Муравьи живут колониями, львы охотятся стаями, рабочие пчелы трудятся на собратьев и даже погибают, защищая улей. Неотъемлемый признак любого объединения – сотрудничество. Но в любом cообществе всегда присутствует и эгоизм: вирусы крадут ферменты. Биологи и психологи заверяют нас, что альтруист может выжить среди эгоистов. И, более того, альтруистическая модель поведения считается выгодной. Почему? Давайте разберемся.

Согласно определению, данному французским философом Огюстом Контом, альтруизм (от латинского аlter – другой) – нравственный принцип, заключающийся в бескорыстном служении другим людям, в готовности жертвовать ради их блага личными интересами. То есть «Vivre pour altrum» (жить для другого) по-русски звучит как «Сам погибай, а товарища выручай».

И, как говорят немецкие ученые, проявлять альтруизм человек начинает аж с 18 месяцев от роду. Молодые шимпанзе делают то же самое. И не только шимпанзе. Так, моржи «усыновляют» детенышей своих собратьев, которые потеряли родителей из-за нападения хищников. Муравьи вида Temnothorax unifasciatus (Myrmicinae), зараженные спорами смертельного для них грибка Metarhizium anisopliane, покидают муравейник и уходят от него на большое расстояние.

Еще один интересный пример. Американские ученые выяснили, как бактерии борются с антибиотиками. На примере знаменитой кишечной палочки (Escherichia coli), выращенной при увеличивающихся дозах антибиотика норфлоксацина, они показали, что данный антибиотик за один раз убивает примерно 2/3 всей исходной колонии. Далее некоторые приспособившиеся бактерии начинают вырабатывать индол (вещество, входящее в состав многих природных смол с запахом нафталина), тем самым защищаясь от действия антибиотика. С некоторого момента приспособившиеся клетки начинают выбрасывать это вещество в окружающую среду, защищая тем самым всю колонию бактерий. Таким образом многим болезнетворным микроорганизмам удается, к сожалению, противостоять действию лекарств.

Опыты на крысах показали, что в трудных ситуациях они ведут себя по-разному. У животных предварительно вырабатывали пищевую условную реакцию: все крысы в экспериментальной камере быстро находили специальную полочку с хлебными шариками. После этого рядом с экспериментальной камерой поместили клетку с крысой, которая получала удар током каждый раз, когда одна из обученных ее «подруг» совершала пробежку к полке с хлебом. Эти обученные крысы слушали писк боли, и некоторые из них (20%), обнаруживая такую зависимость, сразу отказывались от пищи и не подбегали к полке с хлебом. Другие же (тоже 20%) продолжали есть, не глядя на страдающее животное, а 60% испытуемых утоляли голод, но, так сказать, мучаясь угрызениями совести: хватали кусок и уходили в дальний угол клетки.

Так откуда же берется такая модель поведения? Конечно, как и многое другое, она заложена в генах.

В своей работе «Молекулярная генетика альтруизма» Борис Фукс очень подробно объясняет природу и биологическое значение такого поведения. Так вот, как мы уже поняли, альтруизм кодируется генетически, и к этому кодированию имеют отношение гены рецепторов вазопрессина (одна из его функций – участие в регуляции агрессивного поведения) и гены допарминергической системы мозга (влияющей на наше поведение и состояние психики). Полагают, что два варианта генов рецепторов допамина определяют два варианта поведения: D4.4 – альтруистический, D4.7 – эгоистический (асоциальный).

Как заверяет нас Ирина Германовна Лаверычева, доля альтруистов в популяции России составляет 6–7%. То есть альтруистов в 16 раз меньше, чем эгоистов и других «воздержавшихся». А среди женщин альтруистов в три раза больше, чем среди мужчин. Правда, как заверяют нас западные исследователи, среди детей до четырех лет именно мальчики в четыре раза чаще совершают альтруистические поступки.

Психологи выяснили интересный факт: если группе людей выдать по определенной сумме денег и предложить поделиться с незнакомцем, лишь 20% разделят свои деньги поровну. Остальные 80%, если и поделятся, то отдадут небольшие суммы.

При изучении поведения самцов полевок ученые получили интересные результаты. Эти самые самцы отличаются выраженными альтруистическими моногамными манерами. То есть они очень заботливые «супруги». И такое поведение связано с тем, что у них есть белок-рецептор гормона вазопрессина (как и у человека), но регуляторные гены рецептора при этом различны. У человека уровень этих гормонов в крови повышается при усилении позитивного социального взаимодействия.

