Лет 6-70 тому назад у советских военных летчиков дальней авиации существовал обычай, мало кому из простых граждан известный: исполнив длительный полет, экипаж после приземления первым делом становился в кружок у передней стойки шасси и с облегчением мочился. Одной из причин возникновения и устойчивого существования этой традиции было стойкое нежелание пользоваться во время выполнения боевого задания «термосом» — прибором для сбора мочи, крепящимся меж ног пилотов: как-то не по-мужски это выглядело. «Будто со страха описался!» — говорили летчики. Не знаю, существует ли еще эта традиция. Во всяком случае, все нормальные авиаторы должны были прервать ее после определенных событий…

«ПУСТЬ ЛУЧШЕ ЛОПНЕТ МОЯ СОВЕСТЬ...»

Начнем с цитаты. Один из организаторов частной поездки Ельцина в США Гаррисон доложил в своем меморандуме: «Когда самолет приземлился, Ельцин спустился с трапа, но вместо того, чтобы приветствовать ожидавшую его делегацию, он прошел по взлетно-посадочной полосе к хвосту самолета и, повернувшись спиной к нам, стал мочиться на задние шасси самолета. Потрясенные, мы стояли в неловком положении, не зная, что и думать. Ельцин вернулся, не сказав ни слова, пожал руки должностным лицам, получил букет цветов от молодой женщины и сел в ожидавший его лимузин».

Не случайно Ельцин подошел к задним шасси: наши летчики собирались в кружок у передней стойки, чтобы вздохнуть с облегчением после сложного и долгого полета, а наш (увы!) высокопоставленный пассажир отправился в хвост — то ли осознавая беспардонность своего поведения, то ли руководствуясь примитивной дворовой мудростью: «Пусть лучше лопнет моя совесть, чем мой мочевой пузырь!».

Эта поездка была отмечена многими другими беспардонными поступками и беспардонным пьянством. Однако сам Ельцин и его возбужденные сверх всякой меры фанатические поклонники обвинили во всем... агентов КГБ, которые «произвели с видеопленкой особый монтаж, где надо, замедляя на доли секунды изображение, а где надо — растягивая слова, буквы». В итоге главного редактора «Правды» Афанасьева вынудили уйти в отставку, партократов в очередной раз заклеймили позором (клеймить их надо было, да только не за это). В итоге авторитет Ельцина в стране окреп, а на Западе его стали воспринимать как клоуна. Но Запад нам не указ!

Ах, лучше бы Вы все-таки не ездили в Соединенные Штаты, Борис Николаевич...

ПОДАРОК ОТ ПРЕЗИДЕНТА

Развалив Советский Союз, Борис Николаевич, засучив рукава, взялся править его великими останками. И вот 31 декабря 1999 года, он появился на экранах наших с вами телевизоров и произнес ошеломительную речь:

«Дорогие друзья!

Сегодня я в последний раз обращаюсь к вам с новогодним приветствием. Но это не все. Сегодня я в последний раз обращаюсь к вам как президент России.

Сегодня, в последний день уходящего века, я ухожу в отставку.

Я много раз слышал: Ельцин любыми путями будет держаться за власть, он никому ее не отдаст — это вранье!..

Я ухожу. Ухожу раньше положенного срока. Полгода еще держаться за власть, когда у страны есть сильный человек, достойный быть президентом, и с которым почти каждый россиянин связывает свои надежды на будущее — почему я должен ему мешать? Зачем ждать еще полгода?

Нет, это не по мне. Сегодня в этот необычный, важный для меня день хочу сказать чуть больше своих личных слов.

Я хочу попросить у вас прощения. Я прошу прощения за то, что не оправдал некоторые надежды у тех людей, которые думали, что мы можем одним махом, одним рывком, одним знаком перепрыгнуть в светлое, цивилизованное будущее.

