Графу Владимиру Григорьевичу Орлову не спалось. Уже на рассвете, отчаявшись забыться сном, он резко поднялся с кровати и направился в кабинет. Положил перед собой кипу чистой бумаги. На первой странице четким, нестарческим почерком вывел: «Мой брат граф Иван Григорьевич Орлов…». В этот миг его сердце словно сжали железные клещи. Граф выронил перо из рук, — так умер последний из пяти славных братьев Орловых, в свое время обласканных Екатериной Великой.

Младший и старший

Владимир Григорьевич был младшим в семье и прожил на свете дольше других сыновей Григория Ивановича Орлова и Лукерьи Ивановны, урожденной Зиновьевой. Смерть настигла его в 88 лет. В прошлом граф много путешествовал и всегда в дороге вел дневник: пером он владел хорошо. Если бы младший из Орловых оставил свои воспоминания о братьях, это было бы необычайно увлекательное чтение. И начал бы он свое повествование с рассказа о старшем брате Иван Григорьевиче, который заменил ему отца. Тот умер, когда младшему сыну было три года. Иван, соблюдая традиции старшинства, встал во главе обширных владений Орловых. «Младшенького» взял к себе в дом. Владимир рос слабым и больным ребенком. Только благодаря усилиям брата он стал «долгожителем».

Ивана уважали в семье. Вообще братья жили дружно, всегда поддерживали друг друга. Но Иван пользовался особым авторитетом, несмотря даже на близость своих родственников к самой государыне.

В 16 лет Иван Орлов поступил в Преображенский полк. Однако служил недолго. После отставки полностью посвятил себя хозяйству. Безвыездно жил либо в Москве, либо в «низовых деревнях» на Волге, где Орловым принадлежало свыше 500 тысяч десятин земли. Был Иван домовитым и расчетливым. При встрече с друзьями или родными непременно жаловался на дороговизну: «Я принужден платить по-княжески, а мошна у меня дворянская. 25 рублей обед! И это всего шесть блюд на троих человек!». Однако экономность не мешала Ивану Григорьевичу проигрывать в карты по несколько тысяч за вечер.

Ему неоднократно предлагали большие чины и высокие должности. Старший Орлов от всего отказывался, остался навсегда капитаном в отставке и вел обычную жизнь русского помещика. Головокружительная карьера Григория и Алексея не прельщала его. А ведь средние братья высоко взлетели.

Переворот

Помог Орловым случай. Великая княгиня Екатерина Алексеевна осталась без любовника: сначала от нее убрали Салтыкова, затем польского дипломата Понятовского. Но сердце бывшей немецкой принцессы жаждало любви. И она, любовь, пришла — княгиня познакомилась с Григорием Орловым. Возможно, будущая императрица из любопытства искала этой встречи: по Петербургу о любовных похождениях красавца Орлова ходило немало слухов. Обладая общительным, веселым нравом, Григорий просто не мог не понравиться Екатерине — тогда еще не Великой. И нет ничего удивительного в том, что он на долгие годы стал ее фаворитом.

Однако любовь любовью, а супруга Петра Третьего и о главном своем интересе тоже не забывала: она «спала и видела» себя правительницей России. Тем более, что нового государя в столице сразу невзлюбили. Недовольство росло особенно в гвардии, где Орловы пользовались большим авторитетом. Их любили за щедрость, силу и простоту, поэтому склонить гвардейцев на сторону «несчастной» супруги императора братьям не составило особого труда.

В ночь на 28 июня 1762 года Алексей — третий сын в семье Григория Ивановича — отправился в Петергоф, где практически под домашним арестом находилась Екатерина Алексеевна. Орлов вошел в спальню дремавшей Великой княгини и спокойно произнес фразу, которая навсегда вошла в историю: «Пора вставать. Все готово, чтобы провозгласить вас».

Переворот прошел быстро, без каких-либо серьезных стычек. Петра Третьего отвезли в Ропшу, где произошла очередная трагедия. Многие историки «грешат» на Алексея Орлова. Дескать, непосредственно при его участии по указанию новой государыни был убит свергнутый император. Есть письма Орлова к Екатерине Второй, написанные из Ропши, которые, казалось бы, его изобличают. В частности, в одном из посланий Алексей пишет: «…урод наш (имеется в виду Петр Третий) очень занемог, и схватила его нечаянная колика, и я опасаюсь, чтоб он сегодняшней ночью не умер, а больше опасаюсь, чтоб не ожил».

Однако, скорее всего, в Ропше действительно, как сказано в некоторых источниках, произошла обыкновенная пьяная «разборка». Петр Третий последнее время много пил. Гвардейцы тоже были не дураки выпить. Сели играть в карты и во время ссоры спьяну придушили несчастного царя.

