Оценка военной деятельности Ворошилова зачастую отрицательна. Снесарев, военрук Северо-Кавказского военного округа и командующий отрядами, оборонявшими Царицын, в своей докладной записке на имя Председателя Высшего Военного совета писал: «Ворошилов как войсковой начальник не обладает нужными качествами. Он недостаточно проникнут долгом службы и не придерживается элементарных правил командования войсками». Академик Сувениров в книге «Трагедия РККА. 1937-1938» и Рубцов в своем издании «Маршалы Сталина» назвали Ворошилова палачом Красной Армии. Выступая на VIII съезде партии, в 1919 году, Ленин говорил: «Ворошилов приводил такие факты, которые указывают, что были страшные следы партизанщины… Виноват товарищ Ворошилов в том, что он эту старую партизанщину не хочет бросить»…

Военная немощь

А, меж тем, большую часть жизни Ворошилов провел на военной работе, более того, с 1925 года, после смерти Фрунзе, он стал наркомом по военным и морским делам, а с 1934 по 1940 год исполнял обязанности наркома обороны. До этого, в феврале 1918 года, Ворошилов на своей родине в Луганске сформировал партизанский отряд численностью в 600 человек. Отряд через несколько месяцев превратился в Пятую Украинскую армию. Потом он командовал Девятой армией, Четырнадцатой армией, был членом РВС Первой Конной армии. В 1921-1924 годах начальствовал над Северо-Кавказским и Московским военными округами…

Летом 1919 года Четырнадцатая армия, которой командовал Ворошилов, защищала Харьков. Армия сдала город деникинским войскам. Трибунал, разбирая обстоятельства сдачи города, пришел к выводу, что познания командарма не позволяют доверить ему даже батальон.

Чекист Зведерис — начальник особого отдела Первой Конной армии, путь которой по Украине назван кровавым и сопровождался многочисленными — особенно еврейскими — погромами, пришел к выводу: в армии бандитизм не изживется до тех пор, пока существует такая личность, как Ворошилов.

Точную характеристику Ворошилову дал первый председатель РВС и нарком по военным и морским делам Троцкий: «Ворошилов есть фикция. Его авторитет искусственно создан тоталитарной агитацией. На головокружительной высоте он остался тем, чем был всегда: ограниченным провинциалом без кругозора, без образования, без военных способностей и даже без способностей администратора».

Итоги военной службы первого красного маршала подведены в недавно извлеченном из архивов «Решении Политбюро ЦК КПСС (Протокол 36, пункт 356) о работе Ворошилова К. Е., 1 апреля 1942 года»:

1. Война с Финляндией в 1939-1940 годах вскрыла большое неблагополучие и отсталость в руководстве НКО. В ходе этой войны выявилась неподготовленность НКО к обеспечению успешного развития военных операций. В Красной Армии отсутствовали минометы и автоматы, не было правильного учета самолетов и танков, не оказалось нужной зимней одежды для войск, войска не имели продовольственных концентратов. Вскрылись большая запущенность таких важных управлений НКО, как Главное артиллерийское управление, Управление боевой подготовки, управление ВВС, низкий уровень организации дела в военных учебных заведениях и др.

Все это отразилось на затяжке войны и привело к излишним жертвам. Товарищ Ворошилов, будучи в то время народным комиссаром обороны, вынужден был признать на Пленуме ЦК ВКП(б) в конце марта 1940 года обнаружившуюся несостоятельность своего руководства НКО.

Учтя положение дел в НКО и видя, что Ворошилову трудно охватить такое большое дело, как НКО, ЦК ВКП(б) счел необходимым освободить Ворошилова от поста наркома обороны.

2. В начале войны с Германией товарищ Ворошилов был направлен главнокомандующим Северо-Западного направления, имеющим своею главною задачею защиту Ленинграда. В своей работе в Ленинграде товарищ Ворошилов допустил серьезные ошибки.

Ввиду всего этого Государственный комитет обороны отозвал Ворошилова из Ленинграда и дал ему работу по новым воинским формированиям в тылу.

3. Ввиду просьбы товарища Ворошилова он был командирован в феврале месяце на Волховский фронт в качестве представителя Ставки для помощи командованию фронта и пробыл там около месяца. Однако пребывание товарища Ворошилова на Волховском фронте не дало желаемых результатов.

