Летом 1962 года американский президент Джон Кеннеди направил президенту Франции генералу Шарлю де Голлю личное секретное послание, в котором сообщал о том, что в верхних эшелонах власти Пятой республики уже длительное время действует «агент Кремля». Источником информации, полученной Кеннеди от ЦРУ, был советский перебежчик, майор КГБ Анатолий Голицын.

СЕКРЕТНОЕ ПОСЛАНИЕ

Поначалу де Голль расценил письмо из-за океана как очередную попытку США оказать давление на Францию, но вскоре направил в Америку своего представителя генерала де Ружмона, директора 2-го бюро французского генштаба (разведка). Тот вернулся с тревожными новостями. Оказалось, что утечка информации высшего уровня секретности идет в Москву не только по линии Минобороны Франции, но также из штаб-квартиры НАТО, размещавшейся в ту пору в Париже.

И вот в особом кабинете Елисеевского дворца, защищенном от прослушивания, собрались, по указанию де Голля, руководители всех французских спецслужб. Они решили сформировать рабочую группу из десяти первоклассных аналитиков и направить ее к американским коллегам для более детальной разработки русского перебежчика. Группе надлежало взять с собой буквально целые чемоданы досье на самых видных французских чиновников и военных, не исключая министров и помощников президента, на всех, кто мог быть причастен к секретам, переданным в Москву «агентом Кремля».

Уже через неделю французские асы «тайной войны» были приняты в Лэнгли, штаб-квартире ЦРУ.

Перебежчик, допрашиваемый в присутствии американских офицеров, настаивал: «В одной из структур национальной обороны Франции работает агент Кремля, имеющий доступ к самым секретным досье, в том числе натовским». Голицын утверждал, что в Москве он лично держал в руках важные документы, поступившие от французского агента, чьего имени и чьих примет он, к сожалению, не знал.

Визитеры устроили Голицыну своего рода тест на искренность. Ему показали порядка трех десятков секретных досье НАТО, добавив к ним несколько фальшивых, после чего предложили определить, не эти ли документы он видел на Лубянке. Голицын произвел отбор, не сделав ни одной ошибки.

Что ж, французской контрразведке УОТ не оставалось ничего другого, как начать целенаправленную охоту за «кротом». Был составлен список лиц, которые, в силу служебных обязанностей, так или иначе соприкасались с секретными документами. После многоэтапного просеивания, занявшего не один месяц, в нем осталось пять человек. Все они были взяты «под колпак». Одновременно контрразведчики, стараясь не вспугнуть «крота», собирали досье на подозреваемых, включая интимные подробности их жизни. В «остаточном» списке значился и Жорж Пак, руководитель пресс-службы посла Франции в НАТО.

ОБРАЗЦОВЫЙ ФРАНЦУЗ

48-летний Жорж Пак был выходцем из семьи ремесленников, родился в провинции. После окончания педагогического института преподавал в Ницце, где его застала весть о разгроме французских войск танковыми колоннами вермахта. Через какое-то время Пак оказался в Алжире, примкнув к сторонникам генерала де Голля. Вскоре он стал политическим редактором радио «Сражающаяся Франция». После освобождения работал в ряде министерств и комитетов, занимая ответственные должности.

Крутой взлет его карьеры пришелся на 1958 год, когда он был назначен руководителем справочной службы министерства обороны. Затем возглавлял Институт высших исследований военного ведомства.

С октября 1962-го он работал в системе НАТО. Отвечая за связи с прессой, фильтруя служебную информацию, он имел доступ к самым важным документам альянса. Вместе с тем образ жизни Пака не давал ни малейшего повода подозревать его в двурушничестве. Он ненавидел марксизм, регулярно посещал церковь, боготворил свою маленькую дочь, проводил в кругу семьи почти все свободное время.

Слежка показала, что Пак не имеет любовниц и вообще не подвержен каким-либо человеческим порокам. Правда, расходы его семьи превышали тот уровень, который мог себе позволить натовский служащий, хотя бы и занимавший ответственный пост. В частности, Пак обитал в престижном районе Парижа, в роскошной квартире стоимостью 40 миллионов франков, имел два автомобиля, хорошо одевался. Но все объяснялось просто: квартиру купила на свои фамильные средства жена Пака, итальянская аристократка. Мог ли этот образцовый гражданин, неподкупный и честный чиновник, работать на вражескую разведку?

Правда, отыскалась небольшая зацепка. В 1954 году Пака допрашивала полиция по делу об утечке секретной информации, связанной с планами французской обороны во время войны в Индокитае. Невиновность Пака тогда не подверглась сомнению, но сам эпизод остался в досье УОТ.

ПОЕЗД ДО ВЕРСАЛЯ

10 августа 1963 года выпадало на субботу. Четверо полицейских инспекторов, которые вели тайное наблюдение за домом Пака, мысленно уже приготовились к утомительному времяпрепровождению. По выходным «объект» обычно посвящал утренние часы домашним делам и выходил на улицу во второй половине дня вместе с женой и дочкой.

Но, похоже, сегодня он изменил субботний распорядок дня, отправившись куда-то в половине десятого утра с объемистым портфелем, который обычно брал на работу. Быть может, в дорогу его позвали срочные служебные дела?

