Об изменнике Родины, организаторе Русской освободительной армии (РОА) Андрее Андреевиче Власове написаны сотни статей и десятки книг. Нам удалось изучить документы, позволяющие взглянуть на эту историю как бы изнутри, а именно со стороны человека, которому немецкое командование поручило быть посредником между Власовым и немецким Генеральным штабом. Речь идет об уроженце России, бывшем балтийском немце Вильфриде Штрик-Штрикфельдте.

Для начала вспомним слова душещипательного городского романса «Поручик Голицын» (на авторство музыки и слов претендуют многие!):

Четвертые сутки пылают станицы,
По Дону гуляет большая война.
Не падайте духом, поручик Голицын,
Корнет Оболенский, налейте вина…

Участники Белого движения, запечатленные автором этого романса в собирательных образах поручика Голицына и корнета Оболенского, в годы Гражданской войны в России сражались против большевиков за свободу и царя-батюшку. И то, что тогда брат убивал брата, а сын стрелял в отца, сегодня уже забыли любители романса. Страшное было время. Каждому сознательному человеку, вне зависимости от национальной принадлежности и вероисповедания, нужно было решить для самого себя, на чьей ты стороне. Эти же вопросы решал и участник Белого движения Вильфрид Штрик-Штрикфельдт.

РУССКИЙ НЕМЕЦ ИЗ ЛАТВИИ

Балтийский немец Вильфрид Карл (Вильфрид Карлович) Штрик-Штрикфельдт воевал добровольцем в Северо-Западной армии. Она была сформирована 20 июня 1919 года на основе Северного корпуса и других разрозненных русских антибольшевистских соединений, находившихся на территории Псковской губернии и новообразованных Эстонской и Латвийской республик. В советской историографии ее часто называют «армией Юденича», хотя генерал от инфантерии Николай Николаевич Юденич непосредственно командовал ею менее двух месяцев.

Вильфрид Штрик-Штрикфельдт был уверен, что сражается за свое отечество, ведь родился он 23 июля 1896 года в Риге. Был кадровым военным: учился в Николаевском кавалерийском училище в Санкт-Петербурге, во время Первой мировой войны сражался против Германии в качестве офицера Российской императорской армии.

Первая мировая война плавно перетекла в Гражданскую войну. Поражение Белого движения не оставило выбора Вильфриду Карловичу: жить под большевиками.

В 1920 году он встретил Густава Хильгера – москвича по рождению (1886), которого сослали в 1914 году в Вологду как подданного вражеского государства. Освободившись из ссылки, с 1923 года и до июня 1941 года он был сначала сотрудником, а затем советником посольства нацистской Германии в СССР. В 1920-м же Густав Хильгер пребывал в должности чиновника, координирующего усилия по репатриации австрийских и немецких военнопленных. С его помощью Штрик-Штрикфельдт собрался ехать в Германию.

Однако 11 августа 1920 года в Риге был подписан мирный договор между РСФСР и Латвией. На основе правовых норм того времени это де-юре привело к появлению Латвийской Республики как субъекта международного права. Вильфрид Карлович решает остаться в новой независимой Латвии

В начале 1920-х годов Штрик-Штрикфельдт участвовал в деятельности Фритьофа Нансена по облегчению участи голодающих в России. В 1924–1939 годах представлял интересы британских и немецких компаний тяжелого машиностроения в Латвии. Занимается он и литературной деятельностью. Есть сведения, что Штрик-Штрикфельдт принимал участие в художественных конкурсах летних Олимпийских игр 1936 года. Тогда в программу конкурсов по литературе входили лирические, драматические и эпические произведения.

Переезд в Германию

Поручик Голицын, а может, вернемся,
Зачем нам, поручик, чужая земля…

В романсе не говорится, в какую страну после разгрома Белого движения подались поручик Голицын, корнет Оболенский и им подобные. Да это и не так важно.

Важно другое. Правительства Италии, Франции, Германии и других стран вскоре признали советскую Россию преемницей Российской империи. Но многие белоэмигранты эту реальность не приняли.

Для Штрик-Штрикфельдта вопрос о возвращении в Россию не стоял никогда.

В конце 1939 года, после подписания пакта Молотова – Риббентропа, он вместе с большинством латвийских этнических немцев был «репатриирован» в нацистскую Германию. Его семья поселилась в Познани, административной столице Вартегау (сегодня Край Варты, Польша).

