Революция 1917 года и распад Российской империи позволили украинским националистам реализовать давнюю мечту о «самостийности». Символом Украинской державы стал желто-голубой («жовто-блакитный») флаг, а возглавил новое государство потомок одного из последних казачьих гетманов – Павло Скоропадский.

ПАВЛО НА МАСКАРАДЕ

Род Скоропадских считался одним из старейших в Малороссии. Еще в 1708 года после измены Мазепы и перехода его на сторону шведов верные Петру I казаки провозгласили новым гетманом Украины стародубского полковника Ивана Ильича Скоропадского. Потомки его не раз осыпались монаршими милостями и, к моменту упразднения гетманства (1764) уже прочно вписались в ряды имперской элиты. Честно служа «царю и Отечеству», Скоропадские со временем не только совершенно обрусели, но и приобрели европейский лоск. Подолгу проживая за границей, на равных, как «свои», они принимались в самых аристократических кругах Парижа, Вены, Берлина.

В 1873 году во время заграничного вояжа у одного из представителей полтавской ветви знаменитого семейства – Петра Скоропадского родился сын Павел (на украинский манер – Павло).

В силу аристократического происхождения с самого начала перед юношей открывалась блестящая карьера. В 20-летнем возрасте он окончил привилегированный петербургский Пажеский корпус и был выпущен корнетом в лейб-гвардии Кавалергардский полк. Интересно, что в этом же полку и в это же время служил будущий основатель независимой Финляндии Карл Густав Маннергейм. И он, и Скоропадский карьеру в русской армии закончили генерал-лейтенантами, а вот политические карьеры у них сложились по-разному. Однако вернемся в эпоху, когда Российская империя казалась незыблемой, а батюшка-царь воспринимался кавалергардами Скоропадским и Маннергеймом как безусловный помазанник Божий…

Как по долгу службы, так и в свободное время Павел Петрович часто появлялся при дворе, имея возможность общаться с высшими сановниками империи и, следовательно, обзаводиться полезными связями. Скоропадский был лично знаком со многими представителями царской семьи и даже с самим Николаем II.

В 1897 году он женился на фрейлине императорского двора генеральской дочери Александре Дурново. Отец возражал против этого брака, подозревая жениха в корыстных расчетах, но дочь пошла наперекор его воле. Брак оказался вполне счастливым. У супругов было три сына и три дочери.

В 1900 году на одном из маскарадов в Зимнем дворце молодой кавалергард появился в костюме гетмана. Некоторые мемуаристы задним числом увидели в этом эпизоде некий «знак», «перст судьбы». Другие пошли еще дальше, заявив, что уже тогда Павел Петрович мечтал о «самостийности» для Украины и гетманской булаве лично для себя. Здесь содержится изрядная доля преувеличения: гибель империи тогда еще никому не могла присниться даже в страшном сне, и одеяние гетмана для праправнука Ивана Скоропадского вряд ли было чем-то большим, чем просто маскарадным костюмом.

Какими бы привилегиями ни пользовались в армии аристократы, рассчитывать на высокие чины без реальных заслуг они не могли, и в мае 1904 года Павел Петрович отправляется на войну с Японией. Сначала он служит при штабах – адъютантом Восточного отряда и адъютантом 3-го Сибирского корпуса, затем переводится на «передовую» – во 2-й Читинский казачий полк. Хорошо проявив себя под огнем и приобретя боевой опыт, по окончании войны Скоропадский возвращается в родную часть – к своим кавалергардам. Наградой за отвагу стала очередная (и весьма значительная) ступенька в карьере – должность флигель-адъютанта императора.

К чести Скоропадского, следует отметить, что делать карьеру, шаркая по дворцовому паркету, он не собирался, отдавая предпочтение строевой службе.

С сентября 1910 года он командует 20-м Финляндским драгунским полком, затем более престижным – лейб-гвардии Конным. В марте 1912 году Скоропадский был произведен в звание генерал-майора и зачислен в свиту его императорского величества, а Первую мировую войну встретил в должности командира 1-й бригады 1-й гвардейской кавалерийской дивизии.