Я сам в это верил…

Мы продвигались вперед через ошибки, неудачи. Многие люди в это сложное время испытали потрясения, но я хочу, чтобы вы знали — никогда этого не говорил — сегодня мне важно вам это сказать:

Боль каждого из вас отзывалась болью во мне, моем сердце… Я ухожу… Я сделал все, что мог…

Мне на смену приходит но-вое поколение, поколение тех, кто может сделать больше и лучше. Я всегда был уверен в удивительной мудрости россиян. Поэтому не сомневаюсь, какой выбор вы сделаете в конце марта 2000 года.

Прощаясь, я хочу сказать каждому из вас: будьте счастливы! Вы заслужили счастье. Вы заслужили счастье и спокойствие.

С Новым годом! С новым веком, дорогие мои!»

ЧЕТЫРНАДЦАТЬ «Я»

Многие телезрители прочувствованно зарыдали после того, как он попросил прощения за то, что «не оправдал НЕКОТОРЫЕ надежды у ТЕХ людей, которые ДУМАЛИ...». А слова о том, что каждый из нас, дорогие читатели, «заслужил счастье и спокойствие», более всего подходили для надгробной речи. Не на его похоронах — на наших с вами! Вы, дурачки, думали, что можно «одним махом»? Ну, не вышло. Так спите же спокойно, дорогие товарищи...

Да, это была надгробная речь на похоронах наших надежд, совмещенная с досрочным провозглашением нового века: по календарю он наступал только 1 января 2001 года.

В этом коротком спиче четырнадцать раз прозвучало в чистом виде местоимение «я», еще несколько раз — «мне», «во мне», «в моем», «не по мне»... Ушел со своего поста человек, разваливший страну, расстрелявший парламент, посеявший смуту и нищету. Ушел человек, посвятивший всю свою жизнь себе, любимому. Вот об этом — подробнее.

Трудно поверить в то, что политик развалил великую — хотя и попавшую в незавидное положение, но все-таки великую — страну исключительно ради личных амбиций. Трудно, почти не возможно, но случилось именно это.

Борьба двух равновеликих в титаническом эгоизме фигур за право властвовать в погибающей стране привела к ее ускоренному краху. Невольно вспоминается другой властитель: в 1925 году, выступая с политическим отчетом на XIV съезде РКП(б), Сталин, остановившись на «правом» и «левом» уклоне в партии, произнес сакраментальное: «Вы спрашиваете: какой уклон хуже? Нельзя так ставить вопрос. Оба они хуже, и первый, и второй уклоны».

Поначалу казалось: вот уйдет говорун-пустозвон, и его место займет нормальный мужик с деловой строительной хваткой, эдакий богатырь-победитель, которого ни в самолете не разобьешь (аварийная посадка в Барселоне), ни в речке не утопишь (знаменитая история со «сбросом» в Москва-реку). Казалось, закончилась эра пустословия, и жесткие реформы принесут стране и ее жителям много новых благ. А если что не так, «если цены станут неуправляемы, превысят более чем в три-четыре раза, я сам лягу на рельсы». Поверили, многие поверили...

СЧАСТЬЕ В БОРЬБЕ?

Пост президента РСФСР был учрежден 24 апреля 1991 года, а Ельцин был избран на эту должность уже 12 июня. С тех пор этот день считается государственным праздником — Днем независимости России: от кого? Тем более что уже 8 декабря 1991 года СССР был распущен, и состоялась попытка создать некое новое образование — Содружество независимых государств, СНГ. После этого Ельцин, не дожидаясь официального отречения Горбачева, последовавшего только 25 декабря, потребовал немедленно освободить рабочие помещения в Кремле, а затем ликвидировал МИД и Госбанк СССР... Английская пословица утверждает, что поспешность нужна только при ловле блох. Видимо, в Кремле к концу 1991 года развелось слишком много этой живности.