Ввиду изложенного ЦК ВКП(б) постановляет:

1. Признать, что товарищ Ворошилов не оправдал себя на порученной ему работе на фронте.

2. Направить товарища Ворошилова на тыловую военную работу.

Секретарь ЦК ВКП(б) И. Сталин».

По мнению видного историка Медведева, как политическая личность Ворошилов значительно уступал многим своим коллегам «по влиянию»: не обладал умом, хитростью и деловыми качествами Микояна, у него не было организаторских способностей, активности и жестокости Кагановича, а также канцелярской работоспособности и «каменной задницы» Молотова. Ворошилов не умел ориентироваться, подобно Маленкову, в хитросплетениях аппаратных интриг, ему недоставало огромной энергии Хрущева, он не обладал теоретическими знаниями и претензиями Жданова или Вознесенского.

Ода вождю народов

Такую профнепригодность надо было отрабатывать, и Ворошилов старался.

Уже на ХIV съезде партии, в 1925 году, он заявил: «Товарищу Сталину, очевидно, уже природой или роком суждено формулировать вопросы несколько более удачно, чем какому-либо другому члену Политбюро. Товарищ Сталин является — я это утверждаю — главным членом Политбюро».

В 1929 году, к пятидесятилетию Сталина, Ворошилов написал статью «Сталин и Красная Армия», в которой отметил: «…В период 1918-1920 годов товарищ Сталин являлся, пожалуй, единственным человеком, которого Центральный Комитет бросал с одного боевого фронта на другой, выбирая наиболее опасные, наиболее страшные для революции места…»

В 1935 году, выступая на Всесоюзном съезде стахановцев, он называл Сталина «первым маршалом социалистической революции», «великим маршалом побед на фронтах и гражданской войны, и социалистического строительства, и укрепления нашей партии», «маршалом коммунистического движения всего человечества» и даже «истинным маршалом Коммунизма».

В 1939 году в статье «Сталин и строительство Красной Армии» Ворошилов писал: «О Сталине, создателе Красной Армии, ее вдохновителе и организаторе побед, авторе законов стратегии и тактики пролетарской революции, будут написаны многие тома».

К семидесятилетию Сталина, в 1949 году, Ворошилов подошел к выводу о том, что «победоносная Великая Отечественная война войдет в историю… как торжество военно-стратегического и полководческого гения великого Сталина».

Ворошилов был одним из первых, кто начал славословить Сталина, насаждать его культ личности. А уж когда подошли трагические тридцатые годы, Ворошилов превратился в безропотного и ревностного исполнителя преступной политики Сталина.

Он был среди тех, кто нагнетал страсти. Так, на февральско-мартовском Пленуме ЦК ВКП(б) 1937 года он говорил: «…не исключено, наоборот, даже наверняка, и в рядах армии имеется еще немало не выявленных, нераскрытых японо-немецких, троцкистско-зиновьевских шпионов, диверсантов и террористов».

Очистить до последних щелочек

С 1 по 4 июня 1937 года на расширенном заседании Военного Совета при Наркоме Обороны Ворошилов выступил с докладом «О раскрытии органами НКВД контрреволюционного заговора в РККА». Он утверждал в докладе:

«Органами Наркомвнудела раскрыта в армии долго существовавшая и безнаказанно орудовавшая, строго законспирированная контрреволюционная фашистская организация». Ворошилов в докладе призывал «проверить и очистить армию буквально до самых последних щелочек…». Это выступление, как и выступление Сталина, было воспринято органами НКВД как прямая директива по массовой чистке армии и флота.

Прошло немногим более года, и он отчитался о результатах чистки. На заседании Военного совета, проходившем 29 ноября 1938 года, Ворошилов говорил: «Когда в прошлом году была раскрыта и судом революции уничтожена группа презренных изменников нашей Родины и РККА во главе с Тухачевским, никому и в голову из нас не могло прийти, не приходило, к сожалению, что эта мерзость, эта гниль, это предательство так широко и глубоко засело в рядах нашей армии. Весь 1937 и 1938 годы мы должны были беспощадно чистить свои ряды… мы вычистили больше четырех десятков тысяч человек».

Таковы масштабы трагедии, такова цена преступления Ворошилова вместе со Сталиным. Достаточно сказать, что вслед за Тухачевским были арестованы и расстреляны все остальные заместители наркома обороны — Егоров, Алкснис, Федько и Орлов.

