Тридцать лет назад береговая охрана Канады обнаружила близ Ванкувера останки неизвестного. Опознать тело (или то, что от него осталось) не представилось возможным, но определенные и весьма весомые предположения у разыскников провинции Британская Колумбия имелись. Проверяя одну из версий, сыскари направили запрос... в древнерусский городок Тотьму с просьбой предоставить им данные о состоянии зубов исчезнувшего за полгода до этих событий в Стране кленового листа сотрудника Тотемского краеведческого музея Станислава Зайцева.
Копия медицинской карты, отправленная в Ванкувер из Тотьмы, подтвердила страшную гипотезу…

ЗАМЫСЕЛ «РУССКОГО ПИСАРРО»

Истоки этой трагической и невероятной истории датируются еще 1812 годом, когда парусник Российско-американской компании «Чириков», названный в честь капитана, одним из первых одолевшего Тихий океан от Камчатки до Америки, появился в калифорнийском заливе Румянцева.

Этот государственный деятель почитаем теперь как меценат и коллекционер, основавший музей, разросшийся со временем в известную всему миру Российскую государственную библиотеку. Во времена императора Александра I Николай Петрович Румянцев возглавлял Министерство коммерции, так что причастность его к снаряжению первых русских кругосветок несомненна.

Именно к Румянцеву обращался первый наш «плаватель вокруг света» Иван Федорович Крузенштерн за одобрением своей идеи послать к берегам Америки два корабля, экспедицию на которых сам он в конце концов и возглавил.

Остается только сожалеть, что эта славная страница известна современникам в основном не по трудам историков, а по прекрасной, но весьма вольной в обращении с фактами поэме Андрея Вознесенского и созданному по ее мотивам либретто рок-оперы Алексея Рыбникова «Юнона» и «Авось».

Поэт, к слову сказать, вложил в уста своего главного героя камергера Николая Резанова слова, которых тот никогда не произносил и не мог произнести, поскольку на самом деле взяты они из письма Крузенштерна. Притом ни Резанов, ни Крузенштерн не могли предлагать отправить в Америку экспедицию на кораблях под этими названиями. В Санкт-Петербурге эти суда никогда не появлялись, споря со стихиями на Тихом океане. «Юнону» Российско-американская компания купила у американского корабельщика Вульфа (д’Вульфа), а «Авось» построили в самой Русской Америке.

При всем при том именно Резанов полностью одобрил замысел главного правителя Русской Америки Александра Баранова, задумавшего основать в Калифорнии новую русскую колонию. А воплотил замысел «Русского Писарро», как именовал себя сам Баранов, тотемский мещанин Иван Кусков, прибывший на «Чирикове». Он и выбрал примерно в тридцати верстах от залива Румянцева плато, богатое строевым лесом, благодатное на пастбища, защищенное ущельями, облегчавшими вполне вероятную в будущем оборону.

Вскоре Росс уже выглядел как «Крепость... на пригорке около 114 футов выше горизонта воды. К ней вело 166 ступеней». В четырех башенках, расположившихся по углам двухсаженных стен, вероятным злоумышленникам грозили пятнадцать пушек. За крепостной оградой построили дом начальника, казарму, два магазина для складских товаров, поварню, кузницу и прочие мастерские. Снаружи расположили баню, скотные дворы и сарай для алеутских байдар.

Алеуты высадились в Калифорнии вместе с русскими промышленниками, а для них бороздить океан на этих лодках из шкур морских зверей было делом привычным. Жили они вне частокола, выстроив, по уверениям современника, «довольно опрятные жилища из досок красной сосны» и вступая «в родственные связи с местными жителями».

ДОЧЬ ВОЖДЯ – ЖЕНА РУССКОГО КОМЕНДАНТА

Индейская красавица приглянулась и первому коменданту Росса Ивану Кускову. Благодаря этому русские в Калифорнии с индейцами ни разу не воевали, хотя случалось в их житье-бытье всякое. Но Екатерина Прохоровна, как стали именовать дочь вождя одного из тамошних племен после ее крещения и замужества, воистину стала доброй феей поселенцев. Родственные связи, прекрасное знание местных языков и диалектов помогли весьма толерантным, говоря современным языком, отношениям между аборигенами и русскими колонистами. Если испанцы, владевшие тогда большей частью Калифорнии, не рисковали выходить за стены своих укреплений без оружия, то первопоселенцы Росса спокойно отправлялись на охоту в одиночку и даже останавливались у индейцев на ночлег.