В начале 1941 года Штрик-Штрикфельдт прошел собеседование с неким штабным офицером немецкой армии и, пройдя экзамен, получил сертификат «переводчика класса А». При зачислении в немецкую армию получил чин капитана.

Местом его первоначальной службы был штаб фельдмаршала Федора фон Бока в Вартегау. По роду своей деятельности Штрик-Штрикфельдт часто встречался и работал с организатором немецкой разведывательной службы генерал-майором Рейнхардом Геленом и одним из активных участников заговора против Гитлера (1944) генерал-майором Хеннингом фон Тресковым.

Последний не был обычным прусским офицером. Например, в 1943 году в своей речи по случаю конфирмации сыновей Марка и Рюдигера Хеннинг фон Тресков сказал: «Истинный прусский дух означает синтез между обязательством и свободой, между самоочевидным подчинением и правильно понятым господством, между гордостью за свое и пониманием чужого, между суровостью и состраданием. Без этой связи существует опасность погрязнуть в бездушной солдатчине и мелочном своенравии». Говорил своему сослуживцу (тоже участнику будущего покушения на Гитлера) полковнику барону Рудольф-Кристофу фон Герсдорфу, что если приказы о расстрелах комиссаров и «подозрительных» гражданских лиц не будут отменены, то «Германия окончательно потеряет свою честь, а это будет давать себя знать на протяжении сотен лет. Вину за это возложат не на одного Гитлера, а на вас и на меня, на вашу жену и на мою, на ваших детей и на моих».

В начале 1942 года Штрик-Штрикфельдт был переведен в главную резиденцию Генерального штаба сухопутных войск, а именно в «Отдел сбора военной информации» в Ангербурге (Восточная Пруссия). Здесь ему поручили сортировку захваченных русских военных документов и документов для отдела «Иностранные армии Востока» Генерального штаба.

Между тем Рейнхард Гелен просил Штрик-Штрикфельдта расширить чтение лекций по изданной в 1943 году книге Der russische Mensch. Vortrag von Hauptmann Strik-Stikfeldt. Nur zur persönlichen Unterrichtung («Русский человек. Сочинение капитана Штрик-Штрикфельдта. Для служебного пользования»). И даже способствовал распространению этого издания среди офицеров разведки на передовой в виде официального документа Генерального штаба сухопутных войск. Весной и летом этого же года Вильфрид Штрик-Штрикфельдт некоторое время сотрудничал с одним из активных участников будущего покушения на Адольфа Гитлера Клаусом фон Штауффенбергом.

Знакомство с Власовым

На июнь 1941 года в рядах вермахта служили около 12 тысяч деятелей белой эмиграции – от монархистов до республиканцев и разного рода сепаратистов. Из-за своих расовых теорий Адольф Гитлер долго не соглашался признать в них реальную антибольшевистскую силу. Тем временем ряды вермахта пополнялись советскими военнопленными, многие из которых тоже были недовольны советской властью из-за раскулачивания и преследования их родителей.

12 июля 1942 года, после неудачной Любанской наступательной операции, в немецкий плен попал командующий 2-й Ударной армией Волховского фронта генерал-лейтенант Андрей Андреевич Власов. Находясь в Винницком военном лагере для пленных высших офицеров РККА, Власов согласился сотрудничать с немецким командованием. Вскоре после пленения, примерно в июле или августе 1942 года, Штрик-Штрикфельдт встретился с ним и взял у него интервью. Генерал-предатель обращался к бывшему царскому офицеру по имени-отчеству – Вильфрид Карлович.

В сентябре 1942 года Штрик-Штрикфельдт был официально прикомандирован к отделу пропаганды ОКВ в Берлине в качестве Betreuer (обслуживающего персонала), ответственного за деятельность бывшего генерала РККА Андрея Власова.

27 декабря 1942 года Власов и командир 41-й стрелковой дивизии РККА генерал Владимир Гелярович Баерский (попавший в плен 25 мая 1942 года) составили и подписали в Берлине так называемое «Смоленское воззвание», в котором предложили немецкому командованию организовать Русскую освободительную армию (РОА) как воинское формирование, создаваемое для «освобождения России от коммунизма». Исходя из пропагандистских соображений, руководство нацистской Германии сообщило об этой инициативе в средствах массовой информации.

