О деятельности нацистской разведки на сухопутных театрах военных действий, да и по белу свету в целом, написано, мягко говоря, немало. Между тем, германская военно-морская разведка явно осталась в тени. Попробуем несколько восполнить этот пробел, тем более, что морская спецслужба гитлеровского рейха не уступала в профессионализме “наземным” коллегам и активно работала на Черноморском театре тайного противоборства во Второй мировой войне.

В морской войне все средства хороши…

Создание аппарата военно-морской разведки велось в тесной связи и исходя из задач подготовки гитлеровской Германией наступательной войны, тем более, что постулат единства сухопутной и морской стратегий был выработан военной элитой Рейхсвера еще до прихода к власти НСДАП. Уже в 1935 году начинается воплощение программы ускоренного строительства военного флота (Кригсмарине), и со стапелей Киля и Вильгельмсхафена сходят крейсера, эсминцы, подводные “U-боты”, торпедные катера. В 1939-м разрыв соглашения с Великобританией (тогда еще “владычицей морей”) об ограничении морских вооружений инициировал новый виток боевого кораблестроения. Устав корабельной службы Кригсмарине нацеливал личный состав – “свыкнуться с мыслью о войне”, обеспечить “высшее напряжение всех сил во время мирной подготовки, которая должна предусматривать потребности войны”. В 1937–1939 годах на Балтике проходят учения с привлечением всех сил Кригсмарине.

Однако сравняться с мощными ВМФ Англии и Франции Германия не могла в принципе. К началу Второй мировой рейх имел 2 линкора, 8 крейсеров и 22 миноносца, тогда как один лишь Альбион – 7 авианосцев, 15 линкоров, 54 крейсера, почти 200 миноносцев. Подавляющий перевес противника Германия во многом компенсировала тотальной подводной войной, массово выпуская прекрасные океанские подлодки. Кроме того, этим же обстоятельством объясняется повышенное внимание немцев к так называемым «легким силам флота» – минным заградителям, тральщикам, специальным катерам, миниподлодкам и, конечно же, различным морским разведывательно-диверсионным силам и средствам. В меморандуме о стратегии морской войны от 15 октября 1939-го указывалось, что «... в принципе любые средства морской войны, которые будут способствовать тому, чтобы сломить сопротивление врага, должны быть использованы под любыми предлогами..., даже если это потребует создания нового кодекса морской войны».

Хотя по условиям Версальского договора 1919 года Германии запрещалось иметь военно-морскую разведку, она продолжала существовать под названием «служба осведомления ВМФ» и втайне сохранила приобретенные еще в кайзеровское время позиции во многих районах мира. В 1938-м создается Верховное главнокомандование вооруженными силами (ОКВ), куда вошло и управление «Абвер-заграница», объединившее агентурную разведку сухопутных войск, ВВС и ВМФ. 

В довоенном Абвере военно-морская разведка была представлена группой 1М Первого отдела (агентурная разведка). Группа 1М включала три референтуры: «Военно-морские силы западных государств», «Военно-морские силы восточных государств» («Абвер-1М-Восток») и «Техническое оснащение военно-морских сил иностранных государств». Добытая ими информация поступала в разведывательный отдел Штаба войны на море.

Референтура «Восток» был в первую очередь нацелен на разведку боевого состава, вооружения, планов использования советского ВМФ. При этом упор делался на создание агентурных позиций среди военнослужащих Красного флота, налаживание каналов связи с негласными источниками. Так, 22 июня 1941 года 3-м (контрразведывательным отделом) Наркомата ВМФ СССР был арестован сотрудник разведуправления ВМФ старший лейтенант К. Он длительное время находился в оперативной разработке по подозрению в шпионаже. Как выяснилось, еще в 1938-м, находясь в командировке в «вольном городе» Данциге (Гданське), он совершил автомобильную аварию, попал в поле зрения Абвера. Использовав компрометирующие материалы, немцы заставили признаться К. в принадлежности к советской военно-морской разведке, и вскоре агентурный аппарат противника пополнился еще одним источником в ВМФ СССР. Три года, находясь за границей, офицер исправно информировал новых хозяев. В начале 1941-го, перед возвращением на родину, Абвер поставил ему задачи по сбору сведений о разведке ВМФ СССР. Суд подтвердил виновность офицера.

