1953 год стал одним из поворотных моментов в советской истории — не только из-за смерти «вождя народов». Тогда появилась реальная альтернатива развития супердержавы СССР, инициатором которой выступила наиболее влиятельная фигура отечественного политикума — член Президиума ЦК КПСС, первый заместитель Председателя Совета Министров СССР, глава объединенного МВД-МГБ, Маршал Советского Союза Лаврентий Берия. Анализ бериевских инициатив свидетельствует, что в истории, если бы она повернулась иначе, наверняка возникло бы понятие не хрущевской, а бериевской «оттепели». Никита Хрущев и Михаил Горбачев во многом эксплуатировали его предложения. Смелые новации, предложенные этой сложной и противоречивой фигурой, могли иметь кардинальные последствия для судеб «национальных» республик Союза, и в первую очередь — Украинской ССР. 

«ЭКЗЕКУТОР СТАЛИНА» ИЛИ «НАШ ЛАВРЕНТИЙ ПАВЛОВИЧ»?

Благодаря усилиям прозревших в период «перестройки» историков и популярных публицистов, личность Лаврентия Берия прочно стала нарицательным символом массовых репрессий и тотального беззакония сталинской эпохи. Антонов-Овсеенко (сын известного свирепостью душителя крестьянских антисоветских восстаний) назвал его «главным экзекутором Сталина». Однако страсти постепенно улеглись, и деятельность расстрелянного в декабре 1953-го Лаврентия Павловича стала рассматриваться более взвешенно. Опубликованные российскими историками архивные материалы и научные работы свидетельствуют: не обнаружено никаких документальных подтверждений разрекламированного еще в хрущевскую эпоху «заговора Берии» (подконтрольные маршалу военно-специальные возможности не только не были использованы против соперников по «сталинской  гвардии», но и не обезопасили самого одиозного уроженца Мингрелии).

Как раз наоборот: Берия в разгар реформаторских начинаний стал жертвой конкурентной борьбы, заговора высших партийных номенклатурщиков и части армейского генералитета… Кстати говоря, заговорщики рисковали устроить гражданское кровопролитие, готовясь к вооруженной борьбе с силами МВД, вплоть до того, что поддержавший заговорщиков командующий Московским округом ПВО Кирилл Москаленко «на всякий пожарный» вывел полки зенитной артиллерии на позиции для стрельбы прямой наводкой по бронетехнике «дзержинцев» (такое случалось разве, что в острокритический период обороны Москвы в 1941-м). В 2001 году в Российской Федерации вопрос о реабилитации Маршала был переведен в юридическую плоскость. Одним из инициаторов этого процесса стал его покойный ныне сын, талантливый инженероборонщик киевлянин Серго Гегечкори (фамилию сменить заставили после расправы над отцом). Обвинения по части уголовных статей, включая   пресловутую «измену родине», сняли, однако подчистую «человек в пенсне»  реабилитирован не был.Что ж, и поделом, ведь его непосредственную причастность к организации и осуществлению массовых незаконных репрессий, насильственных депортаций ряда народов СССР отрицать бессмысленно. Отметим только, что весь партийный аппарат и руководящий  состав органов госбезопасности «сталинским гением» был прочно повязан кровью — в состав печально известных органов внесудебного преследования, «троек», обязательно входили местный секретарь партийного комитета (от райкома и выше) и руководитель территориального органа НКВД. Необходимо справедливости ради отметить — с именем Берии неправомерно связывать наиболее масштабные репрессии. Пик уничтожения сограждан пришелся на период, когда НКВД возглавляли Генрих Ягода и Николай Ежов (июль 1934 — декабрь 1938-го). Именно этот отрезок времени вполне обоснованно именуют «Большим террором»: только в 1937–1938 годах вынесено 681692 смертных приговоров, около трех миллионов восьмисот тысяч граждан лишены свободы. Уже в июне  1957 года, когда Пленум УК КПСС разоблачал «антипартийную группировку», Андрей Громыко заявил, что приход к власти Молотова, Кагановича и Маленкова имел бы страшные последствия, ибо «этих людей не нужно учить, как расправляться с кадрами»…

При Берии во главе НКВД в 1939-м выносится 2552, в 1940-м — 1649  смертных приговоров, по которым,в частности, прошли сотни руководящих и оперативных работников  госбезопасности, непосредственно виновных в незаконных расправах. Тезис Хрущева о «выходе органов госбезопасности из-под контроля коммунистической партии» как о главной «причине» репрессий на десятилетия закрепил роль стрелочников за чекистами. Партия же оставалась святой и непорочной, даже выступила инициатором «революции сверху», добившей и саму советскую федерацию. Весьма точно суть манипуляций Никиты Сергеевича оценил известный деятель советской экономики Байбаков: «Кляня и понося Сталина, кликушески разоблачая его культ, Хрущев отводил обвинения прежде всего от самого себя… Это он главный зачинщик массового террора на Украине, а потом в Москве… Нужно было отвлечь внимание людей  от себя, от личной причастности к произволу, и Хрущев поспешил стать в позу некого верховного судьи всего «сталинского времени».

