Любовь и борьба патриота-начальника
ЯРКИЙ МИР
«Секретные материалы 20 века» №6(444), 2016
Любовь и борьба патриота-начальника
Василий Соколов
журналист
Санкт-Петербург
2015
Любовь и борьба патриота-начальника
Венява, Пилсудский, Пристор, Стахевич. Варшава, май 1926 года. Wikipedia

Историки подсчитали, что Россия начиная с середины XVI века воевала с Турцией тринадцать раз. Подсчитать же, сколько войн, конфликтов и прочих межгосударственных неприятностей произошло между нашей страной и Польшей, кроме специализирующихся на этой теме знатоков, никто с ходу не может.

Однако известен год одного из самых первых конфликтов — 981-й, когда великий князь Владимир Святославич отвоевал у поляков города Червонной Руси — территории на стыке нынешних Украины, Белоруссии и Польши. Позже эта территория постоянно переходила из рук в руки, а отношения русских князей с польскими вождями были крайне неустойчивыми — от взаимопомощи и дружбы до крайней недоброжелательности. Возможно, это было вызвано принятием христианства нашими народами: в 966 году поляки стали католиками, а Русь в 988 году крестилась в православие. Но самое печальное заключается в том, что трудные отношения между Россией и Польшей, зародившиеся более тысячи лет тому назад, продолжаются и поныне.

Самое серьезное обострение русско-польских отношений началось в XVI веке, когда Польша активно выступила против России во время русско-литовских войн. Это соперничество достигло апогея в начале века XVII. Точнее, в августе 1604 года в Россию вторглись войска Лжедмитрия I, состоявшие из поляков и казаков. 30 июля 1606 года Лжедмитрий был «венчан на царство», но менее чем через год в результате переворота его убили, поляков изгнали из Москвы.

Однако в 1607 году объявился новый самозванец — Лжедмитрий II, более известный в научной и художественной литературе как Тушинский вор. К 1610 году поляки стали практически властителями в России; ими была оккупирована Москва, установлен свой порядок почти на всей территории Руси. Лжедмитрия II в том же 1610 году убили его же татарские союзники, но вскоре появился и Лжедмитрий III, а параллельно с ним в южных районах России — менее популярный Лжедмитрий IV. Однако народ не пожелал подчиняться завоевателям, и в 1612 году оккупантов изгнали из Москвы, а год спустя к власти пришла династия Романовых, во время правления которой русско-польские отношения перешли в иное измерение — Россия стала для поляков настоящим кошмаром.

Уже во время царствования Петра I поляки старались всячески «отомстить» России, свергая собственных королей, заключая союзы с кем угодно, лишь бы они были направлены против нашего государства. Поляки старались войти в союз со шведами и турками и, по мнению некоторых историков, в частности американца сербского происхождения Николы Моравчевича, едва не сыграли роковую для Петра I роль во время его неудачного Прутского похода 1711 года. Не случайно в отчетах русских дипломатов и разведчиков в Турции мелькают фамилии Лещинских, Понятовских и других типичных представителей польской шляхты (дворянства).

Но к этому времени Польша была уже не та. Процитируем мнение польских же историков: «Шляхта продолжала заниматься самоубийственной для государства защитой собственных «свобод». С 1652 года она стала злоупотреблять пагубной практикой «либерум вето», которая позволяла любому депутату блокировать не нравящееся ему решение, требовать роспуска сейма и выдвигать любые предложения, которые должны были рассматриваться уже следующим его составом. Пользуясь этим, соседние державы путем подкупа и других средств неоднократно срывали проведение неугодных для них решений сейма (парламента)». В трудах множества историков можно найти такие утверждения: «Достаточно было одному депутату сейма крикнуть: «Не позволям!» — и решение не проходило. С этого времени короли стали полностью зависеть от магнатов, способных заблокировать любой их шаг».

Апофеозом подобной, с позволения сказать, демократии стал окончательный крах Речи Посполитой, как называли свою страну поляки, и ее неоднократный раздел между несколькими соседними державами, в том числе и Россией. Этот период польской истории интересен сам по себе и заслуживает отдельного подробного разговора, однако вернемся к событиям более близкого времени и расскажем о человеке, ставшем в последнее столетие идеалом, иконой, вождем и… начальником Польши!

Юзюк, или Зюк, как его называли близкие, родился в декабре 1867 года четвертым из двенадцати детей богатой дворянской семьи. С детства он впитал национально-патриотические идеи отца, участника польского восстания 1863 года. Уже в пятнадцатилетнем возрасте он организовал в Виленской (Вильнюсской) гимназии польский патриотический кружок Spójnia («Связь»). В 1903 году в статье «Как стать социалистом» Пилсудский писал: «Хозяйствовали здесь, учили и воспитывали молодежь царские педагоги, которые приносили в школу всякие политические страсти, считая в порядке вещей попирание самостоятельности и личного достоинства своих воспитанников… В таких условиях моя ненависть к царским учреждениям, к московскому притеснению возрастала с каждым годом».

