В эпоху «развитого социализма» XXV съезд КПСС стал по своему знаковым. Ситуация в Советском Союзе выглядела настолько стабильной, что необходимость предлагать какие-то прорывные идеи выглядела просто излишней. Но именно после этого партийного форума динамика развития страны снизилась, переходя в режим, позже названный застоем.

ПРОБУКСОВКА РЕФОРМ

Успехи любой страны определяются прежде всего состоянием экономики. Косыгинская реформа, пробудившая в плановом и сильно зарегулированном социалистическом хозяйстве здоровые начала инициативы и конкуренции, начала буксовать, подвергаясь критике и «справа» и «слева».

Партийные деятели, воспитанные в традициях сталинской административно-командной или хрущевской «волюнтаристской» системы, тревожились, что на успешных предприятиях сотрудники начнут зарабатывать слишком много. А это, разумеется, подорвет саму суть системы, основанной на принципах социальной справедливости. С другой стороны, сравнительно молодые интеллектуалы-технократы смотрели на существующую систему как на механизм, который надо заставить функционировать по чисто математическим принципам и без учета человеческого фактора. В общем, сверстники из числа видных партийцев зачастую смотрели на Косыгина как на отщепенца, в то время как для представителей юной экономической поросли он был ретроградом.

В 1971 году, вскоре после окончания XXIV съезда, где он вроде бы получил карт-бланш на продолжение реформ, глава советского правительства жаловался своему чехословацкому коллеге Любомиру Штроугалу: «Ничего не осталось. Все рухнуло. Все работы остановлены, а реформы попали в руки людей, которые их вообще не хотят… Реформу торпедируют. Людей, с которыми я разрабатывал материалы съезда, уже отстранили, а призвали совсем других. И я уже ничего не жду».

Однако хозяйственный механизм еще работал, пусть медленней, но не настолько, чтобы это кого-то всерьез беспокоило. Строились новые завода, запускались новые ГЭС, советские космонавты летали в космос и 15 июля 1975 года даже сомкнулись на своем корабле «Союз-19» с американским «Аполлоном».

ВЕТЕР РАЗРЯДКИ

В отношениях с Западом начался период потепления, самого, пожалуй, заметного с послевоенного времени. Разумеется, борьба за сферы влияния продолжалась по всему миру, но уже без прежнего озлобления. Примерно как у древних китайских генералов, которые, сидя на холме, играют в облавные шашки, наблюдая за тем, как их армии бьются друг с другом.

Кстати, Китай сыграл в этом потеплении не последнюю роль. В феврале 1972 года президент Ричард Никсон посетил Поднебесную, договорившись с Мао Цзэдуном о некоем подобии стратегического партнерства. Советская пресса истекала желчью по поводу того, что Великий кормчий, еще недавно клеймивший «московских ревизионистов» за общение с американцами, сам начал заигрывать с империалистами. Однако в любом случае такой альянс (с учетом недавно отгремевших боев на Даманском) не сулил Кремлю ничего хорошего. Никсон, впрочем, иллюзий насчет Китая не питал и уже в мае посетил Москву. В аэропорту его встречали Косыгин и председатель Президиума Верховного Совета Подгорный. По протоколу все было правильно, поскольку главой СССР считался именно Подгорный. Но любившего «звездить» Брежнева такое положение напрягало.

Американцев встречали тепло, хотя во время переговоров и ругали за то, что они «причиняют неисчислимые страдания народу Вьетнама». Потом градус риторики спадал: хозяева и гости шли развлекаться или вкушать пищу, налегая, как водится, на икру с водкой. Правда, потом неприятная тема снова всплывала.

В Большом театре перед началом «Лебединого озера» сидевший в партере итальянский журналист крикнул: «Долой войну во Вьетнаме!» Подгорный распорядился включить свет, встал вместе с Никсоном, после чего они искупались в овациях.

Американский президент и сам устал от Вьетнама. Уже в следующем году янки вывели оттуда свои войска, предоставив марионеточному режиму Нгуен Ван Тхиеу бороться за жизнь самостоятельно. Агония продолжалась недолго. 28 апреля 1975 года, цепляясь за поднимающиеся в воздух вертолеты, пытались эвакуироваться последние «прислужники американцев», а северовьетнамские танки уже шли по улицам Сайгона.

Город переименовали в Хошимин (в честь покойного коммунистического лидера), а две части расколотой страны снова стали единым государством. Попутно коммунисты победили в соседних Лаосе и Камбодже.

В Чили в результате инспирированного американцами военного переворота было свергнуто социалистическое правительство, а сам президент Сальвадор Альенде убит при обороне своей резиденции.

Зато в Африке как грибы после дождя плодились режимы, «выбравшие путь социалистического развития», — Сомали, Мозамбик, Ангола. Правда, если не считать возможности создать новые военные базы, прибыли от них было немного — одни убытки в форме безвозмездной экономической помощи.

На севере континента резко испортились отношения с Египтом, что не могло компенсироваться дружбой с богатой нефтью, но гораздо менее населенной Ливией.