Из 837 человек, которым в ноябре 1935 года были присвоены персональные воинские звания от полковника до маршала, были репрессировано 720. Из 16 человек, получивших звания командармов и маршалов, после великой чистки уцелели трое: сам Ворошилов, Буденный и Шапошников. За годы Великой Отечественной войны Красная Армия потеряла 180 человек высшего командного состава от командира дивизии и выше, а за несколько предвоенных лет, в основном в 1937-1938 годах, было по надуманным сфабрикованным политическим обвинениям арестовано более 500 командиров в звании от комбрига до маршала, из которых 412 расстреляны и 29 умерли под стражей. А ведь никто из видных военачальников не мог быть арестован без ведома и согласия наркома обороны.

Как известно, Ян Гамарник — первый заместитель наркома обороны, начальник Политуправления РККА, покончил жизнь самоубийством в преддверии неминуемого ареста. Это произошло 31 мая 1937 года после того, как посланные к Гамарнику по поручению Ворошилова заместитель начальника ПУ РККА Булин и начальник Управления делами НКО Смородинов объявили Гамарнику приказ НКО об его увольнении из РККА. В приказе от 12 июня 1937 года Ворошилов назвал его «предателем и трусом, побоявшимся предстать перед судом советского народа». Нарком не указал в приказе, что все обвинения были плодом фантазии Сталина и следователей НКВД, что к арестованным применяли физические и моральные методы воздействия, жестоко выбивая ложные признания и показания.

Постановлением Политбюро от 17 апреля 1937 года Ворошилов был включен в состав «постоянной комиссии», которой поручалось готовить для ПБ, а «в случае особой срочности» самой решать «вопросы секретного характера». Только члены этой комиссии (Сталин, Молотов, Каганович, Ворошилов, Ежов) разрабатывали стратегию и тактику великой чистки и имели полное представление о ее масштабах. К тому же Ворошилов с 1926 года был членом Политбюро.

На первых порах он пытался защитить некоторых своих подчиненных, но после процесса Тухачевского Ворошилов стал, как правило, без возражений визировать списки на арест. Как сообщил на ХХ съезде Хрущев, только Ежовым было послано 383 списка, включающих тысячи имен лиц, приговоры которым требовали утверждения членами ПБ. Из этих списков Сталиным подписано 362, Молотовым — 373, Ворошиловым — 195, Кагановичем — 191, Ждановым — 177.

Ворошилов принял деятельное участие в убийстве маршала Тухачевского, командармов первого ранга Якира и Уборевича, командарма второго ранга Корка, комкоров Эйдемана, Фельдмана, Примакова, Путны. В апреле-мае 1937 года он направил Сталину одну за другой ряд записок такого содержания: «Прошу исключить из состава Военного Совета при Народном Комиссаре обороны СССР: Тухачевского, Эйдемана, Лонгва, Ефимова, Аппога, как исключенных из рядов РККА».

Потом «исключенных» заменил на «уволенных».

В последующие дни он направил Сталину такие же записки, в которые включил Горбачева, Казанского, Корка, Кутякова, Фельдмана, Лапина, Якира, Уборевича, Германовича, Сангурского, Ошлея и других. Его, видимо, не волновало, что весь Военный Совет оказался «шпионским», «фашистским».

И память их будет проклята и забыта…

Прежде чем принять окончательное решение об аресте Тухачевского, Сталин выслушал Молотова, Ворошилова и Ежова. Ворошилов не скрывал своей давней неприязни к Тухачевскому и принимал участие в совещании у Сталина, где рассматривалось обвинительное заключение. Ворошилов предопределил их приговор, в приказе номер 972 от 7 июня 1937 года он писал: «…Агент японо-немецкого фашизма Троцкий и на этот раз узнает, что его верные подручные гамарники и тухачевские, якиры, уборевичи и прочая сволочь, лакейски служившие капитализму, будут стерты с лица земли, и память их будет проклята и забыта».

Ворошилову, также как Сталину и Молотову, направлялись все протоколы допросов, он принимал участие в очных ставках и, как недавно стало известно из книги Лескова «Сталин и заговор Тухачевского», лично расстрелял Якира. Имеется сообщение начальника Управления высших учебных заведений РККА Тодорского о том, что Ворошилов через несколько дней после расстрела рассказывал о поведении обреченных на смерть перед казнью. Это еще одно доказательство его участия в расстреле.