«В августе 1942 года я прибыл в Берлин. Так называемый штаб русского коллаборационизма… располагался на Викториаштрассе под замком. Окна с решетками, деревянные нары. Соломенные матрасы. Выход из здания запрещен. Все двери были заперты на ночь. Я был в шоке», – писал Штрик-Щтрикфельдт в своей книге «Против Сталина и Гитлера. Генерал Власов и Русское освободительное движение».

В поселке Дабендорф

В начале ноября 1942 года Рейнхард Гелен и фон Штауффенберг добились от руководства Генерального штаба разрешения на организацию «тренировочного лагеря для русских добровольцев», известного как Ost-propagandaabteilung ZbV (Восточный отдел пропаганды ZbV). Этот лагерь располагался недалеко от Берлина, в поселке Дабендорф. Со временем Ostpropagandaabteilung Dabendorf стал называться просто Dabendorf. Располагавшиеся там русские добровольцы получили статус отдельного батальона под командованием капитана Штрик-Штрикфельдта. Первоначально это подразделение имело в соответствии с приказом численность не более 50 человек, но по настоянию Штрик-Штрикфельдта она сразу же была увеличена до 1200 человек.

«Моя официальная задача, совместно с моими немецкими и русскими сотрудниками, состояла в том, чтобы набирать и обучать «пропагандистов», то есть бетрейеров, для русских добровольцев и вспомогательных сил, а также для всех постоянных и транзитных тюремных лагерей по всей Европе, где доминируют немцы», – запишет позже Штрик-Штрикфельдт.

В Дабендорфе он и его сотрудники выпускали две газеты на русском языке: «Доброволец» («Добровольцы») для русских уже служивших в вермахте, и «Заря» («Рассвет») для военнопленных. Штрик-Штрикфельдт также убедил Власова опубликовать в марте 1943 года его статью «Почему я начал борьбу с большевизмом», а в апреле 1943 года – брошюру по вопросу национальностей и национальных меньшинств в России.

В феврале 1943 года офицером связи со штабом Власова был назначен Сергей Фрёлих, работавший в штабе СА. Отметим здесь, что Нюрнбергский процесс не признал членов СА (в отличие от членов СС) преступной группой.

Штрик-Штрикфельдт хорошо знал своего помощника еще по Риге, поскольку в юности они играли в хоккей в соперничающих командах. Отец Сергея Фрёлиха был балтийским немцем из Пернова (Эстландия). Его мать происходила из силезского рода фон Зиберт, один из членов которого, Йоганн Эрнест, в чине действительного статского советника получил русское потомственное дворянство. Дед Сергея Фрёлиха решил жениться на эстонке, что было в те времена совершенно невозможно. Чтобы брак был записан в церковной книге, он записался под вымышленной фамилией Фрёлих.

Сергей Фрёлих помог усилиям Штрик-Штрикфельдта по обеспечению РОА Власова хотя бы небольшим количеством стрелкового оружия, дополнительными продовольственными пайками и жильем.

В 1943 году Штрик-Штрикфельдт сопровождал Власова в Вену, где участвовал в качестве переводчика на официальной встрече с имперским комиссаром обороны Вены Бальдуром фон Ширахом. Затем он отвез Власова в Мюнхен и в Альгой – горный район в Баварии. После этого они вместе поехали во Франкфурт и Майнц и на пароходе доехали по Рейну до Кёльна.

Цель поездки в Кёльн осталась неизвестной. Зато нетрудно представить себе, о чем говорили эти два выходца из России, люди разных национальностей, одинаково ненавидевшие Сталина и советскую власть. Наверное, именно тогда Власов высказал мысль, что «Россию можно победить только с помощью русских» (повторение цитаты Фридриха Шиллера из незаконченной исторической драмы «Деметриус»).

Позже они встретились с бывшим главным бургомистром Берлина доктором Юлиусом Липпертом, а также с министром финансов Лутцем, графом Шверином фон Крозигком. Целью этих бесед было участие российского освободительного движения в немецкой политике и острая необходимость реформирования обращения с русскими рабочими внутри Германии.