В 1973 году арабские страны повоевали с Израилем и снова проиграли, хотя и не с таким разгромным счетом, как шестью годами ранее. Здесь вообще имелся важный положительный момент, поскольку цена на нефть резко пошли вверх, а соответственно, резко выросла и выручка, получаемая Советским Союзом от экспорта углеводородов.

Однако, несмотря на подобные «плюсы», Израиль раздражал Кремль едва ли не больше, чем американцы, поскольку самим фактом своего существования притягивал к себе советских евреев и всех, кто готов был записаться в евреи, ради возможности выехать из соцлагеря.

Мешать процессам возвращения на историческую родину и воссоединения семей было трудно, поскольку это вызывало слишком негативную реакцию во всем мире. Попытки обставить возможность эмигрировать разного рода бюрократическими препонами привели к тому, что американский конгресс принял «поправку Джексона — Вэнника», существенно ограничившую возможности экономического сотрудничества с Соединенными Штатами.

Вдобавок сам Никсон был отстранен от власти из-за «уотергейтского скандала». Сменивший его Джеральд Форд от политики разрядки не отказывался, но и не слишком ее активизировал.

Брежнев же по-прежнему искренне стремился к нормализации отношений. Как-то помощник Брежнева Андрей Александров-Агентов сказал, что из 250-милионного советского народа с миролюбивым курсом Леонида Ильича могут не соглашаться лишь считаные единицы. Брежнев махнул рукой и заявил, что эти единицы находятся не среди 250 миллионов советских людей, а в Кремле.

КОМАНДА ИЛЬИЧА

Впрочем, Леониду Ильичу было грех жаловаться, поскольку открыто его курсу никто не противодействовал. Никаких подобий оппозиции в партии действительно не было. На высшем уровне члены Политбюро вообще предпочитали не общаться друг с другом в неформальной обстановке, чтобы, узнав об этом, Брежнев не подумал, чего доброго, будто они собираются свергнуть его, так же как в свое время свергли Хрущева. С заподозренными или в чем-то проштрафившимися, как принято говорить, «беспощадно расставались», наделяя их, впрочем, на прощание солидными пенсиями.

В перерыве между XXIV и XXV съездами из членов Политбюро были выведены склонный рубить правду-матку глава правительства РСФСР Геннадий Воронов, заподозренный в тайных сепаратистских склонностях украинский лидер Петр Шелест и метивший некогда на роль первого лица в государстве Александр Шелепин. Ориентировавшегося на Косыгина министра сельского хозяйства СССР Дмитрия Полянского убрали сразу после XXV съезда.

Между другими обитателями партийного ареопага установилось четкое разделение функций. «Серый кардинал» партии Михаил Суслов ведал идеологией. Дмитрий Устинов курировал военно-промышленный комплекс. Андрей Гречко командовал армией. Константин Черненко подмял под себя всю аппаратную работу в ЦК. Андрей Громыко направлял внешнюю политику, постоянно советуясь с Леонидом Ильичом, который все больше интересовался этой увлекательной сферой. Члены брежневской команды были людьми одного поколения и подозревали, что «пересидеть» Леонида Ильича, а тем паче занять его место им вряд ли удастся. За одним, пожалуй, исключением.

Юрий Андропов был в свое время назначен председателем КГБ и продвинут Брежневым в Политбюро как человек, не принадлежащий ни к одной из партийных группировок. Своему покровителю он хранил верность, но о том, чтобы стать главой государства, вероятно, подумывал и довольно успешно пытался продвигать наверх своих ставленников. Одним из них стал первый секретарь Ставропольского крайкома Михаил Горбачев, другим — ленинградец Григорий Романов.

Романову было в какой-то степени проще, поскольку существовало нечто вроде негласного правила не вводить в Политбюро более одного представителя того или иного региона. Между тем Андропов был уроженцем Ставрополья, а Суслов именно в этом крае сделал свою партийную карьеру. Ленинградцев же в Кремле не было со времен Фрола Козлова, что выглядело несколько дико по отношению к «колыбели революции». Тем более что и хозяйственником Романов был отличным, не в пример Горбачеву. Зато Горбачев брал другим. В Ставропольском крае находились такие курорты, как Пятигорск и Минеральные Воды. В партийном санатории «Красные камни» отдыхали высшие партийные бонзы. Михаил Сергеевич особенно обихаживал именно Андропова. Частенько они вместе ходили на шашлыки, слушали у костра песни бардов.

Имелись свои восходящие звезды и на советских окраинах. В Азербайджане Гейдар Алиев, став первым секретарем, повел решительную кампанию против коррупции. В тюрьму отправилось немало высокопоставленных чиновников. Правда, на смену одним коррупционерам пришли другие, но действовали они уже без прежнего масштаба.

Аналогичная картина наблюдалась в Грузии, где в 1972 году партийную организацию возглавил бывший министр внутренних дел республики Эдуард Шеварднадзе. Интересно, что прижатые им «теневики» обычно мигрировали на Ставрополье…

В общем, какая-то динамика в плане внутрипартийных интриг, конечно, существовала, но в целом никаких сюрпризов от грядущего съезда ожидать не приходилось.