По окончании гимназии юный Пилсудский поступил на медицинский факультет Харьковского университета, из которого был изгнан после первого курса, в 1886 году, а год спустя, в марте 1887-го, вместе с братом Брониславом был арестован и приговорен к пяти годам ссылки в Сибирь за участие в заговоре с целью убийства императора Александра III. Напомним читателям, что одним из главных организаторов этого несостоявшегося покушения был Александр Ильич Ульянов…

Отбыв ссылку «от звонка до звонка», Юзеф Клеменс Гинятович Косьчеша (таково полное имя Пилсудского) вернулся в Вильно и вступил в Польскую социалистическую партию (ППС), находившуюся в тот момент в состоянии формирования. Довольно быстро он становится одним из руководителей ППС, ездит в Швейцарию и Англию, где вращается в польских эмигрантских кругах, участвует в работе конгресса II Интернационала. В 1900 году его вновь арестовывают, после чего он ловко симулирует сумасшествие. Его помещают в петербургскую больницу для умалишенных, откуда он с помощью врача — поляка, члена ППС — благополучно бежит.

Пилсудский все решительнее выступает за активную, вооруженную борьбу против российского самодержавия. Так, с началом Русско-японской войны он в 1904 году едет в Японию, где предлагает свои услуги по созданию легиона из пленных солдат российской армии польского происхождения. Не ограничиваясь этим, он планирует сорвать призыв в русскую армию на территории Королевства Польского, организовать там разведку и саботаж, а при благоприятном стечении обстоятельств поднять вооруженное восстание против царского режима. Японцы отнеслись к его авантюристическим планам с недоверием, тем более что Пилсудского не поддержали «товарищи по партии». Однако снабжать его деньгами продолжили. Возможно, японские деньги помогли нашему герою организовать партийные боевые группы, и в октябре 1905 года он становится руководителем боевого отдела руководства партии. То есть возглавляет весьма модные в то время «эксы» — так романтично назывались тогда ограбления банков, поездов и почт.

Потерпев неудачу с недоверчивыми японцами, Пилсудский пошел на контакт с австрийскими военными и их разведывательными органами. То есть он и его ближайшие сподвижники нарушили железное правило революционеров (каковым все считали Пилсудского): не вступать ни в какие контакты с полицией, жандармерией и военной разведкой. Нарушение этого правила было равносильно политической смерти. Однако Пилсудский сделал все, чтобы обострить отношения между Австро-Венгрией и Россией с целью ослабления обеих империй и воссоздания независимой Польши. Позже, в 1924 году, он так охарактеризовал свою «политическую линию»: «Ситуацию после войны я рисовал следующим образом: три огромных великана (Россия, центральные государства и Антанта. — В. С.), истекая кровью, больные дизентерией, скорчились в состоянии агонии, а маленький полячок вертится вокруг них, униженно прося места для себя. Я сравнивал нашу задачу с бегами. Кони мчатся к финишу, а мы же, как муха, уселись на ухе одного из них. В момент приближения к финишу муха улетает с обессилевшего коня и приходит первой».

Забегая на столетие вперед, нельзя не заметить, что нынешние лидеры Польши во внешней политике руководствуются тактикой, разработанной Пилсудским.

В мировой схватке Пилсудский сделал ставку на Австрию, которая еще за полвека до этого предоставила полякам автономию, и это дало возможность практически легально готовить там кадры для будущей независимой Польши, в том числе и военные. Он говорил: «Да, Австрия — это государство, состоящее из разных частей, и одной из них является Галиция, не подвластная ей, а представляющая собой часть этого союза, и в этом случае служить Австрии — значит служить делу Польши. Присоединить Королевство Польское (в составе Российской империи. — В. С.) к Австрии — значит сражаться за независимость Польши».

С этой целью Пилсудский пытается создать стрелковые легионы, громко названные Войском Польским, а сам он становится их Главным Комендантом, объявив о союзе с Австрией. Однако австрийская сторона прекрасно понимала его устремления. Один из австрийских военачальников докладывал: «Он со своей бригадой представляет тот элемент, который, стремясь к совершенно свободной и независимой Польше, считает австрофильское направление лишь средством для достижения этой цели, готов в любую минуту принять иную, отвечающую ему либо считающуюся таковой ориентацию».