В 2008 году в Science News были опубликованы интересные факты: некоторые женатые пары и через 20 лет после медового месяца испытывают такую же головокружительную страсть по отношению друг к другу, как и молодожены во время медового месяца. Оказывается, этому способствует активация вентральной области мозга. Установлено, что именно эта область активируется во время интенсивной горячей стадии ранней любви. Ученый Джей Томас Картис считает возникновение таких «долгоживущих» пар эволюционным достижением. Он же исследовал и полевок прерий, у которых развито альтруистическое поведение. И показал, что, если им удалить вентральную область мозга, они не образуют «долгоживущих» моногамных пар, что связанно с определенной локализацией тех самых рецепторов вазопрессина и окситоцина в мозге. У немоногамных горных полевок показано иное распределение этих гормонов в мозге. Интересно, что этот гормон регулирует выработку допамина, отвечающего за чувство доверия. Именно эти гены и рецепторы считают ответственными за повышение уровня доверия (в том числе в денежных делах между людьми в бизнесе).

Полагают, что небольшие дозы окситоцина, введенные ингалятором в полость носа, могут индуцировать доверие и щедрость…

Назревает вопрос: при каких условиях может существовать альтруизм? Он есть всегда или проявляется при острой необходимости?

Трогательная история японской снежной макаки Мозу еще раз показывает нам, что в популяции животных существует такое понятие, как альтруизм. Мозу родилась в 80-х с редкой патологией – обезьяна не имела конечностей. Тем не менее она прожила довольно долгую (по обезьяньим меркам) жизнь – 28 лет. И даже имела четырех детей – благодаря тому, что собратья таскали ее за собой с места на место.

И это было возможно потому, что стая жила в более-менее сносных условиях. Ученые утверждают, что, если бы случилась засуха или другие природные факторы заставили бы популяцию покинуть свои родные места, они бы бросили бедную Мозу на произвол судьбы.

Как замечают биологи, альтруизм способен проявляться тогда, когда он не в ущерб всей популяции. Также считается, что альтруизм возможен, когда особям-альтруистам достается на 1% больше «сладкого кусочка».

Как пишет журналист Божена Рынска, опыты на дрожжах показали, что некоторые клетки-«альтруисты» умеют расщеплять сложные полисахариды (сахарозу) на фруктозу и глюкозу, а некоторые «эгоисты» только потребляют то, что произвели альтруисты. Казалось бы, в итоге в колонии должны остаться только эгоисты, но этого не происходит. «Альтруисты» имеют некоторое преимущество при распределении результатов их трудов. Очень небольшое – 1% от расщепленного сахара достается им, а 99% поступает в общее пользование. Но этого хватает, чтобы в ситуации, когда эгоистов стало слишком много, «альтруист» получил преимущество.

Как показал неодарвинист Ричард Докинс в своем труде «Эгоистичный ген», эволюционное преимущество получают те гены, которые производят больше копий. Если вспомнить, как вели себя снежные макаки по отношению к Мозу, то становится ясно, что с точки зрения генетики их альтруизм полностью объясняется себялюбием гена. И понятно, что такое поведение макак возможно при условии, что Мозу получает помощь, а не преимущество. Иначе стая вымрет.

Подытоживая, Божена Рынска делает вывод, что альтруизм является совершенно правильной стратегией поведения в обществе при условии изобилия благ и при том, что «калекам» предоставляют помощь, но не преференции.

Тем не менее встречается и межвидовой альтруизм. Собаки и кошки часто воспитывают осиротевших котят, бельчат, утят и даже тигрят, заботясь о них, как о своих собственных детенышах. Дельфины поддерживают на плаву не только больных и раненых собратьев, но и потерпевших крушение людей, плавая под ними в течение многих часов и одновременно подталкивая их к поверхности, чтобы они могли дышать.

Психологи выделяют несколько видов альтруизма. В нашей стране наибольший вклад в изучение этого вопроса внес генетик и психиатр Владимир Павлович Эфроимсон. В его представлении комплекс гуманизма на общественном уровне выступает как единство морали (этики), науки и искусства, а их основание – свойство альтруизма – проявляется по-разному в каждом индивидууме в зависимости от генетических задатков и условий воспитания. Владимир Павлович рассматривал альтруизм как источник непреходящих ценностей человеческой сущности: порядочности, честолюбия, доброжелательности, чувств уважения, дружбы, любви, совести и долга, самоотверженности, заботы о благополучии других, стремления к истине и справедливости. В противоположность свойству альтруизма в этом же ключе Эфроимсон рассматривал и совокупность неэтических или антигуманных свойств человека – эгоизма, который проявляется в жестокости, собственнических или хищнических инстинктах и эмоциях, в жадности, похотливости, лживости, агрессивности, демонстративности, навязчивости, проявлениях коварства и предательства.

Забавно (если можно так выразиться), что Большая Советская Энциклопедия гласит: «В буржуазной этике исповедь альтруизма обычно лицемерно прикрывает эгоистическую сущность капитализма. Научная марксистко-ленинская этика установила, что в основе нравственности лежат не отношения между отдельными личностями, а, прежде всего, взаимоотношения между общественными классами».

Итак, в истории психологии сложилось несколько точек зрения, объясняющих природу альтруизма. Некоторые из них достаточно подробно описал Валерий Романович Дорожкин в своей книге «Альтруизм: так называемое добро».

