Спорт как образ жизни, как увлечение, как бизнес начал завоевывать свои позиции в жизни людей разных стран мира лишь после мощной пиар-акции, каковой стали первые Олимпийские игры 1896 года. Тогда же появились и первые спортивные звезды, самой яркой из которых стал греческий почтальон Спирос Луис.

СПОРТ ДЛЯ БЕСКОРЫСТНЫХ

23 июня 1894 года в Сорбонне состоялся первый конгресс созданного бароном Пьером де Кубертеном Международного Олимпийского комитета (МОК), на котором был оглашен проект возрождения Олимпийских игр по образцу проводившихся в Древней Греции соревнований.

Изначально француз Кубертен рассчитывал, что первая Олимпиада пройдет на его родине в 1900 году и будет приурочена к открытию Всемирной выставки в Париже. Однако идея с таким энтузиазмом была подхвачена прессой, изнывавшей из-за отсутствия ярких мировых событий, что члены МОК поневоле задумались: а не охладеет ли публика за шесть лет к этой теме?

Друг Кубертена, греческий поэт и литератор Деметриус Векелас, подбиравший материалы о древнегреческих спортивных традициях, чутко уловил нужный момент, предложив провести Олимпиаду в Афинах, что должно было подчеркнуть преемственность этого амбициозного проекта.

Греция ответила взрывом энтузиазма, в котором совершенно потонул скептический голосок действующего премьера Трикуписа, ссылавшегося на несоразмерность связанных с этой затеей расходов. Лидеры оппозиции обвинили его в политическом и социальном пессимизме, а руководство венгерского Олимпийского комитета предложило перенести Игры в Будапешт, приурочив их к 900-летию венгерской государственности. К тому же празднества приходились на 1900 год.

Греки же, в которых взыграл национальный гонор, пообещали подготовить все необходимые объекты на четыре года раньше. Сторонники Олимпиады сплотились вокруг наследного принца Константина, и когда пессимист Трикупис поставил вопрос ребром – либо я, либо эта разорительная для казны затея, – король Георг I подержал родного сына, отправив главу правительства в отставку.

Все расходы на проведение Олимпиады в Афинах хозяева взяли целиком на себя и даже пожертвования от греческой зарубежной диаспоры согласились принимать только после бурных дебатов. Эти пожертвования вкупе с частными взносами, собранными внутри страны, принесли более 300 тысяч драхм. Еще 400 тысяч получили от выпуска марок с олимпийской тематикой и 200 тысяч от продажи билетов.

Однако свести концы с концами удалось только после того, как коммерсант и филантроп Георгиос Аверофф по просьбе королевской семьи израсходовал миллион драхм, отреставрировав древний Мраморный стадион, перед которым была установлена его статуя.

Отметим, что тогдашние расходы и близко не могут сравниться с современными. Спортсмены сами обеспечивали себя жильем, гонорары и призовые деньги им предлагались весьма редко, напротив – они сами платили вступительные взносы. Зато и записаться на соревнования мог каждый желающий: любительский спорт действительно был любительским, а не слегка замаскированным профессиональным.

ДЕЛО НАЦИОНАЛЬНОЙ ЧЕСТИ

Охваченные состоянием эйфории греки выставили самую многочисленную команду – более двухсот человек. Вдвое меньшее количество спортсменов представляли еще двенадцать государств – Австралию, Австрию, Болгарию, Великобританию, Венгрию, Германию, Данию, США, Францию, Чили, Швейцарию, Швецию.

Россия в I Олимпийских играх не участвовала, хотя один из наших соотечественников – отставной генерал и крупный полтавский помещик Алексей Дмитриевич Бутовский входил в состав первого Международного олимпийского комитета. Более того, отборочные соревнования прошли в Одессе, Киеве и Санкт-Петербурге, несколько спортсменов даже доехали до Константинополя, но из-за организационных и финансовых сложностей до Афин добрался только один – киевский чиновник Николай Риттер.

В одном из писем Бутовский упоминал о нем как о «молодом человеке с очень внушительной фигурой». Риттер записался на соревнования по борьбе и стрельбе из пистолета, но в последний момент отказался от участия в них, объяснив это потерей дорогого ему маменькиного медальона (правда, позже в разговорах с приятелями называл другую причину – выпил бутылку сухого вина и почувствовал себя плохо).

Открытие Олимпиады состоялось 6 апреля 1896 года – в день, когда очень удачно совпала православная, католическая и протестантская Пасха, что, конечно же, лишний раз должно было подчеркнуть примиряющую роль спорта. На церемонии присутствовало восемьдесят тысяч зрителей, в том числе почти вся венценосная семья, включая короля Георга I, его жену Ольгу Константиновну (двоюродную тетку русского императора Николая II) и, разумеется, наследного принца Константина. Хор из ста пятидесяти человек исполнил олимпийский гимн, написанный Спиросом Самарасом на стихи Костиса Паламаса. Но не было ни парада команд стран-участниц, ни торжественного зажжения олимпийского огня, ни произнесения клятвы.

