Русская революция началась, как известно, с Кровавого воскресенья 9 января 1905 года — мирного шествия петербургских рабочих к Зимнему дворцу, закончившегося жестокой бойней. Именно организатор и вдохновитель этого шествия священник Георгий Гапон выступил с инициативой созыва конференции, которая должна была объединить все революционные партии России. Гапону же идею подсказал Конни Циллиакус — человеку крайне самолюбивый и фанатичный, веривший, что революция в России должна произойти только под его руководством.

7 февраля 1905 года Гапон опубликовал «Открытое письмо к социалистическим партиям России», призывая их объединиться. Священник писал революционные воззвания, призывал к свержению самодержавия и истреблению царской династии, вступал в переговоры с большевиками, меньшевиками, эсерами и другими революционными группами.

В начале апреля 1905 года в Женеву съехались делегаты от 11 революционных партий империи, а 2 апреля началась межпартийная конференция. Ее главной целью была организация вооруженных акций против правительства. Деньги на проведение собрания пожертвовал Конни Циллиакус, которого финансировал японский военный атташе в Стокгольме Мотодзиро Акаси.

НЕУГОМОННЫЙ АТТАШЕ

Перед началом Русско-японской войны в январе 1904 года японское правительство приняло решение об организации особой осведомительной сети для сбора военной информации в России. Мотодзиро Акаси — в то время военный атташе в Санкт-Петербурге — имел непревзойденное разведывательное чутье и за короткий срок сумел расширить агентурную сеть, собирая сведения о настроениях студенчества и радикально настроенной молодежи. Он не только финансировал революционное и оппозиционное движение в России. От своих секретных осведомителей в России Мотодзиро Акаси получал военные сведения и общеполитическую информацию о настроениях гражданского населения, состоянии и планах революционных сил, мерах правительства и общей обстановке в правящей верхушке. Через агентов ему удавалось отслеживать движение воинских эшелонов из Центральной России на Дальний Восток, вычислять точное время их прохождения, количество перевозимых военнослужащих, боеприпасов, военного снаряжения. Его интересовали данные о мобилизации в России, числе раненых, об их настроениях и политических предпочтениях.

С началом военных действий Акаси перевели в Стокгольм, где он вошел в контакт с российскими и финскими революционерами. Японец был уверен, что всякий враг самодержавия — друг и союзник Японии. Именно под его влиянием Токио решило выделять крупные средства для поддержания русской революции.

МИКАДО — СПОНСОР РЕВОЛЮЦИОНЕРОВ

На организованной Гапоном межпартийной конференции были приняты две декларации, провозглашающие общие цели, устроившие всех делегатов: вооруженное восстание, созыв Учредительного собрания, провозглашение демократической республики и социализация земли. Для организации и контроля вооруженной борьбы создали «Объединенную боевую организацию», возглавил которую Евно Азеф — член ЦК эсеровской партии.

Забегая вперед можно сказать, что истинная роль Евно Азефа в течение долгого времени оставалась тайной и для революционеров, и для полиции. Позднее современники назвали его «великим провокатором», который много лет одновременно являлся и секретным сотрудником Департамента полиции, и революционером. Именно Азеф вывел власти на след Конни Циллиакуса и Агаси. Именно благодаря Азефу полиция была подробно осведомлена и о межпартийных конференциях, проведенных на японские деньги, и о планах революционеров, и о боевых и террористических актах в России.

Особенно большое значение участники межпартийной конференции придавали первой акции в Санкт-Петербурге, проведение которой планировалось летом 1905 года. Мятеж должен был стать сигналом для аналогичных выступлений в других городах России и близкого к столице империи Великого княжества Финляндского, подтолкнув народ к активным действиям. Главная проблема заключалась в нехватке оружия.

На самом деле Мотодзиро Акаси и Конни Циллиакус не особо рассчитывали на успех петербургского восстания, хотя при условии точного выполнения всех пунктов плана определенные шансы на успех у него имелись.

Конни Циллиакус предполагал передать львиную долю полученных от Акаси средств на организацию вооруженной акции, покупку оружия и его доставку в России эсерам, другую часть денег получали польские, грузинские и финские националисты. Большевикам по плану не доставалось ничего.