Берия возглавлял НКВД-МВД с декабря 1938 по 29 декабря 1945-го, причем с апреля 1943-го из НКВД выводятся собственно органы госбезопасности (НКГБ-МГБ). По авторитетному мнению Павла Судоплатова, в послевоенные годы Берия был  «отстранен от курирования любых дел, связанных с госбезопасностью»,  сохраняя лишь контакты с внешней разведкой для получения сведений об атомной программе — как руководитель Специального комитета Совета Министров по созданию отечественного ядерного оружия. Исключительная организаторская роль Берии в этой программе признается многими участниками и современниками (включая 8 лет работавшего под его руководством академика Андрея Дмитриевича Сахарова), а маститые ученые-атомщики именовали его не иначе как «наш Лаврентий Павлович».

Разумеется, ядерный проект осуществлялся традиционными суровыми командно-административными методами, и в «гуманисты» Лаврентия Павловича записывать абсурдно. Слов нет, у многих тысяч рядовых зеков, обслуживавших советский ВПК и ядерную программу в частности, была «своя правда» на сей счет, ведь только перечень научно-промышленных объектов во «владениях» НКВД-МВД не уместился бы в нашей статье. Однако это было общей родовой чертой советского народного хозяйства. Ускоренное создание «изделия РДС» (первой атомной бомбы «Россия делает сама», как некоторые авторы расшифровывают такую аббревиатуру) являлось делом выживания страны в условиях ядерной монополии США и появления одного за другим планов атомной атаки на  победивший нацизм СССР (8 планов до 1949 года).

Отметим попутно, что послевоенное десятилетие отмечено значительным сокращением общего числа репрессированных. Если к началу войны ГУЛАГ «населяло» около 19 миллионов человек (около 28 процентов из них было осуждено по «политическим» статьям),  то по тщательным подсчетам ведущего российского исследователя истории ГУЛАГа Земскова, к 1 января 1953-го в неволе томилось 2 468  524 заключенных. Цифра эта, влюбом случае, страшная, но все же далека от 10 миллионов, «предъявленных» Хрущевым на ХХ съезде КПСС. Неуклонно снижалось число политических приговоров — с 123294 в 1946-м до 28800 в 1952-м, причем сюда входило массовое осуждение за «политический бандитизм» (участников антисоветского движения сопротивления и их сторонников в Прибалтике и на Западной Украине).

В 1950–1953 годах вынесено 3894 смертных приговоров, включая осужденных за военные преступления в годы войны.

Между тем, в начале 1950-х как раз Хрущев укрепил свои позиции в органах госбезопасности. Его  ставленники Иван Серов, Василий Рясной, Сергей Савченко становятся заместителями министра госбезопасности СССР, на руководящие посты в МГБ попадают секретари обкомов партии из Украины Миронов, Алидин (будущий зампред КГБ СССР), Ермолов, Голик, Епишев (последний — заместителем министра по кадрам!).

Таким образом, к моменту смерти Сталина в советской элите по определению не могло быть личностей, не запятнанных беззаконием. Другое дело, что именно Берия оказался способным на далеко идущие инициативы по либерализации внутренней и внешней политики СССР. 

НЕСОСТОЯВШИЙСЯ РЕФОРМАТОР

Пожалуй, самый загадочный период его биографии — между смертью Сталина и арестом. Действия Берии на протяжении тех 114 дней, когда он был едва ли не самым влиятельным человеком на одной шестой части суши, дают возможность посмотреть на него объективнее, отбросив традиционные обвинения вчерашних соратников из «ленинско-сталинского Политбюро». Нет возможности в рамках статьи описать все то, что предлагал и делал Берия после смерти Сталина. Коснемся лишь некоторых его инициатив. Амнистия 28 марта 1953 года, по которой на свободу вышли миллион двести тысяч заключенных и было прекращено четыреста тысяч следственных дел. Проект, адресованный Президиуму ЦК КПСС, относительно широкой политической амнистии. Поднятие вопроса о передаче ГУЛАГа в ведение Министерства юстиции с дальнейшей ликвидацией первого. Предложения относительно смягчения меры ответственности за нетяжкие преступления. Создание четырех групп с целью пересмотра наиболее одиозных политических дел («ленинградского», «врачей», «мингрельского» и других). Приказ по МВД от 4 апреля 1953 года «О запрете применения к арестованным любых мер принуждения и физического воздействия». Записки в Президиум ЦК КПСС об отмене паспортных ограничений и режимных местностей от 13 мая 1953 года, об отмене приговоров многим известым деятелям, об ограничении прав пресловутого Особого совещания при МВД СССР.