Медленно, но уверенно Павел Петрович пробирался к вершинам военной иерархии. Против германцев и австрийцев он сражался так же отважно, как и против японцев и, хотя великих побед не одерживал, пользовался репутацией способного и перспективного военачальника. В 1915 году его повысили до генерал-лейтенанта, а в январе 1917 года доверили целый корпус – 34-й армейский.

Спустя месяц в Петрограде грянула Февральская революция, власть перешла к Временному правительству. В Киеве местные либералы и социалисты создали собственный «орган демократической власти» – Центральную раду и объявили о намерении добиваться «автономии» для Украины. Правительство Керенского ничего не имело против «права наций на самоопределение» и даже согласилось на создание собственно украинских соединений (разумеется, подчинявшихся русскому командованию). Поскольку командир и большая часть личного состава 34-го корпуса были «хохлами», именно эту часть сочли удобным полем для подобного эксперимента.

ПОД ГЕРМАНСКИМ КРЫЛОМ

Сам Скоропадский «рiдной мовой» не владел и отнесся к идее «украинизации» без энтузиазма. Тем не менее он взялся претворять ее в жизнь, сумев, однако, удержать в корпусе лучших русскоязычных офицеров.

Между тем по мере углубления общероссийского кризиса сепаратистские настроения на Украине брали вверх. 7 ноября 1917 года Центральная рада в Киеве провозгласила создание Украинской Народной Республики (УНР) в составе России. Спустя месяц в Харькове 1-й Всеукраинский съезд Советов объявил Украину республикой Советов. Отряды Красной гвардии сумели установить контроль над левобережьем Днепра и начали продвигаться на запад. Отражать нашествие пришлось частям Скоропадского, для которого «самостийники» были, конечно же, ближе, чем большевики.

28 декабря 1917 года прибывшая на мирные переговоры в Брест-Литовск делегация Центральной рады провозгласила независимость Украины. Немцы и их союзники (так называемый Четвертной союз) поспешили признать новое государство, однако уже 27 января 1918 года красные войска вступили в Киев и, в свою очередь, объявили об установлении власти Советов. «Самостийники» поспешили прибегнуть к защите Германии, заключив мирный договор, по которому Украина обязалась поставить Четвертному союзу 60 миллионов пудов хлеба, три миллиона пудов живого рогатого скота, 37,5 миллиона пудов железной руды и т. д. Немцы и остатки войск УНР перешли в наступление и 1 марта овладели Киевом. Советская Россия вынуждена была заключить Брест-Литовский мирный договор, одним из пунктов которого признала Центральную раду единственной законной властью на Украине.

Между тем до подлинной «самостийности» было далеко. В стране разместилась германская оккупационная армия генерал-фельдмаршала Эйхгорна. Усиленными темпами немцы начали вывозить продукты питания и сырье. Население бедствовало, экономика дышала на ладан, и, как следствие, по всей Украине начали возникать всевозможные партизанские отряды – большевистские, анархистские и просто бандитские («зеленые»). Опасение немцам внушали и лидеры Центральной рады, особенно местные «социалисты» – Винниченко и Петлюра. Не удивительно, что германское правительство решило передать власть «сильному», но надежному человеку, способному удержать ситуацию под контролем. Лучше всего на эту роль подходил Павел Петрович. 26 апреля германский кайзер Вильгельм II прислал телеграмму Эйхгорну: «Передайте Скоропадскому, что я согласен на избрание гетмана, если гетман даст обязательство неуклонно выполнять наши советы». Через два дня в киевском цирке состоялся «съезд хлеборобов», объявивший об избрании Скоропадского единовластным правителем Украины с титулом гетмана. Центральная рада была разогнана, УНР упразднялась и превращалась в «Украинскую державу».

