В истории многих стран мира есть воинские формирования, которые ныне принято называть элитными. Это мушкетеры Франции и мамлюки Османской империи, старая гвардия Наполеона, а так же Преображенский и Семеновский полки России. Элитные воинские части формировались и на флоте.

В России это был Гвардейский флотский экипаж, идея создания которого принадлежит Александру I. В 1807 году, встречаясь в Тильзите с Наполеоном, Александр I обратил внимание на моряков, которые доставляли на шлюпках обоих императоров к месту встречи – огромному плоту на реке Неман. Выправка и форма французских моряков понравилась Александру Павловичу, и, вернувшись в Санкт-Петербург 16 февраля 1810 года, он повелел создать Гвардейский Флотский экипаж, тем более, что в России еще при Петре I с 1710 года существовал его прообраз – «придворная гребецкая команда». Рядовой состав экипажа формировался из атлетически сложенных моряков. Позднее к внешним и физическим данным добавились требования грамотности и политической благонадежности. Офицерами же зачислялись лучшие из лучших представителей известных дворянских фамилий.

Гвардейский экипаж за 200 лет своего существования принимал участие почти во всех войнах, которые пришлось вести России. Особенно его моряки отличились в Отечественной войне 1812 года. В период отражения наполеоновского нашествия они выполняли функцию инженерных войск. В день Бородинского сражения 26 августа 1812-го моряки обеспечивали переправу русских войск через реку Колочу. К 100-летию Бородинского сражения в этих местах был воздвигнут памятник, на пьедестале которого выбиты слова: «Лейб–егеря – доблестным предкам и их боевым товарищам – чинам Гвардейского экипажа».

17 августа 1813 года в сражении под Кульмом экипаж действовал в составе 1-й Гвардейской дивизии под командованием генерала Алексея Ермолова. Прусский король учредил особый орден для участников сражения – Кульмский крест. Им были награждены все моряки и офицеры Гвардейского флотского экипажа, участвовавшие в сражении. Триумфом моряков стала честь нести почетный караул у дворца Талейрана в день подписания Парижского мирного договора. 30 июня 1814 года доблестные моряки в составе армии – победительницы торжественным маршем вошли в столицу Российской империи через Нарвские триумфальные ворота.

В 1910 году в Санкт-Петербурге прошли торжества в честь 200-летия Гвардейского флотского экипажа, нашедшие широкое отражение в столичной прессе. В честь этого события экипажу были пожалованы новое знамя и перевязи к Георгиевским сигнальным рожкам, а всему личному составу вручены нагрудные Кульмские юбилейные знаки.

Прошло семь лет. 1 марта 1917-го жители Петрограда наблюдали невиданную картину. По Шпалерной улице к Таврическому дворцу, чеканя шаг, шли моряки Гвардейского флотского экипажа во главе со своим командиром – свиты Его Императорского Величества контр-адмиралом Великим Князем Кириллом Владимировичем Романовым. Моряки несли красные флаги, а на груди великого князя красовался вместо аксельбантов… огромный красный бант.

Этот факт истории известен. Но если вспомнить о том, по каким критериям отбирались моряки в Гвардейский флотский экипаж, он трудно поддается логическому объяснению, если не знать умонастроения и перипетии жизни последнего командира экипажа. Старые доводы о том, что «моряки стали движущей силой революции из-за тягот жизни в условиях империалистической войны», здесь не срабатывают. Ведь это совсем не относится к члену царствующей династии, каковым являлся великий князь Кирилл Владимирович. Видимо, было что-то иное, заставившее его надеть красный бант и перейти на сторону Временного правительства.

Вот только что? Французы говорят, что в любом случае надо «искать женщину». Как ни странно, этот тезис срабатывает и здесь.

Кирилл Владимирович Романов родился 30 сентября 1876 года в семье великого князя Владимира Александровича, командующего войсками Гвардии и Петербургского военного округа. Сразу отметим, что император Николай II являлся будущему командиру Гвардейского флотского экипажа двоюродным братом. По династическому законодательству, Кирилл был третьим по приближенности к наследованию российского престола из всей многочисленной семьи Романовых. Что же касается его отца – великого князя Владимира Александровича, то тот являлся не только генералом от инфантерии, командующим войсками округа, но и возглавлял Императорскую Академию художеств.

Вообще тема взаимоотношений Николая II со своими родственниками остается неисследованной страницей в русской истории. Вот что писал об этом знавший обстановку изнутри великий князь Александр Михайлович: «Николай II провел первые десять лет своего царствования сидя за громадным письменным столом в своем кабинете и слушая с чувством, скорее приближающемся к ужасу, советы и указания своих дядей. Он боялся оставаться наедине с ними. В присутствии посторонних его мнения принимались дядями за приказания, но стоило племяннику и дядям остаться с глазу на глаз, их старшинство давало себя чувствовать, а потому последний царь всея Руси глубоко вздыхал, когда во время утреннего приема высших сановников империи ему возвещали о приходе с докладом одного из его дядей». Что же касается Кирилла, то из уст отца ему, наверное, неоднократно приходилось слышать, что Ники поступает неверно в каких-либо вопросах.