«Я считал Дабендорф сердцем Русского освободительного движения и чисто русским центром. Так что с самого начала я воздерживался от какого-либо вмешательства в русские дела» – вот одно из важных высказываний Штрик-Штрикфельдта о его взаимоотношениях с Власовым, подчеркивающее различие мировоззрений балтийского немца Штрик-Штрикфельдта и его русского подопечного.

К концу осени 1943 года Дабендорф находился под постоянной критикой со стороны имперского министерства по оккупированным восточным территориям, Службы безопасности СС (Sicherheitsdienst) и даже соперничающих элементов внутри армии, каждый из которых хотел поглотить и «ассимилировать» Дабендорф.

Реформы, касающиеся РОА

Как бы то ни было, вермахт разыгрывал карту возможного использования русских добровольцев в войне. Когда многие русские перебежчики были выведены с Восточного фронта и отправлены на работы по строительству укреплений на западе, Штрик-Штрикфельдта послал к ним пропагандистов из Дабендорфа, чтобы «поднять боевой дух и успокоить обеспокоенные души». Однако несколько человек были арестованы во Франции, а других отправили обратно в Дабендорф. Когда эти известия дошли до Штрик-Штрикфельдта, он поехал в Париж, чтобы уладить отношения с немецкими военными властями.

Речь идет, вероятно, о том времени, когда огромное количество восточных добровольцев в рядах германской армии вынудило немцев организовать специальную инстанцию для их учета и контроля. С этой целью 15 декабря 1942 года в составе Генерального штаба сухопутных войск вермахта был создан пост генерала «Восточных войск», на который назначили генерал-лейтенанта Гейнца Гельмиха. Он был хорошим фронтовым офицером, но плохо представлял всю специфику работы с добровольческими частями. В итого его деятельность свелась к «организации сложной и чисто по-немецки сверхорганизованной системы материального подкупа различных категорий русских людей». 1 января 1944 года пост генерала Восточных войск был преобразован в пост генерала добровольческих частей (Gen.d.Freiw.Verb.), который занял генерал от кавалерии Эрнст Август Кестринг.

О нем следует рассказать особо. Эрнст Кестринг родился в 1876 году в Тульской губернии, где его отец владел имением Серебряные Пруды. Закончив в Москве гимназию, будущий генерал вермахта поступил в Михайловское артиллерийское училище. Прослужив некоторое время в русской армии, он перед Первой мировой войной выехал в Германию и вскоре стал начальником разведки при Главном штабе немецкой армии.

В 1918 году во время оккупации немцами Украины Кестринг находился в военной миссии при правительстве гетмана Скоропадского, оказывая ему помощь в создании регулярной армии.

В 1928 году, будучи командиром 10-го кавалерийского полка рейхсвера, с группой других немецких офицеров присутствовал в качестве наблюдателя на учениях в Белорусском и Киевском военных округах.

А спустя три года Эрнст Август Кестринг, возглавив московское представительство германского рейхсвера, стал как бы неофициальным военным атташе в СССР. В этот период на его плечи лег основной груз по организации подготовки немецких офицеров в советских военных учебных заведениях.

Но вернемся к назначению Эрнста Кестрига руководителем боевого применения Восточных частей (Остгруппен). В этом вопросе он подчинялся начальнику Генерального штаба, а в прочих вопросах – командующему армией резерва. Функции генерала добровольческих частей определялись двумя приказами ОКХ от 28 декабря 1943 года и 29 января 1944 года. В основном же его обязанности сводились к консультациям руководства по вопросам, касающимся восточных добровольцев, а также к оценке и обобщению различных организационных аспектов (уставы, подготовка и учет кадров, снабжение). Вопросы боевого применения в компетенцию генерала Кестринга не входили.

Когда в январе 1944 года Штрик-Штрикфельдт брал интервью у командующего формированиями Остгруппен генерала Эрнста Августа Кестринга, тот подтвердил, что фюрер никогда не отступит от своей политики в отношении России, и добавил: «Дело в том, что Гитлер не будет иметь ничего общего с Власовым».

Этой же позиции придерживался и шеф СС Генрих Гиммлер. В июле 1943 года Гиммлер категорически заявлял: «Я раз и навсегда запрещаю, чтобы СС в какой бы то ни было форме шла по тому же пути, что и этот большевик по имени Власов, по пути, предложенному вермахтом и со всей ясностью отвергнутому фюрером… Поэтому я запрещаю эту опасную игру с огнем».

