Основоположник реализма во французской живописи Гюстав Курбе – один из наиболее выдающихся художников XIX века. Он родился в маленьком городке Орнане на юго-западе Франции, в состоятельной фермерской семье. Рисовал с детства. Уже в Королевском коллеже Безансона его называли «королем краски».

Он приехал в Париж изучать право, но бросил ходить на лекции и занялся живописью. Главной школой стал Лувр, где Курбе копировал Рембрандта, Веласкеса, Делакруа и Жерико.

Молодой художник жил в мансарде, ел один раз в день, покупал за гроши самые простые краски.

Вот что вспоминал о приемах работы Курбе в годы ученичества один из его приятелей: «Особенная манера Курбе очень интересовала его товарищей. Он писал на промасленной бумаге, натянутой на подрамник втрое большего размера, чем общепринятый. Это заставляло его помещаться в четвертом ряду, чтобы не мешать соседям. Ящик, которым он пользовался, также был необычных размеров; в нем были громадные тюбики, наполненные самыми обыкновенными красками: белая, желтая, охра, черная. Начинал писать кистью, шпателем, тряпкой, даже большим пальцем − все казалось ему годным. Он больше был занят гармонией колорита, чем его богатством».

* * *

Как-то товарищи преднамеренно завели Курбе в Люксембургский музей, поставили перед полотнами Делакруа и спросили, что он думает о его картинах. А затем повторяли его дерзкие слова: «Я завтра бы сделал так же, если бы посмел».

* * *

Однажды перед одной из картин Делакруа Курбе спросил у великого, всеми почитаемого художника:

− Кто эти крылатые дамы там вверху, меж облаков?

− Ангелы, − ответил Делакруа.

− Как? Вы пишете ангелов? Когда же Вы их видели? А если не видели, то как же можете их писать? А я пишу только то, что вижу.

* * *

Как-то в мастерскую молодого Курбе, еще никому неизвестного художника, зашел восторженный почитатель:

− Почему Вы еще не стали знаменитым при таком редком, таком замечательном таланте? Еще никто никогда не писал так, как Вы! − воскликнул он.

− Верю! Я пишу как Бог! − спокойно отозвался Курбе.

* * *

Бесконечное тщеславие Курбе раздражало современников. Без тени смущения на выставке он мог заявить зрителям перед собственными картинами: «Ну, разве это не красота? Вот и помалкивайте! Просто оторопь берет, до чего прекрасно!»

* * *

Когда жюри отвергло две картины Курбе, предназначенные для раздела международного искусства Всемирной выставки 1855 года в Париже, художник в знак протеста построил за собственный счет свой «Павильон реализма» вблизи официального здания.

Там он выставил пятьдесят работ, в том числе отвергнутые полотна. Однако этот смелый жест не имел большого успеха. Когда Делакруа отправился посмотреть эти два спорных произведения (немедленно признанные им шедеврами), то был единственным посетителем в течение часа.

* * *

Наполеон III во время посещения Салона был шокирован пропорциями обнаженной «Купальщицы» Курбе. Свое негодование он выразил, стегнув по картине хлыстом.

Курбе, узнав об этом, заявил: «Если бы я предвидел это, я взял бы самый тонкий холст, удар прорвал бы его, и мы получили бы великолепный политический судебный процесс…»

Императрица Евгения, сопровождавшая мужа, до этого любовалась мощными першеронами на картине «Конская ярмарка» одной художницы. Подойдя к «Купальщице» Курбе, она ехидно спросила: «Это тоже першерон?»

* * *

Среди друзей Курбе был американский художник Джеймс Уистлер. Летом 1865 года они вместе писали морские пейзажи в нормандском городке Трувиле. Вместе с Уистлером была Джоанна Хеффернен − красивая молодая ирландка с великолепными, отливающими медью волосами, которая была его моделью, а также любовницей на протяжении пяти лет. В Трувиле Уистлер разрешил ей позировать Курбе, и тот написал портрет Джо, смотрящейся в зеркало – «Прекрасная ирландка».

Затем Уистлер уехал в Чили бороться за независимость этой страны. Он оставил в Трувиле своего друга Курбе и Джо. Когда американский художник вернулся в Европу, он увидел картину Курбе «Начало мира», которая сегодня находится в музее Орсэ. На переднем плане там изображена женщина в очень чувственной позе со всеми интимными физиологическими подробностями. Цвет волос женщины на портрете не оставил никаких сомнений по поводу того, какая модель вдохновила художника. Будучи очень ревнивым, Уистлер тут же порвал все отношения с Джоанной и не хотел больше знаться с Курбе.

* * *

Несколько полотен Курбе, выставленных во Франкфурте, произвели такую сенсацию и вызвали такие яростные споры, что в казино пришлось вывесить объявление: «Здесь запрещается спорить о картинах господина Курбе».

