«Деятельность этого человека изумительна»
РОССIЯ
«Секретные материалы 20 века» №6(392), 2014
«Деятельность этого человека изумительна»
Дмитрий Митюрин
журналист, историк
Санкт-Петербург
1543
«Деятельность этого человека изумительна»
Обер-полицмейстер Санкт-Петербурга Ф.Ф. Трепов

Для русской истории фигура Федора Федоровича Трепова знаковая. В качестве начальника петербургской полиции он зарекомендовал себя как подлинный профессионал сыска, охраны порядка и даже управления городским хозяйством. Однако и современники, и потомки воспринимали его главным образом как консерватора, противившегося всяким либеральным реформам. Тем самым перечеркивалось все позитивное в деятельности Трепова. А ведь оного было не так уж и мало. Всю свою жизнь Федор Федорович успешно боролся с преступностью и противостоял революционному террору. И самое интересное, что он не менее успешно проводил в жизнь те самые либеральные реформы, за неприятие которых его столь часто осуждала «прогрессивная общественность».

ЧЕЛОВЕК НА СВОЕМ МЕСТЕ

Федор Федорович Трепов родился в 1812 году в семье обер-офицера. Закончив один курс в инженерном институте, начал службу в департаменте государственных имуществ губернским регистратором, но впоследствии решил посвятить себя военной карьере. За участие в подавлении Польского восстания 1831 года Федор Федорович получил звание корнета и орден Святой Анны IV степени. С 1854 года он исполнял обязанности командира жандармского полка в Киеве, а в 1860 году был назначен на должность варшавского обер-полицмейстера. Именно на этом посту Трепов и проявил ту твердость, которая привлекла к нему внимание Александра II.

Недавнее поражение России в Крымской войне, смерть «грозного для мятежников» наместника в Польше Паскевича, мягкость его преемника Горчакова и, наконец, осуществляемые императором либеральные реформы внушили полякам надежду на возрождение Речи Посполитой. В Варшаве постоянно проходили манифестации, участники которых требовали восстановления автономии, утраченной после восстания 1831 года.

13 февраля 1861-го, в тридцатую годовщину битвы при Грохове, толпы манифестантов попытались пройти от монастыря Паулинов к дворцу наместника, но были разогнаны солдатами и конными жандармами под командованием Трепова. Через день волнения возобновились. На площади перед Королевским замком поляки забросали камнями отряд генерала Заболоцкого; солдаты открыли огонь по толпе, шесть человек были убиты.

Событие это прогремело по всей Польше. К Горчакову явилась группа видных общественных деятелей с петицией от имени «всей страны». Наместник разрешил совершить публичную панихиду по погибшим и переправил петицию в Петербург. В своей телеграмме государю Горчаков сообщил, что велел Трепову притвориться больным, поскольку «ненависть, против него разлившаяся, угрожает убиением его на улице». Ответная телеграмма государя гласила: «Распоряжений о Трепове не могу одобрить. В теперешнем обстоятельстве каждый должен быть на своем месте».

И Трепов остался на своем месте. У Александра II не было причин сожалеть об этом, поскольку даже во время нарастающего кризиса Федор Федорович удерживал ситуацию в Варшаве под контролем. Ответом на антироссийские демонстрации почти всегда были массовые аресты. Город перешел на военное положение, так что полиция теперь действовала вместе с регулярными воинскими частями.

В Варшаве Трепову пришлось столкнуться с явлением, ранее невиданным на территории Российской империи, – революционным террором. 15 июня 1862 года во время прогулки в городском саду был тяжело ранен один из преемников Горчакова – Лидерс. Вскоре последовали покушения на нового наместника великого князя Константина Николаевича и известного политика Велепольского, однако ни тот ни другой серьезно не пострадали, а террористы были схвачены на месте преступления. Усердие Трепова в поддержании порядка было награждено пожизненной пенсией в 3750 рублей в год и званием генерал-майора.