Георгию Гапону в деле по подготовке мятежа и доставке оружия вообще отводилась «декоративная» роль». Его личность должна была отвлечь внимание от подлинных организаторов мятежа и скрыть источник его финансирования. Да и само имя Гапона вполне могло воодушевить рабочих на борьбу. На самом деле задуманная мистификация удалась. Долгое время в революционных кругах операция по обеспечению оружием рабочих связывалась с именем мятежного священника.

Разработанный организаторами план предусматривал закупку оружия в Европе, транспортировку и выгрузку его в нескольких пунктах около Выборга и вдоль финского побережья Балтики, а затем доставку в Россию. Практическую сторону закупок оружия и организацию его доставки возглавил Конни Циллиакус, ответственным за приемку груза на месте был назначен Георгий Гапон. Эсерам предстояло обеспечить организационную сторону вооруженного восстания. Но все нити заговора и его финансирование находились в руках Мотодзиро Акаси.

В конце марта 1905 года за границей развернулась работа по закупке вооружения. Были начаты поиски посредников, которых нацеливали на приобретение списанного оружия в больших количествах — по соображениям конспирации и по причине экономии. Боевой эффективности приобретаемых винтовок и пистолетов особого значения не придавалось.

Мотодзиро Акаси активно финансировал операцию, получая деньги от японского правительства. «Главное, чтобы движению этому не давать остывать и вносить таким образом в русское общество элемент постоянного возбуждения и протеста против правительства».

Между тем российская контрразведка давно обратила внимание на деятельность неугомонного атташе, поэтому в процессе сделок он не участвовал, а оставался в тени, выдавая деньги революционерам лишь тогда, когда имелась твердая договоренность с продавцами. Действовал Акаси в основном через Георгия Деканозова, одного из руководителей грузинской партии революционеров, и Конни Циллиакуса, которые не афишировали источник поступления денежных средств.

Для того чтобы объяснить рядовым революционерам происхождение столь значительной суммы, была придумана легенда, будто деньги получены из США в виде частных пожертвований на русскую революцию.

По общим подсчетам, устроители предприятия закупили 16 тысяч канадских винтовок Росса и швейцарских винтовок Веттерли, три тысячи револьверов, три миллиона патронов и три тонны взрывчатых веществ.

БОЛЬШЕВИКИ ХОТЯТ БЫТЬ В ДОЛЕ

Достаточно быстро выяснилось, что приобретенные ранее паровые яхты «Сесил» и «Сизн» слишком малы для перевозки такого количества груза. Им в экспедиции была отведена вспомогательная роль. Покупку и снаряжение главного перевозчика оружия — 315-тонного парохода «Джон Графтон» — обставили настолько конспиративно, что даже сегодня многие детали этой экспедиции остаются спорными.

Пароход купил деловой партнер японской компании «Такада и К» Уоттом, затем судно несколько раз перепродали через доверенных лиц и переименовали в «Луну». Стремясь еще больше запутать следы, организаторы приобрели еще один пароход «Фульхам», на котором предполагалось вывезти оружие из Лондона и в море перегрузить его на борт бывшего «Джона Графтона». Пароход «Фулькам», по документам, совершал плавание в Китай.

28 июля, сменив в голландском порту Флиссинген команду, «Джон Графтон» направился к острову Гернсей. Трое суток в шторм экипаж парохода перегружал оружие с борта «Ункай Мару». Получив груз, «Джон Графтон» взял курс на северо-восток. Туда же под видом совершения увеселительной прогулки направились яхты «Сесиль» и «Сизн».

Пока пароход бороздил воды Балтики, а Конни Циллиакус и Мотодзиро Акаси пытались обеспечить благополучное завершение экспедиции, в дело вмешалась большевистская группа РСДРП, которой не удалось в одиночку решить проблему с вооружением пролетариата.

Чтобы наладить сотрудничество с другими партиями, руководитель Боевой технической группы большевиков Николай Буренин выехал в Женеву, где 9 июля встретился с Лениным и Гапоном. Во время этой встречи было решено, что Буренин отправится в Лондон, где Георгий Гапон передаст ему доступ к грузу «Джона Графтона». На следующий день Буренин и Гапон выехали в Лондон.