Лаврентий Берия подготовил в Президиум ЦК записки о серьезных ошибках в проведении коллективизации в Прибалтике  и Западной Украине,  о грубых нарушениях национальной политики, репрессиях в Прибалтике, Белоруссии, Украине, в которых  поднимался вопрос о поддержке развития национальных культур,  языков, предлагалось учредить национальные ордена.

В сфере внешней политики призывал отказаться от навязывания социализма ГДР, из которой сотнями тысяч бежали жители, предлагал создать единую, но нейтральную «буржуазную» Германию. Однако 27 мая Президиум ЦК категорически отверг эту инициативу, и уже через три недели именно Берия руководил подавлением массовых акций протеста («мармеладного бунта») в Восточной Германии с привлечением танковых дивизий Советской Армии. Бесспорно, упомянутые новации не предполагали кардинальных изменений в жизни общества, не  меняли природу коммунистического режима. Тем не менее, их реализация во многом способствовала бы его либерализации.

Хорошо понимая, что его предложения не вызовут энтузиазма у партийных бонз, Берия старался опереться на аппарат МВД, куда  были переданы в 1953 году органы госбезопасности, и где он начал  решительно расставлять своих людей-профессионалов. Особая роль отводилась здесь индустриальной Украине, на территории которой дислоцировались части мощнейших военных округов. К тому же ее западный регион оставался ареной жестокого вооруженного противостояния с украинским подпольным движением, возглавляемым Организацией украинских националистов (ОУН).

26 мая 1953 года на заседании Президиума ЦК КПСС было принято постановление «Вопрос западных  областей Украинской ССР». Кстати, записку на такую же тему Берия 8 мая 1953 года подготовил и по деятельности органов МГБ Литовской ССР.

28 мая 1953 года Бюро ЦК КПУ приняло решение «О постановлении ЦК КПСС от 26 мая 1953 года «Вопрос западных областей Украинской ССР» и докладной записке товарища Берии в Президиум ЦК КПСС». Пленум ЦК КПУ 4 июня 1953 года принял постановление «О постановлении ЦК КПСС от 26 мая 1953 года «Вопрос западных областей Украинской ССР» и докладной записке товарища Берии в Президиум ЦК КПСС». Этим решением, по сути, были признаны серьезные масштабы и последствия грубых действий режима на западноукраинских землях. Именно Берия едва ли не первым в руководстве посчитал целесообразным исключить из политического лексикона  слово «бандит», которым обычно именовали участников повстанческих движений. По мнению Берии, «нет никаких бандитов, а есть только националистически настроенная часть населения».

Стремление установить миротворческие контакты с националистической оппозицией он подтвердил рядом практических шагов. В частности, по его приказу в Москву доставили из внутренней тюрьмы МГБ УССР Василия Охримовича — заброшенного из ФРГ американским самолетом и захваченного в Западной Украине в октябре 1952-го с помощью агентурно-боевой группы руководителя политикоинформационной службы Закордонного представительства Украинской головной освободительной рады.

Охримовича деликатно «обрабатывали» на предмет использования в переговорах с подпольем. Кстати  говоря, арест Лаврентия Берии для него имел трагические последствия  — партийные органы настаивали на расправе с «бандглаварем», и 18 мая 1954-го «нераскаявшегося» эмиссара расстреляли.

Для возможного использования в миротворческой миссии в Западной Украине в столицу привезли из лагерей сестер лидера Закордонных частей ОУН (ЗЧ ОУН) Степана Бандеры, первого президента УГВР, активного участника Украинской национально-демократической революции 1917–1920 годов Кирилла Осьмака, митрополита фактически  разогнанной в 1946-м Украинской греко-католической церкви Иосифа  Слепого. «Новый курс» на мирное урегулирование вооруженных конфликтов, который решительно проталкивал глава МВД СССР, сулил благоприятные изменения для национальных республик.