Программа соревнований включала классическую борьбу, велосипедные гонки, легкую атлетику, плавание, спортивную гимнастику, стрельбу из пистолета, теннис, тяжелую атлетику и фехтование. Из-за отсутствия спортсменов не вошли в программу академическая гребля, бокс, же-де-пом, конный спорт, футбол, поло и яхтенная регата.

Уже исходя из численности команд, легко догадаться, что греческая сборная получила наибольшее количество медалей – десять золотых, девятнадцать серебряных и семнадцать бронзовых. Но результат мог быть и лучше, поскольку занявшая второе место команда США завоевала одиннадцать золотых медалей, хотя сильно уступила по серебру и бронзе (7 и 1 соответственно).

Больше всего потомков быстроногого Ахиллеса раздражало то, что американцы «сделали» их в легкой атлетике. Разгром в этих видах спорта стал бы совсем очевидным, проиграй греки соревнования по марафонскому бегу.

МАРШРУТОМ ФИДИППИДА

Новый вид забега на сверхдальнюю дистанцию был учрежден в память событий пятнадцативековой давности.

В 480 году до нашей эры армия персидского царя Дария вторглась на земли Эллады. Первой их целью были Афины. Жители города послали гонца Фидиппида за помощью в Спарту. Не дожидаясь, пока союзники закончат свои сборы, Фидиппид примчался обратно, преодолев за два дня 230 километров. Затем он успел поучаствовать в битве при Марафоне и, покинув усеянное персидскими трупами поле, прибежал в Афины, выскочил на главную площадь, крикнул «Мы победили!», после чего рухнул на землю. История умалчивает, остался ли гонец жив или умер от перенесенных физических нагрузок…

Теперь на дворе стоял 1896 год, но расстояние от Марафона до Афин, которое предстояло преодолеть олимпийцам, разумеется, оставалось прежним – 34,5 километра (забегая вперед следует пояснить, что дистанция 42 километра 195 метров была установлена в 1908 году во время Олимпиады в Лондоне, когда маршрут проложили таким образом, чтобы за ходом забега мог наблюдать король Эдуард VII из окна Виндзорского замка).

На общегреческих отборочных соревнованиях лучший результат показал таможенник Харилаос Василакос, преодолевший дистанцию за 3 часа 18 минут.

Однако на самой Олимпиаде грекам предстояло столкнуться с серьезными соперниками.

Среди восемнадцати марафонцев наиболее вероятными претендентами на победу считались австралиец Эдвин Флэк (уже победивший на дистанциях 800 и 1500 метров), француз Лермюзье и американец Блэйк.

Кроме Василакоса хозяева Олимпиады противопоставили им двалцатитрехлетнего почтальона из местечка Марусси Спироса (Спиридона) Луиса. За первое место соотечественники обещали победителю золотой кубок, бочку вина, тонну шоколада, десять коров и тридцать баранов единовременно, бесплатное питание в течение года и пожизненное пользование услугами портного и парикмахера. Поговаривали также о некоей дочери миллионера с огромным приданным, якобы обещавшей свою руку будущему греческому чемпиону.

Почтальон Луис никаким спортом никогда не занимался, хотя постоянные путешествия по горным дорогам способствовали поддержанию отличной физической формы. На участие в Олимпиаде его вдохновил майор с труднопроизносимой фамилией Пападламантопулос. Будучи командиром роты, он прекрасно помнил, как отбывавший срочную службу Луис бегал по его поручению за сигаретами. Правда, дистанция до ларька и обратно скорее относилась к числу коротких…

Из уважения к своему бывшему командиру и стремясь поддержать честь Отечества, скромный почтальон записался в марафонцы, проведя всю ночь перед соревнованием в посте и молитвах.

10 апреля 1896 года он был предельно сдержан и собран, прекрасно понимая, что этот день должен стать самым важным в его жизни.

«ЕГО ПОБЕДА БЫЛА ВЕЛИКОЛЕПНА ПО СВОЕЙ СИЛЕ И ПРОСТОТЕ…»

На дистанции бегунов сопровождали врачи и арбитры на велосипедах, а также конные гвардейцы.

Никаких антидопинговых правил в то время не существовало, благодаря чему спортсмены имели возможность в любой момент утолить вином свою жажду. Благо зрители густо стояли вдоль трассы и охотно угощали участников. Всем иностранцам они от чистого сердца желали поражения, что никак не отражалось на их гостеприимстве.

Зато перед Луисом и Василакосом многие греки падали на колени, умоляя их выиграть. Однако ситуация, складывавшаяся в начале забега, выглядела неутешительно.

Группа лидеров сразу же оторвалась от остальных участников и по истечении первого часа соревнования жители Пикерми увидели, что в их город вбегают француз Лермюзье, за ним австралиец Флэк, венгр Кельнер, американец Блэйк и только после него с большим отставанием Спирос Луис, еще дальше Василакос. Зрители плакали и рвали на себе волосы.

Но вот показались родные для Луиса Марусси. Можно предполагать, что жители встретили земляка не слишком-то ласково, хотя и не отказали ему в стакане вина, который стал для него первым и единственным за всю дистанцию. В ответ на упреки он объявил, что сейчас рванет и обгонит всех своих соперников. Обещаниями Луис не бросался, и ему поверили.

