В постсоветское время в Польше усиленно насаждался тезис о том, что никакого освобождения Красная армия в 1944–1945 годах полякам не приносила, мол, на смену одной оккупации пришла другая. При этом цинично игнорируются очевидные факты. При немцах не существовало и самого названия Польши, в то время как Польская Народная Республика была вполне уважаемым членом международного сообщества, проводя по отношению к Москве политику более независимую, чем та, которую нынешнее правительство проводит в отношении Соединенных Штатов. Советские войска редко высовывались с территории своих военных баз, а все репрессии осуществлялись самими же польскими властями, не говоря уж о том, что количество репрессированных антикоммунистов было в сотни раз меньше количества жертв немецких оккупантов.
Рассмотрим подробнее, как жилось лишенной своего имени Польше в Третьем рейхе.

К началу Второй мировой войны Польша представляла собой многонациональное государство численностью 35,1 млн граждан. Из них поляков насчитывалось 23,4 млн человек, оставшуюся часть составляли белорусы и украинцы (7,1 млн), евреи (3,5 млн), немцы (0,7 млн), чехи (0,12 млн) и литовцы (0,1 млн).

Внутренняя политика польского правительства не отличалась либерализмом по отношению к малым народам. В особенности доставалось белорусам и украинцам, которых истинные поляки считали за людей второго сорта, да и немцы, которые тоже были не в чести, все чаще поглядывали в сторону Третьего рейха. В общем, дискриминация инородцев, процветавшая во Второй Речи Посполитой, являлась бомбой замедленного действия.

Так, в 1922 году Польша урвала себе Виленщину, а в 1938 году к ней перешла Тешинская область, отрезанная Германией от «чехословацкого пирога». В эйфории геополитических мечтаний, Польша незаметно для себя сама оказалась мишенью, лакомым куском для более крупных акул.

Сопротивление Польши германскому блицкригу было недолгим.

27 сентября 1939 года капитулировала Варшава, а 29-го Германия и СССР разделили всю территорию страны. Демаркационная линия протянулась вдоль русла реки Буг. Германии отошли Познань, Верхняя Силезия, Западная Пруссия и некогда свободный город Данциг (Гданьск). Оставшиеся земли с крупными административными центрами, такими как Варшава, Люблин, Краков и Радом, вошли в состав генерал-губернаторства, возглавляемого Гансом Франком.

По завершении «крестовых походов» Гитлер мечтал полностью зачистить территорию Польши от аборигенов, оставив лишь необходимое количество для обслуживания чистокровных арийцев, которыми планировалось заселить это «жизненно важное пространство». Проблема переизбытка польского населения должна была быть решена двумя способами – депортацией на просторы Сибири (естественно, после победы над СССР) либо банальным уничтожением всеми доступными средствами.

Кто в доме хозяин и какое процветание ждет Польшу в дальнейшем, гитлеровские наместники показали буквально в первые дни оккупации. Так, по официальным данным, 6–25 октября 1939 года силами немецких военных и местной полиции было расстреляно 16 336 неблагонадежных, с точки зрения германских властей, поляков. Как выяснилось впоследствии, расстрельные списки подготовили задолго до нападения на Польшу, в них были отражены категории граждан, представлявших потенциальную опасность для нового строя.

Иллюзии коренных поляков, кичившихся своей славной историей и героическими предками, о достойном положении и соответствующем уважительном отношении при оккупационном режиме развеялись в прах, когда новая власть указала им место изгоев на родной земле. В иерархической пирамиде, верхушку которой венчали истинные арийцы, аборигенам польских земель было уготовано место у ее основания. Поляки считались людьми третьего сорта, удел которых состоял в обслуживании представителей германской аристократии, удовлетворении их потребностей и обеспечении их благоденствия. Ниже поляков по социальному статусу были разве что евреи и цыгане, которых немцы вообще за людей не считали.