Манифест освобождения народов России

Приведенное изречение Гиммлера содержалось в письме к командиру полка военных корреспондентов СС штурмбанфюреру СС Гюнтеру д’Алькену. Но уже летом 1944 года в недрах СС была создана ключевая структура по работе с восточными добровольцами. С этого времени некоторые старшие офицеры СС начали проявлять положительный интерес к Власову и его движению. Понимая, куда дует ветер и желая помочь Власову в осуществлении его идеи («Россию можно победить только с помощью русских»), Штрик-Штрикфельдт встретился с главным редактором еженедельной газеты СС Das Schwarze Korps («Черный корпус») штандартенфюрером СС Гюнтером д’Алькеном и главой Freiwilligen-Leitstelle-Ost («Центральный офис добровольцев – Восток») доктором Фрицем Арльтом.

Фриц Арльт сообщил Штрик-Штрикфельдту, что отряды ваффен-СС намерены более широко использовать советские и восточноевропейские меньшинства под эгидой СС. Одна из таких операций с участием ближайшего окружения Андрея Власова, в том числе генерал-лейтенанта Георгия Жиленкова, состоялась в июле 1944 года под Львовом.

Эсэсовцы выделили 30 офицеров и 500 нижних чинов, вермахт представил 60 офицеров и 800 солдат. После интенсивной радиообработки за 18 дней на сторону немцев перешло 4500 красноармейцев. С этим результатом д’Алькен снова обратился к Гиммлеру. Наконец рейхсфюрер дал добро на встречу с Власовым.

Встреча задержалась в связи с покушением на Адольфа Гитлера, но все же состоялась 22 июля 1944 года. Вместо Генриха Гиммлера, занятого расследованием покушения, Власова и Вильфрида Штрик-Штрикфельдта принял шеф Главного управления СС обергруппенфюрер СС и генерал войск СС Готтлоб Бергер.

«Казалось, что сейчас, в начале лета 1944 года, СС должны были воспользоваться возможностью, которую армия упустила еще в 1941 году», – замечает в своей книге Вильфрид Штрик-Штрикфельдт. Но разительных перемен все же не произошло.

После этой встречи в Центре управления восточными добровольцами Главного управления СС был образован «Русский центр» во главе с прибалтийским немцем оберфюрером СС Эрхардом Крёгером. Этот уроженец Риги окончил курс нескольких университетов в Германии и России, был доктором юриспруденции и имел свою практику. В 1938 году Эрхард Крёгер переехал в Берлин, где сразу же был принят в СС и начал служить в Фольксдойче Миттельштелле. 7 июня 1940 года он стал депутатом рейхстага от округа Вартеланд. Осенью 1939 года по приказу Генриха Гиммлера провел переселение 8000 немцев из Латвии и Эстонии в нацистскую Германию.

Именно этот персонаж был назначен офицером связи Гиммлера при Власове и оставался в этой должности при штабе РОА до апреля 1945 года. Как пишет исследователь Константин Семенов в «Истории отечественной коллаборации: материалы и исследования» (2017), «в состав команды Крёгера входили одни балтийские немцы».

А встреча Власова с Гиммлером все же состоялась, но позднее – 16 сентября 1944 года в полевом штабе в Растенбурге (Восточная Пруссия). На встрече присутствовал и Штрик-Штрикфельдт. После заговора 20 июля 1944 года Гиммлера назначили командующим Резервной армией. Теперь он без труда мог снабдить лагерь в Дабендорфе военной техникой и учебными предметами. Гиммлер пошел даже на определенные политические уступки. По этому случаю было опубликовано официальное коммюнике. Возвращаясь на поезде в Берлин, Штрик-Штрикфельдт делил спальное место с личным массажистом Гиммлера, балтийским немцем доктором Феликсом Керстеном. Тот утверждал, что поддерживает их «доброе дело».

В Дабендорфе Штрик-Штрикфельдта и Власова встретили с энтузиазмом, и сразу же началась работа над подготовкой Манифеста Комитета освобождения народов России.