К разведывательно-подрывной деятельности на морях подключились и другие подразделения Абвера. Так, подотдел ІІІ-Ф вел работу по агентурному проникновению в иностранные разведки, включая разведку ВМФ СССР, изучению методов работы потенциальных противников. Подотдел ІІІ-Х заведовал дезинформацией противника. В состав центрального аппарата Абвера входили «следящие пункты» – радиоразведка на морских театрах военных действий.

Для подготовки и осуществления диверсий на морских коммуникациях предназначался специальный реферат «Марине». Контрразведывательным обеспечением частей ВМФ занималась подгруппа ІІІ-М отдела Абвер-3 (контрразведка). Следует сказать, что для офицерского состава военно-морской разведки был присущ высокий профессионализм. Большинство сотрудников, работавших против СССР отлично знали русский язык, зачастую являлись выходцами из России и Прибалтики. Нередко руководителями резидентур Абвера (в Испании, Норвегии, Бельгии, Болгарии, Швейцарии, Шанхае и других местах) назначали именно выходцев из морской спецслужбы. Немало адмиралов и флотских офицеров заняли высокие должности в госаппарате, гестапо, судебной системе.

Бедовые военно-морские атташе

Важным инструментом военно-морской разведки Германии выступали аппараты военно-морских атташе. Последние входили в состав Группы военно-морских атташе  (ВМА) штаба Главнокомандующего флота и были ему во всем подотчетны. Кроме того, собственно разведывательную деятельность «легальных шпионов» курировала группа «Заграница» Абвера, где военные атташе обязательно получали соответствующие инструкции перед отъездом в страну пребывания.

Группа ВМА подразделялась на четыре референтуры. Первая вела организационно-аналитическую работу. Вторая осуществляла разведку против США, Англии, стран Бенилюкса, Скандинавии и Дальнего Востока. Третья сосредотачивала усилия на Балканах, Ближнем Востоке и странах Южной Европы (включая и Францию). Наконец, основным объектом четвертой группы был СССР, она же ведала шифрованной связью и подрывной пропагандой.

Остановимся на разведработе аппарата ВМА Германии в СССР. Он состоял из трех групп – по изучению военно-морского потенциала и ВМФ страны, вторая изучала состояние водного транспорта, торгового флота и материалы советской прессы, третья вела обработку добытой информации. Сам ВМА ежедневно бывал на докладах у посла и имел право давать поручения по сбору информации консульствам рейха (в 1938-м эти рассадники шпионажа были закрыты, но после установления «стратегического партнерства» двух тоталитарных режимов, в 1940 году консульства вновь открываются в Ленинграде, Владивостоке и Батуми, чем незамедлительно воспользовались морские разведчики под дипломатическим прикрытием).  Широк был спектр методов их работы, включавший личное наблюдение и общение с носителями информации, фотографирование, обработку открытых печатных источников, и, конечно же, приобретение агентуры.

Чрезвычайной активностью отличался военно-морской атташе в СССР Баумбах, регулярно совершавший поездки по Союзу.  Особенно влекло его в приморские города, базы ВМФ – Ленинград, Мурманск, Одессу, Батуми, Севастополь. В Мурманске Баумбах внимательно осмотрел порт, с немецкой педантичностью изучив подходы к нему с моря и суши (естественно, променады дипломата проходили под бдительным оком «наружки» НКВД). В поездке из Ленинграда в Новгород Баумбах фотографировал крупные железнодорожные мосты, новостройки, казармы воинских частей. Следуя на пароходе, несмотря на запрет, пробирался на верхнюю палубу и снимал Волховский мост и Волховскую ГЭС с плотиной (классический объект для диверсии!). В столице атташе охотно посещал храмы Божьи, но отнюдь не из набожности – он их фотографировал для последующей привязки к карте ориентиров для воздушных налетов.

Не отставали и «озадаченные» им консулы. Во Владивостоке вице-консул Эрлевин проник в военный порт, где устанавливал номера и количество субмарин ТОФа, вел наблюдение за воинскими перевозками по железной дороге. Да и окна консульской квартиры выходили аккурат на гавань. Консул в Батуми в августе 1940-го проник в запретную зону и осмотрел ряд военно-морских объектов, частенько посещал он и Баку, куда в 1942-м рвались через Кавказский хребет соединения группы армий «А» Вермахта, «путешествовал» по стратегической Военно-Грузинской дороге.