Распределив роли, сыщики двинулись за «объектом». Дойдя до остановки общественного транспорта, Пак дождался автобуса и доехал на нем до вокзала Сен-Лазар. С четверть часа он прогуливался по залу ожидания, затем свернул в бар, где заказал себе бокал вина (совершенно несвойственное для него занятие!).

Скорее всего, на многолюдном вокзале у него была назначена какая-то встреча. Двое инспекторов, смешавшись с потоками пассажиров, держали Пака «на поводке», одновременно высматривая в толпе того, кто мог явиться на тайное рандеву с ним. Двое других полицейских сидели в автомобиле, готовые к любому повороту событий. Когда стрелка вокзальных часов приблизилась к одиннадцати, Пак вдруг резко отпрянул от стойки и быстрым шагом направился к билетным кассам.

«Версаль, туда и обратно», – услышал сыщик, незаметно оказавшийся за его спиной. Пак рассчитал все настолько точно, что ведший его инспектор едва успел запрыгнуть в другой вагон.

Его коллеги тут же помчались в Версаль на автомобиле.

Проблема заключалась в том, что поезд шел до Версаля 20–25 минут, имея преимущество перед колесным транспортом, которому приходилось терять время у светофоров. Тем не менее, когда в 11.25 поезд прибыл в Версаль, группа слежения уж поджидала своего подопечного на привокзальной площади.

Наконец в толпе пассажиров показался Пак. Он направлялся к небольшой автобусной станции, которая связывала это историческое предместье Парижа с окрестными поселениями. Тут к группе присоединился четвертый сыщик, наблюдавший за Паком в поезде. Он сообщил, что никаких контактов за время поездки «объект» ни с кем не имел.

НЕПРЕДВИДЕННАЯ СЛУЧАЙНОСТЬ

Через полчаса автобус высадил месье Пака в небольшой деревушке Фешероль и покатил дальше.

Оглядевшись по сторонам, «турист» двинулся вдоль единственной деревенской улицы, миновав главную (и тоже единственную) площадь с церковью XII века, несколькими крошечными магазинчиками и небольшим кафе. Из-за накрапывающего дождя людей на улице почти не было, и сыщикам для продолжения слежки пришлось рассредоточиться сообразно обстановке. Один из инспекторов расположился в кафе, откуда проглядывалась вся площадь.

У сыщиков уже не оставалось сомнений, что «объект» прибыл в эту глухомань не случайно. Задача заключалась в том, чтобы взять участников предстоявшего рандеву с поличным.

Между тем Пак неторопливым шагом дошел до дальнего конца деревни, вновь внимательно осмотрелся и повернул обратно. Но двинулся он теперь по проселку, что тянулся параллельно главной дороге с тыльной стороны участков. Выбранный маршрут лишний раз подтверждал, что «объект» бывал здесь не единожды и хорошо знает местность.

Через несколько минут на шоссе появился «пежо» голубого цвета с парижским номером. При въезде в деревню автомобиль резко снизил скорость и медленно направился вверх по улице.

Сыщик, притаившийся в кустах, узнал человека, сидевшего за рулем. Это был второй советник советского представительства при ЮНЕСКО Владимир Хренов, важная птица – резидент КГБ в Париже. Кроме него, в салоне находились еще три человека.

Дело определенно шло к развязке. Если бы Пак возвращался к площади прежней дорогой, то он никак не разминулся бы с русскими разведчиками, тут и наступил бы «момент истины». Но сейчас «объект» и голубой «пежо» оказались разделенными полосой деревенской застройки и не замечали друг друга.

На выезде из деревни автомобиль увеличил скорость и вскоре исчез из виду. Тем временем месье Пак снова вышел на площадь, только через боковой проход. Слегка моросящий дождик вдруг припустил сильнее и перешел в ливень. Пак, ища от него спасения, забежал в кафе. Находившийся там инспектор уткнулся в газету, делая вид, что всецело поглощен содержанием спортивного репортажа.

Прошло несколько томительных минут. Внезапно сыщики, дежурившие на улице, заметили в дальнем конце селения тот самый голубой «пежо». Русские возвращались! На главной площади их автомобиль остановился. Казалось, что его пассажиры ждут, когда некто подойдет к ним либо подаст условный знак.

Но, очевидно, все планы спутал дождь. Его быстрые струи, сбегавшие по стеклам, мешали Хренову и его спутникам увидеть Пака, который сидел за столиком кафе. По той же причине Пак не мог разглядеть через окна кафе пассажиров «пежо».

Вероятнее всего, через пару-тройку минут они все же нашли бы друг друга. Но тут в ситуацию вмешался господин случай. Со стороны Версаля на деревенскую площадь влетела с включенной сиреной и мигалкой спецмашина жандармерии округа. Как выяснилось позднее, ловили какого-то мелкого мошенника.

Голубой «пежо» тут же дал газ и быстро умчался прочь. Встреча сорвалась, задержать с поличным Пака и его «спонсоров» не удалось. Однако же сам факт их одновременного нахождения в одном и том же уединенном месте говорил о многом. Жоржа Пака арестовали в понедельник, 12 августа, когда он выходил после окончания рабочего дня из здания штаб-квартиры НАТО. Сначала он отрицал всякую связь с советской разведкой, а свою субботнюю поездку в Фешероль объяснил желанием осмотреть расположенную там романскую церковь.

Но в руках у следствия уже имелись найденные при обыске в его квартире записные книжки с загадочными пометками. Наконец под давлением косвенных улик Пак заявил, что хочет сделать признание.