В феврале 1863 года в Польше началось вооруженное восстание, но в самый его разгар Федор Федорович тяжело заболел. В строй он вернулся через несколько месяцев, заняв должность начальника 3-го округа корпуса жандармов и генерал-полицмейстера Царства Польского. Лишь к осени 1864 года русские армейские части смогли полностью уничтожить партизанские отряды, а местная полиция и жандармы нанесли смертельный удар по польскому подполью.

НАЧАЛЬНИК ПЕТЕРБУРГСКОЙ ПОЛИЦИИ

4 апреля 1866 года Трепов был назначен на должность петербургского обер-полицмейстера. Именно в этот день революционный террор докатился до столицы Российской империи: в Александра II стрелял член тайного революционного кружка Каракозов. Благодаря счастливой случайности (официальные источники писали, что руку убийцы отвел крестьянин Осип Комиссаров) император не пострадал.

Наступали новые времена, «радикалы, почувствовав ослабление государственной системы, перешли к открытым решительным действиям». В такое неспокойное для России время Трепов и приступил к выполнению своих обязанностей. Его назначение совпало с ликвидацией должности петербургского генерал-губернатора. В качестве начальника полиции Трепов де-факто возглавил столичную администрацию, а также абсолютно новую структуру – секретно-розыскное отделение при канцелярии обер-полицмейстера. Как писал в своих воспоминаниях князь Кропоткин, Федор Федорович имел колоссальное влияние на императора: «…настоящими правителями России были тогда шеф жандармов Шувалов и петербургский обер-полицмейстер Трепов. Александр II выполнял их волю, был их орудием. Правили же они страхом. Трепов до того напугал Александра II призраками революции, которая вот-вот разразится в Петербурге, что, если всесильный обер-полицмейстер опаздывал во дворец на несколько минут с ежедневным докладом, император справлялся: «Все ли спокойно в Петербурге?»

В этом суждении известного революционера совершенно игнорируется другое «лицо» Трепова. Будучи не просто консерватором, но человеком здравомыслящим, он отнюдь не отвергал любые реформы в принципе. Более того, как хороший администратор, он прекрасно понимал, что аппарат городской полиции нуждается в серьезных изменениях. Необходимость этого диктовалась многими причинами, и в частности отсутствием специальных учреждений для обучения и подготовки к полицейской службе, скудным содержанием всех чинов полиции; наличием лишних инстанций, увеличивавших и без того обширную бюрократическую переписку; отсутствием самостоятельности со стороны непосредственных исполнителей.

Стараниями Трепова для подготовки к полицейской службе был учрежден полицейский резерв. Все желающие поступить на службу в полицию подвергались медицинскому осмотру и экзамену по установленной программе, от кандидатов требовалось умение читать и писать по-русски, они должны были «быть сметливы, расторопны и иметь приличный наружный вид и удовлетворительное состояние здоровья».

Для «привлечения бескорыстных и достойных людей» увеличились оклады полицейских. Изменился порядок службы: исчезли прежние полосатые будки, будочники с алебардами и квартирные надзиратели; постовые теперь дежурили в открытых местах, прямо на улицах – «полицейскому надзору придается подвижность и осмысленность».

Усилиями Трепова цены на «предметы первых жизненных потребностей» поддерживались на сравнительно низком уровне. Значительным преобразованиям подверглись устройство и личный состав врачебной части. В докладе императору Федор Федорович сообщил о необходимости принятия решительных мер к устройству врачебно-полицейской части в столице «для искоренения венерических болезней, которые при громадном наплыве рабочего люда в столицу могут принять характер общегосударственного бедствия». На предложение Трепова по преобразованию врачебно-полицейской части в Петербурге Александр II наложил резолюцию: «Пользу и даже необходимость предлагаемых мер я вполне сознаю».

В 1867 году в столице появилась справочная больничная контора с телеграфным сообщением, при помощи которого можно было получить информацию о наличии свободных мест в лечебных учреждениях.