Июньский процесс 1937 года, после которого 12 июня 1937 года были расстреляны Тухачевский и другие, стал сигналом к развертыванию истребительного похода против военных кадров. Уже через 9 дней после этого расстрела было арестовано 980 командиров и политработников, в том числе 29 комбригов, 37 комдивов, 21 комкор, 16 полковых комиссаров, 17 бригадных и 7 дивизионных.

И этого Ворошилову показалось недостаточно. На специальном заседании Военного совета при наркоме обороны 21 ноября 1937 года, посвященном «чистке» армии, Ворошилов упрекал командующего войсками Белорусского военного округа Белова, позже расстрелянного, что «чистка» в Белорусском округе проводится слабо.

Приведем несколько личных указаний Ворошилова на групповые аресты.

28 мая 1937 года НКВД СССР составил список работников Артуправления РККА, на которых, как на участников военно-троцкистского заговора, имелись показания арестованных. В списке значились фамилии 26 командиров Красной Армии. На списке имеется резолюция Ворошилова: «Товарищу Ежову. Берите всех подлецов».

5 июня 1937 года начальник Особого отдела ГУГБ НКВД Леплевский попросил у Ворошилова согласия на арест сразу 17 человек — «участников антисоветского военно-троцкистского заговора». Резолюция: «Не возражаю».

29 июня 1937 года уже новый начальник Особого отдела ГУГБ Николаев-Журид обратился за разрешением арестовать очередную жертву. Речь идет о начальнике кафедры военных сообщений Военно-транспортной академии РККА военинженере 2 ранга Куни. Резолюция наркома: «Арестовать. КВ. 1. VIII. 37».

В августе 1937 года из Наркомата обороны Союза ССР в НКВД СССР было направлено следующее письмо об аресте ряда видных руководящих военных работников:

«Сообщаю резолюцию Народного Комиссара Обороны СССР на справках Леплевского:

1. О заместителе начальника политуправления КВО корпусном комиссаре Хорош М. Л. «Арестовать. К. В.».

2. О командире-комиссаре 1-го кав. корпуса комдиве Демичеве. «Арестовать. К. В.».

3. О начальнике отдела связи КВО комбриге Игнатовиче Ю. И. «Арестовать. К. В.».

4. О командире кав. корпуса комдиве Григорьеве П. П. «Арестовать. К. В.».

5. О командире 58-й СД комбриге Капцевиче Г. А. «Арестовать. К. В.».

6. О начальнике 2-го отдела штаба КВО полковнике Родионове М. М. «Арестовать. К. В.».

И так далее, всего в этом списке были решения Ворошилова об аресте 142 руководящих военных работников. Я попытался проследить судьбу названных командиров: Хорош и Игнатович расстреляны 15 октября 1937 года, Родионов — 16 октября 1937 года, Демичев — 19 ноября 1937 года, Григорьев — 20 ноября 1937 года, Капцевич — 17 октября 1938 года.

29 января 1938 года Николаев-Журид направляет Ворошилову представление на арест комбрига Хлебникова. Резолюция наркома: «Хлебникова арестовать. КВ. 7. II. 38».

17 мая 1938 года заместитель наркома НКВД Фриновский пишет Ворошилову «о необходимости ареста» 15-ти человек. Резолюция наркома: «Согласен на арест указанных лиц. КВ. 19. V. 38».

Приведем несколько его личных телеграмм из многих сотен подобных:

«Хабаровск. Блюхеру. Хаханьяну. На №1587. Арестовать. 1 июня 1937 г. К. Ворошилов».

«Свердловск. Гойлиту. На №117. Найти, арестовать и строжайше судить». 1 июля 1937 г. К. Ворошилов.

«Cмоленск. Белову. Мезису. На №475. Арестуйте. 1 июля 1937 г. К. Ворошилов».

«Владивосток. Кирееву, Окуневу. На №2454. Уволить, а если есть подозрения, что он замешан в делах жены, арестовать. 21 июля 1937 г. К. Ворошилов».

«Ленинград. Дыбенко, Магеру. На №16757. Разрешаю судить. 22 июля 1937 г. К. Ворошилов».

«Тбилиси. Куйбышеву, Ансе. На №342. Уволить. На №344. Судить и расстрелять. На №346. Уволить. 2 октября 1937 г. К. Ворошилов».

