15 июля 1930 года в Москву поступил отчет от директора и администрации завода «Большевик» о работе крупповских специалистов. Обращают на себя внимание первые строки документа: «…использование ИТП (иностранной технической помощи) было развернуто в течение 2-ой половины мая и в начале июня по всем трем направлениям…» Но как известно, на заводе немцы появились в середине апреля. Следовательно, около месяца в результате административной несогласованности и невнимания руководства завода немецкие инженерно-технические работники не были задействованы в производственном процессе.

Отчет очень объемен, но даже некоторые выдержки из него дают представление о роли крупповских специалистов в развитии сталелитейной промышленности СССР на примере ленинградского завода «Большевик». «…По Сталелитейной, Молотовой, Термической и Лаборатории осуществлен целый ряд практических работ под непосредственным оперативным руководством немцев… …Немецкие консультанты приняли активное участие в проработке вопросов реконструкции металлургических цехов… …Проработаны термические режимы по всем маркам стали завода «Большевик»… …В лаборатории проведен ряд исследовательских работ под руководством д-ра Люкке…» В документе уже имеются небольшие личные и производственные характеристики немецких работников, прослеживается явная заинтересованность в таких специалистах, как инженер Резген, мастер Таше и доктор Люкке.

«В связи с неоднократными указаниями Резгена на заводе разбраковано и намечено к переплавке из старых залежей 3100 тн. металла… …В мае было проведено при участии Резгена два заседания в металлургическом отделе, в которых Резген четко поставил вопрос о возможности выпуска стали из существующих печей на 63%. По этому вопросу состоялось с участием Резгена заседание у Директора завода, а также и заседание цеховой производственной комиссии сталелитейной мастерской, где Резген ответил на ряд вопросов заданных ему рабочими. Отношение Резгена к работе было, безусловно, добросовестное и дальнейшее использование его весьма желательно…» «Работа Таше принесла заводу большую пользу. Он работает на «Большевике» непрерывно, несмотря на неоднократные настойчивые требования «Красного Путиловца» о переходе на работу туда. Таше сам провел у пресса целый ряд серьезных поковок… В артиллерийских поковках Таше ввел крупповский метод осадки болванки перед вытяжкой, который весьма важен с точки зрения получения лучших результатов по механическим испытаниям. По коленчатым валам Таше дал новую более высокую школу ковки, дающую большой экономический эффект… …Изготовлены и изготовляются по эскизам Таше приспособления, бойки и инструмент для прессов…» «Доктор Люкке провел целый ряд обработок в цеху. Особо следует отметить, что он наладил термообработку артиллерийских стволов из категории А, по которым шел сплошной брак, а теперь программа по ним перевыполнена. Улучшил обработку минных резервуаров… С д-м Люкке намечены технологические процессы для целого ряда опытных и программных артиллерийских систем…».

В то же время некоторые немецкие работники не были склонны к добросовестному сотрудничеству. «…Мастер Гофман просмотрел карты формовки, но существенных изменений не внес… Общая картина работы Гофмана неблагоприятная, безынициативная». Были вначале проблемы и с упомянутым выше доктором Люкке. «Люкке часто бывал в работе недостаточно дисциплинирован, не давал исчерпывающих ответов. После того как это было сообщено Резгену (и Резген, очевидно, ему это передал) он резко изменился и сейчас держит себя значительно лучше. Даже дал 75 собственных графиков термообработки, которые раньше ни за что не хотел давать и которые, по его словам, Метбюро у Круппа получить не сможет».

2 июля 1930 года начальнику Оруж-объединения Урываеву была послана служебная телеграмма от директора «Большевика» Сальникова. «На заводе в течении 3-х месяцев работает от Круппа мартеновец Резген, который у Круппа занимает должность начальника мастерских по специальным сталям. На работе здесь проявил большой опыт и отличное знание дела. По линии его поведения здесь и отношению к работе, а также по характеристикам наших инженеров, работающих в Эссене – он один из наиболее благожелательно относящихся к нам (конечно, нужны дополнительные справки).

Я сделал ему предложение перейти к нам на более длительную работу в качестве не консультанта, а оперативного работника – помощника Главного инженера по горячим цехам. Он дал предварительное согласие – согласен на 2 года, взять сюда всю семью (что считаем очень важным обстоятельством), окончательное решение примет после переговоров с Круппом, перед которым он намерен поставить вопрос так, что эта его работа будет фактически способствовать выполнению 10-летнего договора. Договор на эту работу на 2 года хочет подписать персонально, а не от имени фирмы Крупп. Денежные условия сообщит из Эссена. Перед фирмой хочет подчеркнуть, что идет сюда, так как получает повышения; очевидно, это наиболее удобный для него повод.

