АНЕКДОТЪ
Как Антон Чехов просрочкой торговал
Наталья Дементьева
журналист
Санкт-Петербург
13711
Антон Павлович Чехов говорил, что «писательский зуд неизлечим». Этот непреодолимый «зуд» заставил Чехова отказаться от престижной профессии врача и вступить на тернистый путь писателя. Наверное, существует и «торговый зуд», когда человека неодолимо тянет за прилавок, но у Антоши Чехова, родившегося в купеческой семье, полностью отсутствовало желание заниматься торговлей, а пришлось. Впечатления от подневольного труда за прилавком отразились в его знаменитой фразе: «В детстве у меня не было детства». ТУТ ГРОШЕК, ТАМ ПОЛУШКА В 1857 году в городе Таганроге купец третьей гильдии Павел Егорович Чехов открыл бакалейную лавку. Отец нашего великого писателя не хотел становиться купцом, просто не было другого способа зарабатывать на жизнь. Павел Егорович обожал играть на скрипке, посещал все церковные службы, публичные обеды и собрания, его было за уши не оттянуть от общественной работы. Естественно, на торговлю времени не хватало, но оставить лавочку без присмотра Павел Егорович не мог, потому что «без хозяина товар плачет»: мальчишки Андрюшка и Гаврюшка, работавшие в лавке, начнут лопать пряники и конфеты, а приказчики воровать деньги из кассы. Слава богу, что жена Евгения Яковлевна подарила супругу пятерых сыновей, которых отец сызмальства приучал к торговому делу. Эту должность он называл «свой глаз в лавочке». В 1869 году Антоше Чехову исполнилось девять лет, он учился в первом классе гимназии. Домашних заданий — невпроворот, но отец приказывает: — Уроки выучишь в лавке! Ступай да смотри хорошенько... На вывеске чеховской лавочки значилось «Чай, сахар, кофе и другие колониальные товары». Ассортимент полностью соответствовал товарам современного гипермаркета, только без мясного отдела и электроники. Честно говоря, никаких отделов не было, все товары вперемежку: дорогие духи лежали рядом с керосином, мармелад соседствовал с селедкой. «Весь этот хаос ютился на небольшом пространстве с полками по стенам, со страшно грязным полом, с обитым рваною клеенкою прилавком и с небольшими окнами, защищенными с улицы решетками, как в тюрьме». Из соображений экономии в лавочке не топили. Носы у мальчишек Андрюшки и Гаврюшки посинели от холода, а их начальник Антошка плачет не переставая. Он знает, что не успеет сделать уроки, получит завтра в гимназии единицу и отец его высечет. Лавочка открывалась в пять часов утра, а заканчивалась торговля в двенадцатом часу ночи. Больше всего покупателей было в полдень, тут только успевай поворачиваться. — Фунт соли за две копейки... За три копейки селедку... На копейку перцу... На три копейки чаю... Андрюшка и Гаврюшка со всех ног кидались за товаром, а Антошка получал деньги, давал сдачу и записывал проданный товар в специальную книгу для отчета. Обман покупателей был в порядке вещей. Старший брат писателя Александр Павлович Чехов вспоминал: «Антоша торговал, отвешивая и отмеривая, насколько ему позволяли его детские силы и смекалка. Потом уже, когда он подрос и вошел в разум, мелкое плутовство стало ему противным и он начал с ним энергичную борьбу, но, будучи мальчиком-подростком, и он подчинялся бессознательно общему ходу торговли». Сам Павел Егорович никаких жалоб на обвес не принимал. Однажды дама, купившая полфунта колбасы, перевесила ее дома на собственных весах и обнаружила недостачу. — Это у вас, сударыня, весы не верны, — убеждал возмущенную покупательницу Павел Егорович. — А может, вы дома отрезали кусочек и скушали?... Недостающий кусочек колбасы стоил всего копейку, но Павел Егорович не уступил: — Тут грошик убытка да там полушка — смотришь, и набежит целый гривенничек убытка. А гривенники на улице не валяются... Другое дело, если покупатель жаловался на грубость или медлительность при обслуживании. Таких нарушений правил российской торговли Павел Егорович не прощал. «Книга жалоб и предложений» у провинившихся всегда была с собой: снимай штаны и подставляй под розги.