О результатах их встречи с Конни Циллиакусом ничего не известно. Но скорее всего, договоренность об участии большевиков в приемке оружия была достигнута.

Летом 1905 года в Санкт-Петербурге по ходу очередных арестов полицией были обезврежены не только реальные, но и потенциальные приемщики оружия. К моменту появления «Джона Графтона» у берегов России столичный революционный лагерь обезлюдел. А те, кто был поставлен во главе всех организационных дел, отсутствовали. Евно Азеф, проигнорировав ту центральную роль, которую отводили ему в запланированном в Петербурге восстании, совершал турне по Европе. Когда «великий провокатор» появился в столице, предпринимать что-либо для приемки груза «Джона Графтона» было уже поздно. Ситуация сложилась катастрофическая.

Большевики полагали, что все нити предприятия держал в своих руках Гапон, и безуспешно пытались с ним встретиться. Они все еще надеялись получить партию заграничного оружия. Будучи уверенным в благоприятном исходе встречи с Гапоном, Буренин самостоятельно взял дело в свои руки и предпринял несколько практических мер по подготовке к приему оружия, хотя и хаотично, действуя без какого-либо продуманного плана.

Для хранения винтовок и пистолетов в лесах вырыли глубокие ямы. С этой же целью предполагалось использовать склеп с подвижной надгробной плитой на Волковском кладбище. Но большевики ничего не знали ни о маршруте «Джона Графтона», ни о местах его разгрузки. Запланированная встреча Гапона с большевиками в Финляндии не состоялась: священник на встречу не явился — либо по недоразумению, либо умышленно.

ФИАСКО

Между тем капитан «Джона Графтона» получил приказ пройти датские проливы и 18 августа выгрузить часть оружия к северу от Виндау. Следующим пунктом на маршруте лежал островок южнее Выборга. Здесь пароход должны были встретить на небольшом судне, чтобы перегрузить основную часть груза для доставки в Петербург. Однако в условленном месте «Джона Графтона» никто не встретил, и судно вернулось в Копенгаген, где произошла смена капитана и были пополнены запасы продовольствия.

В этот момент финские активисты обнаружили, что в Петербурге встретить транспорт с оружием некому, и решили самостоятельно, не поставив в известность Циллиакуса, принять груз и распределить его по собственному усмотрению. С этого момента Конни Циллиакус, по сути, потерял контроль над происходящими событиями. Маршрут парохода был изменен: теперь он передвигался согласно указаниям финских партийцев.

Новый маршрут выглядел так: Копенгаген — Кеми — Якобстадт — Аландские острова — Копенгаген. Получив предписание двигаться в Ботнический пролив, «Джон Графтон» в оговоренный срок успешно выгрузил партию оружия в районе Кеми и Якобстадта. Вечером 6 сентября возле острова Ларсмо его ждал катер, на который погрузили тысячу винтовок и большое количество патронов. «Джон Графтон» без задержек двинулся по намеченному маршруту дальше.

Однако новому капитану не хватало опыта, в его распоряжении не было подробных карт этой малопосещаемой части Балтийского моря. В результате рано утром 7 сентября в 22 километрах от Якобстадта «Джон Графтон» налетел на каменистую отмель. В течение всего дня команда выгружала оружие на соседние острова. А вечером того же дня пароход взорвали. Взрыв был слышен за 50 километров. Команда, воспользовавшись парусной яхтой, предоставленной местными жителями, ушла в Швейцарию. Местные рыбаки, заметив обломки парохода, сообщили о них властям.

К осени 1905 года из тайников на близлежащих от катастрофы островах властями было извлечено огромное количество винтовок, взрывчатки, патронов, винтовочных штыков и других боеприпасов. Остальное оружие разошлось среди местного населения.

Только небольшая часть попала в руки революционеров. Финская партия активного сопротивления получила всего 300 единиц оружия. Несмотря на это, источники отмечают наличие винтовок Веттерли в Москве в декабре 1905 года, а в Финляндии они периодически появлялись вплоть до 1918 года.

«СИРИУСУ» ПОВЕЗЛО БОЛЬШЕ

После провала экспедиции «Джона Графтона» планы вооруженного восстания в Петербурге лопнули как мыльный пузырь. О доставке оружия на Кавказ балтийским маршрутом не могло быть и речи. Тогда началась разработка следующей фазы операции, предполагавшей переправку оставшегося оружия в Черное море.