Детство Кирилла Владимировича прошло в стенах Морского Кадетского корпуса. Вернее надо сказать так: из стен корпуса к нему приезжали преподаватели для проведения занятий. В 1896 году гардемарин Кирилл Романов был произведен в мичманы и назначен «флигель-адьютантом Его Императорского Величества» в Гвардейский флотский экипаж. В 1897 году на крейсере «Россия» великий князь Кирилл отправился в десятимесячное плавание через два океана в Порт-Артур. Положение великого князя на флоте было, естественно, привилегированным. На корабле он нес службу вахтенного офицера, но как только «Россия» заходила в порты Китая, Кореи или Японии, великий князь становился личным представителем императора и наносил визиты в соответствии со своим высоким положением в престолонаследии.

В 1901 году Кирилл Владимирович стал лейтенантом, а в 1902-м вышел в море уже старшим офицером крейсера «Адмирал Нахимов». К этому времени относится и его роман с герцогиней Гессенской Викторией Мелитой. Суть интриги заключалась в том, что мужем Виктории Мелиты был родной брат Александры Федоровны – супруги Николая II. Императрица была уязвлена тем, что жена его брата «поддалась чарам исполина Кирилла». Дело шло к разводу в семье герцога Гессенского. Вопрос о соединении двух любящих сердец омрачался еще и тем, что отцом Виктории Мелиты был герцог Эдинбургский, а мать являлась дочерью Александра II, то есть приходилась отцу Кирилла родной сестрой. В связи с этим Николай II писал своему двоюродному брату: «…ты хорошо знаешь, что ни церковными установлениями, ни нашими фамильными законами браки между двоюродными братьями и сестрами не разрешаются. Ни в коем случае я не сделаю исключения из существующих правил… Искренне советую тебе покончить с этим делом, объяснив, что я безусловно запрещаю тебе жениться. Если же ты настоял бы на своем и вступил бы в незаконный брак, то предупреждаю, что я лишу тебя всего – даже великокняжеского звания».

Но, как говорят, сердцу не прикажешь. Спустя два года, Кирилл Владимирович, после своего удивительного спасения во время гибели броненосца «Петропавловск», подорвавшегося на японской мине, отправился залечивать раны за границу. Вопреки воле императора, долгожданная встреча великого князя и Виктории Мелиты закончилась свадьбой. Родители Кирилла Владимировича рассчитывали, что после героического участия в русско-японской войне, Николай II лишь пожурит их сына. Не тут-то было. Император, при деятельном участии супруги, мнением которой он очень дорожил, принял следующие решения: заключенный брак не признается, Кирилл Владимирович и его потомство теряют права на русский престол, а также прекращается отпуск средств на их содержание. Кирилл Владимирович не согласился ни с одним из этих решений и вернулся в Россию с семьей только в 1909 году, когда его отца уже не было в живых. Вполне естественно, что после этого между двоюродными братьями «пробежала черная кошка». Хотя формально Николай II затем простил великого князя, время показало, что тот этим прощением не удовлетворился.

С началом Первой мировой войны Кирилл Владимирович отбыл в действующую армию, а в 1915 году был произведен в контр-адмиралы с одновременным вступлением в должность командира Гвардейского флотского экипажа.

Наступили события февраля 1917 года, а затем последовало отречение Николая II. На широкой груди великого князя появился красный бант, а бойкие репортеры столичных газет записали его слова: «Исключительные обстоятельства требуют исключительных мероприятий. Вот почему лишение свободы Николая и его супруги оправдываются событиями, происходящими в России».

Верил ли он сам тому, что говорил? А может быть, эти слова были лишь местью тем, кто так долго противился его семейному счастью?

В 1917 году великий князь эмигрировал во Францию, а в 1922-м объявил себя регентом российского престола до выяснения судьбы Николая II и его семейства. В 1924-м он провозгласил себя императором всероссийским Кириллом I. Манифест об этом был принят всеми великими князьями за исключением великого князя Николая Николаевича – младшего. Скончался Кирилл Владимирович 12 сентября 1938 года. В 1995-м его прах вместе с прахом супруги Виктории Федоровны был перевезен в Санкт-Петербург и захоронен в Петропавловском соборе, где теперь покоятся и останки расстрелянного Николая II и его семьи.

А что же Гвардейский экипаж? 11 марта 1917 года великий князь Кирилл Владимирович сдал должность командира Гвардейского флотского экипажа капитану императорской яхты «Полярная звезда» Лялину. Офицеров и матросов экипажа развела в разные стороны последовавшая в 1917 году вторая революция, а затем и гражданская война, в результате которой уходившие за границу белые части уносили с собой названия и реликвии императорской России. Многие члены команды Гвардейского флотского экипажа оказались за рубежами нашей Родины и пытались поддерживать гвардейское братство. Но это уже другая история.