Как немцев из Польши изгоняли
ВОЙНА
Как немцев из Польши изгоняли
Владислав Фирсов
журналист
Санкт-Петербург
2067
Как немцев из Польши изгоняли
Депортация немцев

Принесенное Красной армией избавление от оккупации позволило полякам богатырски расправить плечи и приступить к «интеграции» подаренных им с санкции Сталина немецких земель – Померании и Силезии. Собственно говоря, исторически и по национальному составу территории эти можно считать и частично польскими, но в экономическом и культурном плане германское влияние было на них преобладающим. Теперь же поляки старались, чтобы и духу немецкого на них не осталось.

В 1945 году на конференции в Потсдаме Союзный контрольный совет по Германии при взаимодействии с венгерскими, чехословацкими и польскими органами власти получил международный мандат на депортацию немецкого населения. Одним из законодательных актов, регламентировавших депортацию этнических немцев с территорий, где их предки прожили не один десяток, а то и сотню лет, был декрет «Об отделении немцев от польского народа», изданный в сентябре 1945 года.

На основании данного акта с территории Польши было выдворено около 3,5 млн немцев. Процедура депортации регулировалась англо-польско-советским меморандумом о принципах переселения немцев, подписанным в январе 1946 года и предусматривавшим исключительно цивилизованные «гуманитарные и организованные» способы переселения.

Дополнительно польское правительство издало локальный декрет «об исключении из польского общества лиц немецкой национальности». По соглашению между странами-победительницами всех немцев, подлежащих принудительной депортации, следовало перевезти в Германию и разместить в английской и советской оккупационных зонах.

Согласно установленному регламенту, подконтрольная СССР территория должна была принять порядка 2 млн, а британская – 1,5 млн мигрантов. Что касается материального обеспечения переселенцев, то им позволялось брать с собой столько скарба, сколько каждый мог унести на себе, и дополнительно 500 рейхсмарок на одного человека.

На польскую администрацию возлагалась обязанность по обеспечению немцев продовольствием и иными средствами для поддержания жизнедеятельности, пока они находились на территории Польши. Однако все протоколы, полюбовные договоренности и заверения о намерениях оказались лишь на бумаге. По факту процесс переселения изгоев проводился несколько иначе, чем предписывалось международными актами и локальными обязательствами. Долгие годы оккупации, невыносимая жизнь на положении бесправных холопов при фашистском режиме не могли столь быстро стереться из памяти, поэтому всепоглощающая ненависть бередила незаживающую рану в душах вчерашних рабов. Поляков не волновали отдельно взятые личности, их социальный статус, жизненная позиция, отношение к фашистской идеологии, наконец, их непосредственное участие в притеснении коренного населения. Они ненавидели немецкую нацию в целом, и любой ее представитель воспринимался как потенциальный враг, которого нужно было уничтожить. В итоге по всей территории Польши прокатилась волна убийств, насилия, мародерства и грабежей немецкого населения.

Имели место необоснованные аресты без предъявления каких-либо весомых доказательств, обличающих лицо в совершении преступления. Немцев арестовывали просто потому, что они были немцами. Тюремное заключение сопровождалось унижением, побоями и издевательствами со стороны польских надзирателей. Бывшим концлагерям на территории Польши нашли применение с учетом прежней специализации и профиля, вот только национальный критерий спецконтингента несколько изменился. Теперь среди заключенных преобладающее большинство составляли лица немецкой национальности.

Как вспоминал один из заключенных лагеря Zgoda: «Не было совершенно никакой разницы между тем, что пережили узники, которым досталась неволя и пытки – под знаком «мертвой головы» СС или под знаком польского орла. Всем, кто выжил, врезались в память бессонные ночи с незабывающимися ужасами…»

В августе 1945 года представители VII управления Северной группы войск выступили с донесением перед Главным политуправлением Красной армии, в котором разъяснялась истинная цель депортации немецкого населения с территории Польши – грабежи и присвоение личного имущества беженцев. Помимо этого, в донесении указывалось, что «бесчинства, творимые польскими властями и польским населением, нередко приводят к конфликтам между поляками и советскими военнослужащими. Положение становилось настолько серьезным, что, если в ближайшее время польские власти не предпримут решительных мер по упорядочению положения немецкого населения, дело может дойти до открытых вооруженных конфликтов».

Советские комендатуры были завалены жалобами официальных лиц и самих пострадавших, но, несмотря на тщетные попытки пресечь беззаконие, беспредел со стороны поляков не прекращался. Военные архивы по сей день хранят массу документов, обличающих преступные деяния местного населения польских городов и деревень.