Это его устремление особенно ярко проявилось в 1917 году. Ближайший сотрудник Пилсудского, Леон Василевский, вспоминал: «Начало революции в России Комендант оценил сразу как факт исключительной важности и поворотный пункт в нашей политике. Россия, как самая главная сила в наших политических расчетах, этот наш самый большой враг, на длительное время сходила с арены. В этот период можно было не принимать в расчет непосредственную опасность со стороны русских, и теперь необходимо было повернуть всю нашу энергию против двух других оккупантов (Австрии и Германии. — В. С.)».

В июле 1917 года власти Германии арестовывают Пилсудского, после чего его авторитет автоматически вырастает в глазах стран Антанты. А 8 ноября 1918 года революционная Германия освобождает Коменданта из заключения. Он прибывает в Варшаву 10 ноября, и на перроне его встречают лишь несколько человек. В стране царит хаос, современник свидетельствует: «Невозможно передать упоение той безумной радостью, которая охватила в тот момент польское население. Спустя сто двадцать лет исчезли границы, нет «их»! Свобода! Независимость! Объединение! Собственное государство! Навсегда! Хаос? Ничего. Все будет хорошо. Все будет, поскольку мы освободились от кровопийц, воров, грабителей, от фуражки с кокардой, будем сами хозяйничать…»

Но уже 11 ноября Пилсудский берет в свои руки военную власть, и эта дата празднуется как день независимости Польши. Три дня спустя Временное народное правительство объявляет его временным Начальником государства. Вскоре, в феврале следующего года, законодательный сейм официально назначает его Начальником государства и Верховным вождем. К демократическим политикам и вообще к демократии он относится свысока: «Вам только кур гонять, а не политикой заниматься…» Бывший социалист, превратившийся в единоличного вождя, старается вытеснить из внутриполитической жизни все левые силы: «Ах, как было бы хорошо, если большевики устроили какое-нибудь покушение на меня, бросили бомбу или что-то наподобие этого… Естественно, покушение не удалось бы, но какой эффект это вызвало бы за границей!» Даже если принять эту мечту за шутку, то следует помнить, что в каждой шутке есть доля правды, тем более что в январе 1919 года попытка покушения состоялась. Правда, организовали его не коммунисты, а, напротив, правые. Действовали они нерешительно, и путч был сразу же подавлен, послужив дальнейшему укреплению авторитета Начальника страны.

Вот как относились к нему сподвижники: «Не хочу ничего знать. Но знаю, что есть главнокомандующий, который думает за меня, за всех нас… Мы с ним выбирались из таких переплетов, из таких сложных ситуаций… Всегда выводил нас!» Вывел он страну и из советско-польской войны 1919–1920 годов (которую в Польше часто называют польско-большевистской). Этот период в истории наших стран требует отдельного и очень серьезного разговора — как о причинах войны, так о ее ходе и последствиях. Упомянем только, что она окончательно укрепила и без того почти непоколебимый авторитет Пилсудского — в народе, но не в политике. В марте 1921 года принята новая Конституция Польши, которая ограничила власть главы государства. В конце 1922 года Начальник передает власть избранному президенту, оставив за собой пост главы Генштаба, но вскоре уходит и с этой должности. Казалось, в политическое небытие…

Жизнь в тени продолжалась всего четыре года. В Польше опять воцарился хаос: гиперинфляция, частая смена руководства страной и прочие присущие Европе того времени беды. Недовольство назревает и в армии, и в рядах интеллигенции, не говоря уж о преданных Пилсудскому сподвижниках. В мае 1926 года под его руководством в стране осуществляется государственный переворот. Столица пытается робко сопротивляться, но на стороне бывшего (и будущего!) Начальника страны выступают не только военные, но и так называемая Рабочая милиция Варшавы, состоявшая из бывших боевиков ППС, значительно разбавленных криминальным элементом. Бои в Варшаве шли три дня. В них погибли двести пятьдесят офицеров, полтораста гражданских лиц, около тысячи человек были ранены. Власть опять в руках Пилсудского, и он не расстается с ней до самой своей смерти, наступившей в 1935 году.

Следует сказать, что Пилсудский, как истинный и искренний националист, был уверен в том, что он всегда действует в интересах Польши. В первые дни после переворота, исключившего его противников из политической жизни, в одном из приказов он пишет: «В одну и ту же землю впиталась наша кровь, в землю, которая столь дорога и тем и другим, любима обеими сторонами. Так пусть же эта горячая кровь, самая ценная в Польше кровь солдата, будет под нашими ногами новым посевом братства… Пусть Бог смилуется и отпустит наши грехи и отведет карающий перст, а мы возьмемся за работу, которая укрепит и возродит нашу землю».