Очевидным успехом разведустремлений Баумбаха стало официальное разрешение на поездку в Крым. В главной базе Черноморского флота (ЧФ) Севастополе он посетил новейший тральщик, эсминец, подлодку, военно-морское училище. Скрупулезно расспрашивал о ходовых характеристиках, минно-артиллерийском вооружении кораблей ЧФ, особенностях подготовки будущих флотских офицеров. Побывал он и в знаменитом Ленинградском военно-морском училище им. Фрунзе. Накануне войны, в мае 1941-го сумел добиться выдачи ему Главным штабом ВМФ СССР карты фарватеров у военно-морской базы на острове Ханко в Финском заливе !

Особым заданием аппарата ВМА выступала заблаговременная подготовка разведывательно-диверсионной работы на территории СССР в случае войны. Для этих целей Баумбах получил в марте 1941 г. 4 млн. рублей – в два раза больше, чем его сухопутный коллега по посольству.

Увы, озабоченные поиском мнимых «врагов народа», обескровленные «чистками» органы госбезопасности так и не смогли выявить агентуру германского ВМА, для встречи с которой он раз в месяц выезжал в город на Неве. Командование же флотом рейха констатировало, что Баумбаху, «несмотря на все препоны, чинимые русскими, удавалось добывать необходимые сведения о русском флоте». Передав в марте 1941-го обобщающий отчет о ВМФ СССР, Баумбах за три дня до начала войны убыл в «служебную командировку» в Берлин.

Остается отметить, что с началом агрессии против СССР все сотрудники аппарата ВМА в Москве получили назначения на должности руководителей разведподразделений (абверкоманд). Сам же Баумбах в июне 1941-го стал шефом Третьего (разведывательного) отдела Штаба руководства войной на море, а его помощник Нойман – начальником одной из абверкоманд (разведоргана) на юге Украины.

«Исследователи» морских просторов

В условиях войны структура германской военно-морской разведки дифференцировалась и усложнилась. В 1942-м в составе Штаба руководства войны на море создается 3-й (разведывательный) отдел. Ее центральным добывающим органом выступала Группа иностранных военно-морских флотов. На нее возлагалась обеспечение главного морского командования, соединений ВМФ сведениями о флотах зарубежных государств, издание обзоров, справочников, бюллетеней по материалам зарубежной открытой и специальной печати. Группа делилась на несколько специализированных референтур. Референтура «Ф» изучала советский ВМФ и флоты скандинавских держав, «Ви» – занималась экономикой зарубежных стран, «П» – обрабатывала иностранную прессу. 

Впечатляет размах деятельности 3-го отдела. Им создается широкая агентурная сеть в различных регионах земного шара. Его специалисты создавали тайные базы и организации, питавшие горючим и продовольствием подводные лодки, действовавшие по всей Атлантике, и крейсера-рейдеры, наносившие удары по транспортам противника. Опорные базы для тотальной «войны без правил» морская разведка рейха создает на Кубе, в Испании, Бразилии, Аргентине, Панаме, в Мексике. Лишь за первые шесть месяцев Второй мировой на содержание агентуры 3-го отдела израсходовали 5,5 млн. долларов.

В состав 3-го отдела вошли также Группа иностранной прессы (сбор, изучение, анализ иностранной литературы и радиоматериалов) и Группа иностранного торгового судоходства. Специальная референтура последней изучала состояние морских коммуникаций враждебных и нейтральных государств, минную обстановку на морях. Референтура «А» ведала изучением торговых флотов стран Северной и Южной Европы, «С» – занималась балтийскими коммуникациями и непосредственно выявлением планов СССР и его союзников по морской войне против Германии. В феврале 1944-го 3-й отдел передали в штаб Главного командования ВМФ.

Важным морским разведорганом являлось Управление связи Штаба Главкома ВМФ. В его общем отделе работали подразделения радиоконтрразведки, постановки радиопомех и дезинформации. В состав отдела радиоразведки входило 10 референтур. Первая и вторая вели радиоразведку против Англии и ее доминионов, третья – против США, четвертая – по СССР и Франции. В отделе было и четыре исследовательские референтуры.

