В 1986 году сражавшиеся против «ограниченного контингента» советских войск афганские душманы впервые применили переносные зенитно-ракетные комплексы (ПЗРК) «Стингер» (Stinger) новейшей на тот момент модификации «Пост» (Post). Это событие оказало заметное влияние на ход боевых действий, хотя эффективность американского оружия и была сильно преувеличена в рекламных целях. 

В самом начале афганской войны основным средством ПВО моджахедов был советский станковый 12,7-миллиметровый пулемет Шпагина – Дегтярева образца 1938 года.

Естественно, использовать его с каким-либо успехом удавалось только против вертолетов, что, впрочем, тоже было не маловажно. Высокая маневренность, вертикальный взлет, не требующий наличия взлетной полосы, возможность зависания в воздухе позволяли «вертушкам» достаточно эффективно действовать против врага в труднодоступной горной местности.

Атаки «вертушек» обычно производились на малых высотах, что позволяло внезапно появляться перед противником, выигрывая драгоценные секунды.

Западные ПЗРК появились у душманов в 1981 году. 

Прицел, в общем понимании, не был им нужен, поскольку ракеты, оснащенные инфракрасными датчиками, автоматически наводились на цель. Основным ограничением первых разработок ПЗРК была дальность полета ракеты, которая составляла до 3 км, поэтому единственным спасением для наших вертолетов стали полеты на малых высотах, у Ми-8 «потолок» составлял 6 км, у Ми-24 – около 5 км. Данный способ гарантировал относительную безопасность экипажу, но снижал боевую эффективность. И тогда советским конструкторам поручили разработать новые технологии противодействия ПЗРК. 

В скором времени на вертолеты начали устанавливать различного рода отвлекающие системы, сбивавшие с толку «умные ракеты». Это были выхлопные рассеиватели и блоки отстрела термических ракет-ловушек. Поскольку система наведения ПЗРК в основном базировалась на инфракрасных датчиках, конструкторами была разработана специализированная система «Липа», генерировавшая инфракрасные помехи. 

Появление у душманов «стингеров» создало новые проблемы. Усовершенствованная система наведения и дальность полета ракеты позволяли позиционировать этот ПЗРК как наиболее точное и грозное оружие в борьбе с воздушными целями. И такая репутация быстро подтвердилась.

В одном из боев в районе Джелалабада почти одновременно были сбиты три наши «вертушки», а в течение шести месяцев моджахедами было уничтожено порядка 35 советских вертолетов с установленными на них передовыми системами защиты. 

На самом деле «стингеры» были не самым опасным оружием в системе ПЗРК. В 1980-х годах душманами широко применялись и другие разработки, представлявшие не меньшую опасность для наших пилотов. Речь идет о британском «Блоупайпе» (Blowpipe) и американском же «Джавелине» (Javelin). Именно «Джавелин» стоял на первом месте по степени опасности. После него шла… советская «Стрела-2М». Ее модифицированные версии поставлял душманам Китай и Иран. Затем следовали «Стингер», «Блоупайп» и «Ред Эй» (Redeye). 

С точки зрения удобства применения «Блоупайп» уступал «Стингеру», действовавшему по принципу «достал – выстрелил – забыл». Английский ПЗРК был рассчитан на более сложную эксплуатацию. Прежде чем совершить выстрел по цели, боец должен был поймать ее в прицел и удерживать его вплоть до совершения выстрела. После пуска ракета переходила в автоматический режим удержания цели. Но проблемы оператора не заканчивались. Для поражения цели стрелок должен был снова перейти в режим ручного наведения. Наблюдая за ракетой и целью в перекрестие прицела, он постоянно совмещал их друг с другом в одной плоскости. 

Несмотря на, казалось бы, трудоемкий процесс, подобный метод обеспечивал гарантированное попадание, поскольку данная система практически не реагировала на стандартные уловки для сбивания ракет с толку ИК-системой наведения. Однако для использования данного ПЗРК требовался подготовленный, физически развитый оператор, поскольку вести точное прицеливание восьмикилограммовой железякой мог далеко не каждый душман, среди которых атлетов было не так уж и много.

Использовать заморское оружие предпочитали не на максимально возможном расстоянии (3–3,5 км), сокращая его до 1,5–2 км для более точного попадания. Помимо того, что сам выстрел из ПЗРК сильно демаскировал стрелка, которого легко доставали неуправляемыми авиационными ракетами или противотанковыми ракетами «Штурм», скорость полета ракеты из «Блоупайпа» тоже оставляла желать лучшего. Она составляла около 500 м/с, позволяя более скоростным и юрким целям, используя нехитрые виражи, спокойно уходить из зоны поражения. Поэтому лучшим и легкодоступным трофеем был медленный и маломаневренный Ми-8.

