости, не решался, так как их связывали незаконные дела. Но так продолжалось лишь до тех пор, пока у него не заболела и не умерла жена и он не обратился к своим заказчикам с просьбой оплатить ее похороны в счет будущих заказов. Если бы они тогда знали, к чему приведет их отказ, они бы лично прибежали к Доссене и принесли ему ту несчастную сотню лир, которая ему требовалась! Но они этого не сделали, и на следующий день после смерти его супруги война была объявлена.

МЕСТЬ СВЕРШИЛАСЬ

Альчео Доссена принялся разоблачать антикваров направо и налево, давая интервью о своей работе на них самым разным изданиям. Самому ему бояться было нечего — ведь лично он никогда не выдавал свои скульптуры за произведения других авторов. Этим занимались Фазоле и Палези, так что с точки зрения закона фальсификаторами были именно они. О чем Альчео и сообщал журналистам.

Это была самая громкая сенсация 1927 года, которую подхватили все европейские газеты и журналы. В каждой из них теперь постоянно мелькали фотографии пожилого человека с глубокими морщинами и грустными глазами — лицо главного фигуранта этого дела Альчео Доссены, которого художественные критики и репортеры окрестили «гением фальшивок». А рядом с этими снимками красовались фотографии его подделок, глядя на которые крупнейшие коллекционеры и работники ряда музеев приходили в ужас. Оказалось, что, отдавая огромные суммы за якобы античные или средневековые произведения искусства, они пускали деньги на ветер! И мало того — теперь они еще и стали объектами язвительных шуток, анекдотов и карикатур, которые тоже публиковались почти в каждом издании.

Многие коллекционеры просто отказывались верить в такой грандиозный обман. Один из них, американский антиквар Якоб Гирш, купивший у Альфредо Фазоли за очень большую сумму «древнюю» статую Афины с отбитой рукой, специально приехал в Рим из Нью-Йорка, чтобы лично поговорить с Доссеной. Скульптор предоставил ему неопровержимое доказательство того, что Афина была фальшивой, — он привел антиквара в свою мастерскую и продемонстрировал все это время хранившуюся там отбитую руку богини. Гирш, до этого уверенный, что его невозможно было ввести в заблуждение, был вынужден признать, что это все-таки случилось, и вернулся домой в полном унынии.

Для других сомневающихся в том, что рассказывал Доссена, в его мастерской был снят фильм о том, как он создавал фальшивки. Автор фильма, Ганс Кюрлих, запечатлел на камеру, как скульптор ваяет свою последнюю и единственную легальную подделку: Альчео высек из камня перед объективом очередную античную богиню и искусственно состарил поверхность камня при помощи разных химикатов.

Над всеми тремя участниками этого мошенничества состоялся суд, но Доссену, как он и предполагал, полностью оправдали. Что же касается Фазоли и Палези, то они остались на свободе — доказать, что они подделывали сертификаты, не удалось, а в том, что они заказывали скульптору определенные работы, криминала не было. Однако скандал, раздутый Альчео, полностью лишил их доверия клиентов и возможности зарабатывать, даже продавая настоящий антиквариат, так что оба заказчика Доссены вскоре разорились. Можно сказать, что месть скульптора свершилась полностью: его жадные обидчики потеряли то, что считали самым дорогим, — деньги.

И КАК НИКТО НЕ ЗАМЕТИЛ?!

Теперь скульптор Альчео Доссена стал очень популярен: у него брали интервью, о нем снимали фильмы, его работам посвящали статьи в толстых искусствоведческих журналах. В 1929 году галерея Корони в Неаполе организовала выставку его подделок, а еще через год такие же выставки состоялись в Берлине, Мюнхене и Кельне. Публика восхищалась им и называла его великим и гениальным, но в то же время истинные знатоки искусства отмечали, что Доссена все-таки не имел настоящего таланта и был не творцом, а лишь имитатором. Когда много его работ было собрано в одном месте, это стало особенно заметно. Искусствоведы утверждали, что можно подделать чужой стиль, технику, манеру исполнения, дух прошлой эпохи и патину времени, но невозможно скопировать самое главное — чувства, которые каждый художник вкладывает в свое творение, неповторимую эмоциональную окраску, присутствующую в произведениях искусства, индивидуальное восприятие мира. Ничего этого в работах Доссены не было. По сравнению с подлинными старинными скульптурами его работы дышали внутренним холодом, в них чувствовалось равнодушие автора, искусственный, неискренний пафос.

При этом, когда большинство его фальшивок собрали в одном зале, стало очевидно некоторое однообразие приемов их автора — все они были чем-то неуловимым похожи друг на друга. Раньше заметить это было некому: Фазоли и Палези были очень предусмотрительными и никогда не продавали в одни руки больше одной работы Альчео, теперь же любой специалист по скульптуре с уверенностью мог сказать, что все эти статуи созданы одним человеком. Кроме того, характер их повреждений тоже выдавал фальсификатора: они были сделаны слишком осторожно и обдуманно, так, чтобы в целом скульптура оставалась красивой и пострадала не очень сильно. Подлинные старинные скульптуры часто находят без рук, без носа или подбородка или даже без головы — время и случай не разбирают, что важно, а что не важно для произведения искусства. Доссена же дорожил своими творениями, а кроме того, слишком сильно пострадавшая статуя упала бы в цене, поэтому он чаще всего отбивал у готовых работ только какие-нибудь незначительные детали.

Одним словом, разница между подлинными древними скульптурами и подделками Доссены теперь была налицо, и их владельцам оставалось лишь удивляться, что они ничего не заподозрили раньше.

А ВДРУГ ТАЛАНТ ВСЕ-ТАКИ БЫЛ?

Гениальный фальсификатор прожил еще несколько лет, его не стало в 1936 году. Итальянские газеты поместили на своих страницах сообщение о том, что на шестидесятом году жизни скончался скульптор Альчео Доссена, однако многим читателям это имя уже ни о чем не говорило. Громкий скандал, устроенный Доссеной, к тому времени успел забыться.

Мог ли этот человек все-таки стать настоящим мастером скульптуры, если бы не согласился создавать фальшивки? Даже если он не обладал большим талантом, сходство его подделок говорит о том, что у него все-таки был свой стиль. Возможно, если бы он продолжил развивать имеющиеся способности, если бы вложил в это всю свою творческую энергию, ему удалось бы найти свой путь в искусстве и достичь известности скульптора со своим особенным взглядом на мир. Кроме того, он вполне мог бы стать наставником для начинающих скульпторов, и если бы среди его учеников оказался кто-нибудь по-настоящему талантливый, это тоже прославило бы Доссену как учителя, благодаря которому талант ученика развился. Наконец, Альчео мог бы совершенно легально создавать копии шедевров великих мастеров — для тех, кто хотел бы иметь в своей коллекции такие произведения искусства, чтобы любоваться ими, но кому не по карману подлинники.

Все эти виды деятельности, возможно, тоже не принесли бы ему больших денег, но вряд ли он зарабатывал бы меньше, чем создавая фальшивки для Фазоли с Палези. И не исключено, что, обдумывая предложение Фазоли, Доссена размышлял и о таких вариантах работы, но потом все-таки выбрал более рискованный путь фальсификатора и растратил свою энергию на подделки. Может быть, он слишком мало верил в себя — по-видимому, все-таки напрасно, — а может быть, путь легального копииста казался ему чересчур скучным и неинтересным.