Пока шла ожесточенная схватка с Горбачевым за власть, были какие-то надежды на то, что Ельцина беспокоит судьба страны и ее «народонаселения», ныне превратившегося в «электорат». И вот, наконец, все было разрушено «до основанья», а «затем» — так и не наступило. Цель — встать во главе всех и вся — достигнута, а на остальное было наплевать. «Царствуй, лежа на боку!» Процитирую Пал Палыча Бородина, семь лет прослужившего управляющим делами российского президента: «Ельцин всех по два-три раза выгонял. Чубайса три раза выгонял. А меня держал только за анекдоты. Вот придем утром, стакан водки выпьем, в окно посмотрим и сразу анекдоты рассказываем».

Справедливо ли все валить на русский национальный напиток? Дело-то не в ней, родимой, а в человеке, который ее потребляет. «Пьян да умен — два угодья в нем», — так говорит старая пословица. Ум держался, пока надо было сражаться с противником. А когда тот ослабел и сдался, Ельцин принялся добивать, всячески унижать его. Чести ему это не добавило.

РАССТРЕЛ КАК ВЕХА ИСТОРИИ

Наверное, фактически любовь к Ельцину в стране погибла после расстрела парламента в октябре 1993 года. После этого любить его стали меньше, исчезли даже безумные старушки, радеющие на митингах с портретами в руках: «Ель-цын! Ель-цын!» А что случилось? Образовался «новый центр власти»! Парламентарии слишком много возомнили, и Верховный совет стал не просто «местом для дискуссий», но и начал перечить царю Борису (Олег Попцов еще в 1995 году, в разгар президентства Ельцина, назвал свою книгу «Хроника времен царя Бориса»).

Разборки с парламентом едва не ввергли страну в пучину гражданской войны. Это произошло именно тогда, в 1993-м, а вовсе не двумя годами раньше, как это пытались представить либералы, влюбленные в шоковые гайдаровские реформы. К осени 1993-го они — то есть либеральные парламентарии — одумались, а Гайдар, поддержанный Ельциным, стремился немедленно провести в жизнь свои жутковатые задумки. Столкнулись две силы, одинаково равнодушные к нуждам собственного народа. Да, некоторая часть населения поддерживала парламент, армия трусливо спряталась в казармах, и по парламенту стреляли офицеры, которым были обещаны «чемоданы денег».

Именно в октябре 1993-го произошло полное и взаимное отторжение народа и власти. Именно тогда появились толпы, с любопытством взирающие на расстрел Белого дома — совсем как на праздничный салют. Между властью — законодательной и исполнительной — именно в те дни пролегла глубочайшая трещина. Оппозиция чуть было всколыхнулась во время первых выборов в Государственную думу (вспомните знаменитый возглас Юрия Корякина: «Россия, ты одурела!»). Однако и она вскоре полностью растеряла доверие населения России. И в этом — глубочайшая заслуга Бориса Николаевича. Народ стал жить сам по себе — так называемая «элита» сама по себе.

По факту октябрьских событий было заведено уголовное дело. Материалов собралось почти на пять сотен томов, но собранные улики в большей степени свидетельствовали о вине «ельцинской стороны». И расследование было благополучно похоронено, несмотря на сто шестьдесят официальных (и тысячу шестьсот неофициальных) погибших. Кстати, в ходе незавершенного расследования эксперты установили: ни один человек не погиб от руки защитников Верховного совета.

Знаменитый американский советолог Стивен Коэн, приветствовавший горбачевские перестройку, гласность и ускорение, с грустью констатировал: «Опасаясь за свое сомнительным образом обретенное добро, а часто и за свою жизнь, новые собственники, составившие постсоветскую элиту, были не меньше Ельцина заинтересованы в том, чтобы ограничить или свернуть введенную при Горбачеве парламентскую демократию. Вместо нее они стремились создать что-то вроде преторианской политичес-кой системы, служащей гарантом сохранения их богатства и им же коррумпируемой, — «управляемую» демократию, в лучшем случае. По той же самой причине, не будучи уверенными в том, что завтра они не лишатся своей огромной собственности, они были больше заинтересованы в выкачивании из нее прибыли, нежели в инвестировании в нее новых средств. Результатом стало сокращение на восемьдесят процентов финансовых вложений в российскую экономику и процесс, полностью противоположный модернизации».