В марте 1870 года для приема душевнобольных был создан дом призрения на двести человек (ныне – больница им. Скворцова-Степанова). Военный министр Милютин с похвалой отзывался об этих действиях. «Трепов уже не раз предлагал посмотреть мне устроенную им больницу для душевнобольных в строениях бывшего земледельческого училища, за Черной речкой. Кроме больницы для умалишенных, там же поблизости устраиваются бараки для обыкновенных больных, по недостаточности мест в городских больницах. Оба заведения нашел я в прекрасном виде: строения деревянные, но удобные, содержатся чисто, в порядке. Заведениями этими Трепов может похвастаться. Надобно отдать ему справедливость, что он делает много хорошего для населения петербургского, особенно для бедного люда и страждущего человечества. Деятельность этого человека изумительна».

ГРАДОНАЧАЛЬНИК

При всех бесспорных административных достижениях Трепова нельзя не признать, что присущий ему авторитарный стиль руководства явно не соответствовал духу времени. Верховная власть все активнее пыталась привлечь граждан к делам управления, и одним из отражений этой тенденции стала реформа петербургского городского самоуправления. В ведение городской думы и ее исполнительного органа городской управы передавалось большинство хозяйственных вопросов «за исключением специально оговоренных». Обер-полицмейстеру теперь оставались лишь руководство городской полицией и функции надзора за городской думой.

В 1871 году было издано «Положение о Санкт-Петербургском градоначальничестве». Согласно этому документу вся административная власть передавалась градоначальнику, каковым назначался Трепов. В частности, он имел право останавливать исполнение любого постановления городской думы, если оно «не соответствует общим государственным пользам и нуждам либо явно нарушает интересы местного населения». По сути, Федор Федорович получил практически неограниченную власть в столице – возглавлял общественное городское управление, полицию, врачебную и строительную часть, заведовал общественным призрением, тюрьмами, наконец, имел право прямого доклада императору.

Любопытно, что Трепов, находившийся во «враждебных отношениях с орфографией» и совершенно не сведущий в вопросах права, подпал под обаяние прокурора Кони и одно время не принимал важных решений, не посоветовавшись с ним. «За все время моей службы в прокуратуре, – вспоминал Кони, – Трепов относился к судебному ведомству с большим уважением и предупредительностью, настойчиво, а иногда и грозно требуя того же от своих подчиненных». Подвижный, энергичный, пользующийся доверием Александра II градоначальник, по мнению Кони, навел порядок в столичной полиции, дошедшей «до крайних пределов распущенности и мздоимства».

Абсолютное бескорыстие не входило в число добродетелей самого Трепова. Многие современники отмечали его попытки навязать думе ряд проектов «имевших вид громадной монополии». И все же, несмотря на сомнительность некоторых своих действий, Федор Федорович принимал самое активное участие в благоустройстве столицы. При нем было издано множество распоряжений, касающихся различных сторон городского хозяйства – распространения газового освещения, выкупа в собственность города и дальнейшего развития водопроводной сети, улучшения мостовых, прокладки второй линии конки, появления новых улиц и застройки старых. Желая спасти народ от разгула и пьянства, Федор Федорович издал новые правила о питейной продаже, взяв под плотный полицейский контроль все трактиры и прочие питейные заведения.

Подобные административные меры вполне соответствовали господствовавшим в обществе прогрессивным настроениям, однако представители интеллигенции вполне справедливо указывали, что борьба с такими пороками, как пьянство, невозможна без общего просвещения народа. По инициативе общественности начали появляться всевозможные кружки, занимавшиеся образованием рабочих, причем в ряде случаев эти организации использовались революционерами для пропаганды антиправительственных взглядов. В 1876 году группа студентов и рабочих даже попыталась организовать у Казанского собора некое подобие политической демонстрации, однако пожарные быстро рассеяли толпу, окатив собравшихся водой из бранспойтов.