ЯДОВИТОЕ «ГНЕЗДО» Качество продаваемых товаров, во всех провинциальных лавочках было примерно одинаковым. В лавке купца Чехова продукты имели бесконечный срок годности, а некоторые даже использовались дважды. В чеховской лавке продавался чай необыкновенной крепости. — Очень хороший и недорогой чай. Советуй приобретать для прислуги, — поучал Антона отец. Производством чая для прислуги занималось семейство еврея Хайма. В буфетах и трактирах собирали спитой чай, который выбрасывали из чайников. Чаинки высушивали и подкрашивали особым образом. Получившийся продукт Павел Егорович, как и другие бакалейщики, покупал за бесценок. Хайм высыпал содержимое мешка на огромный круглый стол, а Павел Егорович звал детей отделять чаинки от сора. Надо заметить, Павел Егорович строго запрещал детские игры и забавы: бегать нельзя — «сапоги побьешь», к соседским ребятам не подходите — «товарищи бог знает чему научат». Из переборки «чая» дети устраивали настоящую веселую игру. Ногти, камешки, волосы, перья и прочий мусор, найденный в «чае», складывали в кучки. Кто больше набрал — тот и победил. В чеховской лавке торговали и более экзотическими товарами, чем «чай для прислуги». Торговля аптекарскими товарами в бакалейных лавочках была запрещена, но в продаже были лекарственные средства «гнездо», семибратная кровь и сорокотравник. Став врачом, Чехов по памяти восстановил состав «гнезда», которое рекламировалось как средство от всех женских болезней. В рецептуру входили нефть, ртуть, стрихнин и еще «целая уйма всякой дряни». Все это настаивалось на водке и давалось внутрь столовыми ложками. Семибратская кровь представляла собой толченые кораллы, а сорокотравник — смесь неизвестных трав. Вспоминая, как в детстве со спокойной совестью отвешивал разные снадобья, Антон Павлович говорил: — Вероятно, много людей отправили на тот свет эти «гнезда».
КАК КРЫСА ПУСТИЛА ТОРГОВЛЮ НА ДНО Павел Егорович до конца своих дней считал себя честным торговцем, он торговал, как все. Если в хлебе попадался таракан, то следовало убедить покупателя, что это изюм с ножками. Только однажды в купце Чехове проснулась такая щепетильность к качеству товара, что торговля понесла колоссальные убытки. Происшествие было рядовое — в бочке с деревянным маслом утонула крыса. Деревянным называли оливковое масло низкого сорта. Конечно, и речи не было, чтобы вылить дорогой продукт. Можно было просто выбросить несчастную утопленницу и продавать масло как ни в чем не бывало. Павел Егорович решил, что крыса осквернила масло и его надо освятить, чтобы оно вновь приобрело прежние вкусовые качества. Освящение масла Павел Егорович хотел провести в присутствии своих постоянных покупателей. Андрюшка обошел всю округу, произнося отрепетированную фразу: — Кланялись вам Павел Егорович и просили пожаловать в воскресенье в лавку. Будет освящение деревянного масла, в котором крыса утонула... Православные плевались и говорили, что в чеховскую лавку больше ни ногой. В день освящения масла в лавку были принесены все домашние иконы. Семейство Чеховых в парадных одеждах и работники лавки выстроились около чаши со злополучным маслом. Протоиерей отец Феодор Покровский с дьяконом отслужили молебен и прочли очистительную молитву. Отец Федор с видимым отвращением пригубил ложечку маслица. Странный ритуал возмутил покупателей. Антон с покорным видом выслушивал ругань покупателей: — Поганым маслом с мышами торгуете. — Архиерею надо жаловаться на отца Федора за кощунство! Происшествие с утонувшей крысой медленно, но верно потянуло торговое предприятие купца Чехова на дно, и в конце концов Павел Егорович разорился. Чтобы не попасть за долги в тюрьму, 23 апреля 1876 года Павел Егорович сбежал из Таганрога в Москву. Из этой торговой эпопеи Антон Павлович Чехов сделал вывод, актуальный и сегодня: — Как было бы хорошо, если бы торговля была поставлена на честных началах! Как отца дела шли бы блестяще!.. И краха не было бы... А всему виною — узость кругозора и погоня за копейкой там, где пролетали мимо рубли... Дата публикации: 25 июля 2020
Постоянный адрес публикации: https://xfile.ru/~ZsjMW
|
Последние публикации
Выбор читателей
|