«Маленький царек среди Парижа». Часть 2
СЕКРЕТЫ СПЕЦСЛУЖБ
«Маленький царек среди Парижа». Часть 2
Юрий Медведько
журналист
Санкт-Петербург
2841
«Маленький царек среди Парижа». Часть 2
Шеф наполеоновской полиции Рене Савари и Александр Чернышев

Гром разразился в мае 1811 года, когда Наполеон издал грозный циркуляр следующего содержания: «Министр полиции меня информирует, что краткая ведомость о дислокации войск империи – та, что направляется посольством каждые три месяца, оказывается у русских, как только она выходит в свет. Эта ведомость дошла даже до их войск и штабов. Горе тому, кто виновен в этом презренном предательстве, я смогу навести порядок, разоблачить преступника и заставить его понести наказание, которого он заслуживает».


Часть 1   >

РОКОВАЯ ЗАПИСКА

Как можно понять, французская контрразведка не зря ела свой хлеб, однако содержание циркуляра вызывает некоторые вопросы. Напомним, что в военном министерстве готовились две сводки: одна каждые две недели подавалась самому Наполеону, а другая (более общего характера) раз в три месяца через МИД рассылалась по французским посольствам. Из циркуляра следует, что Бонапарт считал, будто информация «уходит» к русским именно из МИДа, а не из военного министерства.

Мишель тем не менее запаниковал и немедленно прервал все контакты с Чернышевым. Целых полгода Александр Иванович безуспешно пытался вызвать его на связь, действуя главным образом через швейцара русского посольства Вертингера. Драматизм ситуации усугублялся тем, что вокруг Чернышева буквально роились агенты Савари. Но он все-таки шел на риск, причем шел вполне сознательно.

Неизбежность войны была уже всем очевидно, и французская военная машина пришла в движение. Проводились дополнительные мобилизации, и соединения передислоцировались в Германию – поближе к русской границе. Сведения, добытые весной 1811 года, теперь устарели, и Барклаю требовались новые данные. Нужно было хотя бы еще один раз добыть сводку.

Прибегнув к переодеванию, Чернышев сумел обмануть наполеоновских ищеек, и, нагрянув прямо на квартиру к своему агенту, посулами и угрозами еще раз заставил его оказать услугу России. В феврале 1812 года Мишель представил ему самую свежую и полную сводку наполеоновской армии, после чего Александр Иванович мог считать свой долг выполненным.

В очередном письме к Барклаю он признал, что не может продолжать разведывательную деятельность, поскольку находится под колпаком у французской полиции. Более того, живший не в посольстве, а в частном особняке Чернышев не мог прикрыться «экстерриториальностью» своего жилища и со дня на день ожидал обыска, старательно уничтожая все компрометирующие его документы.

Однако ни обыска, ни ареста так и не последовало. Возможно, Александр Иванович был слишком популярен во французском обществе, но, скорее всего, агенты Савари так и не смогли добыть против него ни одной улики.

Буквально через несколько дней после того, как сводка отправилась в Петербург, Чернышев предстал перед Наполеоном, который поручил ему отвезти очередное послание к Александру I. Письмо не отличалось особой содержательностью и, судя по всему, было всего лишь предлогом для того, чтобы выпроводить из Парижа слишком умного и проницательного наблюдателя.

Учитывая, что вторжение в Россию было запланировано на июнь 1812 года, легко догадаться, что обратно Чернышева не ждали. Граф также не собирался возвращаться, но его прощание с Наполеоном было вполне дружественным: и тот и другой делали вид, что расстаются ненадолго.

А уже на другой день после отъезда Чернышева в его особняке агенты Савари устроили обыск. В камине не нашли ничего кроме пепла от сожженных бумаг, но если верить последующим газетным сообщениям, то под ковром была обнаружена записка, которую Чернышев якобы обронил по оплошности. Записка была подписана буквой М, а ее текст гласил следующее: «Господин граф, вы гнетете меня своими просьбами. Могу ли я сделать более того, что делаю? Сколько я переношу неприятностей чтобы заслужить случайную награду. Вы удивитесь завтра тому, что я вам дам. Будьте у себя в 7 часов утра. Теперь 10 часов: я бросаю перо, чтобы достать сведения о дислокации великой армии в Германии по сегодняшний день. Формируется четвертый корпус, состав которого совершенно известен, но время не позволяет мне дать вам об этом все подробности. Императорская гвардия войдет в состав Великой армии. До завтра в 7 часов утра».

Считается, что по этой записке Мишеля и вычислили.

«МУЧЕНИК СВЯТОГО ДЕЛА»

Кроме Мишеля, на скамье подсудимых оказались и Мозес, и Саже, и Сальмон. Вертингера арестовали, предварительно выманив его из российского посольства, однако, как иностранный подданный, на процессе он присутствовал только в качестве свидетеля.