Опасаясь очередного всплеска революционной активности, градоначальник принял несколько постановлений, согласно которым из Петербурга высылались лица, содержавшиеся по судебным приговорам в крепости или арестантских ротах, а также задержанные без вида на жительство.

На какое-то время это стабилизировало положение в городе, и Трепов получил возможность заняться уголовной преступностью. Будучи профессиональным полицейским, Федор Федорович знал и любил сыскное дело, и можно сказать, что его стараниями ни одно громкое преступление не оставалось не раскрытым. И здесь в качестве примера уместно привести историю о пропавших бриллиантах великой княгини Александры Иосифовны.

СКАНДАЛ В ДОМЕ РОМАНОВЫХ

10 апреля 1874 года великая княгиня Наталья Иосифовна (супруга брата императора великого князя Константина Павловича) обнаружила, что в ее комнате в Мраморном дворце с одной из икон исчезло «бриллиантовое одеяние».

Понятно, что доступ в резиденцию столь высокопоставленной особы был достаточно ограниченным. Так что круг подозреваемых с самого начала оказался довольно узким. Первое подозрение пало на капитана Варпаховского – адъютанта великого князя Николая Константиновича (сына хозяина дома). В ломбарде, куда этот офицер сдавал свои вещи, обнаружили один из пропавших бриллиантов, но по странному совпадению в журнале регистрации человек, принесший камень, не был указан. На допросах Варпаховский категорически отрицал свою вину и даже божился перед иконами. Тем не менее улики, хоть и косвенно, указывали именно на него, и Трепову удобнее было бы направить следствие именно по этому следу.

Но самая удобная версия, как известно, не всегда самая правильная. Прибыв в Мраморный дворец, Федор Федорович лично допрашивал Варпаховского и постепенно все больше склонялся на его сторону. Сопоставив имеющиеся данные, Трепов не мог не обратить внимания на тот факт, что великий князь Николай Константинович уже давно давал поводы для сплетен в великосветском обществе. Общее внимание привлекала его связь с американкой Генриэттой Блэкфорд (впоследствии ставшей известной писательницей, публиковавшей свои произведения под псевдонимом Фанни Лир). Великокняжеский отпрыск осыпал свою пассию многочисленными подарками, в число которых входили не только драгоценности, но и целые особняки в Павловске и Петергофе.

Даже на первый взгляд стоимость этих «презентов» была столь велика, что оплатить их мог бы далеко не каждый из царских родственников. Однако производить какие-либо следственные действия в отношении великого князя было нереально. И тогда Трепов в очень деликатной форме попросил хозяев Мраморного дворца поприсутствовать на допросе Варпаховского.

В известной степени расчет Трепова строился на знании психологии. Градоначальник сознавал, что Николай Константинович никак не относился к числу закоренелых преступников. Кража с его стороны вряд ли носила продуманный характер и объяснялась, скорее всего, временной нехваткою денег.

Отсюда вытекал вывод: присутствуя на допросе невинного (и к тому же своего собственного адъютанта), великий князь должен был раскаяться и сознаться в преступлении. И следует отметить, что этот расчет полностью оправдался.

Однако раскаяние Николая Константиновича никого, кроме Варпаховского, не порадовало. Трепова отстранили от дела, которое тут же перешло в ведение шефа жандармов графа Шувалова. Срочно собранный врачебный консилиум объявил великого князя «умственно больным». Николая Константиновича сослали в Ташкент, где он и провел остаток жизни, пытаясь добрыми делами искупить свой позорный поступок. Его благотворительная деятельность оставила заметный след в истории Туркестана, однако для других Романовых он навсегда так и остался «отверженным».

