Есть на севере Кольского полуострова город Североморск. Он весьма молод – по всем понятиям, поскольку статус города и нынешнее название получил только 18 апреля 1950 года. Прежде на его месте существовал поселок Ваенга, что на языке саамов означает «олениха». В год Октябрьской революции в Ваенге проживали всего тринадцать жителей, но в 1926 году сюда пришли лесозаготовщики, а еще семь лет спустя поселок был выбран в качестве будущей базы Северного флота, день рождения которого отмечается 1 июня 1933 года. Строительство города и базы шло долго, с перерывом на Великую Отечественную войну, и в 1947 году в Ваенгу полностью перебазировались штаб и управление Северного флота. Кроме того, город этот славен тем, что в нем родилась знаменитая певица Елена Владимировна Хрулева, избравшая прежнее название родного города в качестве звучного псевдонима.

ФЛОТСКАЯ СТОЛИЦА СЕВЕРА

С 1996 года Североморск стал ЗАТО – закрытым административно-территориальным образованием, то есть объектом, для которого, как для крупнейшей базы российского военного флота, указом президента РФ «установлен особый режим безопасного функционирования и государственной тайны». Правда, с самого начала строительства военно-морской базы поселок был «засекречен»: еще в 1933 году местным жителям – кильдинским саамам – запретили не только выходить в море на ловлю рыбы, но и вообще вести любую хозяйственную деятельность. В итоге этот малый народ (ныне на территории России проживает всего около двух с половиной тысяч саамов, а в соседней Норвегии – в десять раз больше) покинул поселение и разбрелся по деревням Кольского полуострова.

В советское время, когда еще строился и креп военно-морской флот, «закрытые» города жили относительно неплохо: снабжение по «повышенной категории», более-менее приличные жилищные условия, «северные надбавки» в какой-то мере компенсировали не слишком богатую в бытовом и культурном отношении жизнь. Тем более, что Североморск стал настоящей флотской столицей. Именно в его гавани начал в 1980 году морскую службу спущенный на воду головной корабль проекта 1144 – ТАРК (тяжелый атомный ракетный крейсер) «Киров». Он настолько перепугал «вероятного противника», что даже пал жертвой норвежской подводной лодки в бездарном романе «Красный шторм» прославленного автора политических детективов Тома Клэнси. Однако в реальной жизни корабль ждала совсем иная судьба. Хотя ему и пришлось однажды в своей истории открывать из своих орудий огонь на поражение. Но об этом несколько позже.

А ГОРОД ПОДУМАЛ...

Происшествие 13 мая 1984 года было моментально и строго засекречено. Да и теперь, более чем четверть века спустя, мало кто в нашей стране слышал о нем. Хотя северо-морская трагедия едва не послужила поводом к началу Третьей мировой – настоящей, а не по Тому Клэнси! – ядерной войны. Вот как вспоминал об этом шесть лет тому назад североморец Игорь Соловьев:

«Это случилось в мае, если не ошибаюсь, 18 числа (ошибается – все-таки 13-го мая! – В.С.) 1984 года. Мне тогда было неполных восемнадцать... Примерно в полдень я сидел дома и писал письмо своей будущей жене, как вдруг обратил внимание на то, что в небе, в стороне Окольной (залив вблизи Североморска), начали летать огромные болванки, похожие на ракеты. Потом некоторые их называли ракетоносителями. Замечу, что это обстоятельство никоим образом не повлияло в тот момент на мое подсознание. Я лишь только подумал, что на флоте начались учения. Тем более, что какие-то учения как раз на флоте проводились, или же только заканчивались. Прошло минут десять, и сильный взрыв потряс город. Мурашки пробежали по спине, но это были только цветочки, ягодки появились позже. Из нашего дома плохо было видно, что происходило на Окольной, хоть и жили мы на пятом этаже. Но любопытство разбирало, и я инстинктивно залез на подоконник и стал всматриваться в сопки. Так я простоял всего несколько минут, и тут раздался такой силы взрыв, что в некоторых квартирах полетели стекла, а я упал на пол. В небе в стороне Окольной появились клубы дыма, очень напоминающие гриб при ядерном взрыве. Я еще толком не успел испугаться, как прогремел третий взрыв. Трудно сейчас сказать, какой взрыв был сильнее второй или третий, но чувство страха где-то в поджилках проснулось мгновенно. Самое, может быть, главное на тот момент, – я не знал, что мне делать: то ли брата Стаса на улице искать, то ли звонить маме на работу. Отец в тот момент только вернулся с моря, его коробка, «Вице-адмирал Дрозд», стояла на рейде, и отец, естественно, был там. Такого огромного количества пожарных машин я никогда не видел, ни раньше, ни позже. Скажу честно, в городе многие запаниковали, особенно те, кто знал, какие могут быть последствия. Брат вернулся домой сам, мама позвонила и велела ждать ее, а отец на своей коробке, подняв желтые флаги, ушел из залива. Мы никуда не побежали, отсиделись дома. А потом пошли смотреть город. Я не встретил ни одного дома с целыми окнами. На Окольной в то время служил наш сосед по площадке, старший мичман Камиль Рахимкулов. Его после второго взрыва отбросило на десятки метров. При падении потерял сознание, получил легкую контузию, но, слава Богу, остался жив. Вот такие мои воспоминания об этом случае, который легко мог бы войти в черную историю Северного флота».