Несмотря на несвоевременность содеянного, своего неудовольствия государыня-императрица по этому поводу не высказала. Убийц не постигла даже мнимая опала. Наоборот, все участники дворцового переворота были облагодетельствованы: кто деньгами, кто наградами, кто чинами, кто землями, а кто всем сразу.

Ненаглядный Гришенька

Орловы возгордились, стали всерьез задумываться о женитьбе Григория на «царице-матушке». Тем более, что еще до восшествия на престол Великая княгиня родила от Григория Орлова сына (Павел Первый, став императором, признал в графе Алексее Григорьевиче Бобринском своего единоутробного брата). Однако все планы одной фразой разрушил воспитатель цесаревича граф Никита Панин, который предупредил Екатерину Алексеевну: «Императрица русская вольна делать, что ей хочется, но госпожа Орлова царствовать не будет». Государыня и сама была не намерена с кем-либо делить трон. Тем не менее, Григорий Орлов еще десять лет проходил в фаворитах. Екатерина лелеяла надежду образовать своего «ненаглядного Гришеньку», «слепить» его по собственному представлению. Ничего не получилось: «ненаглядный» был не трудолюбив и умом не отличался. В конце концов, он просто наскучил императрице, а любовников у нее к тому времени уже хватало.

Справедливости ради следует отметить, что Григорий Григорьевич не только любовью занимался. Несмотря на то, что Екатерина считала Григория Орлова человеком «ленивым и не глубокого ума», он на протяжении нескольких лет принимал участие в решении важнейших государственных вопросов. Кроме того, Орлов переписывался с Дидро, для чего тоже надобно иметь кое-какие мысли в голове; покровительствовал Фонвизину. В 1763 году государыня поставила его во главе канцелярии опекунства иностранных граждан. Это учреждение ведало переселением в Россию зарубежных колонистов. И с этим заданием фаворит императрицы справился. В 1765 году Григорий Григорьевич участвовал в создании Императорского Вольного экономического общества. Он стал первым президентом организации и поначалу Вольное экономическое общество содержал на свои деньги. Некоторые историки не без основания считают, что Григорий Орлов являлся сторонником отмены крепостного права. Одна из задач возглавляемого им общества была сформулирована так: «Полезно ли даровать собственность крестьянам?». Однако Орлов бывал и жесток. Впрочем, ситуация того требовала.

В 1771 году его усилиями был подавлен «чумной» бунт. Чума в Россию пришла из Турции. Смертность нагрянула страшная. В столице из 13 тысяч домов в шести тысячах находились больные чумой. Три тысячи домов стояли пустыми — там все вымерли. В такой ситуации нужен малейший повод, чтобы народ заколобродил. Священник одной из церквей сказал прихожанам на проповеди, что прогневали они Бога и Богородицу. Надо усиленно молиться, а также собирать деньги на общую свечу. Здоровые и чумные повалили в церковь Всех Святых на Кулишках, стали прикладываться к образу, бросали деньги в общий сундук. Московский архиепископ Амвросий, боясь еще большего распространения болезни, запретил молебны и опечатал сундук с деньгами. В Москве ударили в набат: «Богородицу грабят! Смерть богоотступнику Амвросию!». Тут же архиепископа забили насмерть. Первопрестольная оказалась в руках «черни», которая требовала ликвидировать карантины, хоронить умерших на церковных кладбищах и снять ограничения в торговле вином.

Граф Орлов быстро навел порядок. Прежде всего, чтобы запугать бунтарей, он повесил двух москвичей, задержанных просто по жребию. Затем выявил зачинщиков бунта, которым присудили наказание кнутом, вырывание ноздрей и ссылку в каторгу. Жестоко расправился и с теми, кто занимался грабежами в зараженных домах. Лекарям установил тройное жалование. Также обещал каждому крепостному вольную, если он пойдет работать прислугой в госпиталь, ухаживать за больными чумой… Чума была побеждена. Екатерина осталась довольна своим Гришенькой. Но это не помешало ей отдалить от себя Орлова, который утешился чинами и деньгами. А вскоре он страстно влюбился в свою двоюродную сестру Екатерину Николаевну Зиновьеву, и императрица помогла им добиться разрешения Церкви на этот брак. Супружеская жизнь длилась недолго — Екатерина Николаевна умерла от чахотки. После ее смерти у Орлова начались нарушения в психике. Скончался он через два года после жены, находясь в полубезумном состоянии.

Алексей, Федор и княжна Тараканова

На похороны брата Алексей приехал уже как Орлов-Чесменский. Новый титул, «Георгия» и шпагу с бриллиантами он получил 11 лет назад за уничтожение турецкого флота в Чесменской бухте. Чесменский морской бой произошел 9 июля (26 июня) 1770 года. Алексея Орлова императрица назначила командующим русской эскадрой. Средний сын Орловых согласился не моргнув глазом, хотя никакого опыта ведения морских сражений у него не было. Однако он справился.