НОВЫЙ КУРС

Слова Коэна более чем ярко характеризуют экономическую систему, сложившуюся во времена президентства Ельцина. Неутомимые насосы качали нефть, газ и деньги в карманы олигархов, которые становились «кошельками» нового российского образования — «семьи». Именно «семья» — родственники президента и сгруппировавшиеся вокруг нее новорусские дельцы — взяли в руки бразды правления. Фактически в России возникла политическая система вроде британской: президент правил в свое личное удовольствие, но никак не управлял. Это вполне устраивало его окружение — случай нередкий в нашей стране. Пытался покинуть место у штурвала (по крайней мере, формально) Сталин. Хотел уйти с поста Брежнев — не дали. То же случилось и с Ельциным.

В июне 1995 года страну потрясла трагедия Буденновска. Мало кто знает, что на последовавшем 30 июня закрытом заседании Совета безопасности РФ Ельцин заявил:

«Я принял решение подать в отставку с поста президента». Перед тем, как произнести эти слова, он устроил дикий разнос, уволив «героя октября» Виктора Ерина и директора ФСБ Сергея Степашина. Это мало испугало как наказанных (один из которых стал замом главы Внешней разведки, а второй по сей день пересаживается из одного министерского кресла в другое), так и прочих участников заседания. Страшно им стало только после заявления об уходе «деда», за спиной которого так удобно было прокручивать личные дела.

Правда, Борис Николаевич намекал на возможный уход и раньше. Еще в мае 1992 года он заявлял: «На следующих выборах, когда кончится мой срок, я не буду баллотироваться. Знаете, есть предел и физических, и других возможностей человека». Однако слова не сдержал. А вот годом позже первым встрепенулся «герой» Буденновска Виктор Черномырдин — помните его отчаянное: «Шамиль Басаев, ты меня слышишь?». Виктор Степанович, не мудрствуя лукаво, бухнул: «Борис Николаевич, мы очень просим вас… Не надо горячиться… Виноваты все… Подумайте о России!»

Если бы он подумал о ней, то не ответил бы: «Ладно, убедили. Люди ж действительно не поймут. Как-нибудь дотяну этот последний год, и тогда уж все — и не уговаривайте». И опять обманул, продолжив «новый старый курс».

ПРОДОЛЖЕНИЕ «ЛЕГЕНДЫ»

Сергей Филатов, с 1993 по 1996 год возглавлявший администрацию президента РФ, так охарактеризовал деятельность «послебуденновского» Ельцина: «К сожалению, пользуясь плохим состоянием здоровья главы государства, в Кремле образовалась группа людей, которые, будучи между собой в очень доверительных отношениях, проводили президентские решения, порой пагубные для государства, сугубо в своих интересах или тех, кто с ними был связан. Наверное, и без взяток не обходилось. Думаю, Ельцин допустил в 1996 году серьезную ошибку, пойдя на сделку с олигархами. Отсюда и безвластие последнего периода его правления, весьма разрушительное для России. Четыре года олигархи вольготно создавали свои структуры влияния, контролировали все финансовые потоки, завладели огромной собственностью, средствами массовой информации, начали активно вмешиваться в кадровую политику государства, расставлять своих людей на различные ключевые посты. Навязывая свою идеологию, они начали обрабатывать массовое сознание, влиять на умы людей, играть ими. И вина президента в этом очевидна, каким бы ни было состояние его здоровья».