И еще одно свидетельство – школьника того времени: «Все в ужасе прятались кто в бомбоубежище (а ключей то и нету!), кто в переход (а там вечно все лампочки разбиты были). Черные «волги», груженые коврами и телевизорами, массово покидали родной город – сыкотно, однако. А мы сидели на бордюрах на Заставе и во все глаза смотрели на эти грибы – страха не было совсем – маленькие были. Да, еще прикольно ракеты разлетались без боевых частей. Некоторые километра на полтора улетали, и какие они в воздухе фортели выкидывали – это что-то!»

«ОКОЛЬНЫЕ» ПОСЛЕДСТВИЯ

Громадный переполох по этому поводу случился в Соединенных Штатах. Первая реакция ЦРУ: в Североморске произошел взрыв атомной бомбы. Кто, с какой целью взорвал ее – непонятно, но перепуганные американцы стали готовиться к войне с СССР. С нашей стороны объявили «боеготовность №1 – фактическую»: такая команда отдавалась только в случае непосредственной угрозы начала войны. В городе началась удивительная паника, ибо все были уверены в том, что противник нанес ядерный удар по базе советского флота. Моряки, находившиеся на суше, бросились к своим кораблям, но, как отмечают многие свидетели, были и случаи откровенного дезертирства: спасая свои шкуры, некоторые офицеры влились в потоки гражданских беженцев. Видимо, они первыми почувствовали подступающий к горлу воздух «перестройки»...

От зашоренной страны происшествие можно было скрыть, но жителям Североморска и личному составу флота пришлось сказать правду – не всю, но все-таки! Оказывается, на складе боеприпасов флота на Окольной, гранитная стена которой возвышалась в километре от жилых кварталов и в нескольких сотнях метров от кораблей 7-й эскадры, случился пожар.

Почему взорвался боезапас флота? Вот что вспоминает один из ликвидаторов последствий, служивший в то время «срочную» на Северном флоте: «Иногда мне кажется, что если бы не было взрыва 13 мая, то боезапас так бы и хранился в сопках, погруженный в лед и болото. Мы строили хранилища из панелей (профнастил, фанера, минеральная вата). Грустно было от того, что вроде такая сильная армия, такой мощный флот, и такое... Потом привыкли, и уже не удивлялись, что ящики со снарядами лежат во льду, штабелями. Что цинковые коробки с патронами наполовину пусты, а гранаты поржавели».

Сильно повезло упомянутому выше мичману Камилю Рахимкулову. Официально было объявлено о гибели двух человек – офицера и матроса. Неофициально – «были уничтожены склады оружия и боеприпасов (в том числе пятьсот восемьдесят ракет «земля-воздух»), погибли 200 военнослужащих». Северный флот потерял от трети до двух третей боеприпасов – твердотопливных ракет, снарядов, мин... Комиссия по расследованию пришла к выводу, что пожар на складах начался из-за... брошенного матросами окурка! Честно говоря, в это очень трудно поверить. Понятно, когда в наши дни рвутся снаряды на заводах по их утилизации, потому что нерадивые работники выбивают запалы молотками. Понятно, когда рвутся боеприпасы с просроченными на много лет сроками хранения. Но – боезапас самого мощного и самого активного флота великой страны? Тем не менее, стрелочники были найдены и наказаны, а командующий Северным флотом адмирал Михайловский был отправлен в отставку.

ПОСЛЕДНИЙ БОЙ КРЕЙСЕРА «КИРОВ»

Когда на Окольной стали рваться боеприпасы, практически все суда, способные к самостоятельному плаванию, стали выходить в открытое море. Но такой гигант, как «Киров», не мог самостоятельно, без помощи буксиров, отойти от причальной стенки. К тому же, за его могучим бортом стояли под погрузкой боезапаса два подводных атомных ракетоносца. А по воздуху над Североморском беспорядочно носились ракетные ускорители и прочие боеприпасы. Городу страшно «повезло», если так можно сказать: ветер относил ядовитый дым от сгоревшего ракетного топлива в сторону моря и тундры. Но была и другая угроза – радиоактивная.