* * *

У одного очень богатого банкира, собравшего на обед многочисленное общество, каждый из приглашенных нашел в складках своей салфетки записку с предупреждением: «Сегодня вечером просят воздержаться от разговоров о господине Курбе».

* * *

Когда Курбе пытались приписать чью-либо школу, он гордо парировал: «Я − курбетист!»

* * *

Попытка правительства Наполеона III привлечь Курбе на свою сторону путем вручения ордена Почетного легиона не увенчалась успехом. «Я сам себе правительство!» − сначала заявил художник, а потом написал открытое письмо министру изящных искусств: «Мои убеждения как гражданина не позволяют мне принять награду, основанную, прежде всего, на монархических принципах. Я соблюдаю свое достоинство, оставаясь верным основным правилам всей моей жизни. Поступившись ими, я продал бы свое достоинство за показные почести. Мне пятьдесят лет, и я всегда был сам себе господином; позвольте же мне окончить мою жизнь свободным человеком. Когда я умру, обо мне скажут: он не принадлежал ни к какой школе или академии, ни к какому бы то ни было вероисповеданию или направлению, вообще не был приверженцем какого-либо режима, а только свободы».

* * *

Как-то Курбе собрался с Клодом Моне, который был младше его на два десятка лет, в Гавр на этюды. Там его внезапно осенило:

− А почему бы нам не нанести визит папаше Дюма?

− Но… я ведь его совсем не знаю, − смущенно ответил Моне.

− Так и я не знаю! − сказал Курбе. − Я видел его, но нас никогда не знакомили.

Отчего же не воспользоваться случаем?

Приятели отправились на виллу к известному писателю.

− Господина Дюма, пожалуйста, − надменно обратился Курбе к открывшей им дверь служанке.

− Он занят.

− Когда он узнает, кто к нему пришел, он нас примет.

− Ах вот как? И как же мне о вас доложить?

− Доложите, что его спрашивает Орнанский мастер! − ответил Курбе, горделиво расправив плечи.

Дюма вышел почти тотчас же. Огромный, неряшливо одетый, светловолосый.

− Дюма!

− Курбе!

И на глазах пораженного Моне они горячо обнялись. Несколько дней Дюма и Курбе болтали, как старые друзья, пели песни, готовили еду.

* * *

В Мюнхене Курбе получил от молодого короля Людвига II орден Заслуг святого Михаила I степени. Баварские художники в его честь устраивали празднества, но наибольшее удовольствие он получил от состязания любителей пива. В первый день в нем участвовало шестьдесят человек, во второй их осталось пятнадцать, на третий − десять, а к концу четвертого дня Курбе был объявлен победителем в соревновании с двумя последними соперниками.

* * *

Перед самым отъездом из Мюнхена Курбе в ответ на просьбу своих баварских последователей оставить им сувенир, который бы выражал его характер, быстро изобразил трубку (он редко выпускал ее из рук) и внизу подписал свой девиз: «Курбе. Без идеалов и без религии». Иногда он использовал ту же фразу с двумя скрещенными трубками над ней как личный герб для писчей бумаги.

* * *

Во время франко-прусской войны, когда немцы подошли к Парижу, Курбе пожертвовал одну из своих картин в фонд лотереи: доход от продажи этого полотна пошел на приобретение пушки, произведенной на литейном заводе и названной именем художника. Ее передали одному из батальонов Национальной гвардии.

* * *

Когда в сентябре 1870 года во Франции была провозглашена республика, Курбе выбрали председателем Союза художников и Общефранцузского комитета по делам музеев.

Ненависть к деспотии, к войнам, ко всякой несвободе привела Курбе в ряды парижских коммунаров. Избранный в члены Коммуны, он возглавил федерацию художников, активно участвовал в разработке и осуществлении мероприятий Коммуны в области искусства.

* * *

После падения Парижской Коммуны Курбе был арестован. Его таскали по улицам, оплевывали, женщины били его зонтиками. Художника приговорили к шестимесячному заключению и посадили в одиночную камеру тюрьмы Сент-Пелажи. Кроме этого, он должен был заплатить штраф размером свыше 300000 франков на покрытие издержек по восстановлению Вандомской колонны, свергнутой во время Коммуны.

Курбе вынужден был покинуть родину и уехать в Швейцарию, где продолжал работать до самой смерти.

Сидя в тюрьме, Курбе не бросил живопись. Он написал несколько небольших натюрмортов, а однажды на стене у кровати изобразил девушку с цветами в волосах. Голова ее, казалось, лежит на подушке художника. Надзиратель, обманутый реалистичностью изображения, пришел в ярость при виде женщины в постели заключенного, но, обнаружив, что дерзкая нарушительница порядка всего лишь нарисована, от души посмеялся.