Северное гостеприимство и долгие разговоры с сотрудником Тотемского краеведческого музея Станиславом Зайцевым искупили все страхи русских американцев Николая Рокитянского и Виктора Петрова. Троим энтузиастам воистину было что друг другу поведать. Чего стоит один лишь рассказанный Петровым исторический эпизод, приключившийся через четверть века после основания Форта Росс.

«ТРОЯНСКАЯ ВОЙНА» ПО-КАЛИФОРНИЙСКИ

Кусков породнился лишь с одним из индейских племен. А вождь другого по имени Солано, как говорится, положил глаз на Елену Ротчеву – жену последнего коменданта Форта Росс. Предводитель краснокожих не утруждал себя бесплодными воздыханиями, а попросту похитил комендантшу, намереваясь сделать русскую княжну – а жена Александра Ротчева происходила из рода Гагариных – хозяйкой своего вигвама.

«Индейский Парис» святость брака по православным обычаям признавать не собирался, но «троянскую войну» по-калифорнийски все же удалось предотвратить. Семейное счастье Ротчевых спас испанский комендант Калифорнии. Прознав о случившемся, он передал Солано ультиматум. Вождю предлагалось немедленно освободить пленницу, иначе комендант сулил ему войну сразу и с Россией, и с Испанией!

Ротчев не был лишен литературного дара, владел европейскими языками, а потому тоску по родине скрашивал переводами пьес Шекспира и Мольера. Приключения собственной жены он, к сожалению, описать не удосужился, однако похищение калифорнийской «Елены Прекрасной» и последующее избавление ее из плена пришлось воспеть Виктору Порфирьевичу Петрову в двухтомном романе «Сага Форта Росс».

...Вместе с тремя энтузиастами я побродил по Спасо-Суморину монастырю.

Старинная обитель привлекла профессоров не только храмами и преданиями о чудесных исцелениях, которыми славился ее первый настоятель Феодосий Тотемский.

В приделе одной из монастырских церквей был похоронен много спустя после возвращения из Америки Иван Кусков, там же покоилась и его жена-индианка. Однако сфотографировать могилы для очередного издания своих трудов Петрову не удалось. Разоренный после 1917 года монастырь все, кому не лень, десятилетиями растаскивали буквально по кирпичикам. Надгробие Кускова, как гласят воспоминания старожилов, вмуровали в фундамент городской бани.

Станислав Зайцев ко времени приезда Петрова и Рокитянского все же установил, где именно покоился первый комендант Форта Росс. Русские американцы накрыли «могильный» клочок земли Андреевским флагом и вместе с Зайцевым долго стояли у последнего приюта героя своих изысканий.

ВИНОГРАД ИЗ ПЕРУ

Тотьму наши туристы ко времени первого приезда профессоров мало распробовали, чем русские американцы были искренно изумлены. По их разумению, город с таким прошлым должен приманивать куда больше любопытствующих и любознательных. В Калифорнии же после многих хлопот Петрова и Рокитянского за ограду из красной местной сосны, огораживающую восстановленные дома русской крепости, постоянно наведывается множество визитеров.

Яблони, цветущие в Россе, ведут родословную от деревьев, высаженных первыми поселенцами. Колокол, сопровождающий своим звоном театрализованные представления в годовщину основания крепости, тоже связан с эпохой Кускова.

После продажи Росса в конце первой половины XIX века звонкая медь оказалась в Сакраменто, потом трехпудовый колокол каким-то образом попал в городок Петалума и долгие годы оповещал жителей о пожарах. Еще позднее реликвия, отлитая в Санкт-Петербурге на заводе Михаила Стуколкина в тех же целях, позванивала в Сан-Франциско, но с появление противопожарной автоматики о нем позабыли.

Виктору Порфирьевичу Петрову посчастливилось отыскать колокол уже после Второй мировой войны. Четверть века его находка радовала посетителей Форта Росс, но репутация пожарного набата не спасла колокол от огня, испепелившего крепостную часовню. К счастью, среди углей пожарища удалось найти несколько оплавившихся фрагментов металла с надписями и орнаментами. Новый колокол, в точности повторяющий петербургский оригинал, отлили в Бельгии, притом мастера умудрились вплавить в него уцелевшие детали.

Судьбам заокеанским первопроходцев и эмигрантам XIX века Петров посвятил свой труд «Русские в истории Америки». Еще на его счету пятнадцать книг исторических исследований, романов, повестей и рассказов о Русской Америке и Русском Китае.

«Что бы наша Калифорния делала без Кускова и его последователей, – огорошил он меня в одном из разговоров в 90-е годы прошлого уже столетия. – Первый виноград привез из Перу русский капитан, один из правителей Русской Америки Леонтий Гагемейстер, на корабле «Кутузов» в 1817 году. С Фортом Росс связаны первые метеонаблюдения, на нем построены первые в Калифорнии корабли, первые ветряные мельницы.

Не обошлось и без того, что в наши дни именуют миротворчеством: сохранилось нечто вроде протокола встречи представителей Российско-американской компании с вождями индейцев за подписью Гагемейстера и Кускова, в котором речь идет о том, что аборигены довольны приходом русских, так как их племена живут в безопасности от воинственных соседей, которые не раз нападали на них до появления в заливе Румянцева русских парусов!