Так, в декабре 1945 года на имя начальника политического отдела Советской военной администрации в Германии Аркадия Соболева поступил рапорт от начальника эшелона, перевозившего немецких мигрантов на исконную родину, с подробным описанием преступных деяний, совершенных местным населением на железнодорожном маршруте Кюстрин – Штаргард – Штеттин (Щецин). В документе излагалось следующее: «При следовании по территории Польши на станции Домб, 6 км от Штаргарда, было произведено нападение на эшелон польскими солдатами, вооруженными автоматами, в количестве 20–25 человек. Отняли вещи у 1200 немцев... Во время грабежа стреляли вдоль эшелона, для того чтобы охрана не могла препятствовать... На станции Периц, на польской территории, тоже был произведен грабеж эшелона, было ограблено два вагона, отняты все вещи у немцев».

В дополнение к рапорту тот же начальник эшелона сообщал, что к нему неоднократно обращались беженцы за разъяснением ситуации на приграничной территории. Дело в том, что поляки настойчиво убеждали их оставлять свои вещи в брошенных домах и квартирах, поскольку, с их слов, «алчные до наживы» советские пограничники творят настоящие бесчинства на границе, отбирая у обездоленных немцев, помимо денег, последнее нажитое имущество. Поэтому, из соображений рационального подхода и целесообразности, не имело никакого смысла тащить на себе тяжелую поклажу, если в конце пути неминуема тотальная конфискация. По мнению «рассудительных поляков» игра не стоила свеч, а результат – затраченных усилий.

Заслуживали несостоявшиеся хозяева жизни подобного отношения к себе или нет, вопрос весьма спорный, но условия их содержания в пунктах пересылки были поистине скотскими. Польский конвой обирал немцев практически до нитки, раздевали даже детей, оставляя их практически голыми.

Об этом и других вопиющих случаях докладывал вышестоящему руководству комиссар по эпидемиям города Лёкниц в земле Мекленбург – Передняя Померания доктор Зандер. В частности, со слов тех же немцев, он во всех подробностях описывал ситуацию в лагере для беженцев близ г. Шойне (Штеттин): «Последнюю теплую одежду отнимают поляки в Шойне. Даже детей раздевают догола. Продовольствием они не снабжаются. К тому же они подвергаются неслыханным телесным мучениям со стороны польских солдат, которые в отдельности нельзя даже описать. В последние ночи было до 15 градусов холода».

Помимо официальных донесений в государственных архивах сохранились доклады советской военной цензуры, проводившей досмотр почтовых отправлений в Германию. Доклады сопровождались выдержками из писем этнических немцев, депортированных из Польши, с жалобами на бесчеловечные условия содержания и отношение местного населения. Только в период с марта по апрель 1946 года органами цензуры было выявлено 97 писем подобного содержания, вот некоторые из них.

В марте 1946 года некий Петер-Павел Рихтер уроженец г. Цвиккау (Саксония) в своем письме кардиналу Конраду фон Прайсингу (в то время епископу г. Берлина) сетовал на ужасающее отношение поляков к представителям немецкой нации. Это лишь выдержка из объемного страдальческого повествования: «В период оккупации Силезии русскими людям там жилось хорошо, они не нуждались в продуктах питания и т. д. А с июля месяца, когда на их место пришли поляки, все пошло колесом. В Бреслау поляки выгнали немцев из квартир, крадут мебель и бесплатно заставляют выполнять непосильную работу... Нельзя же Силезию превращать в камеру пыток! Увидев на улице раненого, поляки убивали его. Родственников умерших грабили прямо на кладбищах, отнимая у них, помимо платья, даже цветы и венки…»

Это строки из письма досточтимой фрау Доры Клецин: «Поляки жестоки, вы не представляете, как они мучают людей. Грабят и заставляют умирать с голоду. Штеттин стал городом смерти и самоубийств... Теперь Карл говорит: «Лучше смерть в аду, чем возвращение в Штеттин». Господство поляков ужасно!»

И еще одно из откровений непосредственной участницы событий Ютты Бернен, описывающей невыносимые условия, в которых приходилось прозябать немцам на польской земле: «Вся Силезия выглядит безотрадно. Немцы там только прозябают, продукты там не выдаются, дети попрошайничают на улице, взрослые пытаются работать у поляков или русских, а кто близок к голодной смерти, тот кончает жизнь самоубийством. Куда ни взглянешь, везде неизмеримые страдания: войско бездомных, голодающих, мерзнущих, людей без занятий, разлученных... И не знаешь, где закончится это перечисление».