Мозес, Саже и Сальмон стояли на том, что их использовали «вслепую» и они даже не догадывались о том, что работают на иностранную державу. Мишель сослаться на наивность не мог и напирал на то, что Чернышев вынудил его к сотрудничеству угрозами. Он даже процитировал слова, сказанные графом: «Вы слишком далеко зашли и не можете пойти назад; если вы откажетесь мне служить, то я донесу на вас и вы погибнете».

Наполеоновская Фемида не отличалась кровожадностью. Саже приговорили к тюремному заключению и штрафу в 600 франков. Мозеса и Сальмона освободили в зале суда, признав их виновными только в нарушении своих служебных обязанностей. Но кто-то должен был ответить за утечку секретных данных, и, разумеется, этим человеком стал именно Мишель, которого казнили 1 мая 1812 года, несмотря на все поданные им прощения о помиловании.

В монархических кругах Европы многие оплакивали «бедного Мишеля, мученика святого дела». Что же касается Бонапарта, то, организовав громкий шпионский процесс, он получил еще один предлог для разрыва с Россией. Умышленно забывая о собственных методах, Наполеон продиктовал министру иностранных дел Югу Маре герцогу Бассано письмо, которое было передано русскому послу князю Куракину. «Его Величество чрезвычайно огорчен поведением графа Чернышева. Его величество жалуется, что под титулом, вызывавшим особое доверие, приставили к нему шпиона, и притом во время мира, а это дозволительно только относительно врага и во время войны. Он жалуется, что шпионом был выбран не человек, принадлежащий к низшему слою общества, а лицо, близко стоящее к своему государю».

О том, что он стал героем шпионского скандала Чернышев узнал, будучи в Петербурге. Но это уже не имело никакого значения. Начала войны ожидали в ближайшие месяцы, и сведения, добытые Александром Ивановичем, оказались поистине бесценными. Ему даже не поставили в вину гибель Мишеля, который вроде бы стал жертвой допущенной графом промашки.

И здесь вновь следует вернуться к роковой записке, якобы найденной в парижском особняке Чернышева.

Конечно, Александр Иванович не был профессиональным разведчиком. И все-таки можно ли допустить, чтобы он был настолько невнимателен, что не уничтожил записку от своего самого ценного агента? И как эта записка могла оказаться под ковром, да еще без чьей-либо помощи?

Гораздо логичней предложить несколько иную версию событий. Суть ее сводится к тому, что французская контрразведка вычислила и арестовала Мишеля без всякой записки. Однако Наполеону требовался процесс не просто над скромным чиновником военной администрации, но процесс над русским дипломатом Чернышевым. Личное присутствие самого Чернышева на этом суде было нежелательным, поскольку он мог бы выложить слишком многое о своих высокопоставленных информаторах. Да и улик, откровенно говоря, против него не было.

И тогда графа решили под благовидным предлогом отослать из Франции, а уже затем сфабриковать против него требуемые улики и устроить громкий процесс над шпионами. Роль этой улики сыграла роковая записка, написанная Мишелем. Вот только писал он ее, судя по всему, уже находясь под арестом. Отсюда излишняя многословность этой записки и совершенно лишние для подобного послания упреки. Мишелю за сотрудничество могли пообещать помилование, но потом все-таки обманули, чтобы не выяснилось, что процесс шит белыми нитками.

Правда, все вышесказанное не более чем версия, но в любом случае она не менее убедительна, нежели официальная.

ЭПИЛОГ

Во время Отечественной войны 1812 года граф Чернышев по-прежнему выполнял обязанности почтальона, поддерживая связь между Александром I и Кутузовым. Попутно он зарекомендовал себя отличным партизаном и несколько раз очень успешно нападал на крупные отряды противника. Не менее удачно он действовал и во время заграничных походов 1813–1814 годов, но после Наполеоновских войн репутация Чернышева оказалась сильно подпорченной.

Самое парадоксальное, что карьера Александра Ивановича складывалась идеально и в 1832 году он даже стал военным министром, а в 1848-м еще и председателем Госсовета. Однако его беспринципность, желание любой ценой угодить Николаю I и слабая компетентность вызывали общее раздражение. В 1856 году, при новом императоре Александре II, к общей радости, Чернышева отправили в отставку. Спустя год граф скончался в Италии, причем те, кто общался с ним на закате его жизни, отмечали, что чаще и охотнее всего Чернышев вспоминал не те времена, когда он находился на самой вершине власти, а свое пребывание в Париже и свои партизанские подвиги.


26 сентября 2022


Последние публикации

Выбор читателей

Владислав Фирсов
8257991
Александр Егоров
929688
Татьяна Алексеева
763275
Татьяна Минасян
317639
Яна Титова
242539
Сергей Леонов
215369
Татьяна Алексеева
178387
Наталья Матвеева
174987
Валерий Колодяжный
169528
Светлана Белоусова
156979
Борис Ходоровский
154992
Павел Ганипровский
130451
Сергей Леонов
111883
Виктор Фишман
95531
Павел Виноградов
91978
Наталья Дементьева
91521
Редакция
84673
Борис Ходоровский
83116
Станислав Бернев
75659