МЯТЕЖНЫЙ РЕГИОН

Под влиянием новаций Берии  Пленум ЦК Компартии Украины (КПУ) 4 июня 1953 года освободил с поста первого секретаря ЦК КПУ ярого шовиниста и антисемита Леонида Мельникова, который в выступлении на Пленуме признал ошибочность собственных действий. Новым лидером КПУ впервые стал этнический украинец Алексей Кириченко, подчеркнувший: «Нам мало признать  просчеты и недостатки. Наша задача заключается в том, чтобы глубоко осознать политическое  содержание допущенных ошибок, огромное значение той помощи, которую оказывает нам ЦК КПСС своим постановлением от 26 мая, — и с настойчивостью, присущей коммунистам, взяться  за ликвидацию просчетов и недостатков в руководстве западными областями».

Принципиальную оценку результатам послевоенного десятилетия «социалистического строительства» на Западной Украине дал Пленум ЦК КПУ 2-4 июня 1953 года. Констатировалось, что «среди значительной части населения западных областей существует недовольство хозяйственными, политическими и культурными мероприятиями, которые проводятся на местах».

В руководстве сельским хозяйством допущены «серьезные ошибки», оно ведется «без учета местных особенностей», население недовольно действиями власти. «...Почти все руководящие должности в партийных и советских органах западных областей Украины заняты работниками, командированными из восточных областей УССР, а также других республик Советского Союза» (даже в 1953-м из 742 секретарей органов компартии только 62 были местными, в низшем властном звене они составляли 44 процента, в прокуратуре — 12 процентов работников).

Делался вывод, что «такое положение... создает почву для подрывной работы врагов советской власти, особенно буржуазно-националистического подполья», которое, «несмотря на многолетнюю борьбу по его ликвидации, все еще существует, а его банды продолжают терроризировать население». Критиковались односторонние методы противодействия антисоветскому движению сопротивления: «...Борьбу с националистическим подпольем нельзя вести лишь путем массовых репрессий и чекистско-войсковых операций, бессмысленное применение репрессий вызывает лишь недовольство населения... На протяжении 1944–1952 годов в западных областях подвергнуто разным репрессиям очень большое количество людей». Особое сопротивление  вызывали насильственные методы коллективизации аграрного региона,  преследование греко-католической церкви, активная русификация «украинского Пьемонта».

Несмотря на сосредоточение в Западной Украине 4 дивизий оперативных войск НКВД-МГБ, большие потери в рядах вооруженной оппозиции, в регионе к началу 1950-х  годов насчитывалось до полусотни «пораженных бандитизмом» административных районов. Например, в 1951 году действовали Львовский и Карпатский краевые, 14 окружных, 37 надрайонных, 120 районных, 156 кустовых проводов (организационно-территориальных звеньев) подполья  ОУН, до двух с половиной тысяч боевиков-одиночек.

Изрядно «портили кровь» Кремлю и зарубежные центры украинских  националистов — прежде всего, 3Ч ОУН и ЗП УГОР Николая Лебедя. Они прилагали все усилия для пропаганды государственных прав украинского народа, изобличения репрессивной политики режима, привлекали внимание мира к борьбе подпольщиков. Кроме того, в условиях «холодной войны» их возможности активно использовали для разведывательной деятельности спецслужбы Англии и США. По подсчетам советской стороны, в 1945–1950 годах каналами репатриации или нелегальным путем заграничные центры ОУН при содействии иностранных разведок направили в СССР до 500 своих участников со специальными заданиями. Эмиссары националистических центров получали от сотрудников разведок стран НАТО задания по сбору сведений о военно-промышленном потенциале СССР, объектах атомной  промышленности, ПВО,  портах Украины, подборе площадок для десантов в  Карпатах. О разведывательных возможностях подполья свидетельствуют найденные в его бункерах отчеты о советских армейских частях Забайкалья, Порт-Артура и Восточной Пруссии. Противостояние 1944 — середины 1950-х годов имело страшную людскую цену. По данным органов госбезопасности, было убито почти 156 тысяч участников повстанческого движения, осуждено 87 тысяч граждан и депортировано 203 тысячи жителей Западной Украины. В свою очередь, от рук повстанцев погибло несколько тысяч военнослужащих и сотрудников правоохранительных органов, свыше 30 тысяч представителей власти, специалистов и колхозников.

При таких обстоятельствах министром внутренних дел УССР в марте 1953-го стал ставленник Берии — генерал-лейтенант Павел Мешик, уроженец украинского Конотопа.