Переговоры ведет, скрывая их от остальных крупповских инженеров, работающих у нас.

…прошу разрешить написать ему предварительное письменное предложение. Прошу немедленного ответа т.к. 3-го он уже уезжает в Эссен».

Разразившийся в 1929 году мировой экономический кризис сильно ударил по Германии, и многие немцы, разочаровавшись в буржуазных ценностях, с надеждой смотрели на коммунистическую Россию, которую не затронул капиталистический хаос. СССР давал сотням германских граждан работу по специальности и стабильную зарплату, здесь они были востребованы. Некоторые решались связать свою судьбу с Советской Россией. Но как оказалось, СССР сталинского периода был более суровой страной, чем капиталистические «демократии». По-видимому, немецкий инженер Резген это понял, когда покидал Советский Союз с надеждой вновь туда вернуться.

Вот небольшой отрывок из июльского отчета, несколько проясняющий ситуацию, возникшую вокруг Резгена. «…Резгена проводили с «товарищеской встречей» в Европейской гостинице с участием Заводоуправления и всех связанных с ним по работе инженеров… …завод особенно подчеркивает недопустимость дергания и неорганизованных распоряжений по отношению к немецким специалистам, что имело место с Резгеном, когда за день до отъезда его в Эссен, причем отъезд уже был оформлен и согласован с фирмой и семьей ему Метбюро приказало ехать на Юг, угрожая в противном случае не пропуском за границу. Несмотря на протест «Большевика» против таких действий и телеграфного уверения Метбюро, что все меры приняты – все же по имеющимся у нас от Люкке сведениям, у Резгена на границе были затруднения…».

Директор завода, по сути, завербовал иностранного инженера, профессионала своего дела, который к тому же был доброжелательно настроен к СССР, но московское руководство загубило эту инициативу на корню. В дальнейшем имя Резгена упоминается только в заводском списке-запросе крупповских специалистов, необходимых для работы на «Большевике» в 1931 году. В Советскую Россию он больше не вернулся.

В конце 1930-го на расширенном совещании начальников отделов завода «Большевик» и представителя ВОООПП (Всесоюзное объединение орудийно-оружейного пулеметного производства – бывшее Оружобъединение) были подведены итоги работы крупповских специалистов за прошедший год. В целом было признано, что год прошел успешно, но с некоторыми «шероховатостями». «Может быть, вся интехпомощь не была на высоте, но это был первый опыт». Представитель ВОООПП потребовал еще раз «вытянуть от немцев все и суметь их заставить говорить правду». На совещании была также озвучена просьба от инженеров молото-формовочного производства о направлении на «Большевик» американских специалистов. Мотивирована она была тем, что «немцы не удовлетворяют взглядам, которые сейчас существуют в штамповочном деле».

В январе 1931 года главным металлургом завода Тарнавским были отосланы в Москву краткие производственные характеристики на крупповских специалистов, и они еще раз подтвердили тот факт, что некоторые работники фирмы «Крупп» уже не представляли особого интереса для молодой советской промышленности.

«…Штоод и Лейдерейтер – мастера штамповщики – консервативны… В цехе создалось впечатление, что они не достаточно знакомы с новым оборудованием и не проявляют инициативы к ознакомлению с ним…». «… Мастер Гофман – является специалистом по крупному литью, нас же главным образом интересовало мелкое и среднее литье. Ничего особенно ценного, в корне меняющее нашу работу, им предложено не было, т. к. в основном работу цеха он нашел правильной…». «… Инженер Швайгер – хороший теоретик в области электроплавки завода Круппа. Практическую сторону работы знает слабо…» Остальным немецким работникам были даны только положительные отзывы.

…Можно подводить итоги советско-немецкого сталелитейного сотрудничества. Главный вывод таков: уже в начале 1930-х отставание СССР в металлургической отрасли от ведущих промышленных стран мира оказалось минимальным, а Германия, несмотря на ограничения, наложенные Версальским договором, по-прежнему оставалась одним из мировых лидеров в тяжелой промышленности. Показателен выбор Советской Россией партнеров для технического сотрудничества – Германии и США. И выглядят наши технари на этом фоне отнюдь не мальчиками для битья. Это говорит о том, что СССР уже тогда в развитии тяжелой промышленности, а значит, и в производстве вооружения вплотную приблизился к мировым лидерам. С середины 1930-х СССР уже входит в пятерку ведущих держав мира, способных производить любой вид промышленной продукции, и в это же время начинает поставлять оружие на экспорт.

1931-й оказался последним годом работы крупповских инженерно-технических специалистов на «Большевике». Причин тому было несколько. Во-первых, в связи с принятием на вооружение в феврале 1931 года нового танка Т-26 и размещением заказа на серийное производство этой машины на «Большевике» завод, и без того имевший статус закрытого военного предприятия, стал еще более секретным и присутствие представителей другой страны в цехах и на территории завода было нежелательным.