Недаром же первый правитель Русской Америки Александр Баранов при вступлении на службу подписал обязательство, в котором прямо предписывалось: «Никаких обид не допущать, но изыскивать всевозможные и на человеколюбии основанные средства со всевозможным решением по взаимному доброму согласию, грубых же и в варварских жестокосердных обычаях заматеревших – остерегощать и приводить в познание». Кусков придерживался тех же правил и вполне в установлении добрососедства преуспел.

Богатств в Калифорнии он, увы, не нажил, но сумел все же вернуться в Тотьму вместе с индейской женой!

...Двадцатый век сбережению исторической памяти на российских просторах ничуть не способствовал. Ивану Кускову, однако же, в этом смысле несказанно повезло. Среди его земляков нашелся подвижник-энтузиаст, жизнь в полном смысле слова положивший на изучение биографий и свершений своих земляков, первыми исследовавших и обживавших берега Северной Америки. Станислав Зайцев, неустанно собиравший по крохам сведения о Иване Кускове и других славных земляках, мог рассказывать о них без преувеличений часами.

Исторического образования у него не было, и отношения Зайцев с профессионалами скрупулезного копания в прошлом безоблачными не назовешь. Особенно раздражала их гипотеза Зайцева в том, что особым стилем тотемской архитектуры с церквами, изяществом своим напоминающими корабли, город обязан именно своим уроженцам, исходившим на собственных ногах и одолевшим под парусами полсвета. Другая романтичная, но не бесспорная его уверенность была в стремлении объяснить узорные украшения церковных стен влиянием картушей на старинных морских картах.

Но споры спорами, а опровергнуть постоянные напоминания Станислава о том, что черная аляскинская лисица на городском гербе обязана именно «пушным» свершениям тотемцев на севере Америки и Алеутах, никому удавалось!

Благородной, хотя и несколько навязчивой мечтой Зайцева было желание своими глазами увидеть края первопроходческих подвигов выходцев из Тотьмы. Наперекор предостережениям осторожных советчиков он завязал переписку с американскими историками, занимавшимися русскими следами в истории Аляски и Калифорнии.

Поначалу мечту энтузиаста отбрасывали в категорию несбыточного суровые ветры холодной войны. После либерализации и потепления отношений СССР и США в горбачевско-перестроечные годы Тотемский краеведческий музей заключил соглашение о партнерстве с музеем «Форта Росс». Поездка стала теоретически возможной, но советская экономика катилась вниз, рубль обесценивался на глазах, и мечты пришлось отложить.

Для тотемца Калифорния оставалась тем локтем, который не укусишь, зато американские адресаты Зайцева вашингтонский профессор Виктор Петров и его калифорнийский коллега Николай Рокитянский после падения «железного занавеса» заторопились познакомиться с Тотьмой и Великим Устюгом.

Для Петрова эти два «гнезда» землепроходцев и мореходов оставались к тому времени последними «белыми пятнами» на карте маршрутов, связанных с его историческими интересами. Странствуя по следам тотемцев и устюжан, он порой в прямом смысле слова искушал судьбу. На Алеутских островах, к примеру, подвыпивший пилот-лихач содрал с него пятьсот долларов за двадцатиминутный перелет к угасшему русскому селению Три Святителя, в полете едва не чиркнул крылом о скалу, а при посадке на галечной косе чудом не перевернул свою авиетку вместе с пассажиром.

…Я вспоминаю август 1990 года. Станислав стремительно ведет родными улицами заокеанских гостей. День для всех праздничный. Только что завершилась реставрация дома, где жил основатель «Форта Росс».

Американцам и невдомек, что многие беды от города отвел их энергичный провожатый. Воистину с боем ему пришлось отстаивать старинное городище, где надумали было устроить танцплощадку. Многие деревянные особнячки уцелели и украшают город по сию пору только благодаря Станиславу.

Потом открытие музея Кускова. На ветру вьется флаг Российско-американской компании, привезенный Петровым и Рокитянским из Калифорнии. Точную копию стяга удалось изготовить по оригиналу, сохранившемуся в Эрмитаже. Вечером чаепитие среди реликвий прошлого, копий старинных документов и гравюр. И планы, планы, планы…

Свойственные холодной войне страхи все же давали о себе знать. Сотрудники райотдела милиции, прослышав о появлении уникальных гостей, решили сфотографироваться с ними на память. Петров, услышав о пожелании «тотемских полисменов», без тени юмора спросил, не отправят ли они его сразу в Магадан.