На тридцать втором километре у француза Лермюзье от судороги свело ногу, и ему пришлось сойти с дистанции. Забег начался после полудни, и теперь иностранцы с трудом переносили жару, работать в которую было для Луиса самым обычным делом. Без резких рывков, спокойно и неумолимо он обогнал Кельнера и Блейка. Держался лишь Флэк, и когда два идущие «ноздря в ноздрю» соперника приближались к Афинам, кто-то из самых дальнозорких зрителей истерично закричал, что австралиец бежит первым и обойти его нет ни одного шанса. Обычно экспансивные греки буквально замерли от охватившего их ужаса, но вот бегунов обогнал конный гвардеец, кричавший на скаку, что Спирос Луис лидирует. Толпа мигом пробудилась, взревев от восторга.

И вот он появился – в белых штанах и рубахе, с улыбкой от уха до уха. Пьер де Кубертен так описывал этот момент: «Его победа была великолепна по своей силе и простоте. Он достиг входа на стадион, где находилось более 60 тысяч зрителей, без следа усталости, и когда принцы Николай и Георгий подняли победителя на руки и понесли к мраморному трону короля, поднявшегося им навстречу, казалось, что вместе с атлетом на стадион вступила вдруг вся ожившая греческая античность. Разразилась невиданная овация. Это было одно из удивительнейших зрелищ, врезавшихся мне в память».

На самом деле в обстановке тогдашнего всеобщего восторга Кубертен не совсем точно ухватил некоторые моменты. До того как поднять его на руки, принцы Николай и Георгий (будущий король Георг I) пробежали со Спиросом последние метров двести. Победителя они поднесли не к королю, а к де-факто исполняющему обязанности монарха кронпринцу Константину. А тот не только пожал Спиросу руку, но и поклонился ему в пояс. Вторым к финишу пришел Харилаос Василакос, который в последний момент обогнал Флэка, но не смог вырвать первое место у своего соотечественника.

С ОЛИВКОВОЙ ВЕТВЬЮ

Время, за которое греческий чемпион преодолел марафонскую дистанцию, составило 2 часа 58 минут и 50 секунд. На сегодняшний день лучшего результата добились примерно три тысячи спортсменов. Хотя какое, в сущности, это имеет значение? Гагарин находился в космосе сто восемь минут, хотя другие висели там месяцами, и все равно его помнят именно потому, что он был ПЕРВЫМ.

Потом, спустя семь без малого десятилетий, греческого чемпиона-марафонца часто будут сравнивать с русским космонавтом. Они очень похоже, искренне и открыто, улыбались, были выходцами из простых семей и, самое главное, несмотря на всю обрушившуюся на них славу, оказались не подвержены звездной болезни.

Из всех предложенных ему призов Луис взял только лошадь и телегу, решив переквалифицироваться в водовозы. Не женился он и на дочери миллионера. Хотя, если такая особа действительно существовала, ей вряд ли не захотелось бы сдержать свое слово. А вот согласился бы на такую жену Луис – вопрос сложный. Своим здравым народным умом он наверняка понимал, что брак с миллионершей имеет свои недостатки. Так что его избранницей стала обычная крестьянская девушка, с которой он прожил долго и счастливо.

И еще Луис не отказывался от бесплатной стрижки и бесплатных обедов в трактирах своей округи. Хозяева этих заведений всегда радовались визитам национального героя, тем более что он стал для них бесплатной рекламой.

Наверное, если бы Луис отказывался еще и от бесплатных обедов, подобная добродетельность больше смахивала бы на паталогию. Но он был простым человеком из народа, отнюдь не переоценивавшим собственную значимость, зато и не склонным отказываться от скромных житейских радостей.

Конечно, необходимость давать интервью и выступать на разного рода общественно значимых мероприятиях не доставляла ему никакой радости, но он с философским спокойствием нес этот крест, считая, что таким образом выполняет долг христианина и патриота. Не случайно чаще всего в своих выступлениях он говорил фразу «Олимпиады созданы для того, чтобы род человеческий забыл о распрях». В качестве общественно значимой фигуры он всегда выступал против войн и конфликтов. И в то же время готов был взять в руки оружие, напади враг на его Родину…

На летних Олимпийских играх 1936 года в Берлине в качестве знаменосца греческой сборной шестидесятитрехлетний Спирос Луис вручил оливковую ветвь мира германскому канцлеру Адольфу Гитлеру. Фюрер очень доброжелательно общался с легендарным спортсменом, рассказывая о том, как он восхищается физически сильными людьми и как преклоняется перед Древней Элладой. Луис периодически кивал головой, но не демонстрировал никакого преклонения перед фюрером. Своим здравым умом он прекрасно понимал, что от этого парня можно ждать подвоха…

Скончался Спирос Луис в своем родном местечке Маруссии 26 марта 1940 года, за год до того, как Греция была оккупирована фашистскими войсками. Харилаос Василакос, который пришел к марафонскому финишу вторым, умер в 1969 году в девяностодвухлетнем возрасте.