Во-вторых, работники завода, изучив совместно с крупповскими специалистами различные технологии производства и обработки стали, достигли того уровня профессионализма, когда уже не требовалось постоянное присутствие немцев. Для дальнейшего совершенствования навыков инженерно-технического состава упор был сделан на стажировки работников «Большевика» в Германии. До этого тоже были командировки наших технарей в Эссен, но пик их пришелся именно на 1931 год.

И, в-третьих, в стране постепенно вводились в строй новые предприятия, которые не имели такого уровня секретности, как завод «Большевик», и к тому же испытывали дефицит квалифицированных инженерно-технических работников, и помощь крупповских специалистов была там как нельзя кстати.

1931 год на заводе «Большевик» начинался по-деловому. Заводской приказ был посвящен «упорядочению работы иностранцев на заводе». В нем были учтены ошибки прошлого года «в деле освоения техпомощи», и бюрократическая машина, в самом хорошем смысле слова, начала набирать обороты. Теперь каждый час пребывания иностранцев на заводе становится под контроль администрации предприятия. Еще один документ посвящался «улучшению бытовых условий немецким работникам», а также их культурному досугу и «политическому обслуживанию». На заседании Комиссии по разработке вопроса «об обслуживании интехспециалистов и рабочих», в частности, решили, «что в части культурного обслуживания Заводским комитетом выделено Бюро, в которое входит председателем пом. Д.з. по раб. снабжению тов. Емельянов, от инспециалистов т. Полак и др.». Приведем отрывки из итогового протокола заседания, во многом передающие дух той эпохи.

«…Отделу рационализации предложить проработать вопрос о правилах внутреннего распорядка на заводе на немецком языке, согласовав вопрос с юристом Заводоуправления, Отделом труда и Профорганизацией в декадный срок. …Пом. Д.з. по рабочему снабжению урегулировать вопрос о лучшем снабжении продовольствием интехспец. и рабочих. … Пом. Д.з. по финансово-коммерческой части срочно изыскать средства для подыскания жилплощади для интехспец. и рабочих с полным обслуживанием, сгруппировав их в одном месте на территории и вблизи завода… Выделенному Бюро по культурному обслуживанию интехспец усилить работу, а Заводуправлению выделить в Бюро своего представителя.

…Просить партийный комитет ВКП(б) завода о выделении партийного товарища обладающего иностранным языком, для политического обслуживания интехспец. и рабочих…».

Но времени «на культурное и политическое обслуживание интехспец.» оставалось не так уж и много. Каждый месяц число крупповских специалистов на предприятии сокращалось. А в сентябре 1931 года завод «Большевик» закрыл свои двери для инженерно-технических работников немецкой фирмы «Крупп».

Великий русский конструктор Василий Гаврилович Грабин в своих мемуарах описывал совместную работу с немецкими инженерами фирмы «Рейнметалл» в московском КБ-2. Напомним, что «Рейнметалл» – это та фирма, которая, в отличие от Круппа, приняла условия секретного договора по разработке артиллерийских систем в обход Версальского договора. У Грабина в КБ часто происходили конфликты с представителями «Рейнметалл», дело дошло до того, что некоторые немецкие конструкторы в знак протеста покинули предприятие. Но вот что пишет Грабин по поводу совместной работы с немцами и их участия в деле становления военно-промышленного комплекса СССР.

«…был ли прок от привлечения немецких специалистов-конструкторов? Да, несомненно, был. Культура проектирования и разработка рабочих чертежей у немецких конструкторов в то время стояла гораздо выше, чем у нас. В частности, их проекты учитывали требования производства, чем выгодно отличались от проектов советских конструкторов. …В результате совместной работы с немецкими конструкторами ни одно другое КБ артиллерийских систем не имело столь высокой культуры проектирования, как наше».

То же самое можно сказать и о сотрудничестве ленинградского завода «Большевик» с немецкой фирмой «Крупп», только с поправкой на сталелитейную отрасль.

По-разному сложилась судьба двух военно-промышленных предприятий – советского завода «Большевик» и немецкого концерна «Крупп». После прихода в Германии к власти фашистов глава концерна «Крупп» Густав Крупп фон Болен-унд-Гальбах становится активным членом нацистской партии и личным другом Гитлера. А с началом Второй мировой войны все мощности заводов Круппа перестраиваются на выпуск только военной продукции. Различные артиллерийские системы, танки и САУ, военные тягачи и грузовики, боеприпасы... И самое главное – знаменитая крупповская сталь, ей нашлось применение и на земле, и на воде, и в воздухе.