Сконцентрировав в своих руках практически неограниченную власть, Маршал (как его стали называть в Польше), практически сразу по окончании переворота, 31 мая 1926 года, был избран президентом Польши. Однако он демонстративно отказывается от высокого поста. Он заявляет партиям, выдвинувшим его кандидатуру: «В теперешней ситуации я мог бы не впустить вас в зал Национального собрания, насмехаясь над всеми вами, но я проверяю, можно ли пока еще в Польше править без кнута».

Это был хитрый ход — избранный по его рекомендации президент и вновь сформированное правительство фактически легализовали результаты государственного переворота. Пилсудский, как опытный кукловод, продолжает править страной, время от времени формально занимая должность то военного министра, то премьера. Под его руководством в Польше проводится политика, названная медицинским термином «санация», то есть «лечебно-оздоровительные меры по оздоровлению организма». В развитие этого процесса начинается активное устранение противников Маршала — как «правовым» путем, так и незаконными силовыми методами. Так, в 1934 году режим создал концентрационный лагерь в Березе-Картузской, через который до начала Второй мировой войны прошли около десяти тысяч политзаключенных — представители левой и правой оппозиции режиму, участники украинского, белорусского и еврейского национальных движений, а после 1 сентября в него умудрились попасть и немецкие военнопленные.

Во внешней политике Пилсудский, осознавая слабость польского государства, всячески старался лавировать. Так, он заключил пакты о ненападении с СССР и Германией, правда в большей степени полагаясь на соседние страны, а также на Францию и Великобританию. Однако история показала, что практически все союзы, которые пытался создать Пилсудский, не принесли Польше ничего хорошего — ни защиты от агрессии, ни помощи в сохранении государственности. К тому же Маршал стал стремительно слабеть физически и в итоге скончался от рака печени в мае 1935 года в возрасте всего лишь 67 лет. В день похорон в Польше был объявлен национальный траур — единственный раз в период между двумя мировыми войнами.

Смерть Маршала не заставила Польшу изменить внешнюю и внутреннюю политику. Мечтой его жизни было создание если не мощной польской державы, то хотя бы конгломерата союзных государств, который бы соответствовал давней польской идее — созданию единого пространства от Балтики до Черного моря, включающего соседние страны — Чехословакию, Венгрию, Украину, Литву, Румынию и еще несколько малых стран. Польша в этом союзе должна была стать доминирующим государством.

Характерно, что и нынешние правящие круги этой страны последовательно стараются претворить в жизнь идеи Начальника и Маршала. Об этом свидетельствует их стремление занять если не руководящее, то, во всяком случае, особое место в Евросоюзе, противопоставить себя старой Европе и заручиться поддержкой США в этом стремлении. То есть стать первым после США государством в НАТО и лидером Европы.

Польша стремится стать гегемоном и в так называемой Вышеградской группе европейских стран, в которую помимо нее вошли Чехия, Словакия и Венгрия. В нынешней Польше сохраняются и сильнейшие русофобские настроения: элита не желает исторического примирения с Россией. Характерным было выступление польского журналиста в программе «Право голоса» московского канала ТВЦ. Он с пеной у рта доказывал, что Россия смертельно боится Польши, ибо именно поляки в союзе с украинскими казаками оказались единственной в мире силой, захватившей Москву и посадившей на российский престол своего царя! Что можно сказать о таком некритическом отношении к истории? Только то, что в массе своей обычные поляки относятся к нашей стране совсем неплохо.

Однако вернемся к Юзефу Пилсудскому. Как ни странно, в его идеях и делах было совсем немало хорошего. Истинный патриот Польши, он старался пробудить национальное самосознание поляков, которое, по утверждению нынешних польских националистов, стало угасать, растворяться в дряхлеющей Европе. Другое дело, какими путями он шел к своим целям: подавление любых проявлений демократии, отчаянная русофобия, шовинизм — все это не привело к укреплению польского государства, что наглядно продемонстрировала Вторая мировая война. Пожалуй, Пилсудского можно сравнить с Пиночетом — то же желание спасти и возродить страну, осуществленное негодными средствами.

Все-таки Родину следует любить больше, чем свою любовь к ней…


1 марта 2016


Последние публикации

Выбор читателей

Владислав Фирсов
8370545
Александр Егоров
940827
Татьяна Алексеева
775904
Татьяна Минасян
319186
Яна Титова
243109
Сергей Леонов
215717
Татьяна Алексеева
179142
Наталья Матвеева
176557
Валерий Колодяжный
171204
Светлана Белоусова
157271
Борис Ходоровский
155356
Павел Ганипровский
131006
Сергей Леонов
112002
Виктор Фишман
95617
Павел Виноградов
92450
Наталья Дементьева
91736
Редакция
85313
Борис Ходоровский
83213
Станислав Бернев
76847