Принято говорить, что Ельцин дал нашей стране свободу. Увы, это совсем не так. Собственно, он сам был продуктом тех робких демократичес-ких начинаний, которые начались в середине восьмидесятых. Вступив в конфронтацию с истинно демократическими силами, Горбачев «воспитал» Ельцина, который приложил все силы, чтобы эти свободы удушить. И пусть не говорят, что при нем расцвела свобода слова: ему было просто глубоко наплевать на то, что говорят и пишут о нем. Он руководствовался старым как мир принципом: собака лает — ветер носит. Общество отделилось от государства — факт, невиданный в мировой политической истории! Так называемая элита в десятилетие Ельцина создала свой мир, полностью изолированный от прочей страны, и в этом, пожалуй, кроется самая большая трагедия России.

Политика Ельцина — полное самодурство, и напрасно иные политологи восхищались «непредсказуемостью» Ельцина. Не случайно тот же самый С. Филатов сказал: «Главная из них (ошибок Ельцина. — В. С.) достойна Книги Гиннесса — скорость и количество кадровых перестановок.

В некоторых министерствах за десять лет сменилось до десяти министров. Кадровые «рокировочки» часто были непродуманны, основаны не на профессиональных критериях, а на политической конъюнктуре, не отвечали государственным интересам». Достаточно вспомнить хотя бы историю с премьерством Евгения Примакова: в 1998 году он в связке с Юрием Маслюковым фактически вытащил Россию из тяжелейшего дефолта. И как только работа по спасению экономики была сделана, Ельцин отправил обоих в отставку. Причина — возросшая популярность Примакова, который вполне мог стать его соперником на следующих президентских выборах...

УХОД

И вот он все-таки ушел... Его окружению хватило ума не тянуть больного, спившегося человека до самого его физического конца. Тем более что по всей России гуляли слухи, что в 1996 году, когда Ельцин боролся с тяжелейшим инфарктом, по стране с предвыборными концертами, песня-ми и плясками колесил его двойник.

С того же самого 1996 года по год 2001-й на центральных каналах телевидения регулярно выходил развлекательный тележурнал «Каламбур». Одним из его «гвоздей» стали более чем шесть десятков серий под названием «Крутое пике». На протяжении всего этого времени над водами Атлантики падал и все никак не мог упасть авиалайнер «Бройлер-747», ведомый мужественной командой во главе с Командором и вторым пилотом Дринкинсом. Именно Дринкинс постоянно придумывает, что бы такое совершить, чтобы «Бройлер» не упал в океан: раздать пассажирам свистки от акул, позвонить по телефону 211, а может, просто напиться... Пародийный сериал до боли напоминал нашу жизнь с президентом Ельциным во главе. Ему просто необходимо было уйти. Процитирую журналиста и политолога Виталия Третьякова:

«Ельцин вообще не добился достижения ни одной из целей, которые он перед собой как политиком и президентом публично ставил. Цели, публично не провозглашенной, — личной власти, он, конечно, достиг.

Но Ельцин не добился:

— ни целостности России;

— ни успеха рыночных реформ;

— ни ликвидации коммунизма;

— ни вхождения России в семью процветающих государств;

— ни восстановления статуса России как великой державы;

— ни демократии в стране;

— ни материального благополучия ее граждан;

— ни ликвидации привилегий;

— ни настоящих партнерских взаимоотношений с Западом;

— ни построения капитализма...

И так можно перечислять до бесконечности. Ельцин не добился ничего. Ельцин стал квинтэссенцией бездарности, которая вторым планом всегда наличествует в такой гениальной стране, как Россия. Человек, обладавший пороками Петра Великого, Достоевского, Толстого, Ленина, Сталина, но не обладавший ни каплей из их многочисленных достоинств, а тем более — гениальностью».

Трудно не согласиться.

Итак, ровно одиннадцать лет прошло с того момента, когда президент Ельцин прилюдно и всенародно сложил с себя властные полномочия. У измученного народа вновь затеплилась надежда на коренные перемены в жизни. Место больного — назовем вещи своими именами — маразматика с его тридцатью восемью снайперами, занял молодой и энергичный политик. Воплотились ли наши надежды в жизнь? Это — уже совсем другой рассказ...