ОБЯЗАТЕЛЬНЫЕ ДИРЕКТИВЫ

Партийный форум проходил в Москве с 24 февраля по 5 марта, как и обычно, в Кремлевском дворце съездов. 4998 делегатов представляли более чем 15 миллионов членов партии, хотя точная статистика была уже серьезно затруднена — ведь численность партии росла неуклонно, на сотни человек каждый день.

В открывавшем съезд отчетном докладе Брежнев заявил, что в СССР построено развитое социалистическое общество, постепенно перерастающее в коммунистическое. И что сложилась новая историческая общность — советский народ, в основе которой лежит нерушимый союз рабочего класса, крестьянства и интеллигенции при ведущей роли рабочего класса.

Заявление это как бы отсылало слушателей к провозглашенному в 1959 году тезису Хрущева о том, что к началу 1980-х годов коммунизм в Советском Союзе будет уже построен. Народу обещание запомнилось, и теперь следовало пояснить, что страна действительно находится в самом преддверии коммунизма. Другое дело, что стоять там можно долго...

Порассуждав о демократичности советской системы, Брежнев указал, что, заботясь о правах граждан, надо напоминать и об их обязанностях. «Ибо без дисциплины и прочного общественного порядка демократия неосуществима. Именно ответственный подход каждого гражданина к своим обязанностям, к интересам народа создает единственно надежную базу для наиболее полного воплощения принципов социалистического демократизма, подлинной свободы личности».

Данный пассаж как бы адресовался тем, кто говорил, что при Сталине порядка было больше. Хотя по-настоящему закручивать гайки Леонид Ильич, конечно, не собирался.

Другое дело, что в хозяйстве действительно решили усилить централизацию. Для этого предполагалось шире использовать систему заказов и хозяйственных договоров, а также увязать премии с конкретными результатами в форме выполненных договоров поставок.

Как водится, было уделено внимание и сельскому хозяйству. Современные журналисты выяснили, что авторы недавно разработанной программы развития агропромышленного комплекса России до 2030 года списали целый пассаж из подготовленных на основе брежневского доклада решений XXV съезда. Вот он дословно: «В животноводстве решение задачи ускоренного наращивания производства мяса и молока позволит повысить уровень потребления населением этих продуктов при одновременном их импортозамещении. Более оптимистические возможности связаны с развитием свиноводства и птицеводства». Что ж, надо понимать есть вечные ценности и вечные русские вопросы…

Коснулся Брежнев и нового природоохранного законодательства, подчеркнув, что проблема охраны окружающей среды касается и промышленности и сельского хозяйства. О природе надо заботиться, а она «воздаст нам сторицею».

Показательно, что каждый тезис из брежневского доклада затем не только отражался в официальных решениях съезда, но и находил отражение в культуре. Например, именно после XXV съезда произведения по природоохранной тематике пошли косяком: начиная от проникновенных «Не стреляйте в белых лебедей» Бориса Васильева и кончая очередной серией про Чебурашку и Крокодила Гену, где они вместе с Шапокляк боролись против директора загрязняющего речку завода.

Расшифровав, в каких именно направлениях надо дорабатывать новую Конституцию СССР, Леонид Ильич перешел к международной тематике. Главным результатом прошедшего пятилетия для стран третьего мира он назвал победу народов Вьетнама, Лаоса и Камбоджи, «завоевавших свободу». Правда, Камбоджу лучше было бы не поминать, поскольку победившие в этой стране «Красные кхмеры» принесли такую «свободу», которая была хуже любого самого страшного империалистического рабства. Главный же акцент, как водится, был сделан на очередные советские мирные инициативы и необходимость свернуть гонку вооружений.

Дальнейшая обязательная программа ничем, вплоть до персоналий докладчиков, не отличалась от программы XXIV съезда. Геннадий Сизов отчитался от имени ревизионной комиссии, а глава правительства доложил о перспективах пятилетнего плана на 1976–1981 годы. Итоги завершенной IX пятилетки выглядели внушительно. Национальный доход вырос на 28  процентов, объем валовой продукции промышленности – на 43 процента, сельского хозяйства – на 13 процентов. Возведенный в Оренбургской области мощный и современный газоперерабатывающий комплекс стал базой, где добывались и перерабатывались энергоносители, предназначенные для поставок в Западную Европу. Правда, новую газовую магистраль еще нужно было построить, а для этого требовались современные западные технологии. Но и уже поставлявшегося в Европу «голубого топлива» было достаточно, чтобы смягчить негативные последствия от замедления роста в остальных отраслях экономки. К тому же СССР развивал и другие сектора топливно-энергетического комплекса — угольную, атомную, гидроэнергетическую.

Завершился съезд 5 марта 1976 года выборами 287 членов и 139 кандидатов в члены ЦК. Затем ЦК избрал Политбюро, послушно проголосовав за предложенный старшими товарищами список: Брежнев, Подгорный, Косыгин, Суслов, Андропов, Громыко, Устинов, Гречко, Кириленко, Мазуров, Пельше, Гришин, Кулаков, Кунаев, Щербицкий, Романов. Эпоха «второго Ильича» продолжалась под гром бурных и продолжительных аплодисментов.