После ряда боевых действий турецкий флот оказался блокированным в Чесменской бухте. На совещании, в котором принимали участие граф Орлов и его помощники адмиралы Спиридов и Эльфинстон, решено было атаковать эскадру противника брандерами.

Брандеры — суда наподобие современной баржи. Их под самую верхнюю палубу забивали порохом. Затем брандер подводили к вражескому кораблю, зацеплялись за него крючьями, поджигали фитиль… И в это время морякам нужно было побыстрее уплыть на лодке.

К турецкому флоту решили отправить три «баржи». Однако две из них под командованием не русских капитанов по неизвестным причинам не пошли в атаку. И только брандер под началом лейтенанта Ильина подошел к вражескому кораблю. Запалив фитиль, моряки успели отойти на безопасное расстояние. Вскоре турецкий корабль взорвался, огонь перекинулся на другие суда, и сгорела вся эскадра противника. Заметим, что турецкий флот по численности превосходил наш более чем в два раза.

В том морском бою принимал участие и Федор Орлов, о котором еще не упоминалось. Он и в истории остался как бы в тени братьев. А между тем Федор Григорьевич, как и Григорий, принимал участие в Семилетней войне, где «явил опыты своей храбрости». Познакомившись с четвертым из Орловых, Екатерина Вторая оценила его способности и повелела Федору «находиться беспрерывно в правительственном Сенате при текущих делах и место иметь за обер-прокурорским столом». Но когда началась Первая Турецкая война, государыня вернула Федора на военную службу.

При Чесме он находился на корабле «Святой Евстафий» и чуть не погиб. На судно упала горящая мачта с турецкого корабля, считанные мгновения оставались до взрыва. Адмирал Спиридов и граф Федор Орлов предвидели такую ситуацию, поэтому успели спастись вместе с несколькими матросами.

После того, как отпраздновали победу, Алексей Григорьевич оказался в Ливорно. Здесь он получил странное послание. Писавшая назвалась дочерью Елизаветы Петровны, принцессой Елизаветой, и предлагала графу помочь ей занять русский престол… Началось знаменитой дело княжны Таракановой (имя условно: как в действительности звали самозванку, осталось тайной).

Алексей Григорьевич отослал срочное секретное сообщение в Петербург. Оттуда вскоре пришел ответ: «Поймать всклепавшую на себя имя во что бы то ни стало». Орлов послал своего человека, который уверил девицу в том, что граф верит в ее царское происхождение и молит о встрече. Алексей был красив также, как и его брат, фаворит императрицы. Ему ничего не стоило влюбить в себя самозванку. Да, похоже, и сам он ею увлекся. «Княжна Тараканова», по воспоминаниям современников, «отличалась замечательной красотой. Кроме того, была изящна, всегда весела, любезна, кокетлива до такой степени, что при своем уме и красоте могла сводить с ума каждого мужчину и превращать его в самое покорное себе орудие». Однако граф Алексей Орлов был не из тех людей, которые могут совсем потерять голову (сама Екатерина Великая боялась его). Он увлекся «красоткой» только «в пределах разумного». И доставил мнимую дочь Елизаветы Петровны в Кронштадт, откуда ее быстро переправили в Петропавловскую крепость.

Алексей Григорьевич однажды навестил несчастную в каземате. Тюремщик пытался подслушать, о чем они говорят, но не разобрал ни одного слова. Слышал только женские крики и то, как лже-внучка Петра Первого топала на графа ногами. В конце концов, с нею произошла истерика… Через некоторое время узница родила сына, а несколькими днями позднее умерла от чахотки. Ходили слухи, что сына вырастили, он служил в гвардии, носил фамилию Чесменского и умер в молодых летах.

Жизненные передряги для графа Алексея Орлова на этом не закончились. Когда Павел Первый наследовал престол, он перенес гроб своего отца в Петропавловский собор, заставив одного из любимцев Екатерины во время церемонии нести через весь Петербург за гробом с останками Петра Третьего царскую корону. «Я не хочу, чтобы он забывал 28 июня», — во всеуслышание заявил новый император.

А в народе Алексея Орлова любили. Перебравшись в Москву, он частенько устраивал народные гуляния. За свой счет или за счет императрицы — того неведомо. И повторим общеизвестный факт: Алексей вывел породу лошадей, получившую название «Орловский рысак». За 10 лет до отставки он свозил к себе на завод лошадей, которых дарила ему Екатерина Вторая. При Алексее Григорьевиче рысаки не продавались. На заводе их содержали до самой смерти. Самых достойных из них хоронили с почетом.

Обо всем, что стряслось с братьями, знал Владимир Григорьевич, переживший их всех. Но вот не стало и его. Через пару часов забеспокоились лакеи. Открыли дверь в кабинет. Барин преспокойно спал в кресле вечным сном. А со стола, потревоженный сквозняком, вспорхнул лист бумаги с написанным: «Мой брат граф Иван Григорьевич Орлов…»