На морских флангах Восточного фронта

В Советском Союзе сбор информации о флоте противника возлагался на 1-е (разведывательное) Управление Народного Комиссариата Военно-Морского Флота (НКВМФ). Война с нацистской Германией, развивавшаяся не по сценарию «малой кровью на чужой территории», выявила существенные недостатки в разведывательном обеспечении морских театров военных действий. В частности, существовавшая разведсеть не удовлетворяла потребности ВМФ, не был сформирован квалифицированный резерв для создания зафронтовых разведывательно-диверсионных групп. Дефицит кадров приходилось восполнять наспех, без соблюдения необходимых требований к бойцам тайного фронта. Известен случай, когда летом 1941-го сотрудник разведотдела ЧФ не мудрствуя построил кандидатов на нелегальную работу в шеренгу и скомандовал – «Кто не трус – выходи направо, кто трус – налево!». Человек с 20 шагнуло вправо, но как сложилась их деятельность в тылу врага догадаться не трудно… 

Справедливости ради следует отметить, что с течением времени военно-морской разведке удалось преодолеть трудности роста и создавать эффективно работающие спецгруппы. Одна из них, например, заброшенная разведотделом Северного флота (СФ) в Норвегию, 9 месяцев проработала на побережье, снабжая командование сведениями о передвижении кораблей противника, и благополучно вернулась на «большую землю». С 1943-го энергично создаются школы подготовки зафронтовых разведчиков по линии ВМФ, подразделения по руководству разведывательно-диверсионной работой в тылу врага. Это позволило перейти к масштабным зафронтовым операциям. Так, разведка Балтийского флота провела успешные операции «Прима», «Бухта», «Залив», «Шторм», «Циклон». Подобные операции осуществили разведки ЧФ и СФ.

В годы войны советские контрразведчики нанесли чувствительные удары по агентурным позициям противника на флоте. Однако хватало и вопиющей халатности с советской стороны. Приведем лишь один пример. В 1942 г. за линию фронта в составе разведывательно-диверсионной группы забросили выпускника Берлинской разведшколы обер-ефрейтора Флогера. Отбившись от группы, он был захвачен и доставлен в разведотдел ЧФ. На допросе Флогер достойно применил полученную подготовку и отвел внимание от своей настоящей миссии некоторыми «чистосердечно сообщенными» второстепенными сведениями о местах дислокации авиации. Более того, матерый шпион так сподобился расположить к себе советских разведчиков, что его … оставили в разведотделе ЧФ, где он 10 месяцев работал чертежником, рисовал секретные карты, оформлял оперативную документацию (!), изучал русский язык и запанибрата общался с руководителями и оперработниками.   Как знать, чем бы кончилась «дружба» с немецким камрадом, если бы не вмешательство контрразведчиков, доказавших причастность ефрейтора к вражеской спецслужбе.

Немцы активно использовались возможности радиоразведки. Одной лишь абверкоманде на Балтике удалось с марта по июль 1943-го перехватить и расшифровать 43 задания разведки Краснознаменного Балтийского флота (КБФ) по выявлению кораблей и авиации, вскрытии системы береговой обороны немцев. Этот же немецкий разведорган, захватив ряд советских разведчиков-радистов (увы, их подводила недооценка тщательности разработки способов закрытой связи – выходя в открытый эфир, заброшенные в тыл немцев группы становились легкой добычей противника) и с их помощью за полгода провел 15 оперативных игр с разведкой КБФ, сумев выяснить ее устремления. Для того, чтобы «расколоть» пленных, немцы изобретательно применяли пытки. В норвежском городе Тронхейм гитлеровцы оборудовали несколько специальных камер для допросов разведчиков с пристрастием. В одной из них стоял цинковый чан – в него сажали пленного и включали воду. Жертве давали черпак – вычерпывать воду, чтобы не захлебнуться. Когда человек выбивался из сил, особого выбора не оставалось – утонуть или сломаться.  

«Глаза и уши» военно-морской разведки

Только на Балтике к февралю 1945 года немцы имели свыше 20 стационарных станций радиоразведки. Радиоразведка в целом принесла гитлеровцам больше сведений, нежели все остальные разведпоразделения ВМФ. Одним из результатов активной войны в эфире стала гибель многих советских судов, на которые неприятельские подлодки и авиация наводились по данным радиошпионажа. Лишь за навигацию 1942 г. в Карском море погибло несколько малых боевых кораблей, пять транспортов и ледокол «Сибиряков».