Теперь о некоторых видах альтруизма поподробнее. Как говорится, двигайтесь ближе – сейчас начнется самое интересное.

Родственный, или родительский, альтруизм – один из наиболее понятных и естественных проявлений альтруистического поведения, связанный с исполнением родительского долга.

Интересно, что родительское чувство у животных длится ровно такой срок, на протяжении которого детеныш действительно нуждается в помощи и охране родителей, а затем родители перестают обращать на него внимание. Более того, у многих видов млекопитающих взрослые изгоняют своих подросших детей из собственных семей, и последние вынуждены объединяться, образовывать «подростковые банды», в которых они кормятся и существуют до более взрослого возраста. У людей же, бывает, многие естественные процессы доведены до крайности, и родительская забота во многих семьях длится всю жизнь родителей, что в мире животных противоестественно.

Другой важный аспект родительского альтруизма у животных проявляется в том, что ресурс и помощь передаются из поколения в поколение по нисходящей, от родителей к детям, затем от последних к их отпрыскам. В противоположном направлении такого движения нет. Опять же, у людей ситуация, бывает, обстоит противоположным образом. К сожалению, не редки случаи, когда взрослые люди живут для родителей, в своей жизни реализуют их желания и стремления, отвечая их запросу и воплощая их жизненные сценарии, выбирая между реализацией своей жизненной программы (создание семьи, рождение детей) и такой жизнью с родителями, при которой последние становятся объектом их «детского» альтруизма. Нередкой причиной подобного положения дел является незрелое Эго самих родителей, при котором они своим воспитанием формируют не полноценных самостоятельных личностей, а второй комплект символических родителей для самих себя.

Исследователи выделяют и половой альтруизм. Данный вид альтруистического поведения выражается в помощи и передаче ресурса от мужчин к женщинам. Половой альтруизм проявляется в таких джентльменских качествах, как предупредительность, галантность, уступчивость, сдержанность и терпимость в отношении к женщинам. Мужчины отдают все самое лучшее и полезное, да еще и испытывают искреннюю радость оттого, что женщины принимают их дары и подношения.

По мнению ряда ученых, половой альтруизм, как и родительский, состоит в ассиметричном характере обоих указанных видов поведения. Как ребенок никогда не может вернуть родителям все, что они ему передали, и тем самым он не в состоянии восстановить баланс в системе процессов «давать-брать» (хотя бы из-за того факта, что родители преподнесли ему в качестве дара саму жизнь), так и женщинам нет надобности компенсировать все уступки ресурса и оборачивать все свои альтруистические процессы в сторону мужчин. У женщин другие приоритетные и более ценные объекты, им есть куда перенаправлять резервы своего альтруизма. Развивая эту мысль, можно сказать, что половой альтруизм мужчин служит тому, чтобы заполнить резервуар материнского альтруизма и создать у женщины избыток эмоционального благополучия. В подобной ситуации женщина будет счастливой, а ее дети более досмотренными.

В этом смысле альтруистическое поведение, даже жертвенность женщин в отношении мужчин является специфическим приобретением человечества. Корни подобной жертвенности многие исследователи объясняют чувством вины, которое передается в славянской культуре по наследству от матери к дочери и проявляется в различного рода жертвах, иногда доходя до крайностей.

А вот особенность невротического альтруизма состоит в том, что он соответствует альтруизму только по форме, но преследует совсем иные, «неальтруистические» цели. Невротический альтруизм – это способ путем самоотвержения добиться общественного одобрения и при этом вступить в деспотично-контролирующие отношения со всеми, в отношении кого подобное альтруистическое поведение направлено.

Интересным представляется факт в психоанализе, который описал Вейсс: иногда альтруизм рассматривают как стремление редуцировать человеку чувство вины перед другими путем бескорыстного поступка. Так, люди, совершившие какой-либо нехороший поступок или подлость, более склонны к альтруистическому поведению. Или, например, католики, идущие на исповедь, жертвуют гораздо большую сумму, чем верующие после исповеди. Авторы объясняют этот феномен уменьшением чувства вины после исповеди.

В общем, как заключил Борис Фукс, «несмотря на беспримерный прогресс науки – в том числе биологических наук – современный человек остается в плену многочисленных противоречивых мнений, формирующее его индивидуальное мировоззрение и поведение. Даже приблизительное владение основами биологии и генетики – вот та ниточка в лабиринте семейных и социальных событий, которая может позволить современному человеку, личности, рационально влиять на эти события».

Несмотря на то что сотрудничество представляется загадкой, поскольку естественный отбор по самой своей сути эгоистичен, ученые полагают, что гены альтруизма появились более ста миллионов лет назад. И это очень древний признак, имевший принципиальное значение в эволюции жизни для сохранения самой жизни. И одним из примеров, подтверждающих этот факт, являются мотивы людей, спасавших евреев во время Второй мировой войны в нескольких европейских странах, оккупированных нацистами.