Новая власть уравняла польское население, не принимая в расчет прежнее материальное и сословное положение. Как писал в своих трудах вождь и идеолог Третьего рейха Адольф Гитлер: «Двух господ, стоящих бок о бок, не может и не должно быть…» Следуя данному постулату, с марта по май 1940 года было ликвидировано более 3 тыс. крупных польских землевладельцев, хозяев фабрик и заводов, банкиров и других представителей так называемой элиты. Стоит ли говорить, что оставшаяся после них собственность сразу же нашла новых владельцев в лице германских предпринимателей и крупных производственных корпораций.

Полякам строго запрещалось заниматься частным предпринимательством, будь то торговая лавка или мелкое кустарное производство. Единственное, на что они могли рассчитывать, – рабский труд с мизерной зарплатой, ненормированный рабочий день, полное отсутствие социальной защиты и каких-либо гарантий. Даже кинотеатры были национализированы новой оккупационной властью, причем с ярко выраженной дискриминационной окраской. Так, существовали кинотеатры исключительно для расы господ, а для поляков и украинцев предназначались отдельные кинематографические заведения, расположенные, как правило, на окраине.

Коснулся германский «культпросвет» и религиозных сфер польской самобытности. Считая местную церковь источником экстремизма и чуждой правящему режиму идеологии, германские власти всерьез занялись ее повсеместным искоренением. Так, за годы оккупации на территории Польши были уничтожены тысячи храмов и 2100 священнослужителей как пособников антифашистского сопротивления. Нацистский режим прочил себе долгие годы мирового господства и процветания, поэтому работал на далеко идущую перспективу. Это серьезно отразилось на системе образования.

Сначала германские власти на местах упразднили все высшие учебные заведения. В частности, 6 ноября 1939 года был закрыт всемирно известный Ягеллонский университет, 142 профессора под различными предлогами были арестованы и помещены в концентрационные лагеря. Впоследствии благодаря личной петиции Муссолини и протестам Ватикана часть репрессированных преподавателей были освобождены, но многие сгинули в застенках, не выдержав нечеловеческого режима содержания. В общей сложности в период 1939–1945 годов жертвами оккупантов стали порядка 4 тыс. польских преподавателей. Затем пришел черед и общеобразовательных заведений, количество школ на территории Польши неуклонно сокращалось с каждым годом.

Продовольственным обеспечением в период оккупации поляки тоже похвастаться не могли. Выражаясь современным языком, продовольственная корзина среднестатистического польского батрака составляла в среднем 700 калорий, в отличие от немецких потребителей, с аппетитом поглощавших продукты на 2300 калорий. К слову, по калорийности продовольственный паек поляка был немногим больше продуктового минимума рабочего ленинградца времен блокады.

После того как германский блицкриг в противостоянии с СССР с грохотом провалился и война очевидно стала приобретать затяжной характер, немецкой промышленности, в первую очередь военной, требовалось больше рабочей силы. В сложившейся ситуации население завоеванных территорий стало для Германии большим подспорьем. Для реализации намеченных целей было задействовано 2 млн поляков, трудившихся в различных отраслях производства и сельского хозяйства. Из них порядка 200 тыс. человек составляли лица несовершеннолетнего возраста – от 14 до 16 лет.

Условия труда независимо от возраста работника были бесчеловечными. При двенадцатичасовом рабочем дне по шесть дней в неделю польский рабочий получал от 15 до 50 марок, что составляло от 5 до 10 процентов оплаты немца за аналогичную работу при более щадящих условиях труда. И даже столь мизерную заработную плату поляки не могли увидеть воочию, поскольку им было запрещено иметь наличные деньги. Они получали некий эквивалент денежных банкнот в виде чеков или знаков, которые могли обменивать на продукты и другие необходимые товары в специализированных торговых точках для цивильарбайтеров (так немцы называли польских гражданских рабочих при оккупации). Проживал работный люд в строго отведенных местах – рабочих поселках. Гражданские права, если таковые вообще имелись, были ограничены до минимума, даже сочетаться браком они могли исключительно с разрешения хозяина – крепостничество на новом историческом витке.