По месту провозглашения возрожденного из небытия гетманства последующие события часто сравнивали с цирком. Как акробату-канатоходцу, Павлу Петровичу приходилось постоянно балансировать между тремя враждебными силами – германцами, деникинцами и «самостийниками». Задача эта была почти нереальной и приводила к резким колебаниям в украинской политике.

НЕ «ЩИРЫЙ» УКРАИНЕЦ

Своеобразной подачкой местным националистам выглядело освобождение из тюрьмы арестованных во время переворота Винниченко и Петлюры. Кроме того, продолжался начавшийся еще при раде процесс украинизации. Вся государственная документация, начиная от железнодорожных расписаний и кончая армейскими уставами, переводилась на «рiдную мову» с использованием в ряде случаев немецких слов (зачастую это звучало почти маразматически: так, военная команда «Смирно, равнение направо» звучала теперь как «Хальт, струнко направо»). В то же время большинство чиновников, офицеров и даже министров (не говоря о самом гетмане) предпочитали изъяснятся на русском языке.

Многие из них рассматривали гетманщину как первый этап к восстановлению единой российской государственности. И в общем-то, определенные основания для этого были. Так, например, попытка объявить Мазепу национальным героем вызвала со стороны Скоропадского самые решительные возражения. Более того, в беседе с одним из представителей Деникина он доверительно признался «Вы, конечно, понимаете, что я как флигель-адъютант императора и генерал-лейтенант русской армии не могу быть «щирым украинцем».

И все же идти на открытое сближение с ориентировавшимися на Антанту белогвардейцами он не решался, прекрасно понимая, что власть его на текущий момент держится прежде всего на германских штыках.

В ноябре 1918 года после поражения в Первой мировой войне в Германии началась революция. Оккупационные войска стали возвращаться на родину, причем зачастую их оружие и снаряжение переходили в руки местных повстанческих отрядов. 18 ноября собравшиеся в Белой Церкви «самостийники» призвали народ к свержению Скоропадского и объявили о создании нового правительства – Директории во главе с Петлюрой. Одновременно через российско-украинскую границу потихоньку начали просачиваться красноармейские отряды. И те и другие стремились к Киеву, но первыми до столицы Украины все-таки добрались петлюровцы…

Между тем собственная армия у гетмана фактически отсутствовала. Опереточные части «сердюков» и «гайдамаков», прибывая на фронт, либо разбегались, либо переходили на сторону Директории. Пытаясь удержать власть, Скоропадский решил опереться на консервативное офицерство – сторонников «единого и неделимого» Российского государства. Вступив в союз с Деникиным, Павел Петрович фактически отказался от идеи «самостийности» и поручил наиболее авторитетному из находившихся в Киеве генералов – Федору Келлеру сформировать отряды Белой гвардии. Однако времени для этого почти не оставалось.

Готовых сражаться офицеров оказалось не более 3 тыс. человек. С учетом необходимости поддерживать порядок в городе на каждого из них приходилось почти по километру фронта. Остановить многотысячную массу петлюровцев столь незначительные силы не могли, тем более что большинство белогвардейцев вовсе не горели желанием сложить свои головы за гетмана.

14 декабря 1918 года при содействии немцев Скоропадский бежал из Киева. Преодолев достаточно символическое сопротивление офицерских отрядов, войска Директории заняли столицу Украины. Графа Келлера расстреляли на Софийской площади у памятника Богдану Хмельницкому якобы «при попытке к бегству». Плененные белогвардейцы оказались согнаны в Педагогический музей, откуда потом потихоньку разбежались. Петлюровцы в это время упивались победой и были заняты грабежами. Впрочем, их радость оказалась не долговременной. С севера уже надвигалась Красная армия....

Дальнейшие события на Украине никак не касались Скоропадского. Остаток жизни он провел там же, где и родился, – в Германии. В апреле 1945 года всего за пару недель до поражения приютившей его страны первый и последний гетман «самостийной» Украины скончался от контузии, полученной при бомбардировке Берлина союзной авиацией.