В начале августа в Париже грузинские революционеры встретились с Мотодзиро Акаси, предоставив ему готовый проект транспортировки оружия на Кавказ. Теперь японец был абсолютно не заинтересован афишировать свое участие в этом деле, поскольку мир между двумя странами был уже заключен и дальнейшее раскачивание ситуации не входило в планы Токио.

Тем не менее, в конце 1905 года кавказские революционеры-эмигранты все-таки отправили оружейный транспорт, купленный на полученные от Акаси средства.

В 1905 году в Закавказье прокатилась волна аграрных беспорядков, забастовок и стачек, обострились межнациональные противоречия, начались массовые кровопролитные столкновения, принявшие формы настоящей революции. В городах и сельских районах создавались боевые дружины и «красные сотни», которые вступали в перестрелки с полицией, нападали на банки, суды, полицейские участки.

Наиболее массовой и влиятельной организацией Закавказья являлась социал-демократическая партия, которую поддерживали не только рабочие, но и значительная часть крестьянского населения. Руководители партии считали «важнейшей задачей своей деятельности подготовку вооруженного восстания для уничтожения самодержавной власти и созыва Учредительного собрания».

Приобретенное благодаря японцам оружие предполагалось направить в портовые города Черноморского побережья и сельские районы Западной Грузии, где сложились наиболее благоприятные условия для начала мятежа.

597-тонный пароход «Сириус» был куплен в начале сентября 1905 года голландским анархистом Кристианом Корнелиссеном. Именно он и стал капитаном судна. В целях конспирации маршрут судна предусматривал заходы во многие промежуточные порты с коммерческими целями. Слежка за пароходом была осложнена тем обстоятельством, что независимые друг от друга источники информации указывали конечным пунктом его путешествия Финляндию. Поэтому основное внимание властей привлек пароход с тем же названием Финляндского пароходного общества, который совершал свой обычный рейс в Гельсингфорс.

Настоящий перевозчик оружия вышел из Амстердама 22 сентября 1905 года и взял курс на юг.

В его трюмах перевозилось 8,5 тысячи винтовок «Веттерлей» и 2 миллиона патронов. Двигался «Сириус» не спеша, по пути заходя в промежуточные порты. В течение октября пароход кружил по Средиземноморью и только 25 ноября вошел в Черное море. Неподалеку от Поти команда перегрузила доставленное оружие на четыре баркаса.

Первый баркас разгрузили в Потийском порту. В город удалось доставить свыше 600 винтовок и 10 тысяч патронов. Второй баркас был задержан властями, однако еще до ареста команде удалось выгрузить часть оружия в районе города Редут-Кале. Судьба оружия с третьего баркаса до сих пор не ясна. Известно только, что его часть была спрятана в имении князя Инал-Ипа, другая перевезена в Сухуми. С четвертого баркаса оружие выгрузили в районе Батуми и переправили в населенные пункты Кутаисской губернии.

Кто организовал приемку груза, кто и как его распределял, в каких операциях революционной борьбы в Закавказье оружие нашло применение — точного ответа не существует. Известно, что основная часть груза «Сириуса» попала по назначению и лишь небольшая партия была конфискована властями. Не случайно прибытие «Сириуса» по времени совпало с началом массовых вооруженных выступлений в Закавказье, и особенно ожесточенных в Поти, Зугдиди, Озургетах, Сухуми — в местностях, куда оружие поступило. Согласно донесениям полиции, «красные сотни» в Зугдидском районе были вооружены именно швейцарскими винтовками.

Однако, несмотря на все усилия Мотодзиро Акаси и японского правительства, «подорвать» Россию изнутри не удалось. Ожидаемого взрыва общественного недовольства не произошло. В 1906 году антиправительственное движение в России пошло на спад, а в середине 1907 года первая русская революция была окончательно подавлена. Тогда царизм смог устоять.

Огромные средства, направленные Токио российским революционерам, оказались истрачены напрасно. Вопреки надеждам Акаси, его соратников и единомышленников эти субсидии не повлияли заметным образом ни на ход русской революции, ни на итоги Русско-японской войны.