...Что же сгубило этот форпост России в Калифорнии, обитатели которого снабжали остальные наши владения на Аляске и Алеутских островах солью и картофелем, успешно занимались животноводством, строили морские суда и вполне ладили как с индейцами, так и с испанцами, а позднее с мексиканцами?

Историк Русской Америки Александр Алексеев, которого я как-то спросил о причине продажи русской земли в Калифорнии, объяснял это сочетанием экономических и политических причин. Акционеров Российско-американской компании интересовали в основном дивиденды, а пушного зверя в окрестных водах становилось все меньше, и не только из-за отечественных промысловиков, но и не в последнюю очередь из-за экспансии поселенцев и просто браконьеров с севера. Один из самых мудрых и удачливых правителей Русской Америки Фердинанд Врангель запретил на пять лет промысел на островах Прибылова и добился тем самым того, что морских зверей, а значит, и доходов заметно прибавилось. В Калифорнии ничего подобного предпринять не удалось, ибо сил для отстаивания угодий не было. На Алеутах и на Аляске доходило до стычек с североамериканцами, которые, несмотря на запреты, пытались хозяйничать в тамошних водах по своему усмотрению, но у фортроссовцев таких возможностей не имелось.

К тому же Российско-американская компания при всей ее близости к правительству оставалась все же частным предприятием, а верховные власти империи брать Форт Росс «в подчинение» не спешили. Тот же Врангель прозорливо предлагал заключить договор с независимой уже Мексикой, рассчитывая, что тогда возможными стали бы переговоры о будущем колонии и, возможно, о новых землях. Замысел его выглядел вполне реальным, ибо мексиканцев тревожили их северные соседи, в конце концов прибравшие к рукам и Калифорнию, и Техас. Но Николай I опасался ухудшения отношений с Англией, которая тем временем опередила Россию, установив с Мексикой дипломатические отношения. Удобный момент оказался упущен, и в 1839 году император согласился с предложением Российско-американской компании основанную Кусковым крепость продать…

Покупателем Форта Росс стал выходец из Швейцарии и преизрядный авантюрист Суттер (он же Зутер, он же Саттер). Верностью обещаниям он не отличался и, по некоторым сведениям, с Российско-американской компанией полностью так и не расплатился. Потом грянула калифорнийская золотая лихорадка, и владения предприимчивого швейцарца оказались захваченными не признававшими никаких прав собственности старателями. Попытки вернуть свое достояние через суд ни к чему хорошему не привели. Дело Суттер выиграл, но остался миллионером только на бумаге, так как выколотить деньги у захватчиков его земель не смогла бы и целая армия судебных приставов. Умер он в безумии и нищете.

ЧТО СЛУЧИЛОСЬ В ВАНКУВЕРЕ?

На прощание американцы твердо заявили Зайцеву, что надеются на встречу с ним за частоколом Форта Росс. Но денег на поездку найти не удавалось, и казалось, что мечты Зайцева о Калифорнии окончательно приказали долго жить. Неожиданно Станислав получил заманчивое предложение Морского исторического клуба из Петрозаводска, решившего организовать экспедицию под парусами по следам славных предков. Путешествие обещалось всем на зависть, хотя и с гарантированным риском. Можно было не сомневаться, что затейщиков интересовали прежде всего знакомства Зайцева в США. Но соблазн был слишком велик, и принимать опасения близко к сердцу он не стал. Я созванивался с ним перед отбытием и ни в словах, ни в интонациях собеседника не ощутил даже намека на тревогу.

Как бы то ни было, а парусный коч «Помор» одолел Северный морской путь на борту грузового корабля, и уже в Тихом океане его команда доверила себя ветрам и волнам.

В первое лето им удалось добраться только до Аляски. Оставив парусник зимовать в Америке, мореходы разлетелись по домам, чтобы весной снова отправиться в путь. В идеале предполагалось пройти вдоль побережья до Панамы, каналом выйти в Атлантику и, если повезет, совершить кругосветное путешествие.

В ноябре следующего 1992 года «Помор» погасил паруса в Ванкувере. Предстояло возвращение по зимним родным квартирам и поиск средств на продолжение экспедиции.

…Наутро Станислава не оказалось на месте. Спутникам пришлось садиться в самолет без него. Долгие месяцы теплилась надежда на счастливый случай, поскольку Зайцев вроде бы говаривал, что готов в одиночку отправиться к своей главной цели. Срока действия визы, полученной благодаря Петрову и Рокитянскому, хватало, чтобы самостоятельно побывать в Калифорнии после расставания с остальным экипажем «Помора».

Правда, уезжал он из Тотьмы с… двадцатью долларами в кармане. С таким «капиталом» добраться в «Золотой штат» можно было разве что автостопом. Я хорошо знал Станислава и не побоюсь предположить, что такие мелочи его не смущали и остановить не могли, тем более что в Сан-Франциско его обещали подкормить, приютить и всячески поддержать коллеги по увлечению Русской Америкой.

После страшной находки весной 1993 года стало ясно, что с надеждами придется проститься!