ПЗРК «Джавелин» был более продвинутым творением, хотя во многом и повторял огрехи своего собрата». Скорость полета ракеты составляла 600 м/с, и она не выпускала трассерный хвост. Все команды выводились в автоматическом режиме, хотя стрелку по-прежнему приходилось совмещать прицел с целью. В отличие от «Блоупайп» комплекс имел полуавтоматическую радиокомандную систему, но, главное, боеголовка пробивала любую броню, что отличало «Джавелин» от «Стингер», предназначенного для поражения системы двигателей летательных аппаратов. Основным преимуществом английских ПЗРК было то, что перед ними оказывались бессильны практически все устройства защиты, включая импульсы «Липы», хотя со временем этот огрех нашим специалистам удалось исправить.

За годы ведения военных действий, советские летчики по поведению ракеты в воздухе научились безошибочно определять ее тип, а зная тактико-технические характеристики того или иного устройства, всегда можно было использовать его слабые стороны. Необходимость сопровождения ракеты до цели была и достоинством, и одновременно изъяном обоих комплексов.

С притаившимися среди скал операторами ПЗРК эффективно справлялись вертолетные «двойки». Пока выпущенная душманом ракета преследовала один советский вертолет, который посредством нехитрых маневров избегал столкновения, заставляя ее петлять, второй пилот без особого труда уничтожал «засветившегося» стрелка «штурмом».

«Стрела-2М» не использовалась душманами так широко, как «джавелины», но ее эффективность в боях с воздушными целями была несомненной. В СССР выпустили всего около 700 экземпляров этого оружия, поскольку на подходе уже была новая разработка – «Стрела-3». По сложившейся традиции устаревшие модели оружия Советский Союз презентовал своим союзникам, через которых и произошла утечка. Как упоминалось выше, советские комплексы, попавшие в руки умельцев из Китая и Ирана, были тщательным образом доработаны практически до уровня «Стрелы-3» и благополучно проданы в далеко не дружественные государства. Далее отечественные ПЗРК попали в руки афганской оппозиции. 

Произведенные противником доработки коснулись прежде всего ИК-сенсоров. Совместив неохлаждаемый сенсор в «Стреле-2М» и охлаждаемый в «Стреле-2М2» с фотоконтрастным, на выходе получили ПЗРК, совсем не реагировавшие на импульсы «Липы». Усовершенствованные «стрелы» спокойно захватывали боевые Ми-24» с расстояния не в 1,5 км, а в 2–2,5 км. Боевая часть «стрел», в отличие от алюминиевой боевой части «стингера», имела стальной корпус запланированного дробления, при попадании в цель создавала кумулятивную воронку в защитной броне и содержала до двух сотен десятиграммовых шарообразных вольфрамовых поражающих элементов. Кумулятивная струя с легкостью поражала тяжелыми осколками защиту бронированных вертолетов и штурмовиков, сводя на нет возможность спасения экипажа. 

Использовался душманами в начале войны и американский «Ред эй», показавший себя не с лучшей стороны. ПЗРК был предназначен для прямого попадания в цель, поражая ее фугасным фактором с последующим внедрением внутрь планера тяжелых осколков. На практике подобная метода, как правило, не реализовывалась. Даже при успешном прямом попадании по воздушной цели полностью вывести машину из строя было весьма проблематично. Применение ЛТЦ еще больше снижала эффективность поражения цели. Малая начальная скорость ракеты (500 м/с), нестабильная управляемость в купе с непредсказуемым поведением контактных и бесконтактных взрывателей (ЗУР могла пройти в непосредственной близости от цели и не разорваться) заставили в скором времени полностью отказаться от применения данного ПЗРК.

Так или иначе, из-за резкого усиления душманов средствами ПВО советским конструкторам вертолетов из ОКБ Миля пришлось отказаться от идеи модифицировать старенький Ми-8 и создавать нечто принципиально новое. 

Выбор пал на Ми-24, разработка которого началась задолго до афганского конфликта. Его модификации Ми-24А, Ми-24В, Ми-24Д, Ми-24П и Ми-24ВП использовались в основном в трех направлениях: боевом (высадка десанта, уничтожение боевой техники, опорных пунктов и десантов противника), транспортном (высадка десанта, перевозка грузов), санитарном (эвакуация раненых, доставка медикаментов). 

Птенцы гнезда ОКБ «Камов», хоть и не могли полноценно конкурировать с грозными машинами Миля, тоже отметились в Афганистане.

Ка-27 иКа-29» уже находились к началу боевых действий на вооружении ВВС СССР и применялись в пограничной авиации, особенно в горных районах. Скороподъемность, превосходные высотность и энерговооруженность вкупе с устойчивостью к влиянию горных ветров (попутного и бокового) делали эти проворные и маневренные машины незаменимыми для ведения боя в ограниченном пространстве. Компактность вертолета, имевшего несущий винт 16 м в диаметре (на треть меньше, чем у Ми-8) позволяли ему перемещаться в узких горных ущельях, чем не мог похвастаться ни один из легендарных вертолетов Миля.  

Противостояние создателей ПЗРК и конструкторов вертолетов продолжалось до самого окончания афганской войны, хотя, в сущности, не закончилось оно и сегодня. И вероятно, не закончится оно никогда – по крайней мере, пока в мире будут происходить войны.