Радиоконтрразведка довольно успешно вскрывала коды британского флота, заранее зная о выходе и маршрутах конвоев в Мурманск. Большую помощь немцам в расшифровке радиопереговоров Балтфлота и сухопутных соединений до штаба армии включительно оказала разведка союзной Финляндии.

Не имея морской авиации как самостоятельного рода ВМФ, немцы широко использовали для морской разведки приспособленные самолеты или специальные морские разведчики Люфтваффе. Фотографирование объектов или разведка метеобстановки осуществлялась с высот до 13 км. За период войны было зарегистрировано свыше 74 тыс. разведполетов противника над советскими военно-морскими базами (из них почти 38 тыс. – на Черном море).

 Отдельные успехи немецкой авиаразведки дорого обходились советской стороне. Как пример приведем следующий трагический случай. В октябре 1943-го три новейших корабля ЧФ – лидер эсминцев «Харьков», эсминцы «Беспощадный» и «Способный», готовясь к набегу на оккупированное южное побережье Крыма и коммуникации противника, двое суток простояли у причалов Туапсе. Были грубо нарушены, как показали выводы Государственной комиссии, требования к обеспечению скрытности и разведобеспечению предстоящей операции. Место базирования противник засек с воздуха, самолеты разведчики выявили дивизион в походе. Последовал бомбовый удар, приведший к потере всех трех кораблей и 700 краснофлотцев...

Абвер в Тавриде

Отдельно следует сказать о территориальном органе военно-морской разведки, действовавшем в Крыму. В январе 1942 г. на Черноморском театре создается мощное подразделение разведки Штаба главнокомандующего морскими силами на Черном море – команда «Нахрихтенбеобахтер» (НБО). Она имело разветвленную структуру: управление (до 90 сотрудников), две разведывательные команды, диверсионная команда, группа по вербовке захваченных моряков, лагерь военнопленных, школа подготовки агентуры. В состав одной из разведкоманд входили группы по радиоразведке и связи с агентурой, захвату и изучению документов затонувших судов, по опросу пленных, вербовке агентуры, по контрразведывательной защите. НБО базировалась в Симферополе, затем в Одессе (при эвакуации оттуда в Кишинев перевели свыше 500 агентов, не считая оставленных со спецзаданиями на освобожденной территории!). Следует признать высокую квалификацию агентуры НБО – в 1943–1945 гг. контрразведка СМЕРШ ЧФ выявила всего 44 агента из сотен заброшенных, из которых 17 явились с повинной.

НБО имела и карательное подразделение – легион «Черное море» из 500 отборных головорезов, предназначенное для антипартизанских и диверсионных действий. Легион в жестокости ничем не уступал коллегам из СС и СД.

Команда, которой чекисты присвоили условное наименование «Акулы», взаимодействовала с разведывательными отделами морских комендатур (во всех приморских городах Украины), комендатуры Кавказа. Постепенно НБО распространила свою разведывательно-подрывную активность на Северный Кавказ, собирая сведения о частях Северо-Кавказского фронта. В 1943-м даже создается разведшкола НБО для подготовки 600 агентов из членов «Северокавказского карачаевского комитета». Отдельные спецгруппы НБО обезвреживались даже в районе Грозного – им ставились разноплановые разведывательные задачи.

На Черноморском театре гитлеровская морская разведка взаимодействовала с морской группой румынской военной разведки ССИ, отделом 1-Б (разведка)  венгерской Дунайской флотилии. При этом румынская разведка (в ее составе имелась группа “Т” для координации работы с Абвером) сумела добыть значительный объем данных о Красной Армии, ее вооружениях, советском военно-промышленном потенциале. Через разведку прогитлеровской “нейтральной” Турции было получено немало сведений о Черноморском бассейне и Кавказе.

Немецкая военно-морская разведка была одной из важнейших составляющих реализации планов достижения господства на море, вынашиваемых лидерами германской военной машины. Наряду с ней большие надежды возлагались на диверсионные силы. Однако они заслуживают отдельного повествования.