Советский посол в Польше Виктор Лебедев был вынужден сделать официальное представление польским властям о недопустимости негуманных условий, в которых находятся немецкие переселенцы. Об этом посол оповестил главу Советского Союза Иосифа Сталина, копия шифрограммы была направлена в Наркомат иностранных дел СССР. В ответ на представление польские власти с показным недоумением пообещали навести порядок в лагерях переселенцев и взять под личный контроль процесс их отправки в Германию. В отчете руководству Лебедев сообщал: «Беруту и Вольскому я вручил перечень возмутительных фактов, сообщенных мне по телефону из Берлина, говорящих о недопустимости условий, в которых вывозятся немцы из Польши. Я получил заверение, что существующая практика будет резко изменена».

Однако все заверения и клятвенные обещания оставались лишь на бумаге, польское правительство и не думало вмешиваться в процесс неконтролируемого хаоса, царящего на его территории на почве неугасаемой межнациональной ненависти.

На 1946–1947 годы пришелся пик переселения немцев с территории Польши. За это время удалось депортировать около 2,3 млн изгоев. Доклады ответственных лиц из советской зоны оккупации, куда переселялась большая часть беженцев, пестрели жалобами на крайне бедственное состояние польских немцев. У многих были выявлены тяжелые заболевания, такие как брюшной тиф и дизентерия. Чесоткой страдал каждый второй переселенец. У большей части были выявлены тяжелые стадии обморожения из-за длительного пребывания в холодных помещениях и передвижения в неотапливаемых вагонах.

В этой связи в декабре 1946 года начальник управления комендантской службы Советской военной администрации в Германии гвардии генерал-майор Сергей Горохов выступил с докладом следующего содержания: «Если со стороны польских властей не будут приняты срочные и эффективные меры к устранению вышеперечисленных недостатков, противоречащих решению Потсдамской конференции о гуманном способе переселения и существующих соглашений об условиях переселения, мы будем вынуждены… ставить вопрос о прекращении приема немцев из Польши в нашу зону».

В дополнение к докладу он сделал особый акцент на том факте, что поляки в сложившейся ситуации стремились извлечь для себя максимальную выгоду, используя бесплатный труд немцев, подготовленных к депортации. Об этом свидетельствовала комплектация эшелонов с беженцами, среди которых преобладали старики, женщины и дети. Мужчин, еще пригодных для тяжелого труда, предприимчивые поляки старались удерживать у себя на максимально длительный срок, используя их в качестве дешевой рабсилы. Несмотря на то, что самый большой урон в Великой Отечественной войне был нанесен населению Советского Союза (миллионы советских людей стали жертвами фашистской агрессии), руководство и ответственные лица советской стороны по мере возможности всячески пресекало любые проявления геноцида к представителям немецкого населения.

Изучив массу архивных документов, связанных с депортацией немцев из Польши, об этом писал член научного совета РВИО (Российское военно-историческое общество) Юрий Александрович Никифоров: «Мы видим, что, передавая власть полякам, как это было предписано разного рода решениями, СССР не пытался отойти в сторону и мириться с вакханалией и насилием в отношении гражданского немецкого населения. Например, советский посол в Варшаве получал из центра директивы, указания обязательно делать внушения представителям польского правительства». Подводя итоги, напрашивается лишь один вывод: процесс переселения немецких беженцев выглядел весьма удручающе, поляки идеально скопировали методу и практику нацистов, позволявшие эффективно использовать людей как рабочий скот. Тот же Ю. А. Никифоров отмечал: «В целом изгнание немцев с Польши выглядит дико с точки зрения человечности. Это мародерство, ограбления в отношении немецкого населения, физические страдания, унижения, гибель близких людей вызывают лишь сочувствие и сожаление».


4 мая 2023


Последние публикации

Выбор читателей

Владислав Фирсов
8370545
Александр Егоров
940827
Татьяна Алексеева
775904
Татьяна Минасян
319186
Яна Титова
243109
Сергей Леонов
215717
Татьяна Алексеева
179142
Наталья Матвеева
176557
Валерий Колодяжный
171204
Светлана Белоусова
157271
Борис Ходоровский
155356
Павел Ганипровский
131006
Сергей Леонов
112002
Виктор Фишман
95617
Павел Виноградов
92450
Наталья Дементьева
91736
Редакция
85313
Борис Ходоровский
83213
Станислав Бернев
76847