На донесении о том, что корпусной комиссар Савко назвал на партийном собрании арест одного из военачальников недоразумением, Ворошилов написал: «Арестуйте». 5 октября 1937 года его приговорили к расстрелу.

Штрихи к портрету

Много других подлых поступков на совести Ворошилова: он вызвал в Москву на совещание Якира и Уборевича, приказав обязательно ехать поездом, — по дороге их арестовали соответственно в Брянске и Смоленске. Ворошилов отправил в Сочи на свою дачу отдыхать маршала Блюхера, а там его и жену арестовали. Заместитель командующего войсками ПриВО Кутяков оказал сопротивление агентам НКВД при аресте, но, получив телеграмму наркома «Приказываю сдаться и ехать в Москву», сдался, был арестован и расстрелян 28 июля 1938 года. Первый заместитель наркома обороны СССР Федько оказал сопротивление работникам НКВД при аресте и позвонил Ворошилову, тот предложил прекратить сопротивление и обещал разобраться. Федько арестовали и расстреляли 26 февраля 1939 года. Сталин в узком кругу — с Молотовым и Ворошиловым — обсудили результаты «расследования» по делу маршала Егорова. Его арестовали и расстреляли 23 февраля 1939 года. На письме командарма 2 ранга Дыбенко Сталин написал: «Ворошилову». Дыбенко был расстрелян 29 июля 1938 года.

Арестованные командиры и их жены обращались к Ворошилову, просили разобраться, помочь. 21 августа 1936 года Ворошилову писал майор Кузьмичев, 26 сентября — комкор Примаков, 9 июня 1937 года — командарм 1 ранга Якир, 12 сентября 1937 года — командарм 1 ранга Белов, в середине сентября — командарм 2 ранга Седякин, 5 декабря 1937 года — комбриг Колосов, в начале 1938 года — маршал Егоров, в апреле 1938 года — комдив Коханский, дивизионный комиссар Кропичев, в мае 1939 года — комдив Туржанский, в декабре 1939 года — майор Кулик, 12 февраля 1940 года — корпусной комиссар Березкин...

23 марта 1937 года к Ворошилову поступило письмо жены арестованного командующего войсками Уральского военного округа Гарькавого, 3 июня — писала жена арестованного Якира, 10 сентября — жена арестованного командующего войсками Харьковского военного округа Дубового, 14 июня 1939 года — жена арестованного командующего Киевским военным округом Федько. Не имеется свидетельств о том, что Ворошилов откликнулся на какое-либо из этих обращений.

Все это позволило бывшему члену Политбюро ЦК КПСС, бывшему секретарю ЦК Яковлеву дать следующую характеристику Ворошилову:

«Климент Ефремович Ворошилов. С его санкции организовано уничтожение высших военачальников и политических работников Красной Армии. В 30-е годы были уничтожены из 5 маршалов — 3, из 16 командующих армиями — 15, из 67 командиров корпусов — 60, из 199 командиров дивизий — 136, из 4 флагманов флота — 4, из 6 флагманов первого ранга — 6, из 15 флагманов второго ранга — 9. Расстреляны все 17 армейских комиссаров первого и второго ранга, а также 25 из 29 корпусных комиссаров. В бытность Ворошилова наркомом обороны в Красной Армии только за 1936–1940 годы репрессировано свыше 36 тысяч человек среднего и высшего командного состава. В архиве ФСБ выявлено более 300 санкций Ворошилова на арест видных армейских военачальников. Фактически перед Второй мировой войной вооруженные силы страны были обезглавлены». Результат этой чистки известен: в годы войны погибло 27 миллионов советских людей.

В заключение — еще один штрих к характеристике Ворошилова. Виктория Яновна (дочь Гамарника) через много лет вспоминала: «Анастас Иванович (Микоян) после ссылки помог мне и Мире (Владимире Иеронимовне Уборевич — дочери Уборевича) деньгами, квартирой, заботой. Никита Сергеевич Хрущев, знаю, обогрел семью Якира. Не все, далеко не все кидались к нам на помощь, даже когда стало можно. Климент Ефремович Ворошилов в то же время отказался принять Светлану Тухачевскую. Не знаю уж, почему. Может, не хватило мужества посмотреть Светлане в глаза?»