Отметился Крупп и на оккупированных территориях СССР. Тепловозостроительный завод имени Октябрьской революции в Ворошиловграде был включен в состав концерна. Продукция Круппа вызывала страх у противников Германии, и в результате бомбежек союзников к концу войны около 70% предприятий военно-промышленного монстра лежало в руинах. В итоге любовь к оружию и близость к нацистской верхушке привела Густава Круппа на скамью подсудимых на Нюрнбергском процессе. Но медицинская комиссия признала его недееспособным, и перспектива тюремного заключения, а может быть, и виселицы, его миновала. Возрождать знаменитое предприятие пришлось уже сыну Густава Круппа Альфриду. Сам Альфрид Крупп был арестован и приговорен к 12 годам заключения с конфискацией имущества, а концерн «Крупп» по решению Потсдамской конференции подлежал полной ликвидации. Но благодаря противоречиям между союзниками во Второй мировой войне, переросшим в «холодную войну», Альфрид Крупп по решению суда США в феврале 1951 года был досрочно выпущен на свободу с негласным указанием поднимать из руин знаменитое предприятие.

С начала 1950-х заводы Круппа начинают работать, а уже в 60-е годы «Крупп» вновь становится мировым металлургическим концерном и кроме того занимается созданием тяжелой строительной техники. О военном производстве нет и речи, фирменный знак концерна – три сплетенных железнодорожных колеса – свидетельствуют только о мирном характере продукции.

17 марта 1999 года концерн AG Krupp подписывает документ об объединении с другим, не менее знаменитым сталелитейным гигантом – Thyssen AG. Начинается новая страница знаменитого предприятия – теперь уже под названием ThyssenKrupp AG. Сегодня компания – один из мировых лидеров в сталелитейном производстве. В сферу деятельности «Тиссен Крупп» входят также производство техники для горнодобывающей и перерабатывающей отрасли, судостроение, подъемно-транспортное оборудование, автомобильные компоненты, станки, сварочное оборудование, промышленные технологии.

Что же касается нашего главного героя – Обуховского завода, то его основное отличие от судьбы Круппа состоит в сохранении милитаристского начала. Завод закладывался как военный и таким сохранился до наших дней.

В СССР в начале 1930-х формируется уникальное во всех отношениях сообщество производств под названием «Военно-промышленный комплекс», в которое входит и завод «Большевик».

В отличие от частного предприятия «Крупп» «Большевик» был ограничен в своих действиях, точнее – полностью зависел от центрального, московского руководства. Он стал своего рода донором или, если хотите, маткой для других предприятий страны, входящих в ВПК, всячески помогая им.

Уже в 1930 году на базе оптического производства «Большевика» создается самостоятельное предприятие – Государственный оптико-механический завод (ГОМЗ), позднее вошедший в состав производственного объединения ЛОМО. В 1932-м танковое производство «Большевика» было выделено в отдельное предприятие. По приказу Всесоюзного орудийно-арсенального объединения на базе машиностроительного отдела «Большевика» был открыт машиностроительный завод №174 имени Ворошилова. Все мощности нового предприятия были сосредоточены на выпуске танка Т-26. А через год конструкторский отдел завода выделяется в отдельное производство под номером, в дальнейшем получившее название «Завод имени Кирова». Он стал ведущим конструкторско-экспериментальным предприятием Советского Союза в области танкостроения в довоенное время. С началом Великой Отечественной войны заводы вновь объединяют и эвакуируют на Урал.

«Большевик» в довоенное время кроме сталелитейного производства занимался созданием различных артиллерийских систем. Одно из самых знаменитых его творений – гаубица Б-4. Немцы и их союзники дали ей прозвище «сталинская кувалда».

С началом войны завод частично эвакуируют в Сталинград, а затем на Урал, но «Большевик» продолжает работать и в блокадном городе, выпуская различные виды снарядов и мин, создавая артиллерийские батареи на железнодорожных платформах. После освобождения города от блокады завод сумел наладить выпуск еще одного знаменитого орудия – противотанковой пушки БС.

Ущерб, нанесенный предприятию войной, был огромен, но уже в начале 1949 года «Большевик» восстанавливает полный производственный цикл. Кроме сугубо военных заказов завод переходит и на выпуск мирной продукции – от электроутюгов до узлов и деталей для АЭС. КБ «Большевика» проектирует наземное оборудование для космической системы «Энергия – Буран».

В 1992 году заводу возвращают его первоначальное название – Обуховский завод. В 2002-м ФГУП «Государственный Обуховский завод» включают в состав Концерна ПВО «Алмаз – Антей». В 2004 году ОАО «ГОЗ Обуховский завод» внесен в список 100 важнейших стратегических предприятий России.