В текст вошла такая фраза: «Комитет освобождения народов России приветствует помощь Германии на условиях, не затрагивающих чести и независимости нашей родины. Эта помощь является сейчас единственной реальной возможностью организовать вооруженную борьбу против сталинской клики». Прочитав предварительный текст документа, Генрих Гиммлер пожелал дополнить его пунктами борьбы против США и Великобритании и «о борьбе против евреев», второй пункт принимать отказались, но пункт борьбы против союзников после жарких споров был принят.

Штрик-Штрикфельдт представил своему старому начальнику Рейнхарду Гелену полный отчет о происходящих событиях. «Гелен попросил меня оставаться с Власовым так долго, как только смогу», – вспоминал Вильфрид Карлович.

В конце 1944 года Штрик-Штрикфельдт встретился с казачьим генералом времен белой армии Петром Красновым и пытался убедить его присоединиться к армии Власова, но безуспешно.

Штрик-Штрикфельдта не пригласили в Прагу на официальную церемонию провозглашения Манифеста Комитета освобождения народов России. Но на вечернем банкете генерал Власов произнес речь, в которой публично признал заслуги «неназванного немецкого офицера в звании капитана».

На исходе войны

Руководство СС предложило Штрик-Штрикфельдту стать членом СС и остаться в этом ранге при армии Власова. Уклоняясь от такого предложения, Штрик-Штрикфельдт выпросил у Рейнхарда Гелена внеочередной отпуск по болезни и уехал в Померанию. Здесь он сделал черновой набросок истории власовского движения, который позже послужит основой для его книги 1970 года «Против Сталина и Гитлера: Мемуары русского освободительного движения».

Красная армия приближалась к Познани, где находилась семья Вильфрида Штрик-Штрикфельдта. Ровно за месяц до овладения городом войсками 8-й гвардейской, 69-й и 1-й гвардейской танковыми армиями (25 января 1945 года) он эвакуировал жену и дочь. Через три дня Сергей Фрёлих приказал ему немедленно отправиться во Франкфурт-на-Одере, откуда его забрали и доставили в Дабендорф.

«Я поехал в Цоссен, чтобы встретиться с генералом Геленом, который посоветовал мне найти свою семью. После многих приключений я нашел их в маленькой деревне Зальгаст между Финстервальде и Зенфтенбергом. Моя мать хотела остаться там, она устала от переездов. Всю свою жизнь она была беженкой…» Действительно, семье снова пришлось переехать в Альгой, горный район Баварии.

В начале апреля 1945 года Рейнхард Гелен объявил Штрик-Штрикфельдта больным, и после некоторых неприятностей в Генеральном штабе сухопутных сил тот уехал в Альгой, к семье. 14 апреля 1945 года у него состоялась последняя встреча с Андреем Власовым, Эрхардом Крёгером и несколькими старшими офицерами РОА. Штрик-Штрикфельдт согласился от их имени вести переговоры об их капитуляции с военным командованием США, Англии и Франции.

Он сдался американцам и был допрошен в Дахау подполковником Джорджем Рэймондом Шнайдером, занимавшимся расследованием нацистских преступлений, а затем командующим 7-й американской армией генерал-лейтенантом Александером Патчем.

Как немецкий военнопленный офицер, Штрик-Штрикфельдт был интернирован и помещен в спецлагерь в Аугсбург, где уже находились Генрих Геринг и Рейнхард Гелен. Позже его перевели в Мангейм, где он встретился с элитой немецкой армии – генерал-фельдмаршалами Вернером фон Бломбергом, Вильгельмом Листом, Максимилианом фон Вейхсом и Вильгельмом фон Леебом, а также генерал-полковником вермахта Хайнцем Гудерианом и старым знакомым, генералом от кавалерии Эрнстом Кестрингом. Был в этой компании и личный фотограф Гитлера Генрих Гофман, который хвастался тем, что в свое время являлся в нацистской партии более значительной фигурой, чем его будущий шеф!

Никаких обвинений Вильфриду Штрик-Штрикфельдту, по-видимому, предъявлено не было. Свой век он дожил с семьей в красивом баварском городке Оберштауфене. Его мемуары «Против Сталина и Гитлера: Мемуары Русского освободительного движения» увидели свет в 1970 году.

Умер он 7 сентября 1977 года, а его воспоминания вошли в число важных источников по истории РОА и деятельности самого известного советского генерала-предателя Андрея Власова.