Специалисты утверждают, что ядерный боезаряд не может взорваться сам по себе ни при каких условиях или сторонних воздействиях. Поверим специалистам. Однако разрушение атомной боеголовки может вызвать эффект «грязной» ядерной бомбы – заражение окружающего пространства радиоактивными материалами. Это стало бы полной и окончательной катастрофой! И командир «Кирова» принял единственно верное решение. Вот как об этом вспоминает Хмельнов в книге «Российский флот. Доблесть и нищета»: «В мае 1984 года в Североморске произошел взрыв складов боеприпасов… На кораблях экстренно вводились электромеханические установки, по готовности суда отходили от причалов. Атомный крейсер «Киров» самостоятельно, без вспомогательных буксиров отойти не мог. И тогда командир корабля капитан первого ранга Александр Сергеевич Ковальчук (которого экипаж за глаза любовно называл «Папа Карло»: «Надежный командир – Александр Сергеевич, ответственный, предусмотрительный, неторопливый. На рожон не полезет, в опасное положение корабль не поставит. Он и экипаж свой воспитывает в том же духе. Плавать у него на борту – одно удовольствие...» – так говорили о нем коллеги-моряки – В.С.) применил корабельную артиллерию, чтобы не допустить поражение крейсера разлетающимися ракетами...» То есть открыл огонь по беспорядочно носящимся снарядам.

По итогам боевой подготовки приказом Министра обороны Краснознаменный ТАРК «Киров» был награжден вымпелом МО СССР «За мужество и воинскую доблесть». Заметим – не только себя защищал капитан Ковальчук – телом своего крейсера он прикрывал лодки, на которые грузились ракеты с ядерными зарядами. Так что награда должна была бы быть повыше, чем вымпел министра обороны!

СУДЬБА ПРОЕКТА 1144

Да, это был первый и последний бой крейсера! С момента вступления в строй Северного флота в 1980 году «ТРКР «Киров» практически не эксплуатировался. Единственную свою боевую службу он нес в 1984 году (январский поход в Ливию, вызвавший переполох в НАТО), второй раз отправился в дальний поход лишь через 5 лет, в конце 1989 года, но через два месяца вернулся в Североморск – вышел из строя носовой реактор – и на долгие годы встал у стенки, где постепенно пришел в полную непригодность. Помимо катастрофической нехватки денег, возможности его ремонта в значительной мере затруднило то обстоятельство, что преобладающую часть вооружения и оборудования крейсера составляли опытные образцы, вообще не подлежащие ремонту». Это цитата из книги Дроговоза «Большой флот Страны Советов»: «Перестройка напрямую била по флоту».

Крейсер «Киров» – головной корабль проекта 1144 «Орлан» – был заложен 27 марта 1974 года на Балтийском судостроительном заводе. В октябре 1984-го встал в строй второй ТАРК – «Фрунзе», за ним в декабре 1988-го флоту передали крейсер «Калинин». В 1986 году на Балтийском заводе заложили последний крейсер проекта 1144 – «Куйбышев». Вот официальное описание кораблей серии «Орлан»: «На корабле 1600 помещений, среди которых 140 одно- и двухместных кают для офицеров и мичманов, 30 кубриков для матросов и старшин (на 6-30 человек в каждом), 220 тамбуров, 49 коридоров общей длиной в 20 с лишним километров, 15 душевых, две бани, одна сауна с бассейном 6 на 2,5 метра, двухъярусный медицинский блок, где есть лазареты-изоляторы, аптека, рентгенкабинет, амбулатория, зубоврачебный кабинет и операционная. Энергетическая установка крейсера проекта 1144 могла бы обеспечить электричеством и теплом город с населением в 100—150 тысяч жителей».

На вооружении крейсеров состояли двадцать крылатых ракет «Гранит» – мощные семитонные снаряды с дальностью полета до 600 километров. И всего один недостаток: изначально они были сконструированы для пуска с подводных лодок, и потому перед стрельбой с крейсера пусковые установки следовало наполнить забортной водой – иначе запустить «Граниты» было нельзя... Да и пополнить боекомплект в открытом море было практически невозможно.

На бумаге все, вроде, было отлично. Но вернемся к книге Дроговоза: «Пример атомного крейсера «КИРОВ» наглядно показывает, корабли какого качества поставляла флоту судостроительная промышленность. В представлении, направленном Главной военной прокуратурой Министру обороны СССР маршалу Соколову в сентябре 1986 года, говорилось: «В 1980 году технически неисправным, неукомплектованным и без проведения ряда испытаний принят от промышленности тяжелый атомный крейсер «Киров» постройки Балтийского завода имени Орджоникидзе. Некоторые системы и изделия неисправны до настоящего времени, он стоит в ожидании заводского ремонта. Тем не менее, на момент подписания приемного акта предприятию выплачено …99,9 процента стоимости крейсера. По инициативе Минсудпрома вручены государственные награды трем тысячам человек, в том числе тринадцати должностным лицам из состава приемочной комиссии. Троим присвоено звание Героя Социалистического Труда, среди них – председателю комиссии адмиралу Бондаренко. В наградном листе говорится о «тщательной проверке работоспособности всех систем корабля и возможности его эффективного использования с высокой степенью надежности боевого применения»… Под давлением изготовителей акты приемки подписываются и при наличии в них заключений специалистов о неготовности корабля… Допускаемые нарушения граничат с преступлением со стороны отдельных лиц».