После освобождения Польши лишь 10 процентов польских рабочих сохранили остатки здоровья. У оставшейся части диагностировали целый букет тяжелых хронических заболеваний, не считая увечий вследствие полученных производственных травм. По данным польских исследователей, только за годы оккупации гражданское население Польши сократилось в среднем на 6 млн человек.

Стоит отметить, что далеко не все представители польского населения прозябали в нищете под гнетом непосильного труда. Иные в силу своей природной наследственности, прежде всего внешним данным, смогли найти для себя более комфортную нишу для относительно спокойного и сытого существования. Все дело заключалось в «генетической чистоте», которой до тошноты были озабочены нацисты. Если кому-то из местных довелось родиться блондином, да еще и с голубыми глазами, тому улыбалась удача своей кривой ухмылкой. По канонам фашистской евгеники данные признаки являлись первичными, определяющими истинного чистокровного арийца среди толпы «неполноценного быдла». Если подобной внешностью обладали несовершеннолетние дети, то после тщательной проверки их бесцеремонно изымали у биологических родителей с последующей отправкой в Германию. Там новых членов высшего общества распределяли по благонадежным немецким семьям для формирования из них достойных членов расы господ, в соответствии с идеями нацизма.

Взрослое население Польши, по внешним данным соответствующее существовавшим фашистским критериям, тоже подлежало так называемой германизации. В особенности это касалось женщин с крепким, спортивным телосложением, не имевших проблем со здоровьем, и, самое главное, с мягким, покладистым характером. Дело в том, что молодое поколение ариек, с избытком вкусившее плоды новой идеологической системы, категорически не желали придерживаться постулатов старорежимного немецкого «домостроя» – Kinder, Küche, Kirche («Дети, кухня, церковь»). Большинство из них сбросило с себя обременительное наследие веков, когда женщина – хранительница семейного очага позиционировалась как потенциальная домохозяйка. Германские феминистки с головой окунулись в политику, они мечтали строить карьеру, чтобы занять достойное место на пьедестале рядом с мужчинами. Естественно, что подобным особям женского пола, занимавшим столь активную жизненную позицию, было не до кухни, стирки, глажки, пеленок, распашонок и сопливых носов. Церковь, а с ней и истую набожность, вселявшую кротость и покорность в сердца прихожанок, вообще можно было вычеркнуть из контекста, поскольку политика Третьего рейха, подменившая религиозные проповеди новыми принципами государственной идеологии, в качестве базиса избрала атеизм.

Если последний пункт некогда неукоснительных предписаний можно было с легкостью опустить, то с «кухней» и «детьми» надо было что-то делать. Выровнять выходившую из-под контроля ситуацию помог Генрих Гиммлер, сделав шаг навстречу «измученным домашними заботами» немкам. Рейхсфюрер СС выступил с инициативой выделить в помощь каждой нуждающейся фрау по одной прошедшей тщательный отбор польке, которая выполняла бы все работы по дому. Идя, таким образом, на уступки своим соплеменницам, Гимллер не мог позабыть и о мужской половине. Помимо решения женских бытовых проблем в повседневном обиходе, глобальный социальный проект преследовал цели щекотливого характера. Уставшие от своих эмансипированных жен, арийские снобы были не прочь гульнуть на стороне и поразвлечься в объятиях красотки «низшей расы», еще не забывшей о своей женской природе. Далеко не безгрешный Гиммлер с пониманием относился к подобного рода семейным интрижкам, однако позволить представителям «нации избранных» плодить «неполноценных» отпрысков он тоже не мог. Для этих целей и вводился институт «германизированных полячек». А посему трудно сказать, какая из двух возложенных на них обязанностей была основной, а какая факультативной.

Несмотря на так называемую германизацию, ни одна из подвергшихся данной процедуре полек так и не была признана полноценной немкой. Мало того, из семи тысяч отправленных в Германию «новоявленных ариек» ни одна не могла похвастаться хорошей жизнью в германских семьях. Находясь на положении рабынь, они регулярно подвергались издевательствам, физическому и сексуальному насилию.