ОТВЕРЖЕННЫЙ

«Отверженным» в конце жизни оказался и сам Трепов. Он не совершал никакого уголовного преступления, но ситуация, в которую «вляпался», стала для него и нелепой, и трагической…

История эта началась 25 июля 1877 года. Во время посещения Треповым Дома предварительного заключения политический заключенный Боголюбов, осужденный по делу о Казанской демонстрации, не снял шапку перед градоначальником. Не сдержавшись, разгневанный Трепов кинулся на арестанта «с поднятыми кулаками», а когда Боголюбов оказал сопротивление, Трепов приказал высечь его розгами. Выступавшие против этого решения заключенные были жестоко избиты надзирателями.

24 января 1878 года Вера Засулич, не знавшая Боголюбова, но глубоко возмущенная поведением Трепова, стреляла в градоначальника и ранила его. По свидетельству Кони, никто не сочувствовал «пострадавшему», и даже полицейские, которых он держал в строгости, злорадствовали против «Федьки». Не прошло и нескольких дней, как по городу распространились в списках стихи:

Грянул выстрел-отомститель,
Опустился Божий бич,
И упал градоправитель,
Как подстреленная дичь!

Генерал-адъютант Трепов оказался крепким стариком: несмотря на большую потерю крови, он держался хорошо, и слухи о смертельной ране оказались преждевременными.

Суд над Засулич состоялся 31 марта 1878 года и имел крупное политическое значение. Со слов председателя окружного суда Кони, свидетелями со стороны защиты была нарисована картина безобразного административного произвола над «политическими». Судебный процесс, по свидетельству очевидцев, проходил беспристрастно и корректно, Кони отказался выполнять требование правительства об оказании давления на присяжных в пользу обвинения. Дело закончилось оправдательным вердиктом присяжных и освобождением Веры Засулич. После оправдательного приговора восторженная публика вынесла ее из зала на руках. Правда, император приказал содержать террористку под стражей впредь до особого распоряжения, однако приказ опоздал, и, оказавшись в толпе, Вера Засулич поспешила скрыться.

Разумеется, вся эта история не прибавила Трепову уважения. Но в дальнейшем он допустил еще один промах. После ранения, думая, что не выживет, Федор Федорович составил завещание, в котором фигурировали очень значительные суммы денег. Кто-то из придворных донес об этом Александру II, после чего государь потерял к Трепову доверие и отправил его в отставку. Однако и в последующие годы Федор Федорович не уходил в тень, а все еще пытался принимать участие в управлении столицей.

Свой век он так и доживал с неизвлеченной пулей, и Салтыков-Щедрин, живший на одной лестнице с Треповым, говорил, что боялся, как бы генерал-лейтенант в него этой пулей не выстрелил.

Cкончался Федор Федорович в 1889 году. Смерть столь известной фигуры прошла для современников почти незамеченной. И лишь знаменитый юрист Кони более-менее объективно отозвался о Трепове, констатировав, что «его не любили, боялись и злословили, распуская на его счет разные некрасивые легенды, в которых, несомненно, процветали вымысел и правда».

И еще одна интересная деталь. Сын Федора Федоровича Дмитрий (1855–1906) после Кровавого воскресенья был назначен петербургским генерал-губернатором, сумев удержать столицу от революционного взрыва. На какое-то время он стал ближайшим советником Николая II, готовил конституционные проекты, снискав у современников репутацию ультрареакционера. И с этим определением остался в учебниках истории.


15 марта 2014


Последние публикации

Выбор читателей

Владислав Фирсов
8370545
Александр Егоров
940827
Татьяна Алексеева
775904
Татьяна Минасян
319186
Яна Титова
243109
Сергей Леонов
215717
Татьяна Алексеева
179142
Наталья Матвеева
176557
Валерий Колодяжный
171204
Светлана Белоусова
157271
Борис Ходоровский
155356
Павел Ганипровский
131006
Сергей Леонов
112002
Виктор Фишман
95617
Павел Виноградов
92450
Наталья Дементьева
91736
Редакция
85313
Борис Ходоровский
83213
Станислав Бернев
76847