22 апреля 1992 года Краснознаменный крейсер «Киров», которому это имя было присвоено 25 июля 1977 года, уже с заглушенными реакторами, выгоревшей активной зоной, неспособный выйти в море, был переименован в «Адмирал Ушаков»… Такая же горькая судьба ждала и других его «братьев». В 1984 году спустили на воду ТАРК «Фрунзе», который в том же 1992 году поставили на прикол, предварительно переименовав в «Адмирала Лазарева». Аналогичная участь постигла вставший через четыре года в строй ТАРК «Калинин», перекрестившийся в «Адмирала Нахимова».

Относительно благополучное будущее ждало лишь заложенный в 1986 году ТАРК «Куйбышев». Несмотря на разразившуюся перестройку, его не пустили «на иголки», а строили – необыкновенно долго, целых десять лет, и флоту этот самый большой в мире не авианесущий корабль передали только в 1998 году, до этого перекрестив его сначала в «Андропова», а потом – в «Петра Великого»: единственный ТАРК, оставшийся в строю...

ПЕРСПЕКТИВЫ?

Заместитель министра обороны РФ Поповкин объявил общественности: «У нас осталось несколько таких кораблей от советского флота. Мы разработали программу по их восстановлению». А контр-адмирал из того же министерства Стрельцов, обладатель витиеватой должности «вр.и.о. начальника кораблестроения, вооружения и эксплуатации вооружения», сообщил ветеранам «Кирова» буквально следующее:

«В соответствии с поручениями Администрации Президента Российской Федерации и региональной общественной приемной Всероссийской политической партии «Единая Россия» Министерство обороны Российской Федерации (Военно-Морской Флот) рассмотрело Ваше обращение по вопросу восстановления тяжелого атомного крейсера (далее таркр) пр 1155 «Киров»...

...В настоящее время руководством Военно-Морского Флота спланированы мероприятия, направленные на решение данных вопросов, связанных с восстановлением не только таркр «Адмирал Ушаков» (бывший таркр «Киров»), но и других кораблей аналогичного проекта (таркр «Адмирал Лазарев», бывший «Фрунзе», и таркр «Адмирал Нахимов», бывший «Калинин»)».

Трогательное контр-адмиральское письмо датировано 27 февраля 2009 года. При чтении его невольно вспоминается ветхозаветный плакат брежневских времен: «Там, где партия – там успех, там победа!» К тому же, специалисты приглашают кораблестроителей и военных призадуматься: стоит ли восстанавливать уже устаревшие гигантские суда? Ведь атомные реакторы на них питают паросиловые установки, а наши американские друзья-соперники давно уже перешли на своих атомоходах на электрическую тягу. Да и «Граниты», созданные для запуска с подводных лодок, как-то не приличествуют таким гигантам. Гораздо более дешевые крейсера типа «Слава» (проект 1164 «Атлант») имеют всего лишь на четыре пусковых ракетных установки меньше, чем корабли проекта 1144, и установлены на них мощные крылатые ракеты «Базальт», для запуска которых вода не требуется...

Словом, есть над чем поломать голову – специалистам, а не партийным чиновникам.

В заключение – горькие слова, произнесенные год назад адмиралом Валентином Селивановым, начальником Главного штаба ВМФ в 90-е годы минувшего века: «В Военно-Морском Флоте списано до 80-85 процентов надводных кораблей, подводных лодок, боевых самолетов. Построить собираются только один надводный корабль и одну дизельную подводную лодку. На флотах осталось по 30-35 кораблей, катеров и подводных лодок... Сейчас на Северном и Тихоокеанском флотах – единицы атомных подводных лодок, а дизельных на Северном флоте в постоянной готовности только две, на Балтике и Черноморском флоте – по одной... Ударной авиации в ВМФ нет вообще... Всего на флоте в готовности 129 летательных аппаратов. Это в основном военно-транспортная авиация для обслуживания командного состава и несколько десятков противолодочных вертолетов. Нынешние силы не позволяют спланировать и провести хотя бы одну из тех пяти операций, которую должен проводить каждый флот: ни операцию по разгрому врага, ни поиск и уничтожение, ни нарушение коммуникаций противника, ни защиту своих, ни высадку оперативного состава. Вот такое изменение качества произошло». Будем исправлять ситуацию покупкой вертолетоносцев у Франции? Горько это, друзья...